Отец всегда говорил, что я чего-нибудь в жизни добьюсь.
— Джон Осборн, у меня предчувствие, что из тебя будет толк, — любил он приговаривать, предварительно осушив пару бокалов пива, — или попадешь за решётку!
И он был прав, мой старик.
Не исполнилось мне и восемнадцати, а я уже сидел в тюрьме.
...Позже выяснилось, что среди моих родственников полным-полно психов. Бабушку со стороны отца должны были закрыть на дурке. Ох, и отжигала старушка! Беспрестанно надо мной глумилась, хотя повода я не давал. Никогда не забуду, как она лупила меня по заднице. На втором месте находится тетушка Эдна, младшая сестра мамы. Она покончила с собой: утопилась в канале. Ее выпустили из дурдома, а она возьми да и сигани в воду. Бабушка по материнской линии тоже не подарок. На руке вытатуировала инициалы моего дедушки A.U., т. е. Артур Юнитт. Вспоминаю о ней всякий раз, когда вижу по телеку офигенных телок, испачканных чернилами. Пока ты молода и свободна как птичка, это выглядит прикольно, но поверьте мне на слово, бля, ничего прикольного уже нет, когда бабуля баюкает внуков, а на бицепсе красуются расплывшийся кинжал и две облезлых змеи. А вот ей было по барабану, моей бабульке. Я очень ее любил. Померла она в возрасте 99 лет. Когда я начал бухать, бабушка колотила меня по заднице свернутой газетой «Миррор» и приговаривала:
— Завязывай пить! Ты располнеешь! От тебя несет как от сраной пивной бочки!...
...— Ну, хорошо, мистер Осборн, я задам вам вопрос — говорит врач. — Вы употребляли когда-нибудь запрещённые препараты?
Это новый парень, я пришёл к нему, когда решил почистить организм. Более сорока лет я бухал по-полной и принимал наркотики, а теперь решил проверить, каковы будут последствия.
— Хм! — говорю, покашливая. — Разок пыхнул косячок.
— И всё?
— Да, всё.
Доктор прощупывает меня дальше и проверяет свои записи. Вдруг спрашивает:
— Точно?
— Хм. — сказал я и снова закашлялся. — Не брезговал и «спидом». Давно было дело, знаете ли.
— Значит, марихуана и немного «спида»?
— Примерно так.
Врач продолжает что-то записывать, но через минуту снова прерывается.
— Вы абсолютно уверены, что это была только марихуана и «спид»?
— Хм, мне кажется, что в своё время, несколько раз понюхал старого доброго марафету. — Я начинаю куражиться.
— Итак, марихуана, «спид» и… несколько дорожек кокаина?
— Где-то так.
— Вы уверены?
— Ага.
— Я просто хочу убе…
— А героин не считается?
— Считается.
— Ага, значит и героин тоже. Разок-другой, не больше.
— Точно разок-другой?
— Уверен. Полное говно, весь этот героин. Вы когда-нибудь пробовали?
— Нет.
— Слишком много блюёшь после него, как мне кажется.
— Да, может сильно тошнить, это правда.
— Только водяру переводишь понапрасну.
— Хорошо! — отрезал врач. — Давайте остановимся! Существуют ли ещё какие-нибудь наркотики, которых вы не принимали, мистер Осборн?
Тишина.
— Слушаю вас, мистер Осборн.
— Ну, может те, которых я не знаю.
Пауза ещё длиннее. Наконец, врач говорит:
— А что с алкоголем? Вы обмолвились о выпивке. Сколько бутылок в день?
— Ну, может четыре. Плюс минус.
— Можно поточнее?
— Четыре бутылки «Хеннесси». Но это в зависимости.
— От чего?
— Как долго спал между одной и другой.
— Только «Хеннесси»?
— Пиво наверняка не считается, правда?
Врач качает головой, громко вздыхает и начинает тереть глаза. Выглядит так, будто собрался домой.
— Вы курите, мистер Осборн? — спрашивает.
— Время от времени.
— Вот так сюрприз. И сколько в день, скажите на милость?
— Штук тридцать с гаком.
— Какую марку сигарет вы предпочитаете?
— Я вообще-то о сигарах. Сигареты я не считаю.
Врач сильно побледнел.
— Ну и давно так выглядит ваш обычный день?
— А какой нынче год?
— 2004.
— Ну, в таком случае, уже лет сорок.
— Случалось ли с вами в прошлом что-нибудь важное с точки зрения медицины? — спрашивает врач.
— Хм, раз меня ударил самолет, в определенном смысле этого слова. Я сломал себе шею, когда ездил на квадроцикле. Два раза умирал в коме. Двадцать четыре часа у меня был СПИД. А ещё я думал, что у меня рассеянный склероз, оказалось — паркинсонизм. Однажды порвал «погремушку». А, и несколько раз подхватил триппер. К этому прибавьте два приступа: один, когда выпил кодеин в Нью-Йорке, а второй в Германии, когда уделался «таблеткой насилия». Вот, вроде бы всё, ну, разве что передозировка лекарств по рецепту тоже считается.
Доктор кивает головой. Потом откашливается, ослабляет галстук и говорит:
— У меня остался один, последний вопрос, мистер Осборн.
— Смелее, доктор.
— А почему вы ещё живы?
Оззи Осборн. 2010. "Я - Оззи"
