Серия «Тексты, тайны, ирония»

Конкурс поэтов

Башинская Татьяна

Честные соревнования будут: кто кого переборет. Но сначала стишки читаем с секундомером, кто быстрее и наоборот.  Вот у кого больше зрителей от скуки не сдохнет, тот и победил. Тут один слушал, зевал и челюсть свихнул - симпатии жюри!
А стихи высоким стилем, те вообще - в прыжке. Ну нет,постойте, поэт, так не годится, с табуретки  всякий высоким стилем может. С моста?.. ну это вне программы, пожалуйста.
Соревнования это дух! на олимп, братцы, лезем. Нимбами облака скребем.
А во втором туре художественность проявляем. Главное это что? Поэзия - пластика, это от природы, прогнуться уметь надо и линию правильную соблюсти и направленность.
Самый главный поэтический спорт - это вес. Вес нужен до зарезу, критик ау, пиши!  Пиши критик хорошо, а мы тебе - пряничек.  Как значимый вес в малых кругах наберем, так большим писателем станем.
Эпизодом выскочил на сцену корифей и опять гордо напомнил всем, что у него есть литпремия о 1879 года.
Тут же на солею два народных поэта взгромоздились, ненароком стоптав ведущую,  старались быть небрежными, в мегафон невзначай обмолвились как однажды им в районной библиотеке  выдали премию за громкие голоса.
Ведущую  вынули из оркестровой ямы, отряхнули, и все личные регалии  явлены были в большой мир искусства, все стали меряться ими страшно косясь друг на друга, змеиное шипение заглушило аплодисменты, но все быстро кончилось.
"А удалось кому заработать стишками денег", - спросило веселящееся от чего-то жюри.
Тут бомжеватая старушка с рюкзачком, которую никто не знал, как выскочит, как выпрыгнет! Голос у нее был писклявый, стишки она писала исключительно про большую, и настаивала, что не может быть поэзия профессией, за деньги ей кажется - не любовь.  Особенно за гроши. Тут бедные  поэты и согласились бы, но ее как всегда никто не расслышал.
Оценки поэзии  - это вкусовщина. Слово  всем понравилось и конкурс поэтов лихо перескочил в привычные рамки: битье посуды и лица, называется обсуждение.
Многие же успели крепко понять друг друга прошлыми пьянками и лихо перебрасывались только им понятными терминами: реверсность, апология, нарратив не нарративный. И всем было по понятиям, пока не пришла уборщица и не выключила свет.
Психиатры кормятся с чужих страхов, а священники со слез. А поэтам все равно, они вечно голодны, жаждой творчества обуены, кормить их ни к чему.
Весь многополовой мир поэзии нельзя купить ни за рубли, ни за славу, не потому что не продается! Очень хочет, да вот не получается.
Потому суда на них нет.

Все с детства знают про шоколадик,  что его ниизя! Но без единой мысли, вдруг шоколадка куплена и слопана. А вы замечали как странно шоколад прячется в фольгу? Если спросить Искусственного Идиота,  в восьми пунктах на четырех электронных пальцах нам разъяснят: форма, температура, влажность и прочая скукота. Окей Гугл, всё вранье.
Шоколад прекрасно может без фольги, всякие батончики Марс, и конфетки в коробках и зайчики в целофане и тому подобные... О, и даже на развес шоколад продавался пористый в дырочку, в листы почти картона заворачивали, серая бумага грохотала... Ах, вкус остался  сэсэсэрном прошлом. Не передать.
Шоколад пришел к нам пару веков назад, обрел себя с помощью процесса ферментирования, какао бобы нагревают, сильно. ИИ расказывает, что длинные молекулы распадаются на более простые, все врёт. В слове шоколад не случайно слово шок. Шоколад - это система, сложная, враждебная наивному человеческому разуму.
Первый шоколад, первые аллюминиевые ложечки, все в одно время и в том же месте случилось, при дворе Людовика номер четырнадцать. И чуть позже шоколад стал сладким и обернулся в фольгу.
Да потому что что аллюминий лучшая защита от магнитного излучения, а зачем шоколадкам от него защищаться?
Мы люди вне магнитного поля не живем вот просто совсем, а кто живет? Подозреваете уже? То-то же. Шоколадки носят шапочки из фольги.
Как только фольга вскрыта, вы уже не можете остановиться до последнего кусоччка, до последней крошечки на оберточке, рассеянно собранной пальцем. После транса шок, мыслительный процесс восстанавливается с трудом, недоумение, как  же так, опять, все сожрано, зачеркнуто, кончено.
Телепатическое влияние шоколадного инопланетного роя так сильно, что шоколадные фабрики всегда были накрыты аллюминиевой крышей. Ферментированные бобы неслышно внушают: оберните шоколадку в фольгу, так красиво, лучше и вообще,  это чтобы  добраться до особых прекрасных представителей земных разумных, до нас, лучших, Что-то они крадут, наше, исконное, о чем мы еще не знаем, но догадываемся.