Брихаспати — "Песня, ставшая богом"⁠⁠

Не успел я отдохнуть от кельтов, как меня припечатали индусы. Помнится, я винил греков, что они персонифицируют вообще всё на этом свете — видимо это мне карма прилетела.

Давай так. Индусы сложные. Боги индусов — это вообще чёрт знает что. Половина из них — открытые демоны, а вторая половина — это вообще что? Писать об индусском божестве это упарываться в стены из "что ты вообще такое?" и "зря я сюда полез".

Тем временем мы добрались до 4-й части о богах, придуманных из-за ошибок переписчиков, неверных переводов и даже песен. Встречаем господина Брахманаспати — или, если короче, Брихаспати.

Господин молитвы, или Господин Молитва.

Именно так правильно называть это божество в переводе на наш язык. Происходит от "брх" (возрастать, усиливаться) и "пати" (господин). Это немного контринтуитивно, но именно такое значение считается устоявшимся в современных переводах. Так же допустим вариант "Господин Силы" (где сила — это сила молитвы). Слово "брахман" не совсем индийское, оно скорее общеиндоиранское. Происходит оно ещё от авестийского "бхрас" или "бэрэг" (религиозный обряд, обычай).

В чём дело? Ты услышал знакомые звуки? Не пугайся, это не случайность. Да, наши языки действительно куда роднее, чем может показаться. Так, например, в праславянском есть интересный корень "болг" (благой, хороший, добрый), напрямую восходящий к тому же авестийскому источнику. Который, вероятно, гипотетически, возможно, восходит к общеиндоевропейскому корню "белг" (набухать, сиять, быть благим).

К слову, а что вообще такое авестийский язык? Ну — это такой древний язык, на котором говорили древние предки персов и индусов примерно две с половиной тысячи лет назад и ещё на тысячелетие ранее. Язык сей умер немногим ранее, чем родился санскрит и происходит от общеиндоевропейского. Примечателен он много чем, но мы коснёмся только названия. Авестийский язык называется так по священной книге зороастрийцев "Авесте" (середина 1-го тысячелетия до н.э.). Собственно, это единственный источник, в котором этот язык сохранился. Попытки его расшифровок — отдельная история, растянувшаяся на полтора столетия. Скажем только, что в этом деле сильно помогли санскритологи, увидевшие родственные корни. Но вернёмся к Брихаспати.

Он так же известен как господин речи и господин жертвоприношений. Но не нужно пугаться. Под "жертвоприношением" здесь подразумевается сам процесс выполнения священных ритуалов. Брихаспати — что необычно для индийских "богов" — добрый.

Так же удержу тебя от того, чтобы смешивать имя Брихаспати с понятием "брахман". Брахман — это общий термин, означающий безличное состояние души, достигшей высшей точки развития. Брихаспати же — конкретное божество, отзывающееся на молитвы. Уже это делает его бесконечно далёким от брахмана (ну и хорошо).

В Ригведе

Ох и ещё одно моё "ох". Великая и ужасная "Ригведа", она же мой главный кошмар и незакрытый гештальт. И она же главный источник о Брихаспати. Давай посмотрим на ключевые моменты, описывающие отличительные черты Господина Молитвы, чтобы понять его функции.

В Ригведе Брихаспати участвует в ритуальных жертвоприношениях как учредитель ритуала, восседающий на шкурах с богами, достойными поклонения. Он не принимает участия, но следит за исполнением.

В молитве, обращённой к нему, молящийся обращается к Брихаспати как первейшему, пьющему божественный напиток. И просит обратить на себя его сияющую славу, преодолеть врагов и грехи (возможно имеется в виду тождественность враг=грех).

Брихаспати описывается как тот, кто рождается первым, преодолевает тьму, обретает жизнь, и в конце концов своей мудростью участвует в рождении Солнца.

Когда мудрецы устанавливали первые имена и произнесли первейшее Слово, Брихаспати стал лучшим, что было в них, рождённым из сердца. От него исходит молоко (изобилие), и стоит он на вершине мира.

