Emperor`s Children

Наследие Лаэра

В завершении предыдущего стрима я упомянул о том, что Чистку на Исстване III пережило несколько лояльных группировок Третьего легиона (например, отряд капитана Ракицио). И даже на поверхности кое-кто уцелел после вирусной бомбардировки. Но о таких легендарных именах, как Древний Риланор, мы поговорим отдельно.

Хронологически минувший разговор завершился на Исстванской битве, основная фаза которой началась и закончилась в 005.М31 (имеется в виду Резня в Зоне Высадки). Но на самом деле она длилась до 006.М31, если учитывать Коракса, который 98 дней ускользал от Пожирателей Миров за пределами Ургалльской долины. Плюс хаотичные внутрисистемные столкновения, которые продолжались ещё много месяцев.

На поверхности Исствана V именно Дети Императора совместно с небольшим контингентом Сынов Хоруса готовили оборонительные укрепления. Так что это в большей степени заслуга Фулгрима, а не Хоруса, что Первая волна лоялистов разбилась о стены крепости предателей.

Третий легион бился плечом к плечу с Шестнадцатым в центре фронта. Против них выступил Горгон Медузы, на острие атаки двигалась его терминаторская элита – Морлоки из клана Аверниев. У нас нет точных данных о том, сколько Детей Императора погибло на чёрных песках Ургалла. Нет сомнений, что Железнорукие унесли с собой в могилу тысячи предателей, однако сами они были истреблены.

В частности, первый капитан Железного Десятого Габриэль Сантар пал от рук Юлия Каэсорона, уже насквозь извращённого первого капитана Детей Императора. Каэсорон, которому Слаанеш даровал невиданную силу, победил Сантара без особого труда. Тем не менее, он признал, что Габриэль – великолепный воин и Юлий даже поблагодарил умирающего противника за этот бесценный опыт. А спустя несколько мгновений погиб Феррус Манус. Его физическую оболочку уничтожил Лаэранский демон, которым Фулгрим был обманут.

Феникс в последний момент попытался остановить свою руку, осознав те ужасы, которые сотворил. Он понял, что Эльдрад Ультран был прав. В это мгновение Приносящий Воду уже не боялся умереть, тот изъян остался в прошлом. Напротив, он приветствовал смерть, жаждал вечного забвения. Лаэранский демон пообещал это, но солгал, полностью подчинив себе тело Фулгрима.

Спустя четыре дня после Резни в Зоне Высадки на Военном Совете над Исстваном V Хорус увидел, что Фениксиец не является собой. В этот момент Лоргар впервые не сдержался и проявил себя в истинном обличье – он едва не сокрушил Фулгрима и ментально подавил Луперкаля. Если вы помните наш разговор о Нефилимской теории Лоргара, то реакция Аврелиана вам вполне понятна.

Уризен мечтало о равном союзе между Рождёнными и Нерождёнными, и его мечта начала осуществляться в виде Гал Ворбак. Но почти все воины Аргела Тала пали на Исстване V, наследовавшие им Вакра Джал были жалкой тенью истинных Нефилимов, ибо в случае с ними люди и демоны не были союзниками. Нерождённые подчинили себе смертные тела и поглотили жившие в них души. Лоргар считал это недопустимой мерзостью, собственно, именно поэтому он в итоге восстал против Хоруса.

Казалось, с Фулгримом произошло то же самое, что и с Вакра Джал впоследствии. Но Лаэранский демон не имел достаточно сил, чтобы окончательно поддавить или уничтожить Феникса. Тогда как сам примарх Детей Императора оказался куда хитрее.

После того, как демон обманом захватил тело Фениксийца, тот недолго пребывал в отчаянии. Шаг за шагом он отвоёвывал контроль у Нерождённого, так что тот ничего не замечал. Разумеется, сосуществуя в такой близости от сущности прислужника Слаанеш, Феникс не могу не испытать на себе его влияние. Так что не будет ошибкой сказать, что в каком-то смысле на Исстване V умер не один примарх, а двое.

Тем не менее, даже изменённый Фулгрим не мог позволить себе находиться в клетке собственного разума и подчиняться столь мерзкому существу, как демон, пусть и невероятно сильному. Его борьба оказалась настолько тонкой и осторожной, что её не увидели даже ближайшие подчинённые примарха. Фактически он не одолел демона своей волей, а вынудил его пойти на соглашение, которое оказалось обманом – Нерождённый попал в собственную ловушку. Позже сам Фулгрим так опишет это:

– Существо познавало меня, но и я познавал его – и выяснил, как с ним можно справиться. Мы сражались за контроль над моей плотью и в конце концов пришли к… компромиссу.

– Я вновь обрел контроль, но прикосновение создания Хаоса – это рана, которая никогда не заживет, стигмат, который постоянно кровоточит. Без этого создания я бы не смог достичь высшего совершенства. Что бы я тогда ни делал, чего-то во мне всегда не хватало. Как сосуд без дна, как зудящее место, которое не получается почесать, как голод, который невозможно утолить. Потому я решил стать таким же, как то существо…

Противоборство с Лаэранским демоном достигло своего пика на Призматике-V в кристаллическом лабиринте. В рассказе «Расколотое Отражение» Грэма Макнилла этот эпизод описан детально и увлекательно, но цитировать его нет смысла, не в рамках этого разговора. Гораздо интереснее упомянуть, что обрести свободу Фулгриму помогла… любовь. Он по-прежнему любил Горгона. В мириадах отражений Феникс явил демону образ Ферруса Мануса, которого всегда считал идеальным, безупречным. Тогда он сказал:

Показать нам нашу истинную сущность могут лишь те, кого мы любим.

Взглянув на медузийца таким, каким его знал и помнил Феникс, демон уже проиграл, хотя даже не понял этого. Любовь Фулгрима к брату стала тем оружием, против которого у Лаэранской твари не было защиты. И он упустил контроль над сущностью примарха. Однако внешне Феникс этого не показал, так что многие воины в Третьем легионе по-прежнему считали, будто тело их отца занимает кто-то другой.

Люций, Фабий Байл, Юлий Каэсорон, Марий Вайросен, а также Калимос, Даймон и Абранкс из Братства Феникса не были глупцами. Вероятно, изменения, произошедшие с примархом, заметили многие. Но не каждый понял, насколько глубоки метаморфозы и что они значат для легиона.

Например, Люций окончательно осознал это только тогда, когда Феникс обезглавил Эйдолона за то, что тот недальновидно усомнился в мотивах примарха. Мечник оценил боевые движения отца и понял, что это не он. Хотя конкретно с Люцием ситуация интересней. Слаанеш уже тогда избрал его своим чемпионом и нашёптывал воину во снах наяву. Этот шёпот заставил Люция пробраться в «Ла Фениче», где проходила «Маравилья» Беквы Кински. Там мечник увидел портрет Фулгрима. Портрет жил, причём изначально в нём был заточён Феникс. Разумеется, тут мы видим прямую отсылку к «Дориану Грею» Оскара Уальда.

Но Макнилл пошёл дальше. Портрет Фулгрима, нарисованный Сереной де’Ангелос, которая погибла во время «Маравильи», изначально хранил в себе частицу души Фениксийца, не запятнанную злом. Люций пробрался в запретную «Ла Фениче» за некоторое время до Призматики-V и видел заточённого там отца собственными глазами. Но он был не единственным, кто начал догадываться.

Например, было бы странно, если бы изменений в примархе не заметил Байл, который, при всём прочем, был гениальным хирургом, генетиком и много кем ещё. Вскоре мечник собрал Байла и остальных. Он настаивал на том, что Фулгрима ещё можно вернуть и Паук дал ему эту надежду.

Но когда они решили пленить Феникса, чтобы вернуть его, их отец уже обыграл демона. К тому моменту портрет в «Ла Фениче» изменился – теперь в нём жила не душа примарха, а Лаэранская тварь. Однако, как признал сам Фулгрим, всё это не могло не оставить на нём отпечатка. Вероятно, отчасти они с демоном проникли в сущности друг друга, а на Исстване V его разум потерял целостность, что усилило связь с Хаосом.

Так или иначе, Феникс позволил сыновьям схватить себя и даже провести некоторые эксперименты, которые, как он знал, будут довольно… болезненными. Люций первым понял, что ошибся, и склонил голову перед отцом (позже он убедился в этом, снова посетив «Ла Фениче» и взглянув на портрет). Фулгрим же подтвердил, что его пленение было лишь спектаклем. Ему было просто интересно, что они собираются делать и как быстро поймут. Впрочем, тогда, в апотекарионе Байла, Феникс выставил всё так, будто никогда не был под властью Лаэранского демона. В действительности же был, причём несколько долгих месяцев. Как я уже отметил, всё закончилось на Призматике-V, и пора сказать пару слов об этой планете, а также о том, что привело к ней Детей Императора.

Эйдолон Воскресший

На Военном Совете предателей после Исствана V Луперкаль приказал флоту Детей Императора выдвигаться к Марсу. Детали нам не известны, но мы точно знаем, что Хорус действительно послал Фулгрима в Солнечную систему, чтобы взять Красную планету под контроль. По всей видимости, в тот момент Воитель планировал блицкриг – Феникс должен был помочь Кельбор-Халу захватить Марс и ждать прибытия Сынов Хоруса. Этот план сделала невозможным целая череда событий, и первое из них – демоническая воля.

Вместо Марса флот Детей Императора отправился к Призматике-V, лояльному миру, подконтрольному Механикум. Мы не можем утверждать однозначно, чьё это было решение – Лаэранского демона или Фулгрима. Но, по всей видимости, Феникс так или иначе повлиял на эти события. Три роты Детей Императора быстро захватили мир, причём во время боя примарх продемонстрировал Люцию свои новые способности – он уничтожил огромную боевую машину Механикум взмахом руки.

Затем примарх уединился в зеркальном лабиринте и там обманул демона. Вероятно, это было если не единственной, то одной из основных целей в путешествии к Призматике-V. В конце рассказа «Расколотое Отражение» Фулгрим, уже сам примарх, а не Лаэранская мерзость, говорит Люцию, что кристаллы с этой планеты потребуются ему для строительства зеркального города:

Ибо в глубине его бесчисленных отражениях я встречусь взглядом с Ангелом Экстерминатусом, и галактика возрыдает, узрев его ужасную красоту!

Мы ничего не знаем о том, был ли этот город построен. Но дальше по хронологии идут события романа «Ангел Экстерминатус», тоже Грэма Макнилла. И там Фулгрим уже придумал легенду об оружии эльдар, у него уже был чёткий план, как стать демон-принцем. Похоже, между события «Расколотого Отражения» и «Ангела Экстерминатуса» произошло немало событий. Например, Феникс где-то взял, а возможно сделал сам камень-маугетар, который вытягивал жизнь из Пертурабо… Но обо всём по порядку.

