Часть 4⁠⁠

(предыдущие части)

Я переводил взгляд с приоткрытой двери на странную надпись и обратно, а мозг судорожно пытался найти хоть сколь-либо разумное объяснение случившемуся. Может это все же какой-то глупый розыгрыш? К примеру сумасшедшее телевизионное шоу, а за ближайшим поворотом меня будет ждать ведущий, который с радостной идиотской улыбкой укажет на скрытые камеры, покажет в повторе моменты этих смешных метаний, моё глупое лицо крупным планом, что-то в этом роде. Расскажет про умелого гипнотизера, встретившего меня у метро и заставившего понять этот необычный текст на спрятанном за рамой экране. Хотелось поверить в нечто, разумно объяснившее бы моё положение.

Но, надо было что-то делать, надежды надеждами, а выходить надо, чтобы получить внятный ответ, каким бы он ни оказался. Твердо решив дать в морду ведущему, будь это действительно изощренный розыгрыш, я остановился у двери. Идти в трусах и футболке было как-то неловко, да и босиком неудобно, эта мысль развернула меня к шкафу. Первый комплект одежды представлял собой что-то вроде спортивного кимоно серого цвета, второй состоял из плотных свободных темно-зеленых, почти черных, брюк, темно-синей рубашки и чего-то, одновременно похожего на легкое тонкое пальто и на лабораторный халат, сработанного из мягкой шоколадно-коричневой ткани. Предположим, что это и есть форма номер два. Лучше попытаться принять правила игры, особенно не имея представления об этих самых правилах правилах, а также о последствия их нарушения. Быстро облачился, разве что немного запутался в застежках - их не оказалось вообще, ни пуговиц, ни кнопок. На их месте ткань шла более темной полоской с обеих сторон, которые неожиданно слиплись, стоило их поднести друг с другу. Это сработало на брюках, сработало и на рубашке с халатом. Мой лимит удивления был на сегодня исчерпан: "Может какие-то новые магнитные застежки?" - предположил перегруженный странностями мозг. Собравшись с духом, я распахнул дверь и вышел в коридор.

Мягкое свечение потолка, чуть менее яркое, чем в моей келье, освещало длинный безлюдный коридор со множеством одинаковых дверей, полных копий моей, и светло-серые стены. На темно-зеленом, с черными прожилками, полу светилась красная линия, она начиналась от двери комнаты, из которой я вышел и вела направо по коридору. Уже ничему не удивляясь, я поспешил по ней, хотелось уже ответов, хоть каких-то. Пол слегка пружинил под ногами, как будто был сделан из упругого пластика, но в моей голове постепенно зрела уверенность, что к пластику этот материал не имеет никакого отношения, как и свечение над головой никак не относится к электричеству. Мозг еще пытался запиться за разумное объяснение всего этого, но в глубине души я был готов уже к чему угодно. Сотни прочитанных фантастических книг все сильнее шептали мне самые разнообразные предположения, поэтому мой шаг только ускорялся, не желая оставлять меня дольше необходимого в плену неведения.

Через пару десятков шагов моя путеводная линия свернула с центра коридора и уперлась в неширокую нишу в стене. Ниша выглядела так, как будто в ней когда-то стояла статуя или лавочка на одного, а сейчас она почему-то пустовала. Линия обрывалась в середине этого закутка. "Какой просторный актовый зал" - пробормотал я себе под нос с нервным смешком и осторожно шагнул вглубь. Как только моё тело полностью оказалось за воображаемой чертой, отделяющей нишу от коридора, зрение на секунду мигнуло. Стенка передо мной была уже не гладкой, на ней появилась затейливая резьба, да и сам цвет изменился, из серого он превратился в белый с серебряными прожилками. Коридор за спиной тоже претерпел изменения: стены стали бежевыми, пол остался зеленым, но сильно поменял в оттенке, став более светлым. Но самое главное, снова появилась красная линия, выходящая из-под моих ног и сворачивающая в коридор.

Выглянув из ниши, я осмотрелся. Стало понятно, что либо моё безумие прогрессирует, либо меня перенесли в другое место с помощью этой ниши. Вдоль стен висело несколько портретов, на них были изображены немолодые суровые дядьки разной комплекции, их объединял похожий покрой одежды, отличающейся в основном цветом, а также полное отсутствие каких-либо волос на голове и лице. Но даже отсутствие бровей и ресниц не портило их, как и серьезные выражения лиц, как будто лишний раз подчеркивая гармоничные и строгие черты чуть смугловатых лиц. Вокруг также никого не наблюдалось и не стал задерживаться и долго рассматривать портреты, поспешив дальше по моей путеводной нити. Через несколько десятков шагов она уперлась в деревянную резную дверь, на ней имелась красивая, бронзовая на вид, табличка, на которой всё теми же угловатыми незнакомыми буквами было написано два слова. Эти незнакомые символы уже почти привычным образом сложились у меня в голове в знакомые слова *Актовый зал*.

