Разъезжая по городу в поисках новых клиентов, женщина-коммивояжер, торгующая косметикой, находит в старинном особняке странного парня с садовыми ножницами вместо кистей рук. Оказывается, что это искусственное разумное существо, пожилой создатель которого умер, не успев наделить свое творение человеческими руками. Хотя юноша ничего не знает об окружающем мире и не может делать многое из того, для чего люди пользуются руками, люди со временем привыкают к нему и начинают пользоваться его услугами как садовника и парикмахера. Дочь женщины, нашедшей «гомункула», также постепенно приспосабливается к новому соседу и даже проникается к нему любовью. Однажды она просит его: «Обними меня». «Не могу», – отвечает герой, потому что боится поранить ее. Тогда девушка мягко берет его за руки и оборачивает их вокруг себя, показывая, что ей ничуть не страшно.
Можно ли назвать режиссёра Тима Бертона аутичным? Официальный диагноз ему, настолько мы знаем, никогда не ставился, а судить о таких тонких материях по замечаниям в интервью и непрофессиональным наблюдениям лично знающих режиссера людей попросту некорректно. Но мы не удивимся, если режиссер когда-нибудь объявит, что да, у его психики есть аутичный уклон.
Почему? Потому что его описания своего детства в калифорнийском Бербанке (городе, где находятся штаб-квартиры многих голливудских гигантов) очень похожи на то, как обычно описывают свое детство аутичные люди. Хотя у Тима не было объективных причин считаться изгоем, он совершенно не вписывался в окружающий его мир. Он ненавидел традиционную пригородную жизнь, избегал общения со своими родителями, имел ровно 0 друзей и находил Бербанк таким же странным и непонятным, каким самого Тима считали видевшие его люди. Более всего его ставили в тупик социальные условности вроде празднования Рождества без подлинного рождественского настроения, когда светлый праздник сводится к соцсоревнованию, кто пышнее украсит свой дом.
Подобно многим детям с аналогичными проблемами, Тим спасался от окружающего в мире фантазий. Он обожал фантастическое кино (прежде всего, классические фильмы о монстрах вроде чудовища Франкенштейна, также непонятого изгоя) и постоянно рисовал, придумывая собственных причудливых существ. Одним из них был созданный Бертоном в старших классах человек с ножницами вместо рук.
Многие люди с аутичными отклонениями психики не любят обниматься и даже просто прикасаться к другим людям, и руки-ножницы были вполне прозрачной метафорой этого ощущения. Ведь если человеку кажется, что чужие жесты расположения причиняют ему боль, то ему представляется, что его собственные прикосновения тоже болезненны для других, как будто у него вместо рук ножи или ножницы. Кроме того, руки-ножницы (в России были бы «руки-крюки») – это еще и метафора неуклюжести, типичной для аутистов. Да и, будем честны, для многих «обычных» людей в школьные годы. Наконец, его почему-то всегда завораживали ножницы и их способность разрезать и разделять вещи.
В то время для Тима это была лишь неясная фантазия, отражающая переживания, в которых он сам толком не мог разобраться. Но он не забыл об этом рисунке, когда вырос, прошел диснеевскую анимационную школу и стал сперва аниматором, затем режиссером-аниматором, а после этого – постановщиком художественных лент. Когда его дебютная полнометражная картина «Большое приключение Пи-Ви» в 1985 году заставила голливудцев заговорить о Бертоне как о потенциальном будущем хитмейкере, режиссер предложил идею фильма о парне с руками-ножницами своим агентам из компании William Morris Agency. Но в то время постановщик еще не был настолько уважаем и известен, чтобы столь странный проект можно было кому-нибудь продать.
Бертон, однако, не отчаялся и продолжил набирать голливудские очки. За «Большим приключением» в 1988 году последовал «Битлджус», который заработал в прокате почти в два раза больше (73 миллиона долларов против 41 миллиона «Приключения») и стал просто культовым в США, а за ним – суперблокбастер «Бэтмен», который в 1989-м окончательно превратил Бертона в мегарежиссера-суперзвезду.
Теперь Бертон мог творить всё что хотел. А хотел он «Руки-ножницы».
При всей своей художественной и постановочной одаренности Бертон никогда не был способным писателем. Поэтому даже для реализации такого глубоко личного проекта, как «Эдвард Руки-ножницы», режиссеру потребовался соавтор, могущий превратить его идеи в сценарные реплики и ремарки.