Итак, на Призматике-V Феникс вернул себе тело и верность сыновей. Кстати, к тому моменту Лаэранский клинок он подарил Люцию, а сам разжился атамом. Откуда – неизвестно. Но именно атамом он обезглавил Эйдолона. Фабий Байл сумел буквально пришить голову лорда-командора к его телу. Однако он перестал быть таким же смертоносным воином, как прежде. Лорд-командор двигался рывками и не всегда контролировал своё тело.

Фулгрим презрительно относился к Эйдолону, которого теперь звали Воскресший. Но лорд-командор упорно желал вернуть себе былое совершенство. Поэтому он снова и снова приходил к Фабию, ложился под его скальпель, но ничего не получал от этого. Байл честно утверждал, что тут не обошлось без влияния извне, ведь он буквально вернул Эйдолона с того света (притом что тот был убит не обычным оружием, а атамом).

И всё же Паук нашёл выход. Он понял, как вернуть изначального Эйдолона, но ему нужен был чистый генотип Третьего легиона, не отравленный варпом и не модифицированный им самим. К тому моменту в распоряжении Детей Императора не было своих лояльных и потенциально их неоткуда было взять.

Однако Фабий Байл не был бы собой, если бы не имел в козырь в рукаве. Он поведал Эйдолону, что в самом начале Великого крестового похода, когда селениты едва не уничтожили Третий легион, старший апотекарий изолировал от остальных контрольную группу. Эти двенадцать воинов были оставлены на далёком, никому не известном мире. Прошли годы и о них просто забыли.

Фабий с Эйдолоном отыскали планету и нашли там могилы легионеров, но только шесть. Остальные, как позже выяснилось, примкнули к верным Трону. Вскоре после этого корабль лорд-командора внезапно вышел из варпа в реальное пространство. Эйдолон понял, что это не случайность, а благословение богов. И действительно, они оказались возле мира, на котором базировалась группа лоялистов. Эйдолон повёл отряд какофонов на поверхность. В схватке все Дети Императора со стороны предателей погибли, причём командира отделения, Карнолона Горраджера, лорд-командор убил в припадке ярости.

В конце остались лишь двое – Эйдолон и сержант Аврам Ракомон, последний выживший из контрольной группы Байла. Лорд-командору нужно было ранить его и пленить, чтобы Фабий смог использовать чистый генотип для восстановления тела Эйдолона. Но в противостоянии с сержантом командор внезапно понял, что боги вернули вовсе не ослабленным. Он обрел невероятную силу, а его реакция оказалась гораздо выше, чем раньше. Поэтому он просто убил Ракомона и уничтожил его прогеноидные железы.

Идеальная крепость

В неизвестный момент времени после Военного Совета в системе Исстван форпост Детей Императора, известный как Идеальная крепость, подвергся нападению Гвардии Ворона. Крепость возвел Пертурабо по проекту Фулгрима на планете Нарсис, которую Третий легион в прошлом привёл к Согласию вместе с Железными Воинами.

Идеальная крепость являлась частью столичного мегаполиса, представляя собой выдающийся памятник архитектуры. При этом каждый висячий сад был смертоносной ловушкой для сил вторжения, а каждая клумба включала скрытно оборудованные огневые рубежи. Но со всеми этим враг мог столкнуться только в том случае, если бы преодолел внешнюю оборону с мощными пустотными щитами и орудиями. Крепость невозможно было захватить малыми силами, тем более, что ее защищали Дети Императора (хотя точная их численность нам неизвестна).

Корвус Коракс, едва не потеряв легион, жаждал отомстить предателям, однако не мог участвовать в крупномасштабных кампаниях. Поэтому атаковал конвои и отдаленные базы вроде Нарсиса. При атаке на Идеальную крепость первой в бой вступила легендарная Тэрионская когорта под командованием Марка Валерия. Когорта понесла серьёзные потери – за 10 часов боя погибла полная фаланга, то есть 10 тысяч воинов. Затем Валерий скомандовал отступление и случилось то, что предсказал Владыка Воронов. Опьяненные легкой победой Дети Императора вышли из цитадели, чтобы преследовать лоялистов.

Это стало фатальной ошибкой. Вороны высадились в крепости – Рапторов возглавил Навар Хеф, вместе с ним прибыл Коракс, а также группа Имперских Кулаков под командованием командора Норица. Третий легион быстро осознал, что случилось, но было поздно. Как только Девятнадцатый ударил им в спину, Тэрионская когорта перешла в контратаку. Оказавшись между молотом и наковальней, Дети Императора сражались до последнего, но были истреблены.

После этого Гвардия Ворона отбыла, оставив на Нарсисе Тэрионскую когорту. Позже ушли и тэрионцы, но их место заняли другие полки Имперской Армии, а также богомашины Легио Виндиктус. Однако, несмотря на стратегическую важность планеты, Дети Императора так и не пришли отбивать Нарсис. У Фулгрима тогда были совсем другие планы.

Апофеоз Фулгрима

О том, как Железные Воины ценой немыслимых потерь одолели Имперских Кулаков под командованием Феликса Кассандра на Гидре Кордатус, я подробно рассказывал в серии стримов про Четвертый и Седьмой легионы. В разрезе нашего сегодняшнего разговора важнее то, что как только крепость Кулаков пала, к планете прибыл Фулгрим со своим флотом. Он попросил Пертурабо построить на Гидре Кордатус огромный театр наподобие древнеримского Колизея. Молот Олимпии называл этот архитектурный шедевр Талиакроном.

Фулгрим выступил в Талиакроне с небольшой постановкой, во время которой Феникса атаковал Никона Шарроукин. И хотя снайпер попал примарху в голову, тот быстро восстановился. Гвардеец Ворона вместе с Железноруким Сабеком Вёлундом едва не погибли от рук Детей Императора, однако им все же удалось сбежать с Гидры Кордаус.

Действия команды «Сизифея», хотя и тесно переплетены с этой историей, не никакого отношения к планам Фулгрима, который во время постановки в Талиакроне рассказал Пертурабо эльдарскую легенду. Ключевой момент той истории – гибель богини Иши, смерть которой породила Маэльша'эйль Атеракия, нового бога, имя которого в переводе с эльдарского означает «Ангел Экстерминатус».

Ангел Экстерминатус создал оружие невиданной силы, но в итоге был заточен Азурианом в пространстве вне времени. Неважно, насколько точно Фулгрим пересказал отдельные эпизоды эльдарских мифов. Важно, что он знал, где сокрыт Ангел Экстерминатус. Это знание он получил от некоего эльдара по имени Каручи Вора из ордена Эбонитовые Архимсты. Вора носил титул оват-провидца Верхних путей, его происхождение неизвестно, как и его истинные мотивы. Впрочем, это также не имеет значения, потому что в итоге Пертурабо просто сломал эльдару шею.

Так или иначе, Феникс заинтересовал своего брата легендой про древнее оружие. Немалую роль в этом сыграл тот факт, что мир, где якобы спал эльдарский бог, находился в Оке Ужаса, которое Пертурабо по неизвестной причине видел с самого детства сквозь время и пространство. Кроме того, по словам Феникса, проникнуть в гробницу было крайне непросто, её защитная система являлась невероятным испытанием для пытливого ума истинного инженера. Разумеется, Молот Олимпии согласился помочь брату в этом путешествии.

В знак обновления братских уз Фулгим подарил Пертурабо мантию из горностая с фибулой из хромированной стали в форме черепа. В лоб черепа был инкрустирован чёрный камень с золотистыми прожилками. На тот момент Пертурабо ничего не знал о нём, это раскроется в финале истории. Как я уже сказал, неизвестно, где Фулгрим взял камень-маугетар, но этот чудовищный артефакт выкачивал жизненную силу из Пертурабо, ослабляя его. Всё раскрылось, когда объединённый флот Детей Императора и Железных Воинов добрался до Ийдриса, того самого эльдарского мира в Оке Ужаса, где, как утверждал Феникс, находится Ангел Экстерминатус.

Эта история подробно описана в одноименном романе Грэма Макнилла и там есть немало любопытных моментов. Например, как из-за экспериментов фратера Таматики «Сизифей», преследовавший предателей, обнаружил себя и был взят на абордаж. Тем не менее, благодаря всё тому же Таматике, корабль лоялистов снова сбежал, попутно уничтожив «Андроник», судно Детей Императора. Затем «Сизифей» двинулся за предателями на Йидрис. Кстати, тоже не без помощи эльдара, которого звали Варучи Вора. Он состоял в уже упомянутом ордене Эбонитовых Архимстов, как и Каручи, но имел титул оват-провидца Нижних путей. Его умения помогли «Сизифею» проникнуть в Око Ужаса, не будучи обнаруженными Детьми Императора и Железными Воинами.

На поверхности мёртвого эльдарского мира Фулгрим и Пертурабо прошли через лабиринт, который сам перестраивал себя. Феникс был прав, сделав ставку на Молота Олимпии – тот сумел разгадать тайну ксеносского устройства. Затем они столкнулись с армией эльдарских призрачных воинов и одновременно команда «Сизифея» явила себя, атаковав предателей.

Люций и Шарроукин вновь скрестили клинки (в первый раз это произошло во время абордажа «Сизифея»). Гвардейцу Ворона удалось победить мечника. Это был первый раз, когда Люций умер в полном смысле этого слова. Но Принц Удовольствий не позволил душе воина погибнуть и когда Фулгрим принёс его Байлу, капитан внезапно вернулся. С тех пор его звали Люций Вечный.

Впоследствии он каждый раз перерождался в теле воина, который его убил. В случае с Никоной этого не произошло потому, что Шарроукин не испытывал насчет побежденного предателя никаких эмоций, и Слаанеш не мог повлиять на Гвардейца Ворона. Для перерождения Люция важно, чтобы победивший его в момент триумфа находился в аффективном или ином изменённом состоянии восприятия, что открывает путь Принцу Удовольствий. Слаанеш крадет душу победителя и позволяет извращённой душе мечника заменить её. Хотя в последующие тысячи лет Люций умирал не только в схватках. Например, однажды он намеренно бросился в звезду, а ещё был момент, когда воин ради интереса остался возле перегруженного реактора космического корабля. Каждый раз он возвращался к жизни в собственном теле. По сути, Люций стал Вечным в том смысле, в каком им являлся, например, Вулкан.

