mistertwisterr

Дело Профьюмо — один из самых громких сексуальных скандалов в истории Британии. Этот эпизод рассказывает о том, как неосторожная интрижка разбила судьбы нескольких людей и повлияла на политическую ситуацию в стране. Действующие лица: военный министр Великобритании Джон Профьюмо, модель и девушка по вызову Кристин Килер, военно-морской атташе СССР и полковник ГРУ Евгений Иванов, остеопат и человек искусства Стивен Уорд.

Джон Профьюмо — наследник огромного состояния, блестящий политик, в 25 лет ставший самым молодым членом Палаты общин. В 1960-м году премьер-министр Великобритании Гарольд Макмиллан, представитель консервативной партии, назначил его на пост военного министра. Профьюмо был женат на красавице-актрисе Валери Хобсон.

Джон Профьюмо

Кристин Килер — 19-летняя малообразованная девушка, мечтавшая стать моделью. Кристин бросила школу, когда ей было 15 лет. Некоторое время она работала официанткой и продавщицей, а в 16 лет её фотография появилась в британском еженедельнике Tit-Bibs. В 17 Кристин устроилась работать в кабаре Murray’s, где девушки выступали топлесс. Среди клиентов этого заведения было множество знаменитостей, в том числе, людей из высшего общества. Именно там она познакомилось со Стивеном Уордом, к которому вскоре переехала, но, как утверждала, они жили «как брат и сестра».

Советский разведчик и британский министр имели одну любовницу на двоих

Стивен Уорд — успешный практикующий остеопат, среди его клиентов было множество известных и богатых людей Лондона. Одним из его хобби было рисование, благодаря чему Уорд стал известен также в кругах богемы.

Евгений Иванов — полковник ГРУ, в 1960-м году вместе с женой Майей был отправлен в Великобританию как военно-морской атташе СССР. MI5 пытались завербовать Иванова и склонить его к шпионажу против СССР.

У каждого из героев этой истории — своя правда. Кто-то, как Килер и Иванов, изложили ее в мемуарах, центральная же фигура, Джон Профьюмо, хранил молчание. И только его сын, Дэвид, позже выпустил роман.

Все началось в тот момент, когда Стивен Уорд поселил в своем особняке молоденькую стриптизершу Кристин Килер. Уорд был известной персоной, среди его клиентов было немало высокопоставленных и именитых людей, таких, как Уинстон Черчилль и принц Филипп. Они же были гостями на его закрытых вечеринках. На одном из таких приемов Уорд познакомил Кристин с военным атташе СССР Евгением Ивановым и военным министром Великобритании Джоном Профьюмо. Последний, к великому неудовольствию своей жены, присоединился к плавающей голышом в бассейне Килер. Позже он обещал не терять девушку из виду и связаться с ней в скором времени. Но тем вечером Уорд попросил Иванова увезти Кристин в ее лондонскую квартиру. По воспоминаниям Иванова, Килер сама пригласила его подняться, а в мемуарах Кристин инициатором, наоборот, выступает советский атташе. Так или иначе, они стали любовниками.

Кристин Килер, фото 1963-го года

Кристин утверждает, что Уорд на самом деле был двойным агентом, работавшим на британскую и советскую разведку. Он, по ее словам, невероятно радовался тому факту, что ей удалось переспать с Ивановым и одновременно с этим заинтриговать Профьюмо.

Вскоре министр дал о себе знать: заехал за Кристин на взятом напрокат у коллеги Бентли и прокатил ее по Лондону. Точно неизвестно, сколько именно длилась их связь: по некоторым сведениям — пару недель, по словам Килер — много месяцев. Сам Профьюмо позже признался сыну, что девушка была проста и глуповата, и говорить с ней было совершенно не о чем, не считая причесок, макияжа и музыки. Но, вероятно, в Килер все-таки было нечто цепляющее и соблазнительное, «что-то волшебное», — как вспоминал затем Иванов.

Итак, Килер спала с «идеологическими противниками» — советским разведчиком и военным министром Великобритании.