Перебирая потенциальных соавторов, Бертон остановится на Кэролайн Томпсон, бывшей рецензентке книг, которая в 1983 году опубликовала свой дебютный фантастический роман «Первородный» – дневник замужней женщины, которую преследует ее превратившийся в монстра зародыш (когда героиня была студенткой, она сделала аборт, и ее плод был продан для загадочных экспериментов). Что привлекло Бертона в Томпсон? Её безумие. Во-первых, то, что она какое-то время по голливудскому заказу работала над сценарием экранизации и потому представляла, как пишутся такие произведения. А во-вторых, по ходу действия «Первородного» героиня проникалась сочувствием к своему «чаду», и она пыталась о нем заботиться и защищать его от тех, кого он мог напугать своим гротескным обликом. Поэтому Бертон увидел в писательнице родственную душу – автора, которому нравится пробуждать жалость к чудовищам, а не изображать монстров как неисправимые воплощения зла.
Как позднее рассказывала Томпсон, она взяла за основу рисунок Бертона и короткие пояснения режиссера и сама придумала все остальное, от сюжета до реплик. Но когда смотришь картину с комментариями постановщика, быстро становится ясно, что Бертон придумал не только заглавного героя, но и многих других персонажей, основанных на людях, которых Тим знал мальчишкой. Приложил режиссер руку и к сюжетным линиям фильма, явно вдохновленным сюжетами классических лент о монстрах и непонятых безобразных и странных людях, от «Франкенштейна» до «Призрака оперы» и от «Кинг Конга» до «Красавицы и Чудовища». Так что Томпсон, вероятно, писала свой текст по сценарной разработке, которую они придумали вдвоем с Бертоном, и ее вклад был хоть и значительным, но все же меньшим, чем она утверждает в интервью. Впрочем, сценаристка никогда не отрицала, что «Эдвард» был выражением не столько ее собственной, сколько бертоновской фантазии и глубоко личных переживаний.
Подбирая актеров для фильма, Бертон, как ни странно, начал не с заглавного персонажа, а с исполнительниц двух основных женских ролей. Он знал молодую актрису Вайнону Райдер по съемкам «Битлджуса», и ему показалось забавным и интересным доверить ей не естественную для нее «готичную» роль, а образ обычной привлекательной рыжеволосой девушки из среднего класса. В «Эдварде» Райдер сыграла Ким Боггс – красавицу, в которую Эдвард влюбляется, когда поселяется в ее семье.
Эдвард и Ким вряд ли бы познакомились, если бы не заботливая и любвеобильная мать девушки Пег Боггс, которая находит парня в заброшенном поместье его умершего создателя (как и монстр Франкенштейна, Эдвард – не рожденное, а созданное ученым существо) и приводит его к себе домой, не испугавшись ножей на его руках. Эту роль получила Дайан Уист, лауреат «Оскара» за роль второго плана в мелодраме Вуди Аллена «Ханна и ее сестры». По словам Бертона, Уист очень помогла ему тем, что одной из первых в Голливуде по достоинству оценила сценарий «Эдварда» и затем уговорила некоторых своих коллег принять участие в весьма необычной постановке. Если бы не авторитет актрисы, искать исполнителей для фильма было бы куда сложнее.
Студия пыталась сосватать Бертону на заглавную роль Тома Круза, но это был зряшный номер. Хотя молодой актер из «Лучшего стрелка» и «Человека дождя» встретился с режиссером, он быстро дал понять, что хочет играть более мужественные роли, чем чувствительный тихоня Эдвард, и что он согласится на съемки лишь при условии, что у ленты будет счастливый, а не типичный для классических хорроров печальный финал. Бертон на такое изменение сюжета пойти не мог, да ему и не было это нужно. В Голливуде было еще немало актеров, достойных главной роли в «Эдварде».
