Всё началось с того момента, когда Игорь впервые привёл девушку к себе домой знакомить с родителями. Лиза стеснялась и пряталась за спину кавалера, но пронзительный взгляд матери был способен просверлить даже стену. Вере Лиза не понравилась, но в тот, единственный раз Игорь настоял на своём, и через месяц молодые поженились.
Свадьбу устроили пышную. Вера Павловна в длинном бархатном платье тёмно-синего цвета чувствовала себя на этом празднестве королевой. Нанятый ею по рекомендации знакомых тамада развлекал публику заезженными шутками и анекдотами. Свадебная программа, прямо сказать, не отличалась оригинальностью. Все вопросы задаваемые присутствующим, а также ответы на них давно были всем известны, но разгорячённые алкогольными напитками гости смеялись и делали вид, что впервые слышат подобное.
— Ну что ж, а теперь вопрос к невесте?
Предчувствуя недоброе, Лиза, как и тогда во время знакомства, попыталась спрятаться за спину жениха.
— Итак, мы хотим услышать от невесты, как она теперь будет называть свою свекровь? — ведущий протянул микрофон Лизе.
В зале повисла напряжённая тишина, все взгляды устремились на девушку, которая была готова расплакаться, но выдавить слово «мама» из себя не могла. Лиза схватила бокал с шампанским и стала пить его большими глотками…
Никогда в своей жизни Вера Павловна Сафронова не чувствовала себя такой униженной и разъярённой одновременно. Все последующие два года жизни молодой супружеской пары она отыгрывалась на невестке, как могла, постоянно терроризируя её различными придирками.
Девушка терпеливо молчала и хотя по натуре своей была милым и нежным созданием, но чувство озлобления росло в ней с каждым днём...
Алексей Приходько вырос без родителей и с малых лет привык к самостоятельности. Он долго жил в общежитии, сам себе готовил, сам стирал. Ему хотелось простой пищи, обычной жареной картошки с чесноком, как он любил, или глазуньи на сале. Порой он выжидал, когда Вера Павловна уйдёт спать, шёл на кухню и тихонько хозяйничал там. Он всегда тщательно убирал за собой, скрывая следы своего пребывания, но тёща каким-то образом догадывалась и выговаривала ему за это.
— Ну что, зятёк, будет от тебя хоть какая-то польза или нет? — Вера Павловна показалась в дверном проёме кухни, как раз в тот момент, когда Алексей, подхватив ножом ещё скворчащую на тефлоновой сковороде яичницу, собирался отправить её в рот. От неожиданности рука его дрогнула, и аппетитный кусок шлёпнулся прямо под ноги.
— Господи, что за руки дырявые, — сверкнув гневным взглядом, тёща прошествовала к плите. — Со сковороды едят только плебеи.
Аппетит у Алексея пропал окончательно.
— А я и есть плебей. Что вам ещё от меня нужно? Вкалываю на заводе с утра до ночи. Я рабочий, мне ваши политесы ни к чему.
— Толку от твоего вкалывания? Прям, озолотились все с твоей зарплаты.
— Зарабатываю, как могу, не ворую, — огрызнулся зять.
— Так, если заработать не можешь, хоть пользу извлекай.
— Это каким таким образом? — Алексей недоумённо уставился на тёщу.
— Каким, каким, принёс бы хоть удобрений с завода, что ли. А то огурчики трескать любишь, а как они достаются, тебя не волнует.
Упрёки тёщи были несправедливы. Именно он — Алексей перекопал весь огород и построил теплицу, но напоминать об этом деспотичной женщине казалось ему пустым занятием.
— Да вы что, как же можно?
— Всё можно, если осторожно. Значит, так, зятёк, крутись, как хочешь, но мешок удобрений к выходным должен стоять в прихожей, — не терпящим возражений голосом заявила Вера Павловна.
Иван Сафронов не любил болеть, вернее, он не любил лечиться. Вера Павловна, как наседка кружила вокруг с различными снадобьями, пичкая его то протёртой малиной, то жуткой смесью редьки с мёдом. И, если малину он ещё терпел, то редьку с мёдом не выносил. Однако привыкший во всём повиноваться жене, послушно глотал отвратительное лекарство, которое она подносила к его рту. Болезнь отступала медленно, глубокий хриплый кашель донимал по ночам, не давая уснуть. Назначенные терапевтом прогревания для измученного Сафронова казались последней надеждой.
