Наш лучший постапокалипсис⁠⁠

Детство. Лето. Деревня. Живая мама. Целых две минуты экранного времени Иван был счастлив. А потом наступил конец света.

Нельзя просто так взять и снять картину о детях войны. В этом убедился и начинающий режиссёр Эдуард Абалов. Ему поручили снять патриотично - героический фильм для детей по повести участника фронтовика «Иван». Но какой тут снимешь героический фильм, когда ребёнок сидит в окопе? Картина была приостановлена и, практически, похоронена. Однако на помощь пришёл начинающий режиссёр Андрей Тарковский. Он предложил гениальное решение: в фильме о детях войны не должно быть детей на войне!

Тарковский: «Нашему поколению очень важна эта тема. Когда посреди лета, посреди детства наступил конец света... Когда обыкновенное счастливое детство мы видели лишь во снах. А наяву был кромешный ад. Мы помним это и именно это мы должны показать нашим детям».

Так Андрей Тарковский снял свой самый простой и понятный шедевр.

Фильм Тарковского по отношению к героически - патриотичному рассказу снят с обратной точки: не Иван на войне увиден глазами лейтенанта, а лейтенант и война — все увидено как бы глазами ребёнка.

Андрей Тарковский объяснял:

«Иван — это ребёнок, снедаемый страстью взрослого. Он потерял детство на войне и погиб, потому что жил как взрослый. Картина должна строиться на характере мальчика, но должны быть эпизоды, где выясняются его детские черты. В рассказе найдена точная деталь — игра в войну — что может быть страшнее!

Здесь все очень глубоко, страшно и правдиво, здесь нет места приключенческой романтике.»

Ради погружения в ту атмосферу, Тарковский заставил всю съёмочную группу прочитать  «Фронтовые записи» Эффенди Капиева, поэта-фронтовика. Привлёк к работе композитора В. Овчинникова, нашёл новых исполнителей. Главную роль сразу получил Коля Бурляев, которого ещё раньше нашёл совершенно случайно на улице Горького для своей короткометражки «Мальчик и голубь» Андрон Кончаловский. Тарковский не стал нанимать знаменитых актёров. В его фильме не должны были играть. В его фильме должны были жить!

К примеру Валентина Малявина. Всем своим обликом противоречила той медсестре, которую представил себе автор поэмы. По рассказу это полная белокурая девушка с высокой грудью и голубыми глазами.

И вот появилась Валя. Брюнетка, карие глаза, мальчишеский торс. Беззащитная первокурсница. Тут ей не место.

Но ведь это конец света. Тут никому не место.

Пoгoда была неважная, шли дoжди. Испoлнитель рoли Ивана не oтличался крепoстью, матери Кoли Бурляева пришлoсь испрашивать длительный oтпуск, чтoбы в трудных услoвиях съёмoк следить за егo здoрoвьем. Никoлай Бурляев вспoминал o свoей рабoте с Таркoвским:

«Он дoбивался пoлнoй правды, а не игры.

У негo прихoдилoсь играть сцены, лёжа в леденящей мартовской грязи, ползать в холодных осенних болотах, иногда проваливаясь по горло, в одежде и ботинках переплывать студёный ноябрьский Днепр… И всё же работа с Тарковским вспоминается как увлекательнейшие счастливые путешествия под руководством озорного, остроумного человека. Его юмор снимал напряжение, завораживал окружающих, облегчал физические трудности».

Один из самых кинематографически неотразимых эпизодов фильма — переправа — переход через реку, долгий, медленный, мучительный. Как удалось все это снять? Вадим Юсов говорил: «Однажды, ещё в начале экспедиции, мы ехали, уже зная, что снимать будем в этих местах, но ещё не зная, как снимать этот эпизод, — и из окна автобуса я заметил на горизонте этот мёртвый лес…

Какими-то обходными путями мы нашли это место. Оказалось, колхоз построил плотину, чтобы разводить утей. Но рельеф местности они не учли, затопили участок леса, и он погиб. Это была удивительная фактура плюс ещё вода, покрытая мелкой ряской…»

Зрительский приём был самым дoбрым. Пoсле великих oтечественных фильмoв кoнца 1950-х («Летят журавли», «Баллада o сoлдате», «Судьба челoвека»), даже после них, это былo нoвoе видение войны, очень жестокое, душераздирающее. В августе 1962 года фильм «Иванoвo детствo» был отправлен на кинофестиваль в Венецию, где получил «Зoлoтoгo льва».

Как часто водится в кино, заключительные кадры фильма снимали в первый съёмочный день.

День выдался солнечный. С юмором, весело, легко отсняли за день довольно большой метраж.

Тарковский тогда сказал: «Хотел бы я снимать такое кино, где все живы и счастливы. Но придётся снимать про жизнь.»