Полковник ГРУ Евгений Иванов

По одной из версий, Иванов и сам был заинтересован в том, чтобы Профьюмо соблазнился Килер. С ее помощью он надеялся получить сведения о сроках размещения ракет с ядерными боеголовками на территории ФРГ. По словам Килер, этой же информации требовал и Уорд. В то же время MI5, которой было известно о похождениях Профьюмо и связях Кристин с Ивановым, пыталась играть в свою игру. В августе 1961-го года Профьюмо вызвал для беседы секретарь кабинета министров Норман Брук. Он предупредил об опасности водить дела с такими людьми, как Стивен Уорд, в чьей благонадежности Служба безопасности не была уверена. Брук не стал открыто заявлять о том, что им известно о романе министра с Килер, однако предложил тому способствовать в вербовке Иванова. Профьюмо ответил отказом.

Стивен Уорд поселил в своем особняке стриптизершу Кристин Килер

В Москве также обдумывали, как можно использовать ситуацию. Иванов утверждал, что у Центра был план: шантажировать Профьюмо и принудить его к сотрудничеству под угрозой огласки их связи с Килер. По мнению Москвы, министр должен был согласиться, дабы избежать скандала. Но все их планы были разрушены самой Кристин.

Профьюмо, который подозревал, что об интрижке стало известно, решил закончить отношения. Он отправил девушке письмо, отменив запланированную встречу, ссылаясь на занятость и скорый отъезд. Позже именно это письмо станет «уликой» против него самого.

После разрыва с Профьюмо, Килер уехала в Нью-Йорк, где вместе с подругой Мэрилин Риз-Дэйвис пыталась построить наконец модельную карьеру. Однако удача была не на их стороне, и вскоре девушки вернулись в Лондон. Килер сошлась с бывшим коммерсантом из Антигуа Джонни Эджкомом, крайне вспыльчивым и ревнивым молодым человеком. Однажды в драке он пырнул ножом бывшего возлюбленного Кристин, после чего она с ним порвала.

Вскоре Джонни объявился на пороге дверей особняка Уорда, но охрана его не впустила. Тогда Эджком достал пистолет и выстрелил в дверь, после чего был задержан полицейскими. Килер давала показания, и в ходе беседы ляпнула и про Уорда, и про Иванова, и про Джона Профьюмо. Одним из тех, к кому попала информация, был Джон Льюис, бывший член Парламента от лейбористов и давний политический противник Профьюмо и тогдашнего премьер-министра Гарольда Макмиллана. Он немедленно сообщил подробности своему бывшему коллеге, действующему члену Парламента, Джорджу Уиггу, и тот начал свое расследование.

Стивен Уорд покидает зал суда

В декабре 1962-го года желтая газета Sunday Pictorial (ныне — Sunday Mirror) опубликовала разоблачительные материалы о любовном треугольнике, после чего Иванова немедленно отозвали домой в СССР.

Профьюмо же предстояло объясниться. 21 мая 1963 года он выступил в Палате общин с заявлением, что не имел никаких отношений с девушкой по вызову Кристин Килер. Однако уже начатое расследование показало обратное. Министр вскоре вынужден был признать факт. Позже он заявил, что скрыл правду, чтобы защитить свою семью, однако затем рассказал все жене. Валери Хобсон оказалась преданной и достойной супругой, она дала понять, что будет стоять на стороне мужа в любом случае, и встретит все невзгоды вместе с ним. 4 июня 1963 года Профьюмо подал в отставку.

И хотя дальнейшее разбирательство показало, что министр не выдавал Килер никаких государственных тайн, связь с любовницей советского шпиона поставила жирный крест на его политической карьере. Вместе с ним пал и премьер-министр Макмиллан, а место консерваторов в Парламенте, после непродолжительного пребывания на посту Александра Дуглас-Хьюма, заняли лейбористы во главе с Гарольдом Вильсоном.

Джон Профьюмо вскоре после отставки появился в центре для беженцев Тойнби Хилл в Лондоне, предложив свою помощь в качестве посудомойки. Впоследствии он во многом помог центру расширить свою деятельность, используя свой политический опыт и связи. Его жена Валери также занималась благотворительностью, оказывая помощь больным проказой.

Профьюмо признавался в том, что Килер была проста и глуповата

В 1975-м году Профьюмо стал кавалером ордена британской империи, а в 1995-м получил приглашение посетить прием в часть 70-летия Маргарет Тэтчер, где был посажен за стол рядом с королевой. Сама Тэтчер назвала Профьюмо «одним из национальных героев».

