“Историю пишут на осколках правды”. Предыстория Ghost of a Tale ч.2
Как можно понять из названия, это вторая часть статьи, первую можно найти тут. И в отличие от первой части, начиная со второй главы эта содержит серьезные сюжетные спойлеры и рекомендуется к прочтению тем кто прошел игру или не собирается в нее играть.
Красная роза
В дороге Мастеру Льюлину стало плохо. Тило боялся, что его учитель не выдержит обратный путь до деревни, через которую они прошли два дня назад. А без него юный менестрель остался один в незнакомой ему местности. Положив мастера Льюлина на телегу Тило отправился вперед. Пройдя долгий путь через холмы, по разбитым дорогам, пробираясь вброд через ручьи, Тило наконец достиг заросший мхом перевал, за которым лежала деревня Хамель.
Шел дождь, учителю не становилось лучше и у Тило не было знакомых в этой деревне. Для местных пара менестрелей были лишь очередными заблудшими путниками, чужаками, но несмотря на это они приютили их. Знающая старушка приготовила отвар из бузины, чтобы сбить жар у мастера Льюлина. Юный менестрель в благодарность за доброту пытался отплатить всем тем немногим, что у него осталось, однако местные отказались от платы, но охотно приняли предложение Тило поработать в поле пока учитель не поправится. Многие сыновья и мужья ушли из деревни, чтобы работать в медной шахте и рабочие руки были на вес золота.
Шли дни, недели, учитель шел на поправку. Днем Тило работал в поле, а по вечерам играл местным песни о местах, про которые они даже не слышали. Одним из таких вечеров мышата вытолкали юную мышку вперед подначивая на танец. Увидев ее менестрель удивился, что за все те недели, что провел в деревне он ни разу не обращал на нее внимания.
Тило начал играть незнакомке, а та начала танцевать под его музыку. Зачарованные звуками лютни пара все ускоряла и ускоряла темп, и как бы ярко не горели угли в костре, для Тило ярче горели ее глаза.
Спустя какое-то время мастер Льюлин пришел в себя, но был еще слаб, чтобы встать или даже заговорить. Каждое утро Тило садился рядом с ним и играл песню надеясь, что она поможет ему набраться сил. На седьмой день учитель прошептал имя юного менестреля и попросил приблизится. Ученик выполнил просьбу, но даже наклонившись поближе он еле расслышал невнятный шепот своего учителя, “Лютня расстроена”.
Тило работал в поле, а Мерра была неподалеку. Она дурачилась. Ради смеха она набивала щеки семечками и бросалась в менестреля целыми горстями. Мерра, чье имя на мышином означало “Подсолнух”. Она любила Тило и была счастлива находится рядом с ним.
Светили последние лучи осеннего солнца. Урожай был собран, а вместе с тем, Льюлин впервые за долгое время запел. Его голос был крепок и чист и Тило понял, что им двоим пора отправляться, пока спешащая в долину зима не замела дороги сделав путешествие невозможным. Но это также означало, что ему придется расстаться с Меррой. Он так хотел бы, чтобы она пошла вместе с ним, но понимал, что этому не бывать. Ее братья были слишком малы для работы в поле, а отец уже слишком слаб.
Перед Тило встал непростой выбор уйти с мастером или остаться в деревне с Меррой. Ему не хотелось выбирать что-то одно, и он никак не мог определится с выбором, который откладывал день ото дня. Пока однажды выбор не был сделан за него. Комната мастера Льюлина оказалась пуста, а постель заправлена. На столе лежала лютня его учителя, а рядом записка: “Жизнь - это песня которую ты поешь”.
Лишенный мук выбора Тило остался в Хамеле и сделал Мерре предложение. Перед свадьбой менестрель вырезал лутку, маленькую фигурку мыши, как было принято у его народа по случаю свадьбы или рождении ребенка, покрасив ее известью, чтобы она стала белой, символизируя жизнь. Увидев лутку Мерра подметила, что в жизни ее нос короче. После свадьбы он продолжил усердно трудится в поле и со временем многому научился: как читать знаки земли и ветров, что меняется при смене времен года, что из урожая идет на еду, что на краски, а что на ткань. С тех пор как мастер Льюлин ушел прошло уже три года.
