Неугомонный. Глава 6⁠⁠

Фабрика клонов, принадлежавшая Самураям, располагалась в очередной депрессивной клоаке. Раньше это была нефтяная платформа недалеко от берега, а когда нефть кончилась и залив пересох, высоченная бетонная хреновина стала центром нового района. Сперва её постепенно, как ракушки, облепляли самодельные хибары. Потом пришли официальные застройщики с лицензиями от корпораций, разрушили эти фавелы и понатыкали везде стеклянно-бетонных высоток. На самой же платформе, под ней и вокруг неё расположили промышленные предприятия, которые очень успешно засирали всё вокруг и повышали статистику раковых заболеваний.

Потом был кризис, перенос производств в Африку, упадок — и наконец-то в город пришли Самураи, которые выкупили платформу и переоборудовали под свои нужды.

Район с тех пор ощутимо зачах: кое-какие высотки ещё были обитаемы, но окружающие производства разорялись или переезжали, улицы пустели и лишь ярко освещённая платформа, застроенная серыми кубами, оплетённая трубами и утыканная иглами подъёмных кранов, возвышалась над всем этим бардаком.

Почему я выбрал для нападения именно фабрику клонов?

Потому что у Самураев была армия, а у меня не было, и я решил, что было бы неплохо уравнять шансы.

Я наблюдал за платформой целый день: с самого раннего утра и до тех пор, пока на город не рухнуло красное ночное небо, усеянное мигающими красными точками вертолётов.

Прямо к платформе вела длинная и высоченная эстакада, по которой беспрестанно сновали монструозные тягачи. Это был парадный вход, но мне туда не надо — я готов был спорить на деньги, что после вчерашнего нападения на фабрику охрана была жёстко выебана и взвинчена до параноидальной подозрительности.

Так что парадный вход был закрыт. Что ж, значит попробуем шоколадный.

Первая половина подъёма обещала быть лёгкой. Возле одной из свай очень удобно находился заброшенный бизнес-центр высотой этажей в двадцать. Забрался я наверх без особого труда, если не считать того, что в самом начале пришлось карабкаться на целую гору мусора, достигавшую высоты третьего этажа.

Распугав местных бродяг и добравшись до крыши, я подошёл к краю и крепко задумался. До сваи с её трубами и проржавевшими техническими ходами было довольно приличное расстояние. Я бы не одолел его даже с трофейными железками, но сейчас у меня были репульсоры, что внушало надежду.

— Ну-ка посмотрим… — я включил симуляцию. Погружаться не стал, просто глядел в режиме спектатора за тем, как серый болванчик без текстур разбегается, летит, включает репульсоры раз, затем два… И приземляется на одну из галерей.

Это внушало оптимизм.

Прогнав симуляцию ещё раз, я выбрал оптимальную программу и приготовился. Поджилки всё равно тряслись: древний обезьяний мозг никак не мог поверить в то, что мы одолеем такое расстояние, и посылал один за другим панические сигналы, что мы вот-вот разобьёмся, если не прекратим страдать хернёй.

— Погнали… — я активировал программу и тело понеслось вперёд со скоростью стартующего спорткара. Парапет, за которым начиналась пустота, пугающе быстро приближался и я, не выдержав, зажмурился.

Осталось несколько шагов: четыре, три, два… И тут под подошвой что-то ощутимо хрустнуло, отчего тело покачнулось и последующий прыжок получился не красивым и грациозным, а уродливым, несобранным и скособоченным.

– Й-й-й-й-обаный рот!.. — заорал я на весь город, понимая, что всё пошло через жопу, и я вот-вот превращусь в неаппетитное месиво на асфальте.

К счастью, сопроцессор в репульсорах делал всю работу за несовершенный биологический мозг: репульсоры с хлопком толкнули меня вперёд один раз, затем второй, третий…

Последний взрыв впечатал меня в бетон так, что я не сразу от него отклеился.

Рефлекторно вытянув руки, чтобы схватиться хоть за что-нибудь, я с тоскливым воплем летел мимо ржавых железяк, но всё-таки сумел зацепиться.

Хруст, протяжный скрип – и я полетел дальше, проламывая своей тушей всё, что встречалось на пути.

Но, к счастью, падение прекратилось раньше, чем я достиг земли.

Напоследок меня как следует приложило о трубу, по которой я скатился на платформу, не веря собственному счастью. Перед глазами всё алело от красных восклицательных знаков, а в нижнем правом углу притаилась целая куча отчётов о повреждениях.

— Пиздец… — я перевернулся на спину. Мой путь можно было проследить невооружённым взглядом: я летел с грацией выброшенного из окна холодильника, оставляя огромные прорехи в старом металле.