На этой двери ручка имелась, поэтому, собравшись с духом и подавив внутреннюю дрожь, я осторожно потянул её на себя. За дверью меня ждала практически классическая аудитория со множеством кресел с маленькими откидными столиками, расставленные амфитеатром, они располагались перед небольшой сценой с расположенной на ней аккуратной трибуной. За ней стоял средних лет мужчина. Как и изображения на портретах, он был лишен любой видимой растительности на голове и лице и был облачен в наряд, похожий на мой, только немного другого фасона, а также цвета. Цвет видимой части его одежды - рубашки и халата - был красным, отличаясь только оттенком: глубоко бордовый халат прикрывал рубашку на тон светлее. Несколько мест перед сценой уже были заняты и на щелчок закрывшейся двери повернулось несколько голов, поднял глаза и мужчина за трибуной, до этого занятый просмотром каких-то бумаг перед ним. Он кивнул на свободные места, очевидно предлагая располагаться. Спускаясь к сцене я обратил внимание на других посетителей этого зала. Некоторые были одеты, как и я, кто-то в то серое кимоно, которое осталось у меня в шкафу, а кто-то пришел в трусах, нательной рубахе и босиком. Всего сидело шесть человек, два подростка и четыре взрослых разной комплекции. Подойдя ближе я понял, что затрудняюсь определить национальность этих людей, да что там возраст и пол тоже были под вопросом. Один из тех, кого я принял издалека за подростка из-за малого роста и субтильного телосложения, имел густую короткую бороду, которая была того же оттенка, что и его загорелое лицо, поэтому была заметна только вблизи. Один же из *взрослых* был росл и широкоплеч, с широкими грубыми ладонями, узловатыми пальцами, что странным образом сочеталось с выпуклой высокой грудью и огромными , почти анимешными, глазами на невыразительном бледном лице.

Это первое, что бросилось в глаза, в первую же очередь меня интересовал мужчина за трибуной, являвшийся, очевидно, тут главным.

- Добрый день. Что здесь происходит? - спросил я первое, что мой мозг смог сформулировать в этой ситуации. Мужчина недовольно взмахнул рукой и резко застрекотал-защелкал, как мне показалось, весьма раздраженно. Эта речь, совершенно непонятная на слух, в голове удивительным образом складывалась в понятные слова: "Присядь и жди, младший. Когда соберутся остальные, я прочитаю вводную лекцию для всех сразу". Ничего не оставалось, как подчиниться, от этого человека веяло властью, как веет жаром от раскаленной печки, лишний раз злить его совершенно не хотелось. Мои собратья по несчастью сидели порознь, отгородившись как минимум парой мест друг от друга и настороженно поглядывали то на лысого мужчину, то осторожно переглядываясь между собой. Было тихо, только негромко шелестела бумага на трибуне. Постепенно аудитория стала наполняться, прибывали новые... люди? Под это понятие попадали все, но с небольшой натяжкой. Это можно было бы назвать парадом уродов, если бы все черты этих существ не были столь соразмерны и органично вписаны в их телосложение и внешний вид. Самым маленьким казался тот самый бородатый смуглый "подросток", самым высоким был бородатый дядька, тонкий в кости, со спутанной гривой пепельных волос и красноватой кожей, его рост приближался к отметке в два метра. Он был похож на алкаша со двора, это ощущение усиливало то, что он не озаботился верхней одеждой, придя в трусах и рубахе. Вновь прибывшие постепенно рассаживались, некоторые, как и я, пытались задать вопросы на незнакомых мне языках, но также удостаивались лишь раздраженного стрекотания от нашего надзирателя. От такого количества народа ждешь постепенного нарастания шепота, все усиливающихся разговоров, но тишину помещения нарушали лишь шорохи одежды и поскрипывание мебели под особо тяжелыми представителями.

В какой-то момент, когда набралось около семидесяти человек, а новые перестали прибывать, мужчина на сцене хлопнул в ладоши, привлекая наше внимание, и застрекотал:

- Приветствую вас, младшие! Сейчас у вас в головах крутится множество вопросов, на большую часть вы получите от меня ответы, так что советую не отвлекаться! И так, начнём...