Почему выжил именно Homo Sapiens?⁠⁠

Ключевой вопрос антропогенеза — почему из нескольких видов рода Homo, существовавших одновременно, выжил именно Homo sapiens, — долгое время находился в плену упрощённых парадигм. Традиционно успех нашего вида объясняли превосходными когнитивными способностями, выразившимися в создании сложных орудий. Однако современные данные, полученные в результате междисциплинарных исследований, опровергают этот взгляд. Неандертальцы, денисовцы и другие архаичные гоминины обладали развитым интеллектом, создавали специализированные инструменты, такие как костяные иглы, гарпуны и шилья, а также составные орудия с использованием смолы, и успешно адаптировались к суровым условиям плейстоцена на протяжении сотен тысяч лет (о таких орудиях было у меня канале). Ключевое отличие, по-видимому, заключалось не в индивидуальном уме или физической силе, а в уникальной социальной организации и качестве кооперации, ставших возможными благодаря особой архитектуре «социального мозга».

Гипотеза «социального мозга», разработанная такими учёными, как Робин Данбар, постулирует, что основной движущей силой эволюции интеллекта у приматов была необходимость навигации в сложных социальных сетях. Объём неокортекса головного мозга коррелирует с размером социальной группы. У Homo sapiens этот процесс достиг критической точки, когда наши предки развили способность к «теории сознания» высокого порядка — пониманию того, что у других индивидов есть собственные мысли, намерения, убеждения и знания, которые могут отличаться от наших. Это породило новое качество кооперации — не просто совместные действия, а целенаправленное, гибкое сотрудничество на основе разделённых целей и взаимного доверия, выходящего за рамки родственных связей.

Этот прорыв наиболее ярко проявился в так называемой «Когнитивной революции», произошедшей, согласно данным археологии, в период позднего палеолита, примерно 70-40 тысяч лет назад. Её маркерами являются не только технологические инновации, но и взрыв символического и абстрактного поведения. Ярким примером служат находки из пещеры Бломбос в Южной Африке — куски охры с нанесёнными абстрактными узорами, датирующиеся возрастом 100 000 лет, а также раковины-бусы, свидетельствующие о стремлении к символической демонстрации идентичности. Более поздние комплексы, такие как пещерная живопись Шове и Ласко во Франции с их поразительно реалистичными изображениями животных, демонстрируют не только художественный талант, но и сложную систему верований и, возможно, ритуальных практик.

Искусство и ритуалы служили мощными инструментами сплочения больших групп неродственных индивидов вокруг общих мифов, верований и норм поведения. Они создавали общую символическую реальность, которая позволяла хранить и передавать знания не только через личный опыт, но и через культурные коды. Археологические данные свидетельствуют о существовании обширных сетей обмена на огромных расстояниях. Так, обсидиан с территории современной Турции обнаруживается на стоянках за сотни километров, а раковины с побережья Средиземного моря — в глубинных регионах Европы. Это указывает на установление устойчивых социальных контактов между разными группами сапиенсов.

Способность к абстрактному мышлению позволяла не только создавать символы, но и планировать сложные коллективные действия. Например, находки на стоянке Пиннакл-Пойнт в Южной Африке свидетельствуют, что уже 160 000 лет назад сапиенсы эффективно охотились на морских гадов, планируя свою деятельность в соответствии с сезонными циклами. В то время как неандертальцы демонстрировали высочайшую эффективность в ближнем бою с крупной дичью, сапиенсы, судя по всему, разработали более сложные стратегии загонной охоты с использованием метательного оружия, что требовало более высокого уровня координации и разделения ролей. Эта гибкая кооперация, подкреплённая культурой, дала им решающее адаптивное преимущество в условиях быстро меняющегося климата и конкуренции с другими гомининами.

Иными словами, выжил не самый сильный или даже не самый умный в узко-техническом смысле вид, а самый социально сплочённый и культурно сложный. «Социальный мозг» Homo sapiens, ориентированный на поддержание обширных сетей слабых связей, создание абстрактных символов и формирование коллективных верований, стал платформой для беспрецедентной в истории жизни способности к кумулятивной культурной эволюции. Именно эта способность к гибкой адаптации через кооперацию и коллективное обучение, а не превосходство в отдельно взятой технологии, позволила нашему виду колонизировать всю планету и пережить всех своих эволюционных родственников.

Способность к абстрактному мышлению позволяла не только создавать символы, но и планировать сложные коллективные действия, такие как загонная охота на крупную дичь или колонизация новых экологических ниш, от ледниковых тундр до тропических островов. В то время как другие виды Homo, вероятно, полагались на более ригидные социальные модели и индивидуальную силу, сапиенсы могли формировать большие, гибкие и эффективные сети обмена и взаимопомощи. Эта гибкая кооперация, подкреплённая культурой, дала им решающее адаптивное преимущество в условиях быстро меняющегося климата и конкуренции с другими гомининами.

Если статья Вам понравилась - можете поблагодарить меня рублём здесь, или подписаться на телеграм и бусти. Там я выкладываю эксклюзивный контент (в т.ч. о политике), которого нет и не будет больше ни на одной площадке.