Перед продолжением подъёма пришлось немного отлежаться, чтобы прийти в себя, но вскоре я был готов. Оружие пришлось выбросить: пластиковый корпус пистолета-пулемёта развалился, а металлические части были сильно покорёжены.

Начался унылый паркур.

Поначалу мне было весело подниматься с помощью репульсоров, но очень быстро это превратилось в рутину. Выбрать цель, подпрыгнуть, врубить двигатели, зацепиться, подтянуться – и по новой. Скучно. Радовали разве что мышцы, которые, не в пример родным, не уставали и были куда мощней.

На то чтобы подняться ушёл час времени и несколько попыток. Пару раз я срывался и очень болезненно падал, практически возвращаясь в точку, с которой начинал восхождение. В последний раз я твёрдо решил, что если и сейчас у меня не получится, то я уйду и выберу цель попроще. Но то ли сказался опыт, то ли просто повезло, но взобрался я без особых проблем и даже как-то играючи.

Последние десятки метров я преодолел по старой вертикальной трубе. Растопырившись в ней, как лягушка, и упираясь всеми руками и ногами, я залез наверх и уткнулся макушкой в чугунный люк. Ругаясь вполголоса сквозь крепко сжатые зубы, я попробовал открыть его, не создавая лишнего шума, что, конечно же, не получилось. В итоге, уперевшись как следует в стенки трубы, я пару раз со всей накопленной ненавистью саданул аугментированным кулаком по чёртовой железке, отчего она раскололась и осыпалась вниз, напоследок чувствительно врезав мне по башке одним из кусков.

Осколки падали с таким шумом, будто кто-то тряс исполинскую жестянку с монетами, поэтому про стелс можно было забыть. Выскочив из трубы, я моментально сориентировался и метнулся в ближайшую тень. Оттуда, заметив подмигивающий красным огонёк камеры наблюдения, я перебежал в новое укрытие, между двумя карго-контейнерами.

Вдали раздались крики и заревела сирена, от пронзительного звука которой у меня заболели зубы.

Отлично. Просто отлично.

— Внимание всему персоналу! Вторжение в квадрате семь-два! – заработала громкая связь. – Повторяю! Вторжение в квадрате семь-два!

Я знал, как будут действовать охранники. Стандартный порядок действий: отследят меня по камерам и датчикам движения, окружат и расстреляют. Либо вообще забросают гранатами, чтоб уж точно не понести потерь.

Единственное, чего они не учли — это то, что стандартные варианты на человеке с моим опытом не работали.

Как говорил один киногерой из времён моей юности: “Это не меня с вами заперли, это вас заперли со мной”.

Я примерно представлял себе сцену, на которой меньше, чем через минуту должно было разыграться кровавое представление. Представлял и позиции, которые займут солдаты корпорации. Они будут сохранять дистанцию, прятаться за укрытиями и держать на прицеле все возможные точки, из которых я могу появиться. Корпоративный софт им даже любезно подсветит самые удобные траектории огня. Они не знают, что у меня нет оружия и ждут, что я начну перестрелку. Ввяжусь в правильный бой, в котором у меня нет шансов.

А если нет шансов в правильном бою, значит, что надо делать?.. Именно. Надо нести хаос.

Репульсоры выбросили меня из укрытия с такой скоростью, будто меня метнули из катапульты.

Я выбрал цель по наитию: за металлическими трубами диаметром в добрые полтора метра могла спрятаться целая куча народу.

Каково же было удивление троицы охранников, когда я возник перед ними именно в том месте, куда они сосредоточенно спешили, не ожидая столкнуться с противником. Секундное замешательство стоило им жизни: хоть у меня и не было оружия, оружием был я сам.

Ближайшему я просто и без затей въебал прямо в забрало шлема, впечатав кулак вместе с осколками бронестекла прямо ему в морду с такой силой, что шея громко хрустнула и башка откинулась назад под неестественным углом.

Второго я сбил с ног, ухватился за его бронежилет и врубил репульсоры на полную. Вдвоём с ним мы врезались в третьего, который успел по нам выстрелить, но безуспешно: в следующую секунду мы переплелись в жутком тройничке, где я, инфернально хохоча, разрывал их тела голыми руками.

Подхватив ближайшее оружие — это оказалась штурмовая винтовка — я двумя выстрелами по шлемам отправил в нокдаун ближайших противников, и помчался к ним.

Не прошло и минуты, как часть моих врагов была мертва, а часть в панике разбежалась. К такому повороту никто из них не был готов. Они-то думали, что они хищники, но на деле были милыми безобидными пушистыми овечками, которые сами пришли в логово Чужого.