Во время трехсторонней битвы на Ийдрисе между предателями, лоялистами и призраками эльдар Фулгрим раскрыл Олимпийцу правду, хотя Пертурабо к тому моменту уже понимал, что брат врёт ему. Оказалось, что Ангела Экстерминатус не существует… пока. Феникс намеревался стать им. Сражаясь с Лаэранским демоном, он многое узнал, но не только о варпе и Хаосе. Впоследствии примарх встретился с эльдарами-отступниками из Каморрага и выведал у них историю древнего народа.

Почти всё из того, что Фулгрим рассказал Пертурабо на Гидре Кордатус, было правдой. Всё, кроме того, что в смерти Иша породила бога мщения. Выцедив крупицы истины из полузабытых преданий и соединив их вместе, Фениксиец понял, что на Ийдрисе, который некогда был сердцем эльдарской империи, находится крупнейший склеп их народа. Он осознал, что души эльдар ещё живы и он может принести их в жертву Принцу Удовольствий в обмен на демоническое вознесение. Ещё на Призматике-V примархом овладела идея о том, чтобы стать таким же, как Лаэранский демон (выше я уже привёл искомую цитату).

Фулгрим был очарован демонами, их… совершенством. Он знал, что не сможет стать Нерожденным по своей природе, но догадался, чего желает Слаанеш и как получить благосклонность молодого бога. Именно поэтому он привёл Железных Войнов на Ийдрис – чтобы они помогли ему пробиться к склепу эльдар и начали битву с призрачными воинами, гибель которых и стала жертвой.

Одновременно камень-маугетар, который выкачивал жизненную силу Молота Олимпии, частично передал её Фулгриму, а частично стимулировал выброс психической силы эльдарских душ, заключенных в склепе. Всё это должно было обеспечить достаточный всплеск энергии, чтобы вознести Фулгрима и весь его легион.

Так и произошло. Братья сразились, а в финале Пертурабо по просьбе Фулгрима убил его. То есть уничтожил физическое тело, чтобы высвободить его сущность и позволить ей переродиться в Море Душ. Вот цитата из романа Макнилла:

Подношение и жертва, угощение и топливо, и ещё многое другое – вот что Фулгрим отдал в обмен на свой апофеоз.

Весь Ийдрис, миллионы эльдарских душ были скормлены Слаанеш. Дети Императора исчезли, перенесённые волей Той, Что Жаждет в Царства Хаоса. Команда «Сизифея» снова сбежала и чудом вырвалась из Ока Ужаса. А Железные Воины ушли через сингулярность, их история продолжится в другом месте. Впрочем, о Четвертом легионе мы уже говорили. Сегодня закончим разговор о Третьем.

По ту сторону боли и наслаждения

Хронологически дальше идёт Битва за Молех (009.М31). Дети Императора не принимали в ней участия, но перерождённый Фулгрим лично совратил Рыцарский Дом Девайн, который стал служить Слаанеш. В действительности, культ Змеиного бога, официально запрещённый после Согласия, всё это время процветал на Молехе, но именно Фениксиец подтолкнул его лидеров к последнему шагу и обеспечил Луперкалю победу в той кампании. После того, как планета досталась предателям и Хорус прошёл через Врата в Царства Хаоса, он отдал мир Гвардии Смерти, также на нём осталась группа Детей Императора неизвестной численности.

Интересно отметить, что на Военном Совете перед атакой на Молех, когда Хорус обсуждал дальнейшие планы с Мортарионом и Фулгримом, на них напал Шадрак Медузон. Тогда Фениксиец, как и на Призматике-V, продемонстрировал, чему научился у Лаэранского демона. Одним мановением рук он превратил вражеский десантно-штурмовой корабль в шар из покорёженного металла, а затем прикрыл своих братьев кинетическим щитом.

После Молеха Фулгрим, если можно так выразиться, дистанцировался от материального мира. Он остался при дворе Слаанеш, наслаждаясь абсолютной похотью и абсолютным страданием. Некоторые сыновья Феникса решили разделить судьбу отца, но многие по-прежнему желали побед и славы. Поэтому легион разбился на несколько группировок. Самой большой командовал Эйдолон Воскресший, чей авторитет оставался на удивление высок. Разумеется, нашлись те, кто ни во что не ставил Эйдолона, поэтому они пошли своим путём. Например, Люций, который определенно достоин отдельного разговора.

Вряд ли нам известны все кампании Ереси, в которых участвовали варбанды Детей Императора. Здесь я перечислю только самые крупные, потому что более мелких мы коснёмся на серии стримов, когда будем обсуждать легионеров Третьего. Того же Люция, Веспасиана, Риланора, Ракицио, Телемахона, Фабия.

Кстати, Байл после событий на Ийдрисе тоже покинул свой легион. Он обосновался на Карандиру, где с помощью Натиана, отступника из Гвардии Ворона, создал крепость-лабораторию для проведения генетических экспериментов. Но потом о Карандиру узнал Коракс и вскоре база Паука была уничтожена. Байл скрылся и дальше его след на долгое время теряется.

Битва за Калиевы Врата

А теперь вернёмся к Эйдолону, так как он оказался единственным старшим офицером Третьего легиона, который всё ещё был заинтересован в помощи Хорусу. Ввиду того, что лорд-командор вёл за собой довольно мощный флот с крупным контингентом Астартес, Луперкаль не мог не использовать его в своих планах, хотя мы точно не знаем, какие приказы Эйдолон получал от Воителя. Однако он их определённо получал, причём уже давно. Например, в разгар Битвы за Молех, где, как я уже сказал, Детей Императора не было, крупная группировка Третьего легиона направилась усмирять лояльные миры в Галикарнасских звёздах. Очевидно, этим флотом командовал Эйдолон.

В следующий раз мы встречаем лорд-командора уже в 011.М31, когда он гонялся за Ханом, но здесь нужна небольшая предыстория. После Второй Битвы за Просперо Белые Шрамы некоторое время сражались с предателями на разных фронтах, однако вскоре легион ослаб, ему требовалась свежая кровь и перевооружение. При этом Шрамы фактически находились на вражеской территории и им попросту негде было перегруппироваться. Тогда Джагатай решил направиться к Терре, но из-за Гибельного Шторма основные варп-маршруты к Тронному миру оказались заблокированы. В этот момент Эйдолон, прекрасно осведомлённый о положении как врагов, так и союзников, увидел свой шанс.

Лорд-командор, как я уже отметил, пользовался весомой поддержкой. Однако он хотел большего. Ещё во время путешествий с Байлом Эйдолон начал задумываться о том, что Слаанеш дал ему достаточно сил, чтобы, возможно, сравниться с примархом. Сначала эта мысль показалась ему едва ли не кощунственной, но потом он распробовал её и осознал, что все карты у него в руках. И когда Эйдолон увидел загнанный обескровленный легион Хана, голова Кагана показалась лорд-командору достаточным трофеем, чтобы доказать всем и каждому, что он достоин направлять легион.

Воскресший сформировал несколько охотничьих флотов, которые обнаружили и разгромили шесть полных орденов Белых Шрамов. В это же время Хан организовал несколько отвлекающих рейдов, но Эйдолон разгадал истинный замысел примарха. Они оба знали о Калиевых Вратах, реликвии Тёмной Эры Технологий, которая представляла собой один из элементов в древней сети варп-врат. Перед самой Ересью Калиевы Врата контролировали Тёмные Ангелы, но они не успели их активировать. Затем туда прибыли Железные Воины, они разгромили контингент Первого и нанесли Вратам значительный ущерб, а потом ушли. Позже Эйдолон направил туда собственный флот.

Со своей стороны Каган намеревался захватить Врата, активировать их и безопасно добраться до Терры. А Эйдолон верил в том, что сможет обыграть Хана, уничтожить его легион и убить примарха. Когда флот Белых Шрамов приблизился к Вратам, из их тени вышли корабли Детей Императора. Третий легион уступал Пятому числом, но имел преимущество в виде орудийных платформ, смонтированных на Вратах.

К тому моменту Дети Императора уже несколько раз сталкивались с воинами Хана, поэтому хорошо представляли себе тактику Шрамов. Они рассредоточились, понимая, что не могут сравниться с противником в манёвренности. Задача Третьего легиона в этой фазе боя заключалась в том, чтобы удерживать оборонительный периметр достаточно долго, пока тяжёлые орудия Врат будут разрывать вражеские суда на куски.

Однако же корабли Джагатая сумели быстро прорвать кордон, заплатив за это двумя фрегатами и несколькими сотнями Астартес, которые нашли свой конец в пустоте космоса. Белые Шрамы обрушили концентрированный огонь на щиты оборонительных орудий и без подготовки высадили штурмовые группы, которые успешно пробились к основным стратегическим позициям в защитной схеме предателей.

Вскоре Шрамы начали высаживать тяжёлую технику и закрепились в нескольких пустотных доках, что позволило развить наступление. Зарган-хан из братства Обсидиановой Змеи повёл свою элиту на прорыв ключевых позиций от дока Тета-3, но захлебнулся кровью, наткнувшись на Солнечных Убийц Третьего легиона.

Когда Зарган-хан приказал продолжить атаку, несмотря на утраченный импульс первой волны, командовавший этим сектором обороны консул Тритус Кастион из Детей Императора ввёл в бой резервы, укрепив фронт в точках предполагаемого прорыва. Кастион лично вёл в битву Палатинских Клинков и заставил Шрамов пятиться. Однако Пятый легион вела холодная ярость, безупречно воплощённая в их излюбленной тактике: «Ударь, отступи, ударь снова». Они обезглавили несколько отделений Детей Императора, что вынудило Кастиона покинуть укреплённые позиции для полноценной контратаки, ведь он не мог вести войну на истощение, рискуя оказаться в окружении.

Ограничение по знакам. Продолжение здесь.

Ютуб-канал

Группа ВК

Телеграм

Меч тирана

Систему Праксил заселили терранские колонисты Золотой Эры. Изолированный мир без устойчивых связей с другими колониями и без кораблей, способных перемещаться в варпе, имел мало шансов на выживание. Мириады таких же форпостов Человечества впали в варварство и исчезли под ударами безжалостных ксеносов, либо же попросту выродились. Но Праксил не просто жил, он процветал.

Века сменялись тысячелетиями. Три обитаемых мира системы Праксил покрывали сети городов-ульев, а в их атмосфере дрейфовали колоссальные платформы с аграрными куполами. Вокруг газовых гигантов и многочисленных мёртвых лун роились звёздные станции – добывающие комплексы и исследовательские лаборатории. Именно такой систему увидел Империум, наткнувшись на неё в ходе Великого крестового похода ориентировочно после 907.М30.