В кабинете физио процедур было тепло и по-домашнему уютно. Юная медсестра в белоснежном халатике ловко манипулировала приборами, и всё время мило улыбалась. Обстановка подействовала на мужчину расслабляюще, и через некоторое время он уснул.
Ему снился тихо падающий снег, который, оседая на его щёки, таял и растекался тонкими струйками по лицу. Почему-то струйки были горячими и, слизнув с губы одну из них, Сафронов удивился — влага была солёной. «Так это не снег, это слёзы», — пронеслось в голове, и он проснулся.
В кабинете было пусто. Черноволосая красавица что-то писала в журнал. Иван Константинович глянул в окно. Чёрное полотно ночного неба казалось седым от крупных хлопьев падающего снега.
— Я что, уснул? — смущённо спросил Сафронов, поднимаясь с кушетки. — Сколько времени я проспал?
— Не так уж и много, — улыбнулась медсестра. — Но мой рабочий день уже закончился.
— Почему вы не разбудили меня? — ещё сильней стушевался Иван Константинович.
— Жалко было. Вы так сладко спали. Но вас, наверное, дома заждались, волнуются? — девушка смотрела так участливо, что всегда замкнутый Сафронов вдруг почувствовал в себе потребность простого человеческого общения.
— Простите меня. Давайте я вас провожу.
Свет фонарей оранжевыми пятнами рассеивался по свежевыпавшему снегу. Гигантского размера снежинки кружили в воздухе и оседали на длинные ресницы Юлии Снежиной. Седовласый старик и юная красавица посреди заснеженного города выглядели, как дед Мороз и Снегурочка. Что-то незнакомое или давно забытое старое наполнило душу художника и разбудило несвойственное ему красноречие. Он прожил долгую жизнь и рассказать было о чём. Юля шла рядом и внимательно слушала. Иван Константинович чувствовал себя помолодевшим и счастливым. Ещё никто никогда не слушал его так. Она не перебивала, лишь изредка задавала вопросы. Ему хотелось произвести впечатление, и он стал хвастаться всем, чего добился в жизни, слегка приукрашивая свои достижения.
То, что рассказывал художник, было для Юлии сказкой, её недосягаемой мечтой. Каждый Новый год семья Сафроновых встречала в особняке за городом. Так было всегда. За несколько дней до праздника все переезжали в Егорьево и начинали готовиться. В центре гостиной возвышалась огромная ёлка, которую украшала дочь Инна. Вера Павловна составляла меню и распределяла обязанности. Ровно в одиннадцать часов вечера все члены семейства собирались за праздничным столом проводить старый год и встретить новый.
Юля простилась с провожавшим и вошла в общежитие. Смесь знакомых и не очень приятных запахов ударила в нос. Девушка быстро поднялась на второй этаж. Шум, хохот, мат, проникающие из всех щелей, смешивались в один общий гул. Сказка, в которою ещё минуту назад она была погружена, закончилась. Действительность быстро вернула её на то место, которое было уготовано судьбой. Юля вошла в комнату и, не включая свет, подошла к окну. Где-то там среди сосен в красивом белом доме готовилась встречать Новый год семья счастливых людей.
«Почему одним всё, а другим ничего? Чем я хуже? Это несправедливо! Неужели я обречена сдохнуть в этой общаге?» — от волнения её лицо залилось ярким румянцем. — «Если только»…
Юля отошла от окна и включила свет. Кроличий мех, которым были оторочены воротник и рукава пальто, от растаявшего снега превратился в жалкое зрелище. «Нищенка, оборванка», — зло подумала про себя Юля и начала нервно стаскивать пальто.
Ужинать не хотелось. Она включила телевизор и прилегла на диван. «Мы не можем ждать милости от природы, взять их у неё — наша задача…» — прозвучала в телевизоре знаменитая фраза Мичурина, произнесенная голосом Татьяны Васильевой. Фильм «Самая обаятельная и привлекательная» Юля видела не раз. Лёгкая комедия, в которой одинокая героиня находит своё счастье, отличалась удачным подбором актёров. Фильм позволял расслабиться после тяжёлого дня и, забыв обо всём, насладиться незамысловатым сюжетом. Но только не в этот раз. Юля стала внимательно смотреть фильм, в котором одна подруга учила другую, как заставить мужчину тебя полюбить. Когда фильм закончился, Юля вынула из письменного стола тетрадь и на чистой странице вывела большими буквами — «ПЛАН ДЕЙСТВИЙ».
Немного подумав, ниже дописала: «ЦЕЛЬ — И. К. Сафронов». И тут мысли в её голове полились с такой скоростью, что Юля едва успевала их записывать.