Ты ещё тут?

Голова не закружилась? В глазах не темнеет? Даже если да, не нужно бояться — это нормальная реакция на индуистские мифы. Теперь ты хотя бы понимаешь, почему я с такой неохотой взялся за это дело.

Главная проблема Ригведы и вообще всей индуистской мифологии даже не в её совершенно космическом размере и сложности. Главная проблема — в переводах. Если ты думаешь, что я хотя бы на 50% уверен в верности написанного выше — ты глубоко заблуждаешься. Никто в здравом уме не согласится выступить гарантом какого угодно, пусть даже самого небольшого отрывка с переводом Ригведы.

Во-первых, сами формы языка утрачены и реконструированы с нуля в очень приблизительном значении.

Во-вторых, существуют разные школы переводов. Одни делают акцент на ритуальной составляющей, вторые предпочитают философию. И они вот вообще никак не бьются друг с другом.

В-третьих, почти каждое второе слово может иметь минимум три значения, в зависимости от ритуального, мифологического и философского контекстов. А теперь наложи на это всё ещё и творческий порыв конкретного поэта с личными вкусами, создававшего тот или иной гимн. И кстати, поэтов этих было много и жили они в сильно разных столетиях.

Пара примеров.

Он рождает Солнце. Это космогонический акт бога-демиурга или метафора утренней молитвы, начинающей день? А может это тяга к благим поступкам? Или может речь о ясности рассудка? В зависимости от перевода. А вот другой пример.

Есть миф, где он дыханием разбивает скалы и освобождает заточённый скот. Это он буквально разбивает скалу дыханием, как волк, сдувающий домики поросят? Или это метафора всепобеждающей силы молитвы? А быть может речь о его дипломатических навыках? Опять ответа нет и одновременно есть в зависимости от перевода.

А молоко, которое изобилие — это вообще что? Поэтическая метафора или правда магический напиток? Опять всё зависит только от выбранного перевода.

А то, что он стоит на вершине мира? Означает ли это духовное возвышение или физическое? Может речь идёт о конкретной высокой горе? Или что молитвы лучше возносить на возвышенностях? Или эта метафора гласит, что поиск мудрости подобен возвышению на вершину?

Но мы оставим все эти мучения лингвистам. Целью моей здесь было лишь немного приобщить тебя и показать, насколько сложно бывает реконструировать миф и какой титанический труд проводят исследователи. Давай же пожелаем им удачи и не будем мешать работать.

Бог-мантра

Если ты обратишь внимание на название этого цикла эссе, то можешь задаться вопрос: при чём тут Брихаспати? Разве он не настоящее божество с настоящим культом?

Дело в том, что мы не знаем, кто такой Брихаспати. Да, в его имени загадки для нас никакой нет. Это бог-мантра в самом прямом смысле слова. Персонификация самой молитвы, самого пожелания блага, от которого исходит из сердец мудрецов всё самое хорошее, что в них есть.

Но вот вопрос: а верен ли перевод? Действительно ли Брихаспати это персонификация или же исключительно философский образ, подобный Музе? Верно ли записывать Музу в божества? Насколько мы вообще можем судить, что понимаем контекст Ригведы, если не можем с уверенностью перевести и пары её строчек? Что если едва ли не добрейший — и тем самым так выбивающийся из общего индуистского пантеона — бог, всего лишь иллюзия, навеянная блуждающим разумом? И существующая только в поле интерпретации и совершенно не надёжного перевода.

Если ты не заметил, я отношусь к индуизму несколько предвзято по ряду причин, о которых умолчу. Однако знаешь что? Пусть. Брихаспати это едва ли не самое светлое, что есть во всём индуизме. Даже если он не бог, а просто неверный перевод — плевать.

Спасибо, тебе, Брихаспати. Пей свой нектар и рождайся в сердцах мудрецов, дабы ты был лучшим, что есть в них.