Вскоре у Тило и Мерры рождается ребенок. Всего один, что среди мышей большая редкость и считается добрым знаком. Новая жизнь и новая белая лутка. Мерра назвала его Брин, в честь персонажа из мышиного фольклора, мыша о трех головах, что сеет зерна надежды во снах. Впрочем, “брин” с муридейского также переводилось как “зерно”. Лютня лежала на чердаке, расстроенная и забытая и пускай иногда Тило снились звуки ее прекрасной песни, он был счастлив от той жизни которую имел и не скучал по вольной жизни менестреля.
Тило, Мерра и их сын Брин. Jerome Jacinto
Со временем братья Мерры подросли и ушли попытать счастья в шахты. Вскоре от старости умер ее отец. Мерра растила Брина, а Тило продолжал работать в поле. До деревни начали доходить слухи, что Крысиная гвардия захватила шахту. Они сделали смены длиннее, затопили новые штольни и заставляли рудокопов закапываться все глубже и глубже в землю куда не проникал солнечный свет.
Осень подходила к концу и готовилась уступить место холодной зиме. Ветер сменился на западный принеся со стороны шахт тоненькие паруса паутинок на которых были маленькие пауки. Никем незамеченные они зарылись в землю на полях, чтобы набраться сил.
Миновали дни и все шло своим чередом. Но однажды словно стрела в мирную спокойную обыденность ворвался крик Мерры доносившейся из кухни. Примчавшись туда Тило обнаружил мертвого паука с тесаком Мерры в голове, а рядом Брина. Он был очень напуган произошедшим и плакал, но скоро затих, яд паука быстро распространялся по телу. Ребенок тяжело дышал и неотрывно смотрел на родителей. Схватив сына Тило и Мерра сквозь метель помчались к шахтам, в бараках которых был лекарь способный помочь Брину.
Но путь им преграждала застава на Тернском тракте, которую охраняли две крысы. Часовые не решались, что-либо предпринять без приказа сержанта, которого не было на месте, а потому послав за ним они задержали Тило и сказали ждать. Спустя два часа, что для Тило казались вечностью, появился третий крыс. Им оказался тот самый сержант. Обругав глупых часовых, он схватил Брина, завернул его в плащ, сел верхом и галопом пустился к шахтам. Но было уже слишком поздно. Малыш умер, не успев даже покинуть Тернский тракт.
Брина похоронили в деревне недалеко от полей. Убитый горем Тило покрасил сажей лутку своего сына, теперь она обрела черный цвет означающий смерть. Он положил лутку обратно в поясной мешочек.
Весна сменила зиму, но в Хамеле не зацвели цветы. Под плотной паутиной вся озимая культура на полях задохнулась. Даже могилу Брина приходилось регулярно чистить. Было принято решение поля сжечь. Мерра стояла на перевале и смотрела как цепочка тележек вдали навсегда покидает деревню. Ей с Тило тоже предстояло покинуть это место, в котором у них остались воспоминания об ужасной потере.
Так они отправились в путь. Каждый вечер, новое место, новые незнакомые лица, новая постель. Тило сам удивился как быстро он вернулся к почти позабытой жизни менестреля. Еще вчера он работал в поле и растил сына, а сегодня держа Мерру за руку бредет по дороге с лютней за спиной. В конце концов: “Дом не там, где крыша и стены. Дом там, где она рядом со мной”, - подумал Тило.
На сцене им не было равных, они были едины. Тило и Мерра - менестрель и танцовщица. На сцене, но за ее пределами Мерра все больше и больше отдалялась от Тило и замыкалась в себе. Иногда она исчезала на несколько часов возвращаясь, когда солнце уже село. «Просто гуляла» — отвечала она, погруженная в свои мысли и воспоминания. О Брине они не говорили.
Однажды Тило проснулся от громкого крика и обнаружил Мерру у своей кровати. Та прошептала менестрелю «Уходим. Сейчас же». Тило совершенно не понимал, что происходит, но все же молча кивнул и стал одеваться. Он спрятал тележку и ушел за Меррой глубоко в лес. Менестрель не спрашивал о том, что тогда произошло. Он боялся услышать ответ.
Тило и Мерра получили неожиданное приглашение к местному барону Осдрику. Он хотел, чтобы менестрель и танцовщица развлекали гостей на празднике. Явившись к барону пара предстала перед ним. С ехидной ухмылкой тот приказал паре сыграть “Отравленную чашу”, песню об унизительной странице мышиной истории, менестрель сразу понял, что она не для веселья, это была проверка. Не желавший неприятностей для себя и своей возлюбленной менестрель начал играть, но Мерра только смотрела барону в глаза и молчала. Жестокий барон собрался ударить танцовщицу, Тило бросился на ее защиту, но почувствовав резкую боль провалился в темноту.
