Бессонница⁠⁠

«Надо пройтись. И кофе выпить», - подумал Зед, когда цветные графики температур слились в большое пульсирующее пятно. Он резко встал из-за стола, от чего хрустнуло коленj, а его хозяин замер, ожидая волну ноющей боли. Ничего не произошло. Он облегченно выдохнул и пошёл прочь из кабинета.

Колено было проблемой, но беспокойство вызывала голова, его белокурая голова. В прошлой жизни, когда до окончания института было ещё несколько лет, Зед ходил с друзьями в походы, бегал институтские нормативы, тренировал первокурсниц. Всё резко закончилось во время осеннего марафона. Он много раз возвращался к этому забегу, но так и не смог понять, откуда взялась та злополучная балка, расколовшая его историю и голову. Вроде бежал, прыжок, еще один, а потом – темнота. Очнулся в больнице, где его замотали, как египетскую мумию. От матери узнал, что в будущем ему запрещены физические нагрузки.

Конечно, Зед не поверил врачам. После выписки собрал рюкзак и приготовился к большому зимнему походу. Он успел отойти на несколько шагов от подъезда, когда небо уплыло за горизонт, и всё видимое пространство заняла промерзшая земля, стремительно приближающаяся к лицу. Чтобы смягчить падение, он выставил вперёд правое колено, согнулся и получил по затылку походным котелком. Коленная чашечка выбыла из игры, голова отправилась на повторную перемотку, а о спорте пришлось забыть. Нормальный человек запил бы от тоски, но Зед был оптимистом. Через пару лет он закончил ВУЗ и познакомился с молодым врачом Рыбкиным, который стал ему верным другом. «И волшебником с фенобарбиталом», - хихикнул про себя Зед, поглаживая карман брюк, где лежал металлический блистер с волшебными таблетками. Сон стал самым капризным персонажем, с каким ему приходилось встречаться, и фен помогал «выстроить мосты дружбы».

Унылый коридор привёл в кафетерий. На столе стоял чайник, с которого была сдернута крышка. Зед убедился, что внутри плещется мутная вода, закрыл агрегат и воткнул в розетку. Пока кипятильник ласково стрекотал, он шарил на полке в поисках «Пеле». Громко хлопнула дверь.

«Сегодня же плановые испытания. Я и забыл», - Зед наконец-то достал банку и, скручивая крышку, посмотрел на троих коллег.

— Доброй ночи!

Сухой мужчина в белой шапочке недовольно на него посмотрел, что-то буркнул и отвернулся к стенду с газетными вырезками. Двое других, молодой и темноволосый – Зед вспомнил, что его зовут Стас, - и постарше с большими залысинами, Савелич, подошли к столу с чайником.

— Здравствуй, Анатолий. Как голова? – Савелич пожал ему руку.

— Спасибо, как обычно. Чего старший? – Зед кивнул на «белую шапочку». – Злой?

— А он всегда злой, - фыркнул Савелич, - ещё и прислуживай ему, как дворянину, кофе вари. Совсем охамел, - он посмотрел на банку. – Хватит на всех?

— Хватит.

— Чего вы там копаетесь? – каркнуло от стенда. Зед неторопливо достал чашки, сахар, печенье. Савелич отрицательно покачал головой.

— Мы быстро, испытания скоро уже, а этот грозится всех выгнать, если в четвертый раз провалим.

Зед скривился. «Нельзя таким в начальники, обязательно что-нибудь отчебучат», - подумал он и хлопнул себя по бокам. Таблетки фена кольнули бедро…

— Мужики, а хотите, успокоим его немного?

Савелич хмыкнул.

— Предлагаешь чайником его огреть?

— Нет. Мне доктор препарат прописал. Успокаивающий. Как пустырник, только сильнее. Можно вашему старшему в кофеек добавить…

— А он не заметит?

— Он кофе сладкий пьет?

— Ну?

— Сахарку добавим, и не заметит. А через пятнадцать минут будет шёлковый.

Савелич ухмыльнулся. Стас покачал головой. Зед лукаво посмотрел на старшего. Самым незаинтересованным казался чайник, который тихонько закипал. Кофе распределили по чашкам, отнесли за общий стол. Старший сделал первый глоток и скривился.

— Сахар зажали? Чего горчит так?

— Три ложки, как всегда.

— Не ощущается. Принеси печенье, сдобрить как-то, - он устроился за столом. – Вот скажи, Анатолий, чего ты всё по ночам работаешь?

— Сан Саныч, как мне ставят смены, так и выхожу. Никто в ночь не хочет, у людей семья, дети, заботы, а я бобыль, мне привычно.

— Чего не женился ещё?

— Да случая не было, - Зед смущенно почесал затылок. – к дамам подход нужен, а я не силен в этом.

— Все сильны, а ты слаб? Не поверю. Старания у тебя нет. Ты Леночку видел?

— Леночка? Вы про Елену Викторовну?

— Ну да, про Леночку, - старший мерзенько усмехнулся и сделал несколько больших глотков из чашки. Елена Викторовна, пенсионерка и вдова, крепко засела на должности главного бухгалтера. Дети выросли и разъехались, дома её ждали только любовные романы и вечерние передачи, а на станции всё время что-то происходило, поэтому Елена Викторовна находила массу отговорок, почему ей стоит поработать ещё год-другой. Начальство смирилось с тем, что она покинет свой кабинет только вперёд ногами, и каждый год продлевало её назначение.

— Мне нечего предложить Елене Викторовне. Здоровье слабое, инвалидность, зачем ей такой подарок на старости лет? – он говорил непринужденно, но смотрел на старшего с нарастающей досадой. Предложение Савелича о чайнике звучало заманчиво.

— А как же водоворот чувственности, который уносит двух влюбленных… - Зед кивал и не слушал, его внимание сосредоточилось на часах, которые висели за спиной старшего.

«Почти час, скоро должен смяг…» - мысль оборвалась от громкого удара головы в шапочке об стол. Все замерли.

— Анатолий… ты что ему дал? – прохрипел молчавший до этого Стас.

— Успокоительное.

— Ты его насовсем успокоил?

Голова оглушительно захрапела, и Зед расслабился.

— На ночь. Не будет у вас испытаний сегодня.

— Да, без него нельзя. Пойдем запускать реактор, чтобы сдать его смене. Бывай, Анатолий.

— До встречи!

Старший бурляще похрапывал. Зед улыбнулся, допил кофе и пошёл в свой кабинет. Графики так и остались непонятными, но выдавали ровную тенденцию, и время до утренней пересменки пролетело быстро. Снаружи апрельский воздух приятно холодил лицо, и Зед решил прогуляться до реки.

— Анатолий! – тот обернулся, на пороге стоял Савелич. – Развоз ждать не будешь?

— Знаешь, так хорошо, до реки хочу пройтись.

— Понимаю, сам бы сходил, но дома ждут, - он шумно вдохнул. – Хорошо в Припяти весной, скажи?

— Конечно. И летом хорошо. У нас всегда хорошо, - Зед махнул рукой и медленно пошёл от станции. Савелич облокотился на стену, закурил, из-за угла вынырнул развозной автобус.