Среди других звезд, рассматривавшихся как кандидаты на роль Эдварда, были Том Хэнкс и Роберт Дауни-младший, но Бертон быстро решил, что нелепого героя должен сыграть Джонни Депп. В отличие от Круза, наслаждавшегося своим героическим имиджем, Депп тяготился тем, что его, звезду популярного полицейского сериала «21 по Джамп-стрит», считают «идолом подростков». Он хотел играть сложные и эксцентричные роли, а не улыбаться с обложек журналов для девочек, и он плакал навзрыд, когда прочел сценарий «Эдварда» и увидел в жизни героя немало параллелей со своим детством. Поэтому после первых же встреч с парнем, которого он прежде не знал, Бертон разглядел в Деппе исполнителя, со временем ставшего его постоянным актером.
Прочие роли распределились так. Номинант «Оскара» за роль советского подводника в шикарной "клюквенной" комедии 1966 года «Русские идут! Русские идут!» и герой военной сатиры «Уловка-22» Алан Аркин сыграл Билла Боггса, рассудительного мужа Пег и отца Ким. Энтони Майкл Холл из «Шестнадцати свечей» и «Клуба “Завтрак”» изобразил Джима – смазливого, но наглого, властного и злобного бойфренда Ким, который видит в Эдварде соперника и пытается от него избавиться. Драматическая актриса Кэти Бейкер из «Парней что надо» попробовала себя в комичной роли скучающей домохозяйки Джойс, которая пытается соблазнить героя Деппа (Джойс подозрительно похожа на Пегги Банди из только что начавшего выходить ситкома «Женаты с детьми»(прародители Гены Букина). Наконец, Кончата Феррелл, будущая актриса второго плана из скандального ситкома с Чарли Шином «Два с половиной человека», сыграла Хелен, одну из соседок Боггзов.
Едва ли не самым важным для Бертона было приглашение на маленькую, но ключевую роль создателя Эдварда классика хорроров Винсента Прайса. Режиссер с самого детства был страстным поклонником Прайса, и он «влюбился» в него еще сильнее, когда узнал его лично во время работы над диснеевской кукольной короткометражкой 1982 года «Винсент», которую актер озвучил (это была вторая профессиональная работа Бертона в анимации). Режиссер нашел Прайса исключительно дружелюбным и всегда готовым поддержать сомневающегося в себе творца. Комплименты классика пришлись как нельзя кстати, потому что Бертон тогда никак не мог найти себе место на студии, для которой его идеи были слишком мрачными. Поэтому постановщик придумал роль изобретателя специально для Прайса, и он был очень рад, когда пожилой актер согласился ее сыграть. «Эдвард» стал последним появлением Прайса на большом экране (классик скончался в 1993 году).
Снимать кино, вдохновленное жизнью Бертона в Бербанке, было логично в городе детства режиссера, благо что от его жилых кварталов до студийных комплексов было рукой подать. Но Бертон решил, что Бербанк слишком сильно изменился с того времени, когда Тим был подростком, и потому сценарий «Эдварда» для него уже не подходил. Кроме того, режиссер хотел снять «универсальную» современную сказку, а не автопортрет с руками-ножницами, и потому чрезмерное сходство вымышленного города в фильме с Бербанком казалось ему излишним и даже вредным. Достаточно было места с аналогичной пригородной застройкой.
В результате «Эдвард» снимался не в Бербанке и даже не в Калифорнии, а в окрестностях города Тампа, третьего по величине в штате Флорида. Основным местом съемок был городок Лутц, где декораторам Бертона под командованием художника-постановщика Бо Уэлча позволили на три съемочных месяца «захватить» несколько кварталов одноэтажной застройки. Чтобы подчеркнуть мысль Бертона о том, что современная Америка в основе своей не менее странна, чем Эдвард (просто более привычна), снимавшиеся в фильме дома были однотонно покрашены в выбранные Уэлчем пастельные цвета. Выглядели они при этом как домики из детского кукольного набора.
Схожими соображениями руководствовалась и художница по костюмам Коллин Этвуд. Она придумывала костюмы и платья, которые казались обычными нарядами рядовых американцев, но на поверку были более эксцентричными, чем реальные костюмы жителей пригородов.
Единственным специально построенным для фильма сооружением было поместье создателя Эдварда. Вернее, построены были только его ворота и фасад. Внутренние помещения «готического замка» были сооружены на студии в Голливуде. Поскольку Флорида горами не славится, декораторам было нелегко найти достаточно высокий пригорок для сооружения бутафорского поместья, которое по сюжету должно было возвышаться над городом.