Тило и Мерра на перед арестом. FortunataFox - ссылка на оригинальный арт
В книге между страниц лежат засушенные цветы. Каждый из них напоминает Тило о Мерре – о днях перед их встречей и обо всём, что было после. Пустые страницы ждут своего часа – тех дней, которые они ещё проведут вместе.
Книга “Красная роза”
Озерная ведьма
Капитан Отто стоял в носовой части “Озерной ведьмы” облокотившись о левый борт он смотрел вперед. Ветер ласкал его шерсть, волны с приятным звуком разбивались о киль, а сам крыс наслаждался свободой, которую давала славная жизнь пирата. Озерная ведьма, гроза Ваэлии, бич Красной лапы, галеон, который вот уже десять лет наводит страх на торговые суда, что возят свои товары по торговым маршрутам пяти крупнейших портов. В руке Отто сжимал листок бумаги, плакат о розыске выписанный на его имя. Он посмотрел на этот листок и улыбнулся. Ну и что, что этот и другие плакаты, которые были расклеены в портах он изготовил собственноручно. Еще немного славы лишней не будет. “РАЗЫСКИВАЕТСЯ Отто Пороховая бочка, капитан "Озерной ведьмы", живым или мертвым”, гласил плакат. Ему нравилось его прозвище, которое он получил за то, что во время налетов обливал воском и поджигал собственный хвост. Определенно, это производило впечатление на недругов. Правда похоже не на всех.
Спустя три дня как они отплыли из Скарна, одного из крупнейших ваэлийских портов, их настиг флагман морского флота Красной лапы, который нес название "Болотный вестовик". У него не было веской причины для столь вероломного нападения, разве что капитану этой дырявой посудины пришлось не по нраву, что за пару недель до этого Отто с командой ограбили их судно. Бой был неизбежен и хоть галеон Отто был не промах, тягаться с флагманом, построенным беладонскими барсуками, одними из лучших кораблестроителей на Пангее, оказалось задачей не из лёгких.
Морское сражение (арт не имеет отношения к GoaT)
Krzysztof Piasek - ссылка на оригинальный арт
После нескольких обменов пушечными залпами озерная ведьма оказалась изрядно потрепана. Паруса на грот-мачте были порваны, а судовой руль разбит. Продолжение боя могло оказаться фатальным для Озерной ведьмы, а потому капитан принял решение ретироваться в плотный туман окутывающий центральную часть озера. Этот туман среди моряков назывался Плащом Периклава. Не каждый моряк осмелится плыть туда где видимость практически отсутствовала, не говоря уже о течениях, которые то и дело сулили навести корабль на скалы.
Хотя не все они столь беспощадны. Течение, которое моряки прозвали “Хлыст” способно быстро перекинуть на другую сторону плаща, “Мамкина лапка” мягко довести до дома. Но горе тому, кого унесет “Змей”, его бурные извилистые потоки стремятся разорвать корабль в щепки. К несчастью для команды “Озерной ведьмы”, их схватил именно он. Поврежденное управление и порванные паруса не позволили избежать этого.
(арт не имеет отношения к GoaT) Lorenzo Lanfranconi - ссылка на оригинальный арт
Однако Отто не спешил на дно озера, и уж тем более не собирался отдавать ему свой любимый корабль. Схватив штурвал, пират дал течению продолжительный бой из которого сумел выйти победителем. Правда наградой за эту победу было новое, неизвестное даже лягушке штурману Керольду течение, которое унесло корабль вглубь тумана. Несколько дней они блуждали в непроглядной мгле, пока не увидели силуэт башни возвышавшийся над ними. “Башня… в плаще... неужели это легендарный Периклав?” - подумал Отто.
Периклав был островом из давно забытых легенд представлявший из себя не то остров посреди глади ваэлийского озера, не то возвышенность средь бескрайней равнины по легенде служащей мостом между землей и небом. Некоторые ученые считали, что до Войны Зеленого пламени Периклав был центром науки, имевшим библиотеку превосходящую даже Кимскую. Однако другие утверждали, что остров является лишь собирательным образом территорий на которых происходили решающие сражения с Зеленым пламенем. Да и было ли вообще это Зеленое пламя? Возможно Отто и сам был бы настроен скептически, если бы не видел остров прямо сейчас перед своими глазами.