Праксил отказался склониться перед Террой. Первый контакт продлился всего пару минут, после чего имперский экспедиционный флот атаковало несколько крупных эскадр боевых кораблей. Праксилианцы имели великолепное вооружение, их суда оказались невероятно быстрыми и манёвренными, а палубные команды, хотя сами не обладали опытом пустотных боёв, обучались на стратагемах, которые их предки выработали и отточили за тысячи лет постоянных столкновений с ксеносами. Имперцы понесли потери и отступили, оставив Праксилу несколько кораблей, захваченных абордажными группами.

Комплексный анализ полученных в ходе боя данных рассказал о том, что солдаты праксилианской армии набираются из каторжников штрафных колоний, на которых могут выжить только самые выносливые и жестокие. Хладнокровным убийцам имплантировали наркотические железы и дополнительные мышечные системы, им наращивали костную массу и программировали разум. Их заковывали в силовые доспехи, едва уступавшие имперским, а сражались они высокоточными лазерами и молекулярно заточенными клинками, которые без труда пробивали керамит.

Первичный план Военного Совета нетрудно было предугадать – на Праксил можно было спустить Пожирателей Миров, Космических Волков или Железных Воинов. Любой из этих легионов сумел бы добиться полной победы, но превратил бы планеты праксилианцев в выжженные пустоши. Однако миры системы изобиловали ресурсами, а также мощными перерабатывающими и производственными комплексами. Фактически Праксил представлял собой колоссальный мануфакторум, который мог производить всё – от хлеба до прометия.

В связи с этим было принято решение направить в систему Детей Императора. Фулгрим поручил миссию одному из своих самых прославленных лорд-командоров – Иддинаму, которого знали как осторожного и грамотного стратега. Тем не менее, захват периферических боевых станций и внешних лун дался Третьему тяжёлой ценой – потери среди Астартес в пять раз превысили расчётные.

Дети Императора столкнулись с врагом, который оказался не просто равен им, но в чём-то даже превосходил их. Лорд-командор был вынужден пересмотреть свои планы. Ему нужно было захватить Праксил относительно целым, но с учетом того, с каким упорством и умением сражались защитники системы, количество затраченных ресурсов грозило серьёзно превысить допустимые лимиты.

Иддинам решил сфокусироваться на линейном флоте Праксила, собрав ударный кулак под самым носом врага, но его манёвр был раскрыт. Противник атаковал имперские группировки прежде, чем они успели перегруппироваться и занять позиции, необходимые для скоординированного наступления. Праксилианцы били по командным кораблям Империума сфокусированными залпами и без счёта использовали суда-камикадзе, напичканные абордажниками, которые не планировали выживать. Одновременно они запускали сотни брандеров к боевым баржам имперцев, целя в двигательные секции, чтобы обездвижить смертоносных пустотных левиафанов.

Упреждающий удар Праксила достиг цели. Иддинам только за счет своего стратегического гения сумел спасти большую часть флота и отступить. Он мог атаковать снова, но его кораблям требовалось время для полевого ремонта. Время, за которое праксилианцы сумели бы отбить внешние луны и периферийные станции, лишив Третий легион основных плацдармов внутри системы.

В тот момент во флоте Иддинама находилась Гирпократия Морн из Военного Совета. В прошлом эта женщина являлась одним из главных полководцев Императора, сражаясь подле него ещё в период Объединения Терры. Морн понимала, что Иддинам увяз в конфликте и сил, имеющихся в его распоряжении, недостаточно для успешного завершения кампании. Но также она знала, что лорд-командор никогда не признает этого.

Гирпократия тайно направила запросы о помощи и вскоре в систему вошли Кровавые Ангелы и Имперские Кулаки. Первыми командовал капитан Ралдорон, вторыми – маршал Каззимус. Оба командира славой и умением не уступали Иддинаму и можно только догадываться, какой гнев он испытал в этот момент. Впрочем, внешне лорд-командор оставался непоколебим.

Вскоре он узнал, что запрос Гирпократии Морн первым получил Фулгрим и именно он попросил Кровавых Ангелов с Имперскими Кулаками помочь флоту Иддинама. Тем не менее, Феникс хорошо знал своих сыновей, поэтому потребовал от Военного Совета, чтобы Ралдорон и Каззимус подчинялись лорд-командору в течение кампании. Офицеры приняли это условие, ведь их, как и Военный Совет, интересовало скорейшее усмирение Праксила, а не то, кто именно это сделает. Иддинам, внутренне раскаляясь добела от гнева за попранную гордость, ввёл боевых братьев в курс дела и показал им планы повторного вторжения в систему.

Ралдорон и Каззимус признали, что скорректированная стратегия Иддинама выглядит идеально для нынешних обстоятельств. Они выступили с рядом второстепенных корректировок, которые Иддинам в свою очередь принял безоговорочно, увидев, что они сделают его оригинальный план эффективнее. Флот трёх легионов двинулся в атаку от периферии к ядру системы, последовательно захватывая боевые станции врага и оборонительные планетоиды. Отдельные группировки Третьего и Восьмого легионов сцепились с линейным флотом Праксила, но полный орден Кровавых Ангелов под командованием капитала Ралдорона остался в резерве.

Ралдорон двинулся в стремительную атаку лишь тогда, когда все вражеские эскадры были втянуты в противостояние. Его корабли совершили отвлекающую атаку на одну из внешних планет, а потом рванулись к главной точке сопротивления, бросив фронт, который, как казалось, они выбрали основным. Это стало переломным моментом кампании. После генерального сражения, инициированного Ралдороном по плану Иддинама, Праксил пал в течение трёх солнечных недель. Позже, когда отчёт об этом противостоянии дошёл до Робаута Жиллимана, Владыка Ультрамара сказал:

Это один из лучших планов во всех боевых аспектах, чьё воплощение я когда-либо видел.

Любопытно отметить, что в ходе кампании тактическая необходимость диктовала отдельным группировкам Детей Императора подчиняться командирам Имперских Кулаков и Кровавых Ангелов. Во всех этих случаях Третий легион точно и своевременно исполнял приказы боевых братьев, в абсолютной степени принимая стратагемы других легионов. Они сражались как образцовые Астартес. Они являлись образцовыми Астартес.

В качестве примера можно привести 81-ю когорту, которая билась под руководством Ралдорона во время захвата Праксила Прайм и Праксила Секундус. Капитан Кровавых Ангелов отметил доблесть и мастерство Детей Императора, каждый из которых после завершения противостояния удостоился чести носить на наплечнике уникальный знак: рубиновую каплю, сжатую в крылатой когтистой лапе. Эта эмблема, единственная в своём роде, стала символом единства и слаженности двух легионов.

Иддинам также удостоился безупречной оценки своих действий – сначала от Гирпократии Морн, а потом от Военного Совета. И его действительно не в чем упрекнуть, лорд-командор сделал всё, что от него зависело, чтобы достичь победы. Однако сам Иддинам так не считал. Он покинул систему до завершения формальностей, так что меч верховного тирана Праксила пришлось забрать Ралдорону.

Покорение этой системы многое дало Империуму, ресурсы праксилианцев позволили Великому крестовому походу быстрее завершить развёртывание в сегментуме. Набранные здесь рекруты, Возрождённые Праксила, снискали славу, сражаясь с именем Императора на устах в тысячах битв по всей галактике. Все участники Покорения Праксила вспоминали об этой кампании с гордостью, имея на это полное право. Но Иддинам постарался удалить своё имя из всех сопутствующих отчётов, будто его никогда не было там.

Лорд-командор никому не говорил о том, как глубоко его ранил тот факт, что он не сумел завершить кампанию самостоятельно. С годами эта рана будет расширяться и загниёт, так что Иддинам окажется отравлен задолго до падения Третьего легиона. Он всем сердцем примет идеалы восстания и отдаст себя варпу при первой возможности, превратившись в жестокую пародию на собственное славное прошлое. Иддинам найдёт свою смерть во время Мучительного Разорения, когда Аурик Сакстон, сохранивший верность Железный Воин, вырвет чёрное сердце падшего Сына Феникса.

Триумф и проклятье

В 984.М30 Дети Императора, Имперские Кулаки и Повелители Ночи приводили к Согласию Чераут. По воспоминаниям Рогала Дорна, на планете развернулось масштабное противостояние, которое стало настоящим вызовом даже для Астартес. Тем не менее, силы трёх легионов добились своей цели, но Восьмой, по мнению союзников, перешёл границы. Дорн обвинил Кёрза в том, что тот превышает свои полномочия, что его воины излишне жестоки и они наслаждаются террором. Разумеется, Конрад так не считал. Хотя подробностей мы не знаем, точно известно, что Ночной Призрак к тому моменту уже не всегда контролировал себя и приступы безумия становились всё продолжительнее.

Выговор Дорна, который формально руководил кампанией, что-то затронул в стремительно темнеющей душе Конрада Кёрза и тот понял, что больше не может в одиночку хранить правду о будущем, которое ждёт Империум. На предыдущем стриме я отметил, что у Ночного Призрака не было друзей среди братьев, однако в первые годы после обнаружения он находился под крылом Фулгрима. Фениксиец многому научил брата, рассказал ему о целях Императора и о том, какое будущее их отец готовит Человечеству. Это сблизило их, хотя Конрад и не рассказывал Фениксу о своих видениях. Но после Чераута он решил облегчить душу. Конрад не понимал того, что видит. Не понимал и боялся этого.

Не заблуждайтесь – Кёрз не доверял Фулгриму, его откровение было продиктовано отчаянием, а не братскими узами, которых между ними никогда не было. В каком-то смысле Феникс просто оказался в нужном месте в нужное время, хотя едва ли Конрад рассказал бы о своих видениях кому-нибудь другому. Так или иначе, Фулгрим был шокирован и просто не знал, что делать с этой информацией. Возможно, он испугался за душевное состояние брата. А быть может даже поверил ему. Фениксиец понимал, что с этим нужно что-то делать и решил обсудить вопрос с Дорном.

Рогал, которому порой действительно не хватало гибкости и который уж точно никогда не был дипломатом, пришёл к Ночному Призраку и обвинил его в ереси (до того, как это стало мейнстримом). Он сказал, что Конрад намеренно лжёт, чтобы посеять раздор между братьями. Но Кёрз, который совершенно точно не лгал и видения кого-то в действительности могли бы многое изменить, если бы братья отнесли к ним серьёзно, впал в ярость. Он бросился на Рогала и, как позже признался сам Дорн, Ночной Призрак вполне мог убить его в тот момент. По всей видимости, вмешались его хускарлы и возможно Фениксиец. Кёрза заперли, но он сбежал из-под стражи и повёл свой флот к Нострамо, чтобы уничтожить родной мир, который считал проклятым и недостойным существования.