Килер была приговорена судом к 9-ти месяцем заключения за лжесвидетельство. Она дважды была замужем, оба раза недолго. Килер выпустила несколько книг-воспоминаний, в которых рассказывала в подробностях о Профьюмо, Иванове и скандальном деле.

Кристин Килер, 2013 год

Иванов после возвращения в СССР продолжил карьеру в ГРУ и был награжден Орденом Ленина. Жена Майя оставила его, больше Иванов не вступал в брак. В январе 1994 года его нашли мертвым в своей квартире.

Стивен Уорд был обвинен в сводничестве, но покончил с собой, приняв большую дозу снотворного, до того, как был вынесен окончательный вердикт.

Автор: Дарья Александрова, ДИЛЕТАНТ

Борьба с пьянством и самогоноварением в Советском Союзе была абсолютно бесполезной. Зато очень интересной. С этим пороком советского общества боролись Ленин, Сталин, Хрущёв, Брежнев и Горбачёв, однако ни один из них так и не добился желаемого результата…

Самогонщики-контрреволюционеры

Буквально с первых дней прихода к власти большевики продемонстрировали решительное намерение искоренить пьянство как пережиток капитализма.

Уже в июле 1918 года советское руководство приняло постановление о запрещении производства самогона и его продажи на период Гражданской войны. Декрет ВЦИК устанавливал уголовную ответственность за самогоноварение – 10 лет тюрьмы с конфискацией имущества.

После окончания военных действий меры борьбы с зелёным змием ещё больше ужесточили, а Ленин в «Дополнении к декрету о продовольственной диктатуре» постановил считать самогонщиков врагами народа или же контрреволюционерами и таким образом подвёл их практически под расстрельную статью.

Для устрашения народа советский писатель Демьян Бедный придумал следующую агитку: «Вино выливать велено, а пьяных – сколько ни будет увидено, столько и будет расстреляно». Правда, любителей выпить это не останавливало: за большие деньги или ходовой товар самогонку можно было купить на чёрном рынке.

Мало водки

В годы правления Сталина пролетариат поубавил свои ликёроводочные аппетиты. Но уже с началом войны вернула утраченные позиции самогонка. Особенно в больших дозах её использовали советские партизаны, и не только для медицинских целей.

Например, в одном из отчётов украинских националистов о партизанах писалось: «Во время пьянки 80% пьют водку до беспамятства, остальные 20% умеренно». Представитель ЦК ВКП(б)У Иван Сыромолотный, находясь в партизанском Сумском соединении, в своем письме начальнику УШПД Тимофею Строкачу отмечал: «Действительно, часто не верится, что в тылу живём. Плохо, что нет водки. Спирта здесь не гонят. Самогона мало и плохой, но всё равно пьём, где получается».

Не лучшим образом обстояли дела и в регулярных войсках Красной армии. «Первые слова, которые мы слышали: «Хозяйка, давай водку!» – вспоминает жительница села Иванков Житомирской области Мария Краевская визиты солдат. – Водка, водка, люди уже между собой удивлялись, сколько ж можно. Когда немцы заскакивали в дом, то сразу: «Масло, яйка», а эти – водка. Тогда многие односельчане говорили: «Ей-богу, они опять пропьют страну».

В 1948 г. Президиум Верховного Совета издал приказ «Об уголовной ответственности за изготовление и продажу самогона». Спустя двадцать лет Брежнев за такое же наказывал лишением свободы: от одного до двух лет за изготовление и от одного до трёх лет – за сбыт.

Но одним из самых ярых борцов за трезвое общество был отец перестройки Михаил Горбачёв. С его подачи 16 мая 1985 г. был принят закон «О мерах по усилению борьбы против пьянства и алкоголизма, искоренению самогоноварения». В народе как только его не называли – и «горбачёвский указ», и «сухой закон», и «наполовину сухой закон».

В те годы водка стала дефицитным товаром, чем не преминули воспользоваться спекулянты. Причём зарабатывали они на этом большие деньги: если в магазинах «оковыта» стоила 10 руб. и купить её было очень сложно, то у спекулянтов за 30–40 руб. находилась всегда.