Однако не легенды и не жажда сокровищ вынуждала Отто бросить якорь и снарядить экспедицию на этот остров. После долгого путешествия запасы провианта и пресной воды были на исходе. Впрочем, сокровища тоже лишними не будут. Сокровища, зеленые кристаллы рассыпанные на берегу и нежить повсюду где были эти кристаллы. Черт бы побрал этот проклятый остров.
***
Раздался взрыв, разнося боковую часть корабля в щепки. Бушующий шторм навел Озерную ведьму на рифы и старый бризант рванул от удара. Подобный исход в любой другой ситуации был бы страшным сном для Отто, но как ни странно взрыв как раз положил конец бесконечному кошмару. Кристалл что источал Зеленое пламя разрушился, а само пламя погасло, после этого скелеты членов его бывшей команды попадали на землю, не подавая признаков жизни. Правда взрыв задел и самого Отто, ударная волна выбила ему зубы.
Как же так могло выйти? Керольд! Чертова чокнутая лягушка! Нужно было съесть его вторую ногу и оставить на том острове. Он зажег пламя! Впрочем, откуда он мог знать? Пламя? Сундук! Нужно зарыть его, чтобы никто не добрался до него и не высвободил пламя вновь.
Отто и Керольд погрузили сундук на лодку и спустили ее на воду. Вдали на возвышенности виднелась крепость. Они были где-то на восточном берегу озера Ваэлия. Добравшись до берега Керольд положил карту течений, что могла указать путь на Периклав в сундук, закрыл его на ключ, а после двое пиратов зарыли сундук под вечерней тенью вороньего гнезда, наблюдательного поста, расположенного на одной из мачт “Озерной ведьмы”. Однако к несчастью для Отто взрыв ожидаемо привлек нежелательное внимание. К ним приближался отряд крысиной гвардии и бежать было некуда.
***
Тающие башни, отличная дыра в которой можно здорово провести последние пару дней перед казнью. Еще немного и “Грозу Ваэлии” поведут через “Кричащую дверь”, затем через "Пощади-дверь" и "Тихую дверь", двери названные в честь звуков, что издавали заключенные которых вели на казнь, а после прямо на эшафот. Ну уж нет! Отто не спешил на тот свет. Не здесь закончится его история!
Пирату удалось убить и приковать к своим кандалам другого заключенного. Кажется его звали Рез Стаут и он был одним из стражников которого приговорили к пяти дням тюрьмы за хождение голым по крепости в состоянии алкогольного опьянения. После выбравшись из камеры, он направился к выходу из тюрьмы, но по дороге заглянул в кабинет тюремщика. В ней он нашел журнал учета заключенных и накарябал там небрежную надпись “павесили голава реза па приказу капетана”. Отто смог незамеченным выбраться из крепости, благо недостатка тайных ходов в ней не было. А после побежал, чтобы убраться как можно дальше отсюда.
Отто бежал, а перед глазами у него была его команда. В языках Зеленого пламени плоть слезала с их костей, но останки несчастных не падали замертво, вместо этого скелеты становились рабами, подчиненными той силе, что их убила. Черт бы побрал это пламя. Откуда Отто мог знать, что даже если оно и существовало, то герои Периклавской битвы не смогли погасить его окончательно. А что будет если оно снова вырвется на свободу? В прошлый раз весь мир оказался на краю светлой бездны. Как далеко в таком случае он сможет убежать? И будет ли вообще куда бежать? Добравшись до мыса Отто остановился. Он привез этот сундук с Периклава. На нем лежит ответственность за все, что может произойти если сундук найдут. Нет, не найдут, он не позволит этому случится.
Однако охранять сундук под носом у Красной лапы казалось делом непростым. Впрочем, эти идиоты скорее всего поверили в подмену и думают, казнили Отто. Может стоит провернуть этот трюк еще раз? В конце концов проще всего будет уберечь сундук от посторонних глаз, если он будет жить недалеко от него и среди тех, кто живет недалеко от него, а других мест кроме Тающих башен в округе нет. Бич Красной лапы среди Красной лапы. Идея дурацкая, но другой и не было.