Зная Фулгрима (и особенно учитывая, что о нём говорил Акурдуана), мы можем не сомневаться – Фениксиец глубоко переживал тот эпизод. Тем не менее, после Чераута он больше не общался ни с Кёрзом, ни с Дорном. Хотя, возможно, на это просто не было времени, так как в галактике оставалось ещё много угроз, включая крупнейшую на тот момент орочью империю, которой руководил вождь Урлакк Ург. Мы не знаем, в каких битвах того периода участвовали Дети Императора. Но после того, как Повелитель Человечества и Хорус пронзили сердце врага на Улланоре, Фулгим со своим легионом прибыл на планету, чтобы разделить победу отца и брата.

Как известно, на Улланорском Триумфе присутствовали четырнадцать легионов и девять примархов. После того, как Император объявил о том, что возвращается на Терру и Великий крестовый поход теперь направляет Хорус, реакция братьев Луперкаля была… неоднозначной. Ангрон был недоволен, Пертурабо и Кёрза не было на Улланоре, но их реакцию нетрудно было предугадать. Дорн молча пожал Хорусу руку, а это, по словам Сангвиния, «практически взрыв восторга для Имперского Кулака». Назначению Луперкаля искренне радовались только три брата – уже упомянутый Сангвиний, Лоргар и Фулгрим. Реакция Лоргара прозрачна, ведь всё это было частью его плана. К Сангвинию тоже не может быть вопросов, ведь он… Великий Ангел. Но насколько искренен был Фениксиец?

Честно говоря, я не думаю, что он хотел бы стать Воителем. Статус кво его вполне устраивал, ведь на тот момент Фулгрим в полной мере разделял идеалы крестового похода и священную миссию своего отца. Он сражался не за славу, а за Человечество. Как я показал на предыдущем стриме, стремление Детей Императора к совершенству вовсе не было продиктовано эгоизмом и, в конечном итоге, шло на пользу их делу. Поэтому радость Третьего относительно нового статуса Шестнадцатого вполне вероятно была честной и открытой.

А потом легионы вновь растеклись по галактике, чтобы вести независимые кампании. В тот момент уже никто не сомневался, что финал Великого крестового похода не за горами и Человечество, освобождённое от страха ксеносской угрозы, это лишь вопрос времени.

Практически сразу после Улланорского Триумфа разведывательная группа Детей Императора наткнулась на планету Лаэран в Сегментуме Ультима. Обитавшие здесь ксеносы, подобно воинам Третьего легиона, стремились к совершенству во всех аспектах своего существования. Однако они ценили, скажем так, узконаправленных специалистов. Поэтому все лаэры с рождения готовились к определенным ролям с помощью генетических модификаций, будь то солдат, рабочий или художник. Цивилизация Лаэран оказалась во многих аспектах уникальной, и среди представителей Адептус Администратум даже пошли слухи о том, что чужих проще принудить к сотрудничеству, так как военная победа над ними может оказаться слишком дорогой.

Однако Феникс заявил, что лишь Человечество достойно истинного совершенства, тогда как лаэры, посмевшие покуситься на статус безупречной галактической цивилизации, заслуживают смерти. Само их существование примарх считал недостойным. После комплексного анализа разведданных Фулгрим оперативно спланировал атаку и приказал лорд-командорам начать развёртывание войск в системе. По прогнозам Администратума эта кампания должна была занять не один десяток лет, но примарх лишь покачал головой на это заявление. Он сказал, что Очищение Лаэрана завершится уже через месяц.

У лаэров был мощный хорошо экипированный флот, а над поверхностью их миров-океанов парили орбитальные платформы и летающие острова с изящными городами, которые больше напоминали величественные храмовые комплексы, впрочем отнюдь не лишённые средств обороны. Дети Императора сражались с ксеносами в пустоте, в воздухе, на земле и в океане. Везде они встречали достойное сопротивление – морские воины Лаэран могли дышать под водой, их разведчики двигались со скоростью лэндспидера, глаза вражеских снайперов выцеливали офицеров-Астартес на расстоянии в несколько километров, а пилоты их истребителей фактически представляли собой единое целое со своими грозными машинами.

Третий легион понес серьезные потери – 700 воинов погибли и в 6 раз больше получили тяжёлые ранения. Однако же Фулгрим поднял знамя с аквилой над столичным миром Лаэран спустя месяц после начала кампании. Он выполнил своё обещание и считал, что был прав, утвердив положение Человечества, как доминирующей расы в галактике, единственной достойной этого статуса. Но таковы официальные отчёты, в которых ярко и пафосно рассказывается об образцовой кампании по покорению 28-3 (так в имперских реестрах обозначили Лаэран). Отчеты не лгут, но и не говорят всей правды.

Во время битвы за храмовый остров на столичном мире лаэранской цивилизации Дети Императора пробились к некому религиозному строению, назначение которого было им не вполне понятно. Вот ключевой момент этого эпизода, описанный в романе «Фулгрим» Грэма Макнилла:

– Нет, – прошептал Юлий.

Внезапно он понял, что лаэры не молились в этом странном зале, а были к нему прикованы. Это не место поклонения, а символ зависимости. Фулгрим, не выпуская из руки увенчанного орлом древка, шагнул к лежащим лаэрам. Гвардейцы Феникса вознамерились последовать за примархом, но тот взмахом руки отослал их назад. Юлий хотел крикнуть своему господину, что здесь что-то не так, но ароматный дым заполнил его лёгкие и у него перехватило дыхание, а в ушах раздался пронзительный шепот:

«Пусть он возьмёт его, Юлий».

Слова, едва прозвучав, тут же стёрлись из памяти, удивительная немота сковала губы, в кончиках пальцев появилось приятное покалывание, а Фулгрим тем временем шагал мимо распростёртых ксеносов. С каждым шагом примарха лаэры расползались перед ним, расчищая дорожку к каменной глыбе, и как только Фулгрим дошёл до меча, в памяти Юлия всплыли его слова, произнесённые при входе в храм: «Здесь обитают могущественные силы».

Он чувствовал наэлектризованность воздуха, дыхание ветра, разгуливающего в храме, ласкающего, как шёлком, обнажённую кожу, пульсацию живых стен и… крик избавления, вопль израненной и исковерканной плоти, блаженство агонии, приветствующей конец существования…

Ощущение ужаса и блаженства исторгло стон из груди Юлия, а затем лихорадочный хохот, родивший эхо в стенах здания, но, кроме его самого, казалось, никто этого не услышал. Взгляд словно заволокло пеленой, которая сопровождает боль или наслаждение, но воин видел, как пальцы Фулгрима легко сомкнулись на рукояти меча. По пещере пролетел вздох, похожий на древний ветер в бесплодной пустыне. А когда Фулгрим снял меч с каменного постамента, Юлий ощутил, как весь храм охватила дрожь – трепет ликования и свершения.

Примарх Детей Императора окинул оружие восхищённым взглядом, разноцветные блики от пляшущих огней осветили его бледное лицо. Лаэры всё так же извивались на полу, их тела продолжали омерзительные волнообразные движения, а Фулгрим высоко поднял обожжённое древко знамени и водрузил на то место, откуда забрал меч.

Пляшущие огни попали на орла, и его золотые крылья отбросили сотни мерцающих бликов, а Юлий ужаснулся – ему показалось, что орёл извивается и дрожит от непереносимой боли.

Вопреки распространённому заблуждению, лаэры не поклонялись Слаанеш, они были рабами Принца Удовольствий, его безвольными марионетками, которых тот, вероятно, специально подготовил для этого события. Впрочем, историю падения Фулгрима я подробно описан в стриме про него. Сейчас важнее, что не он один кое-что забрал с Лаэрана. Фабий Байл не упустил шанса покопаться в лабораториях ксеносов и в дальнейшем он стал активно использовать в своих экспериментах их наработки. Например, именно так появились печально известные шумодесантники или какофоны. Вероятно, тераты Паука тоже испытали на себе влияние генной инженерии лаэров.

Дальше по хронологии следует противостояние с эльдарами на мире Ца-Чао, где Дети Императора сражались вместе с Лунными Волками против ксеносских корсаров. В этой кампании не было ничего особенного, самый примечательный эпизод – как Гарвель Локен, потеряв оружие, забил лидера эльдар мотком колючей проволоки. Потом была Никея, где присутствовал контингент Детей Императора во главе с Фулгримом. Неизвестно, как к проекту Библиариум относились Эйдолон и другие лидеры Третьего легиона, но Феникс высказался в его поддержку. Сложно сказать, было ли это его собственное решение или за примарха говорил демон, который, само собой, являлся частью большой игры Четвёрки.

Война на Убийце

Примерно в то же время, когда на Никее проходил так называемый «Суд над Колдуном», 140-й экспедиционный флот Кровавых Ангелов под командованием капитана Хитаса Фрома наткнулся на планету, окружённую маяками, которые оставила неизвестная цивилизация. Три роты Девятого легиона при поддержке контингента Имперской Армии высадились на поверхность мира. Во время высадки воины были рассеяны искусственными штормами, связь с орбитой прервалась. Вскоре все Астартес и смертные были истреблены ксеносами, которых позже назовут Мегарахнидами. В последнем сообщении Фрома, которое прорвалось через атмосферу, говорилось: «Этот мир – убийца».

На призыв о помощи ответили Дети Императора. Флот Третьего легиона под командованием лорда-командора Эйдолона прибыл к Убийце и предпринял массовую высадку, также столкнувшись с проблемой атмосферных штормов, явно имевших неестественное происхождение. Сынам Феникса удалось уничтожить древовидную конструкцию Мегарахнидов, которая являлась источником возмущений в атмосфере, однако они понесли тяжёлые потери и миссия, которая начиналась как спасательная, быстро превратилась в борьбу за выживание. Вскоре к Убийце прибыл Хорус, а затем и Сангвиний. Силам трёх легионов при поддержке титанов Легион Мортис и Имперской Армии удалось за шесть месяцев уничтожить большую часть Мегарахнидов.

На исходе кампании к Убийце прибыли корабли Интерексов. Представители этой высокоразвитой цивилизации рассказали, что в прошлом столкнулись с Мегарахнидами и очистили от этих монстров восемь систем. Однако Интерексы не захотели истреблять побеждённого противника. Они загнали оставшихся в живых Мегарахнидов на Урисарах (Убийцу) и лишили их технологий, которые могли бы позволить ксеносам покинуть поверхность планеты. А маяки они разместили, чтобы никто не пытался высадиться на мир смерти. Прибытие Интерексов заставило Хоруса свернуть кампанию и контингент Детей Императора под командованием Эйдолона направился на встречу с основным флотом своего легиона.