Я догонял деморализованных клонов в тёмных углах и коридорах, обрушивался на них сверху и со спины, швырялся ящиками, столами, металлическими балками и прочим тяжёлым хламом, стрелял, бил, резал…

Фабрика превратилась в настоящий ад.

Индустриальные шумы смешивались с грохотом выстрелов, воплями, предсмертными хрипами, рёвом сигнализации и истеричными криками по громкой связи: “Убейте его! Убейте!”.

Разумеется, я не избежал урона: пули, удары и порезы сыпались на меня градом, ведь клоны защищались с упорством обречённых, а я вовсе не был неуязвим.

Но мои болевые ощущения были отключены, а я сам полностью отдался адреналиновому безумию, превратившему меня в безжалостного зверя, жадного до крови.

Когда всё было кончено, я замер, встряхнул головой и выпустил из рук обрезок свинцовой трубы, покрытый красной жижей и мозгами.

Волна ультранасилия принесла меня в пищевой цех размером со стадион. Здесь в огромных стеклянных контейнерах в прозрачной жиже плавали исполинские куски мяса размером с кита. Возле каждого из них мигали диодами терминалы, регулирующие температуру в чанах, подачу жидкостей и прочие штуки. По полу к ним тянулись здоровенные кабели толщиной с руку.

— Ты умрёшь, пидарас! — надрывался неизвестный по громкой связи. — Ты сдохнешь, понял?! Мы до тебя доберёмся! — но я обращал на него не больше внимания, чем на приевшуюся сирену.

В самой дальней же части цеха возвышалось два огромных металлических бака, судя по надписям, с сывороткой и клеточной культурой. От них отходили разветвлённые трубы, по которым содержимое доставлялось в чаны.

Огромные предупреждающие надписи гласили, что во избежание несчастных случаев не следует допускать бесконтрольного смешивания жидкостей и несоблюдения пропорций. Это вызвало у меня живейший интерес. Затрофеив гранаты у изуродованных трупов с шевронами “Самураев”, я поспешил к бакам, чтобы изучить их поподробнее.

— Стоять! — выбежал на меня чудом уцелевший солдат, и тут же лишился головы.

— Стрелять надо было, — пробубнил я, вытирая руки об изодранную одежду и глядя на то, как оседает на пол тело, из шеи которого фонтаном била горячая кровь.

Пару минут ушло на то, чтобы изучить баки и найти уязвимость. Сами ёмкости я не смог бы повредить при всём желании, но вот ведущие к чанам с плотью трубы очень удобно были проложены под полом из сетчатого металла и шли параллельно друг другу на расстоянии пары десятков сантиметров.

— Ты что делаешь?! — заверещал голос. — Не смей! Не смей, слышишь?!

Я лишь хмыкнул: значит, мои действия были абсолютно верны.

Вырвав вместе с креплениями часть пола, я кое-как скрепил гранаты, вырвал чеку у одной и скинул вниз, а сам со всей возможной скоростью помчался прочь.

Ахнул взрыв, послышался скрежет раздираемого металла — и всё.

Я остановился, чтобы в недоумении оглядеться и увидеть, что ничего не произошло.

— Вот сука, — я сделал шаг в обратном направлении, и тут из-под пола вверх забил настоящий гейзер.

— Нет! Не-е-ет! Эвакуация! Срочная эвакуация! — завопил обезумевший невидимка.

— Ха! — я показал ему неприличный жест, и собрался было бежать прочь, но тут мой глаз заметил какую-то неправильность в поведении жижи из труб.

Она падала слишком уж медленно и не распадалась на отдельные струи и капли: лишь спустя секунду я с содроганием осознал, что натворил и пришёл в ужас.

— Блядь, блядь, блядь!.. — я бросился прочь, не оглядываясь и пытаясь забыть увиденное.

Смешанная жидкость очень быстро густела и превращалась в плоть. Адская смесь из кожи, мышц, зубов, пальцев, глаз и недоразвитых внутренних органов выплёскивалась на высоту в добрый десяток метров и падала, покрывая пол живым ковром и распространяясь со скоростью наводнения.

Я бежал вперёд, подстёгивая себя репульсорами, и слыша, как за моей спиной зубы и пальцы царапают и грызут бетон, разинутые рты орут в немом крике, а рахитичные конечности хаотично шлёпают по коже.

— Пиздец! — заходился невидимка, видимо, забыв отключить громкую связь. — Пизде-е-е-ец!

И я был с ним полностью согласен.