Хотя Бертон настаивал, что Эдвард не является его сказочным автопортретом, он утвердил грим, который сделал Деппа довольно-таки похожим на Бертона. У Эдварда также была непослушная копна черных волос на голове, похожая на гнездо из черной проволоки, и его основной наряд был исключительно черным, как костюмы режиссера. Депп, впрочем, в своей игре вдохновлялся не столько наблюдениями за Бертоном, сколько комедиями Чарли Чаплина. Поскольку Эдвард был неразговорчив, актер учился выражать эмоции немыми взглядами.
Понятно, у Бертона не было на руках длинных лезвий, которые приходилось носить Деппу. Чтобы никого не поранить, сделаны эти лезвия были из легкого и гибкого пластика, и настоящие ножи появлялись на экране лишь на некоторых крупных планах. Изначально Бертон полагал, что «ножницы» Эдварда будут обычными длинными кусками металла, но нанятый им мастер спецэффектов Стэн Уинстон («Терминатор», «Чужие») и его подчиненные смогли снабдить героя «настоящими» садовыми ножницами. Режиссер был в полном восторге – дизайн Уинстона оказался лучше его замысла. Чтобы загримировать Деппа и надеть на него его костюм, гримеры каждый день по два часа «колдовали» над будущей звездой «Пиратов Карибского моря».
Казалось бы, жители Калифорнии должны были быть привычны к летней жаре, но климат в Тампе оказался более жестким, чем в Лос-Анджелесе, и съемки «Эдварда», часто проходившие под открытым небом, оказались настоящим мучением. Труднее всего приходилось Деппу, который носил черный костюм из плотного, не «дышащего» материала. Чтобы актера не отправил в больницу солнечный удар, в костюм Деппа, почти как в скафандр космонавта, был встроен кондиционер, охлаждающий тело актера. Поскольку на жаре садовые скульптуры из настоящих листьев могли быстро пожухнуть и опасть, «творения Эдварда» были сделаны из проволоки и зеленого пластика. Ледяные же скульптуры снимались в большой холодильной камере. Иначе их было невозможно надолго защитить от превращения в лужи.
Последним компонентом картины стала «сказочная» музыка постоянного сотрудника Бертона композитора Дэнни Элфмана. Также Бертон включил в саундтрек несколько песен Тома Джонса, которые часто звучали в Бербанке в годы его детства.
Хотя студия Fox заплатила за «Эдварда Руки-ножницы» 20 миллионов долларов(Бэтмен стоил 10), она не знала, чего ждать от фильма, и сомневалась, как его продвигать. Одно время была идея рекламировать ленту как «”Инопланетянина” с любовной линией», но это все же было слишком далеко от замысла Бертона. В итоге Fox решила положиться на зрителей и критиков. 7 декабря 1990 года лента была выпущена в ограниченный прокат, а неделю спустя картину, уже отмеченную критиками и обзаведшуюся киноманским «сарафаном», допустили до широкого проката.
Эта тактика великолепно сработала. Зрители не ждали от фильма ничего такого, чем он не являлся, а критики были в полном восторге. Многие ставили «Эдварду» высшие баллы и хвалили творение Бертона за все – от нежности главного героя и душевности повествования до обилия изящных отсылок к классике и восхитительной музыки Элфмана. Правда, все это не сделало ленту таким же коммерческим суперхитом, как «Бэтмен», и «Эдвард» собрал в прокате лишь 80 миллионов долларов. Но для картины, не основанной на известнейшем комиксе и не могущей похвастаться головокружительным экшеном, это в 1990 году были вполне приличные сборы. Стэн Уинстон был номинирован на «Оскар» за лучший грим, а Бо Уэлч получил главную британскую кинопремию BAFTA за лучшую работу художника-постановщика.
Киносказка об Эдварде Руки-ножницы до сих пор остается любимицей зрителей. Прежде всего тех, кто может узнать себя прошлого или нынешнего в ее заглавном герое. Хотя Эдвард кажется пришельцем из иного мира, поклонники фильма понимают, что он – трогательный неуклюжий подросток с потрясающим художественным даром и большим сердцем. И зрители помнят и цитируют слова Ким и Эдварда «Обними меня. – Не могу», потому что хотят, чтобы и в их жизни были люди, готовые примириться со всеми их недостатками и любить их такими, какие они есть.
По крайней мере, пока за изгоем не явятся разъяренные горожане с факелами.