Рубикон Фулгрима

В 002.М31 Железнорукие исследовали Малое Скопление Бифолда, обнаружив в системе звезды Кароллис кочевую мультикультурную цивилизацию, известную как Конфедерация Диаспорекс. Изначально ядро конфедерации составляли люди, которые пережили Эру Раздора только потому, что у них не было родного мира. Эти звёздные кочевники бороздили космос на протяжении тысячелетий и в какой-то момент встретили на своём пути ксеносскую цивилизацию, которая решила к ним присоединиться.

Когда Железный Десятый наткнулся на флот Диаспорекса, Феррус Манус предложил людям отделиться от ксеносов и войти в Империум. Человеческая часть Конфедерации ответила отказом. Тогда Горгон приказал атаковать корабли Диаспорекса, но те уклонились от боя. На протяжении пяти месяцев Железнорукие гонялись за противником по всей системе, но безуспешно. Тогда на помощь Феррусу пришёл его блистательный брат, который по-прежнему не понимал, что находится во власти демона, хотя на тот момент он ещё сохранял значительную свободу воли.

С течением времени большинство старших офицеров Третьего легиона начали служить Слаанеш, хотя многие и не догадывались об этом. Фабий Байл во всю проводил запретные эксперименты, модифицируя пленников и тех воинов из собственного легиона, кто оказался достаточно безумен, чтобы лечь под скальпель Паука в маниакальном стремлении к достижению извращённого совершенства. Этот момент я хочу подчеркнуть особо. Третий легион предал задолго до Чистки на Исстване III. Тёмная ирония безжалостной судьбы заключается в том, что некогда лучшие воины Империума попросту не осознавали, куда ведёт избранный ими путь.

После Лаэрана они начали слышать шёпоты, в их душах стали пробуждаться странные и зачастую необъяснимые желания. Граница между болью и наслаждением постепенно смазалась, равно как и граница между совершенством и уродством. Слаанеш подтачивал Сынов Фулгрима всеми доступными средствами, действуя в том числе через летописцев, которых всегда было много во флотах Детей Императора и к которым те испытывали глубокое уважение.

Конечно, первую скрипку здесь сыграла легендарный композитор Беква Кинска. Она родилась в Румынии, училась в лучшей консерватории Терры и вскоре получила почётную мантию Серебряного Меркурия за «Симфонию ночи изгнания», которая считалась лучшим музыкальным произведением за всю историю человечества. Но с годами Кинска начала угасать. Разращенная богатством и пресыщенная жизнью, она исчерпала все источники вдохновения, поэтому вступила в Орден Летописцев и попала во флот Фулгрима. Сначала это помогало, но вскоре Кинска вновь перестала писать. В ходе кампании против лаэров она рискнула спуститься на завоёванный мир и оказалась в том самом храме, где Фениксиец получил свой серебряный меч.

Порча Слаанеш отравила Бекву и она начала с остервенением работать на новой симфонией. Ей пришлось изобрести несколько новых музыкальных инструментов, чтобы повторить мелодию, которую она слышала в храме Лаэрана. Несколько композиций, что она показала Фулгриму, привели примарха в восторг и он приказал непрерывно транслировать их по всем кораблям 28-го экспедиционного флота. Прекрасные и вместе с тем неестественно отвратительные звуки заставляли ткань реальности истончаться, усиливая демоническое присутствие. Впрочем, я забегаю вперед, «Маравилья», опера Беквы Кински, которая навсегда изменила Детей Императора, к моменту кампании против Диаспорекса существовала лишь в зачаточном состоянии.

Вскоре после того, как Фулгрим присоединился к Феррусу в системе звезды Кароллис, они поняли, почему Диаспорекс просто не сбежал через варп. Оказывается, в непосредственной близости от звезды были спрятаны солнечные батареи, которые собирали энергию для флота Конфедерации. Диаспорекс просто ждал, пока батареи накопят достаточный заряд, которого хватило бы всем их кораблям для варп-перехода. Имперцы обнаружили батареи и атаковали их, вынудив противника вступить в открытый бой. В полномасштабном пустотном столкновении демократическая структура Диаспорекса проявилась во всём своём несовершенстве – люди и ксеносы недостаточно быстро координировали свои действия, поэтому просто не успевали реагировать на решения имперских сил, принимаемые по ходу битвы.

Не имеет смысла детально описывать это противостояние. Достаточно обозначить два ключевых момента. Во-первых, Феррус и Фулгрим быстро вычислили, на каком вражеском корабле находится центр принятия решений Диаспорекса. Феникс решил лично взять это судно на абордаж и устремился к нему на своем быстром штурмовике под названием «Огненная Птица». Враг неожиданно среагировал на угрозу и направил на перехват штурмовика два лёгких крейсера. У «Огненной Птицы» не было шансов, но внезапно в бой вступил «Железный Кулак», флагман Мануса. Он подставился под атаку вражеских крейсеров и получил серьёзный урон, но уничтожил оба корабля прежде, чем они располосовали лазерами штурмовик Детей Императора.

Вот только демон лаэранского клинка затуманил разум примарха и сыграл на его гордости. Он заставил Фулгрима думать, что Феррус спаси его лишь потому, что преследовал собственные, сугубо практические цели. Дети Императора пошли на абордаж с удвоенным рвением, но первыми до командной палубы гибридного корабля Диаспорекса добрались воины капитана Деметера, а не Фулгрима. Причём Соломон Деметер не ставил перед собой такой цели, его легионеры просто сумели пробиться к мостику быстрее. Фактически это стало результатом стечения обстоятельств. Но демон сумел всё переиначить для Фулгрима, вот фрагмент их диалога:

Фиолетовое пламя, вспыхнувшее в тёмных глазах Феникса, привлекало к себе не меньше внимания, чем тонкая струйка крови, вытекающая из ноздри, или побелевшие от неимоверного напряжения костяшки пальцев, обхватившие рукоять меча.

– Это была бы величайшая из моих побед!

– Да, и её отняли у тебя! Сначала безумный Манус, а затем подлый Деметер!

– Нет! – в полный голос выкрикнул примарх, и Астартес, шедшие рядом, на миг замерли от неожиданности. – «Железный Кулак» спас меня от верной гибели, а Капитан Деметер храбро сражался и показал себя достойным воином, захватив мостик со своей ротой!

– Спас от гибели? И ты думаешь, Феррус сделал это из братской любви к тебе? Никогда! Он защитил «Огненную Птицу» лишь потому, что только ты мог избавить его от позорного разгрома. Что до Деметера… он похитил чужую славу, на которую не имел никакого права. Он украл у тебя победу.

Отчаянно тряхнув головой, Фулгрим рухнул на колени.

– Нет, нет, – прошептал он. – Они… не может быть.

– Это правда, Фулгрим, ты знаешь. В самом укромном уголке своего разума ты веришь мне…

Вскоре после этих событий с Фулгримом связался Эльдрад Ультран, провидец эльдарского мира-корабля Ультве. Эльдрад уже пытался предупредить примархов о предательстве Хоруса, это произошло на Ибсене, где Ультран изолировал Ферруса Мануса от его войск и братьев, явив ему картины прошлого и будущего. Но эльдар ошибся – у него не было шансов убедить Ферруса в том, что ересь действительно произойдет. Манус не мог поставить под сомнение волю своего отца и тот путь, которым он ведёт Человечество. Поэтому Горгон сокрушил иллюзию Ультрана, так что тот получил мощный психический удар и его смог сбежать.

Ограничение по знакам. Продолжение здесь.

Группа ВК
Телега с анонсами и чатом

Его глашатаи

На исходе Объединительных Войн лидерам европейских государств, потерпевшие поражение от Императора и вынужденных склониться перед его силой, предлагали выбор – принести клятвы верности или умереть. Многие короли тогда склонились перед Повелителем Человечества и в знак смирения отдали ему своих несовершеннолетних отпрысков. Император приказал сделать их неофитами Третьего легиона, в который набирались только дети аристократов. По слухам, специфика рекрутского набора привела к появлению неофициального прозвища этих легионеров – Дети Императора.

Нужно сказать, что далеко не все тираны, поклявшиеся Императору в верности, отдавая своих сыновей, видели в этом высокую честь. Для некоторых это было что-то вроде наказания за неповиновение, другие видели в отданных сыновьях заложников. Но нашлось немало тех, кто увидел в этом возможность присоединиться к деяниям величайшего из когда-либо живших пассионариев Терры. Например, когда пал Камораг, правивший им Дом Локулус без раздумий отдал Императору всех своих детей, и позже на протяжении столетий первенцы Дома направлялись в Третий легион для прохождения Генетического Вознесения. Семьи Локулуса считали, что так они обессмертят свои гены.

Изначально Дети Императора набилась из воинских династий Европы. Но позже легион стали пополнять аристократами из других регионов. Неизменным оставалось лишь благородное происхождение – это были дети семей, которые правили на планете тысячи лет. В отличие от некоторых других легионов, подготовка Детей Императора никогда не была чем-то тайным и тем более запретным. Совсем наоборот, Третий раскрывал свои объятья каждому, кто хотел о нём узнать. Процесс отторжения геносемени оказался чрезвычайно низок, что, вероятно, стало следствием стабильных генетических линий тех лидеров, которые долгое время удерживали власть и сами оставались незапятнанны мутациями.

Дети Императора получали безупречные тела, они являли собой эталон воина – сильного, быстрого, мудрого. Их мыслительные процессы выдавали прирождённых стратегов и тактиков, чье лидерство нельзя было подвергнуть сомнению. На первых порах выделялась лишь одна особенность – Астартес из Третьего легиона демонстрировали явную тягу к личным достижениями, а свои умения они совершенствовали в основном посредством соперничества друг с другом. Иными словами, вне боя легионеры представляли собой выдающихся индивидуалистов, каждый из которых был готов на всё, чтобы превзойти братьев. Но на поле битвы они превращались в единый организм, действуя с идеальной слаженностью.

У Детей Императора периода Объединения и начала Великого крестового похода встречалось только две аномалии, и то, частота их проявления оказалась чрезвычайно низкой. Первая особенность – это случаи стремительно развивающегося альбинизма после трансплантации геносемени. А ещё у некоторых воинов зрачки обретали фиолетовый оттенок, причём апотекарии долгое время не могли объяснить происхождение этого эффекта. Впрочем, необычная пигментация кожи и радужки никак не мешали легионерам. Смертные смотрели на них, как на богов, совершенных в каждом движении.

Важно отметить, что Дети Императора со времен первого набора плотно взаимодействовали с Имперской Армией. Большинство других легионов в тот период использовались как самостоятельные штурмовые подразделения, действовавшие при поддержке тяжёлой техники. Но Третий почти всегда шёл в бой вместе со смертными, точнее они командовали смертными, выступая в роли офицеров среднего и высшего эшелонов. Для них это было так же естественно, как дыхание. Они были рождены, чтобы управлять, и исполняли эту священную миссию с непринуждённым изяществом.