На этот раз его жертвой стал кузнец и на этот раз все оказалось по-другому. Пират испытал раскаяние. В этот раз он не хотел убивать, но ему нужно быть недалеко от сундука. Доверить кому-то эту тайну означает подвергнуть весь мир опасности. Единственное, что он мог сделать, чтобы хоть как-то исправить содеянное - обеспечить семью кузнеца деньгами. Так тому и быть. Выдав себя за нового кузнеца Роло, которого прислали на замену Отто вставил себе деревянные зубы взамен тех, что были выбиты взрывом и смешался с остальными обитателями башни, но расслабляться было рано.
В Тающих башнях поползли слухи, что ныне покойный капитан Отто Пороховая бочка, чей галеон разбился недалеко отсюда, прибыл с легендарного Периклава полный сокровищ. Причем их было так много, что корабль просел, из-за чего и налетел на рифы. Особенно этими слухами заинтересовались контрабандисты из числа стражников. Они проворачивали свои дела то и дело шныряя в стоки к Фаусту, алхимику которого отправили в тюрьму за неудачное лечение хвостита у барона Осдрика, что после этого лечения лишился хвоста. Жалкие вонючие крысы без чести и совести!
***
Кузнец Роло стоял на возвышенности и с грустью смотрел вдаль на берег, где омываемые водами Великого озера гнили руины его прошлой жизни. Озерная ведьма, Гроза Ваэлии, Бич Красной лапы, галеон был теперь лишь грудой обломков, напоминающим бывшему пирату насколько опасно Зеленое пламя, что он привез с острова Периклав. Эти кристаллы никто не должен найти, он этого не допустит. Любой, кто хоть немного приблизится к разгадке тайны Отто Пороховой бочки будет убит иначе мир окажется в огромной опасности.
Сын мышей
Ночь настигла мышиную деревню укрыв желающих остаться незамеченными от посторонних глаз. И не то, чтобы таких желающих обычно было много в этой тихой мирной деревушке, но так уж вышло, что в этот раз на одну крысу оказалось больше. Крысу звали Бриндис. Она была в плаще с капюшоном, прижимала к себе сверток, размером с дыню, и надеялась, что ее никто не узнает.
Бриндис и Силас. FortunataFox - ссылка на оригинальный арт
Добравшись до нужного дома, она постучалась, ее впустили. Хозяйкой этого была старая мышка, которая когда-то давно воспитывала саму Бриндис когда та была маленькой. Кому как не ей она могла доверить маленького Силаса которому было всего пара недель. Бриндис умоляла бывшую няню взять на воспитание малыша став по мышиному обычаю для Силаса аммой, что с муридейского переводилось как “Вторая мама”. В качестве оплаты за воспитание крыса оставила драгоценное кольцо. Получив согласие, она попрощалась с сыном и в последний раз спела ему колыбельную:
Положив рядом с Силасом свою лутку из камня Бриндис вышла из дома и скрылась обратно в ночи.
Силас рос среди мышей. Поначалу он не сильно отличался или не понимал, что отличается от остальных. Дети в деревне пели веселую песню “У каждой твари имя неспроста” и Силасу она казалась забавной, ему нравились рифмы. Но амма почему-то всегда палками прогоняла мышей которые, ее пели. Лишь позже, когда различия стали более очевидными, он понял, что мыши пели эту песню ему:
Стоило Силасу достигнуть совершеннолетия ему пришла повестка, требующая явится в региональное управление Юва для несения службы в качестве солдата Красной лапы. Перед тем, как Силас покинул родной дом, амма рассказала ему правду о его родителях. Правда многого она сказать не смогла, ведь правда была опасна для юного крыса. Она сказала, что его мать оставила еще маленьким на воспитание и с тех пор амма ее не видела, а также что она была благочестивой крысой, про отца она не смогла ничего сказать, кроме того, что он был хорошим крысом. В день, когда Силас отправился в Юву она также отдала Силасу кольцо, оставленное его матерью, но которое не смогла продать. Узнав правду Силас был очень зол на амму за то, что она долгое время скрывала правду, пускай и позже понял, что это было ради его же блага. На память амма отдала Силасу свою лутку которую вырезал ее покойный муж.
Поступив на службу Силас столкнулся со множеством проблем. Он вырос среди мышей и не выделяться среди крыс, особенно имея явный муридейский акцент было крайне сложно, а выделяться в крысиной армии было невыгодно. Первые несколько месяцев ему приходилось тяжело, но со временем он смог адаптировался, даже муридейский акцент практически исчез.