Контрольные закупки

Самогон начали гнать в больших количествах. И не только в деревнях, где это занятие было распространено во все времена и процветает поныне. Появились самогонщики и в городах. Как известно, для приготовления зелья требуется два основных ингредиента – сахар и дрожжи, и в 1986–1988 годах возник ажиотажный спрос на эти продукты, люди выстаивали в огромных очередях.

Талоны на сахар ввели практически повсеместно, даже в некогда благополучных Москве и Ленинграде. Такая же ситуация была и с дрожжами.

«У нас в Андрушовском районе работали два спиртзавода, – вспоминает бывший сотрудник МВД, подполковник запаса Михаил Тонкоголос. – Поэтому спекуляция дрожжами была страшная, спекулянты приезжали к нам со всей Украины. Приходилось усиленно следить за объектами. Рабочие выбрасывали дрожжи через забор, там их забирали нужные люди. Выносили всевозможными путями».

Вскоре сам член ЦК КПСС Егор Лигачёв признал, что такого размаха руководство страны не ожидало: «Люди показали в этом вопросе огромную изобретательность. При желании можно было бы организовать колоссальную выставку всех этих самогонных аппаратов».

Лучшие инженерные умы советской эпохи тоже были не прочь выпить и создавали выдающиеся образцы самогонных аппаратов.

Действительно, фантазия людей не имела границ, аппараты изготавливали из всевозможного материала и берегли их как зеницу ока.

Михаил Тонкоголос, вспоминая ту весёлую эпоху, рассказывает, что со своими коллегами во время «рейдов по выявлению очагов самогоноварения» находили приспособления для производства зелья в самых укромных местах, причём иногда аппарат обнаруживали там, где никто не мог и подумать.

Кстати, для начала такого рейда хватало одной анонимки – и в доме всё переворачивали вверх тормашками. Наиболее распространёнными местами хранения были колодцы, сараи для животных, дымоходы, погреба, сеновалы. К таким мерам предосторожности крестьян заставляли прибегать частые визиты сотрудников правоохранительных органов.

«Начальство требовало от нас выполнения плана по борьбе с алкоголизмом, – вспоминает подполковник запаса. – Зная, что поймать с поличным людей, занимающихся сбытом самогонки, нелегко, приходилось идти на хитрости.

Приезжая в деревню, мы брали местного алкоголика и засылали его на «точку». Поскольку он был там частым гостем, хозяева продавали ему продукт без малейшей тени сомнения, и в этот момент появлялись мы. Между собой такие операции мы называли «контрольные закупки».

Следует отметить, что милицейские рейды не останавливали людей, они продолжали заниматься самогоноварением. Всё дело в том, что на селе водка – жизненно необходимый продукт, она там заменяла деньги. За проделанную работу, которая требует помощи односельчан (заготовить дрова, сено, вспахать огород), очень часто расплачиваются поллитрой, а не деньгами.

Хотелось как лучше

Проблемой для села в то время также было проведение так называемых безалкогольных свадеб, где веселье и похмелье всегда в почёте. Чтобы провести безалкогольную свадьбу, требовалось разрешение представителя власти, более того – количество гостей тоже регламентировалось государством.

«В селе молодожёны, желающие отметить своё бракосочетание, писали заявление на имя головы сельсовета, и он решал, можно или нельзя отмечать, – вспоминает Тонкоголос. – На таких свадьбах допускалось присутствие не более 50–70 человек, что для сельской местности очень мало. Но люди проявляли изобретательность – наливали водку в чайники и пили. Иногда на такие свадьбы наведывались мы, милиционеры, смотрели за порядком».

Как правило, изъятую водку отправляли в лаборатории при спиртовых заводах или же уничтожали на месте, предварительно составив акт о том, что «самогон уничтожен путём выливания». Иногда милиционеры забирали качественный продукт с собой для празднования удачных рейдов.

Принимаемые меры по борьбе с алкоголизмом были неэффективными, народ и дальше продолжал пить, а сокращение объёмов производства водки привело к возникновению огромного чёрного рынка алкоголя.

«Идея-то, по сути, была хорошая, но всё дело испохабили на стадии исполнения. Надо было растянуть на годы, а не ломать людей», – вспоминал впоследствии Горбачёв.

Источник: USSRLIFE