Сильные традиции и благородное наследие сыграли свою роль – даже те Астартес, что никогда не были в бою, в первой же схватке демонстрировали исключительное лидерское мастерство. Они интуитивно, на уровне инстинкта понимали, как командовать тем или иным формированием и как выстраивать взаимодействия между подразделениями, усиливая их потенциал и нивелируя недостатки. Например, кампания, известная как Антарктическая Чистка, показала группу армий «Антилы» во всём блеске. Но если внимательно читать отчёты, становится понятно, что одной только доблестью и умением смертных солдат дело не обошлось. Реальная причина победы заключалась в профессиональном командовании со стороны легионеров.

При штурме Надарина легендарным Бронзовым Воинством командовали Дети Императора. Пятое Очищение Юпи-Сат II также является заслугой Третьего легиона, который руководил кампанией. Что интересно – воины не требовали к себе особого отношения. Они не гнались за наградами и для них не имело значения, будут их имена отражены в хрониках или нет. Терранское ядро легиона легко отказывалось от любых формальностей. Для них действительно важным было лишь то, что они достигают цели. Воины знали это и Император это знал. Легионеры раз за разом доказывали Повелителю Человечества, что их не зря прозвали его детьми.

Третий оправдывал ожидания и гордился этим. Для Сына Феникса лучшей наградой была возможность рассказать о своей победе братьям, чтобы насладиться их овациями и заслуженной завистью. В легионе всегда царила жестокая конкуренция, но она не раскалывала братство, а напротив – скрепляла его. Нередко Детей Императора назначали на должности советников для смертных генералов и аквилиферов (так в Древнем Риме называли знаменосцев). Вскоре их уж знали, как проводников воли Императора, они несли его знамя во время дипломатических миссий, а также в сердце битвы, где сражался сам Повелитель Человечества.

В этот период Третий легион обрел свои геральдические цвета – пурпур и золото. У терранцев данное сочетание исконно являлось символом власти, особого положения и благородной родословной. Теперь Астартес в яркой безупречной броне и с имперской аквилой в руках олицетворяли собой тот мир, который строил Повелитель Человечества. Хроники утверждают, что появление аквилифера Детей Императора на поле боя всегда вызывало невероятный эффект, смертные тут же забывали свои страхи и сомнения, воинов переполняла гордость и лишь одно желание раскаляло их сердца – победить во имя Его.

Однако уникальный статус Детей Императора имел оборотную сторону. Сама их природа говорила о том, что они передадут слова своего повелителя дословно, даже если поплатятся за это. И подобное случалось, к сожалению – нередко. Порой воин Третьего легиона сопровождал послов или даже в одиночку входил во вражескую крепость. Он не ведал страха и был готов к смерти, зная, что выполнил свою миссию. Увы, но не все военные лидеры Терры оказались достаточно благородны, чтобы отказать Императору, соблюдая формальности и этику войны. Нашлось немало тех, кто напал на Его послов. Безусловно, они умылись кровью, но десятки Детей Императора погибли в этих бессмысленных стычках.

Ещё один любопытный момент связан с тем, что воинов Третьего направляли послами в другие легионы. Они должны были передавать своим кузенам приказы Императора. Разумеется, Сыновья Фениксийца снабжались всеми необходимыми документами, подтверждающими их полномочия. Но особое положение дистанцировало Третий от братьев, поэтому в начале своего пути Дети Императора не имели устойчивых братских связей с прочими легионами (за редким исключением, о котором мы поговорим позже).

Ориентировочно в 829.М30 закончилась кампания на Проксиме. В ходе противостояния Император лично командовал контингентом Шестнадцатого, а также группой Кустодиев. Поэтому, когда мир покорился, Повелитель Человечества вышел к поверженным врагам, чтобы официально принять капитуляцию. В этот момент вероломный противник атаковал делегацию, используя Вихревое оружие времён ТЭТ. Кустодии и легионеры тут же бросились на защиту своего повелителя, но быстрее всех оказались Дети Императора из XVI когорты. Они буквально прикрыли его своими телами и погибли все до одного, чтобы спасли Владыку Людей. Своей жертвой они купили Императору время, которое позволило ему отступить.

После этого Повелитель Человечества издал указ, согласно которому Третий легион имел право нести на броне личный герб Императора – Палатинскую Аквилу. Более того, он позволил офицерам легиона отдать приказ об Экстерминатусе Проксимы, где повстанческие ячейки, как оказалось, пронизали все слои общества и их просто невозможно было выкорчевать. Проксима не просто отказалась покориться, она покусилась на жизнь Императора. Это был первый раз, когда Экстерминатус инициировали по приказу офицера Астартес.

В шаге от бездны

Спустя солнечный год после событий на Проксиме легион, который сиял ярче, чем любой другой, внезапно оказался на краю полного уничтожения. «В гордыне своей мы считали себя совершенными, и теперь пали жертвами несовершенной системы...» Это слова Фабия Байла, тогда еще молодого апотекария, который, однако, был выдающимся хирургом ещё до того, как прошёл Генетическое Вознесение.

Третий легион начал вымирать. Воины просто гибли от некоей «скверны», передающейся с геносемением. Байл фиксировал изменения, изучал их, но не мог ничего сделать. Никто не мог. Любопытно, что Фабий продолжал исследовать «скверну» в ходе Великого крестового похода и даже во время Ереси, но так и не преуспел. Пожалуй, это была одна из немногих тайн плоти, которую он не сумел разгадать.

Так или иначе, вскоре после Проксимы в рядах Детей Императора осталось всего несколько сотен воинов. И если большинство не понимало подоплёки происходящего, у Паука не было сомнений, где следует искать причину вымирания легиона:

Простые смертные, рекруты и терранские «воины» в искусственной котловине, образовавшейся при предварительной бомбардировке, выли и кричали. Я не решился напомнить Ликеону, что их было так много именно потому, что наши ряды сильно сократились после селенитского заговора. Культисты ненавидели Императора и его армию. Ассимиляцию техно-варварских племен Старой Земли они воспринимали как тиранию, а не как объединение…

Хотя Ликеон в этом разговоре не согласен с Фабием, подозрения Байла отнюдь не беспочвенны и вряд ли упоминание Селенара здесь случайно. Лунные генокульты были приведены к Согласию силовыми методами, о чём я подробно рассказывал на стриме про генетические дефекты легионов Астартес. После события, известного как Первое усмирение луны, геноведьмы оставили в своих руках слишком много власти. Причина послаблений заключалась в том, что Императору нужны были их технологии и производственные мощности. Он опасался, что если надавить слишком сильно, Селенар просто уничтожит свои секреты.

Политика Повелителя Человечества принесла требуемые плоды, он смог в минимальный срок превратить армии транс-людей в легионы. Но ненависть селенитов, как верно отмечает Байл, никуда не делась. По всей видимости, они устроили саботаж, отравив геносемя Третьего легиона. Крайне маловероятно, чтобы это мог сделать кто-то ещё, ведь попутно были уничтожены все документы, связанные с Детьми Императора, а доступ к этой информации имели очень немногие, в их числе – геноведьмы. Похоже, это стало подоплёкой Второго усмирения Луны, после которого культ потерял свою власть и влияние, хотя продолжал оберегать некоторые секреты (вроде Магна Матер).

На данный момент большая часть пораженного геносемени – из недозревших резервов, хранившихся на Терре, но есть исключения. Мы оба вполне можем происходить из тех банков с испорченным материалом. Записи таинственным образом исчезли.

Это Фабий говорил Ликеону в уже процитированном диалоге (рассказ «Хирургеон» Ника Кайма). То есть селениты отравили всё геносемя Третьего, не только лунные запасы, но также терранские резервы. Более того – Фабий не мог точно сказать, в какой момент это произошло, так что потенциально любой воин в легионе мог носить в себе «скверну».

После того, как многие Дети Императора погибли во время кампании на Проксиме, а потом целая когорта пала, защищая Повелителя Человечества, их численность сильно снизилась. По этой причине на Луну был экстренно отправлен транспортный корабль с крупной партией геносемени Третьего для скорейшего восстановления легиона. Однако он потерпел крушение. Обстоятельства этого события до сих пор неизвестны, но причиной является не секретность, а отсутствие информации, которую кто-то заблаговременно уничтожил.

И сразу же неизвестная болезнь проявила себя, что просто не может быть случайностью. Кто-то очень хотел уничтожить Третий легион и действовал наверняка. По слухам, таинственный вирус поразил многие, если не все хранилища на Терре. Император сумел сдержать «скверну» и не допустить тотальной деградации геносемени легионов. Однако то, что накапливалось десятилетиями, почти перестало существовать.

Несомненно, основной удар был нанесён по Третьему легиону. Но почему именно они? Всё просто. Тогда Детей Императора за глаза называли «Его глашатаи». Они являлись символом Объединения Терры, Солнечной системы и всей Галактики под дланью Повелителя Человечества. Если бы столь прославленный легион пал под ударами сепаратистов, это дестабилизировало бы обстановку в Империуме, который в тот момент был крайне уязвим.

Как мы знаем, легионеру имплантируются две прогеноидные железы. Когда воин гибнет, если обе железы удается извлечь без повреждений, из каждой в дальнейшем можно получить ещё пару. То есть смерть одного легионера потенциально даёт жизнь двум новым. Но это совсем нечастая ситуация, когда обе железы оказываются целыми и функционирующими. Именно поэтому оставшимся в живых воинам Третьего было запрещено принимать участие в крупномасштабных сражениях без поддержки других легионов и крупного контингента Имперской Армии. Сыны Фулгрима действительно могли умереть, все до одного.

Резюмируя эту часть разговора, тезисно обрисую ситуацию. Отправленные на Луну запасы геносемени Детей Императора были уничтожены, а Терранские отравлены без возможности восстановления. Легионеры, ранее получившие прогеноиды с Терры, начали стремительно гибнуть. Никуда не делись и военные потери, потому что Император не мог полностью отстранить Третий от участия в Великом крестовом походе. Это сломило бы воинов, которые и без того получили жестокий удар, обративший в пепел их героическое прошлое и возвышенные надежды. Больше всего Детей Императора злило то, что они вымирают не по собственной вине. А еще то, что они бессильны в борьбе со «скверной».