На службе он провел несколько лет и его срок службы подходил к концу. За несколько месяцев до увольнения Силаса назначили в отряд, сопровождающий баронессу по пути из Песы в столицу. На четвертую ночь отряд разбил лагерь у храма Карама, покровителя путников.
Баронесса хотела помолиться в его усыпальнице и получить благословение на дальнейший путь.
Силасу было приказано сопровождать баронессу, но выполнение приказа обернулось неожиданной находкой и для самого Силаса. На шее у Карама висело кольцо, практически такое-же, какое оставила его мать. Неужели эти кольца смогут пролить свет на то, кто он? Жаждая узнать о родителях правду, Силас снял кольцо с тела Карама.
Позже он смог разузнать, что это знаменитые хвостовые кольца крысиных королей, символ преемственности из эпохи Зеленого пламени, и что этих колец больше чем два. Они были оставлены в гробницах героев, павших в Периклавской битве. Однако не все кольца так и оставались покоится в гробнице вместе с героями. Некоторые были украдены или утеряны, но Силас все равно не оставил надежду найти их.
Пятилетний срок службы Силаса подошел к концу, однако солдатское ремесло давалось ему легко и что важнее открывало двери недоступные простому крысу, поэтому он завербовался на новый.
Шли годы, Силас продолжал поиски. Иногда ему сопутствовала удача и он находил кольцо или хотя бы информацию о его местонахождении, однако кольца слишком разбросало по миру, а потому затея оказалась крайне непростой, но Силас был уверен, что выполнимой.
Однажды ему пришло известие, что его амма умерла. Мышиная традиция обязывала покрасить лутку аммы, что он хранил у себя, в черный цвет, но Силас не смог себя заставить сделать это.
Служба на Красную лапу приносила пользу в поисках колец, однако иногда его заносило черт знает куда. Так вышло и в этот раз, когда он служил дежурным сержантом на заставе Тернского тракта, где не было ничего кроме пары мышиных деревень и недавно захваченной мышиной шахты. Единственной возможностью скрасить скуку был бочонок брюходера и Силас не стал от нее отказываться. За окном завывала метель, ясно говорившая, что незваных гостей на заставе ждать не стоит, рядовые стояли на посту и все было тихо, а потому крыс уснул в сторожке у ворот. Но как оказалось даже этот островок ночного спокойствия посреди занесенных бурей дорог может потревожить случай.
В сторожку к Силасу зашел рядовой с докладом. Двое мышей без надлежащих документов с сыном которого укусил паук хотят пересечь заставу, чтобы добраться до лекаря, живущего в шахтерском поселении. Силас немедля направился к ожидающим мышам, взял маленького мышонка, который уже еле дышал, укутал его в плащ, сел верхом и помчался в сторону шахт. Ночь и метель не оставляли и шанса, что-либо увидеть, не говоря уже о том, что все дороги оказались занесены снегом и ударивший в голову брюходер точно не помогал в этой непростой ситуации. Силас мчался практически вслепую, пытаясь найти хоть что-то что указало бы ему дорогу, хотя вскоре увидел, что необходимости в этом уже не было. Малыш не дышал.
Начальник гарнизона упек Силаса на ночь на гауптвахту. Нет, не за смерть ребенка, а за самовольное оставление поста. Коротая ночь на гауптвахте Силас винил себя в случившимся. Ему не стоило покидать пост, не стоило злоупотреблять с алкоголем и возможно тогда малыш Брин остался бы в живых, а его родителям Тило и Мерре не пришлось бы хоронить сына.
Помимо наказания за самовольное оставление поста, ему также грозил трибунал за пьянство, который впрочем вскоре состоялся. Силаса Вагстаффа понизили в звании. После трибунала он подал прошение на перевод в Тающие башни. Возможно единственный кто захотел перевода туда добровольно. Эта крепость некогда носила гордое название Дуинланские Высоты(Duinlan Heights) в честь двух легендарных крысиных воинов Дуинлан Воина в золоченых латах и Хайта Высокого, и сыгравшая важную роль в защите крысиных земель от нашествия хорьков из Солёра. Но все, это осталось в прошлом. Теперь же она пришла в упадок и служила простой тюрьмой, причем не только для заключенных, назначение членов крысиной гвардии в эту крепость тоже считалось своего рода приговором и конечной точкой в карьере, а из-за кислотных вод озера что разъедают скалу на которой стоит крепость, она утратила прежнее название, теперь все называли ее Тающие башни.
Внутренний двор Тающих башен
В Тающих башнях Силас получил должность сигнальщика. В его обязанности входили прием и отправка шифрованных сообщений. В этом ему помогали вестовики, рогатые летающие жуки, способные летать на большие расстояния и безошибочно воспроизводить серию щелчков, свистков и постукиваний с помощью которых и осуществлялась шифровка сообщений. Однако ничего не сработает, если между сигнальщиком и вестовиком не образуется крепкая связь, поэтому сигнальщики выращивают этих жуков с личинок.
Жук-вестовик
Силасу нравилось новое место на верху дозорной башни. Тут было тихо, мало посетителей и даже командующий, которого звали Гартик, в целом был не против того, что Силас так и не избавился от любви к горячительным напиткам, пускай и злоупотреблял ими уже меньше. “А кто тут не любит?” - говорил командующий.
Со временем Силас узнал, что в катакомбах под крепостью находится могила Дуинлан в которой должен быть сундук с одним из хвостовых колец, но без разрешения командующего ему не позволят спуститься туда, а шансов, что сигнальщику с башни прикажут прочесывать катакомбы довольно маловата, поэтому ему необходим был исполнитель, но даже это не решало всех его проблем, ведь помимо кольца которое томится внизу у него не хватало еще одного. И это было самой большой проблемой, ведь это кольцо находилось в библиотеке особняка Доума Воттла. Для того, чтобы забрать это кольцо Силасу нужны были воры и не то, чтобы воров на Пангеи был недостаток, особенно в мышином королевстве, просто это большой риск, явно куда больший чем просто забрать кольцо из могилы.
Впрочем, если и могло, что-то пойти не так, то именно это и произошло. Гасто и Фаталь, которым Силас заплатил за кражу кольца попались на том, что помимо кольца пытались вытащить из дома тяжелый сундук с золотом. Далеко им уйти не удалось, благо после ареста их направили в Тающие башни. Но приближаться к этим двум неудавшимся воришкам было опасно, ведь Силас был заказчиком преступления, за которое их арестовали, да и вряд ли они теперь просто так отдадут кольцо. Со временем придется решить и эту проблему, а пока нужно сосредоточится на другом.
Случай забрать кольцо с могилы Дуинлан ему представился довольно скоро. Он заплатил Канто каменщику у которого был доступ вниз, чтобы тот пробрался в катакомбы и вынес сундук в котором лежит кольцо. Однако с тех пор Силас его не видел. Неужели он сбежал с кольцом? А может заблудился в катакомбах? Столько лет поисков и вот когда он уже так близок все идет не так как хотелось. Как будто этого мало, он проигрался Тюремщику в кости. Впрочем, не все было потеряно.
Однажды со своей башни Силас увидел, как в тюрьму несут заключенную мышь, что была без сознания. Крыс сразу узнал его. Это была та мышь, что пыталась провести своего сына через Тернский тракт. Ему определенно нужна будет помощь. Неужели у него есть шанс исправить хоть, что-то? Впрочем, Тило сможет помочь и его делу тоже.
Спустившись с башни он зашел в тюремные помещения, украв ключ из кабинета тюремщика Силас направился к камере куда отнесли мышь. “Тило, менестреть, арестован за акты мятежа”, - гласила надпись на входе. Зайдя в камеру, он спрятал ключ под куском хлеба. Туда же он положил записку, в которой говорилось где Тило сможет отыскать Силаса.
***
*Это событие происходит ближе к концу игры и добвлено, чтобы закончить историю для тех кто не проходил игру*
Освобождение и помощь Тило принесло плоды. Теперь у него были все восемь колец и тубус, что был оставлен кем-то на могиле Дуинлан. Теперь наконец он может узнать правду о своих родителях. Он вставил кольца в специальные отверстия тубуса и тот открылся. Внутри лежала записка. Силас с нетерпением развернул ее и принялся читать:
Владыка саламандр, я приношу тебе это кольцо, наследие благородных древних королей. Прими же эту дань за твою благодать и как обет возвращения, который я сегодня принял.
Хранитель пламени, страж утраченной надежды, надели меня смелостью сражаться и силой победить. За мое королевство, за мой род, за мою истинную любовь Бриндис и моего первородного сына Силаса.
Родрик
Последний крысиный король