Вскоре стало понятно, что у легиона нет будущего. Без примарха негде было взять новый генетический материал для восстановления их численности. Когда другие легионы насчитывали уже десятки тысяч опытных Астартес (а некоторые перевалили за отметку в сто тысяч), в Третьем служило всего двести воинов. Спасение пришло неожиданно. Один их Экспедиционных флотов вошёл в сектор Аквитания, а затем добрался до столичного мира региона, который носил название Кемос. К тому моменту Фулгрим уже стал лидером планеты, на которую упала его гестационная капсула.

Кемос был мрачной шахтёрской планетой, где люди знали лишь одну форму существования – тяжёлый труд, изо дня в день. Их культура просто утеряла такие понятия как «радость» и «надежда», на Кемосе не знали о художественном искусстве, мир давно пришёл в упадок и медленно умирал. Затем появился младенец, который вскоре стал юношей. Ликом и телом он напоминал божество, один лишь взгляд на примарха вселял в сердца смертных возвышенные и благородные чувства, которых они ещё не понимали. Его назвали Фулгрим, что на кемосском диалекте означает Приносящий Воду. Так звали бога из давно забытого кемосского пантеона.

Фулгрим модифицировал стандартные технологии по добыче полезных ископаемых, интуитивно постигнув суть древних механизмов. К пятнадцати терранским годам он стал одним из руководителей крепости-фабрики Каллакс. До этого примарх был поглощён работой над усовершенствованием добывающих комплексов и лишь поднявших до верхних эшелонов власти он осознал, в каком положении находятся простые смертные Кемоса. Тогда Фулгрим начал путешествовать по планете, восстанавливая другие фабрики. Его модификации помогали не только повысить эффективность добычи, но также облегчали людской труд за счет автоматизации. Вскоре он принялся за общественные реформы.

Спустя несколько лет Кемос впервые за всю известную историю начал производить больше, чем потреблял. Это привело к расцвету внешней торговли, а затем и к возрождению искусства. Примарху не у кого было обучиться живописи, музыке или поэзии. Но всё это жило в его крови. Фулгрим сумел поднять целый мир с полумиллиардным населением из тьмы упадка, подарив ему лучшее, на что способна человеческая душа. Он ни с кем не сражался за то, чтобы править планетой. Кемос добровольно склонился перед Приносящим Воду, объявив примарха своим владыкой, который с благодарностью принял эту высокую честь и оправдал ожидания своих подданных, ибо правил достойно и справедливо…

Таким Император открыл Кемос. На планете не было вооруженных сил, только полиция в крепостях-фабриках. Одна из таких групп встретила высадившегося Повелителя Человечества и отвела его в Каллакс. Фулгрим сразу признал отца и опустился перед ним на колено. Планета присоединилась к Империуму, а примарх покинул приютивший его мир. Сначала он был поражён и вдохновлён размахом планов отца, но потом его сковал ужас, а на фиолетовые глаза полубога навернулись слёзы, едва он узнал о судьбе своего легиона.

Навстречу Приносящему Воду вышли всего двести воинов, каждый их которых нёс ротное знамя. Ни одной из этих рот уже не существовало, поэтому все легионеры стали знаменосцами. Они вымирали, но не покорились судьбе. Фулгрим увидел, что перед ним стоят лучшие из лучших, и они никогда не сломаются, никогда не отступят. Примарх опустился на колени перед своими сыновьями в знак признательности за их стойкость.

Вы избранные Императора, его глашатаи, его воины, его дети, и знайте, что это лишь начало!

Фулгрим говорил долго и красиво, но именно эта фраза произвела на его отца самое сильное впечатление. Хотя Третий легион давно уже называли Детьми Императора, Повелитель Человечества только теперь издал декрет о присвоении ему официального имени. Армейская Коллегия Официо Милитарис зафиксировала в реестрах цвет доспехов Третьего легиона – царственный пурпур с золотом, а также его герб – когтистую лапу. Тогда же самого Фулгрима стали называть Фениксийцем, и подтекст этого прозвище абсолютно прозрачен (как и в случае с альтернативным переводом – Финикиец).

Появление примарха спасло легион – геносемя Фулгрима позволило относительно быстро воспроизвести нужное количество прогеноидных желез, не запятнанных «скверной». Что интересно – Военный Совет настаивал на том, чтобы рекрутов в Третий набирали не на Кемосе, так как планета не имела воинской культуры, а её аристократия обладала в лучшем случае спорным происхождением. Но Фулгрим заявил, что народ Кемоса имеет право на вознесение и получит его. Помимо родного мира примарха рекруты набирались только с Терры.

Волчье покровительство

Несмотря на то, что Фулгрим являл собой эталон военачальника, Дети Императора по-прежнему были слишком малочисленны, чтобы выступать самостоятельным воинским формированием. Для сравнения, такие легионы как Лунные Волки, Имперские Кулаки и Ультрамарины могли вести сразу несколько кампаний, в каждой из которых они задействовали десятки тысяч Астартес. Поэтому Император принял решение приписать Детей Императора к одному из этих легионов. Учитывая харизму и дипломатичность Хоруса, а также его качества военного лидера, выбор пал на Шестнадцатый.

Больше десятилетия Лунные Волки и Дети Императора сражались бок о бок во всех походах, которые возглавлял Луперкаль. Фактически он являлся наставником Фулгрима, передавая ему свой опыт и знания. Казалось, что у братьев нет ничего общего, их взгляды по многим вопросам расходились кардинальным образом. Но Феникса подкупал один простой факт – Луперкаль всегда добивается поставленной цели и делает это максимально эффективным способом. Фулгрим с радостью учился у брата, разделяя его славу. То же можно сказать и о воинах двух легионов – между Лунными Волками и Детьми Императора за эти годы установились прочные связи, которые скоро переросли в нерушимые братские узы.

Третий не был так близок ни с одним другим легионом, при этом они с Шестнадцатым идеально дополняли друг друга. В стратагемах прямолинейных и жестоких воинов Хоруса нашлось место гибкости и проворству, которое демонстрировали сыновья Феникса. Их совместные кампании имели оглушительный успех, особенно когда Третий стал наращивать численность личного состава. Одновременно он получал в свое распоряжение все больше снаряжения и боевых кораблей. В 840.М30 со стапелей Юпитерианских верфей сошла боевая баржа «Гордость Императора», флагман Фениксийца, одно из величайших судов, когда-либо построенных Человечеством.

Конечно, Феникс стремился всеми силами доказать, что его легион не хуже других, что причина «скверны», едва не погубившей его сыновей, кроется не в них. Дети Императора, столь ярко пылавшие в годы становления, лишились всей своей славы, и отнюдь не по собственной вине. У этой ситуации было много аспектов, включая сугубо практические. Теперь Третий мог относительно быстро расти, но у него было всего 200 ветеранов, тогда как в других легионах количество опытных воинов исчислялось тысячами и десятками тысяч. Кроме того, среди примархов всегда существовало соперничество, которого просто не могло не быть среди братьев, особенно если учитывать исключительность уготованной им судьбы.

Понимая всё это, Фулгрим требовал он своих сыновей невозможного, но и сам раз за разом превосходил собственные стандарты. Его легион постоянно тренировался, оттачивая мастерство в каждом аспекте человеческого бытия. Например, капитан Акурдуана был не только великим мечником, но и выдающимся ксилографом, сам Фулгрим занимался живописью. Но у этого стремления к совершенству имелась оборотная сторона. Феникс был вынужден идти на большой риск, ввязываясь в авантюры, которые многие из его братьев (если не все) назвали бы чистым безумием. В первую очередь я имею ввиду Визас, который был приведен к Согласию в 841.М30.

Эту кампанию Фулгрим вызвался провести в одиночку. Для любого другого примарха история могла бы стать проходной, но не для Феникса, который на весь Империум заявил, что угомонит непокорный Визас с семью легионерами. Он взял с собой Нарвона Квина, Флавия Алкеникса, Каспероса Тельмара, Грифана Торна, лорда-командующего Абдемона, Кирия и Фабия Байла. Почти все эти имена хорошо известны. Нарвон Квин будет убит первым капитаном Железноруких Сантаром в начале Ереси, Алкеникс жив до сих пор, Тельмар демонизируется и его прикончат эльдары, Абдемон останется верен Императору, поэтому погибнет под бомбами на Исстване III, Кирий переживет Ересь и победит на дуэли Люция, а тот переродиться в его теле. Байл, разумеется, жив и здравствует, о нём у нас будет отдельный стрим.

Вся эта история подробно описана в новелле «Фулгрим: Палатинский Феникс» Джоша Рейнольдса. На Визасе у примарха Детей Императора действительно получилось сыграть в дипломата… почти получилось. Он допустил всего одну ошибку и прозевал атомную бомбу, которую ему пришлось обезвреживать её буквально голыми руками. В тот момент Фулгрима спасли наставления Ферруса Мануса. Тем не менее, в итоге он привёл планету к Согласию, не развязав полномасштабную войну, хотя Военный Совет предполагал, что это невозможно.

Железный союз

Выше я весьма кстати вспомнил Горгона, ведь нельзя не упомянуть о совместных кампаниях Третьего и Десятого легионов. Дети Императора сражались бок о бок с Железнорукими задолго до появления Феникса. В дальнейшем, уже после открытия Кемоса, они продолжили проводить совместные учения. Как и в случае с Лунными Волками, Дети Императора продемонстрировали удивительную адаптивность, вскрыв массу потенциально уязвимых точек в тактике Железного Десятого. К чести генетических наследников Мануса, они учли эти ошибки и больше их не повторяли. Так что на самом деле Третий дал Десятому гораздо больше, чем получил взамен. Впрочем, от железноруких кузенов им досталось нечто не менее, а возможно и более ценное, чем тактические уроки и отточенные стратагемы.

Во время учений на Весте два легиона отрабатывали встречный штурмовой бой, отыгрывая непримиримых противников. Дети Императора мастерски использовали рельеф и климатические особенности поля боя, чтобы одолеть Железноруких. Причем первый капитал Железного Десятого Габриэль Сантар сошелся в поединке с Тессерием Акурдуаной, лучшим мечником Третьего. Нужно ли говорить, что Сантар проиграл? При этом он отметил предусмотрительность Ферруса Мануса, который интегрировал в доспехи своих воинов протоколы обездвиживания. Эти протоколы активировались, когда броня легионера фиксировала потенциально смертельные повреждения, полученные от снарядов с ноосферно-активной краской или в результате прикосновения силового оружия ближнего боя к критически уязвимым элементам защиты.

Вслед за Вестой последовала кампания на Гардинаале, в которой изначально участвовали 5 полков Имперской Армии и 2 тысячи Ультрамаринов. Получив призыв о помощи, Феррус принял решение незамедлительно выдвигаться к Гардинаалу вместе с контингентом Детей Императора, который принимал участие в учениях на Весте. Также во время миссии он руководил группировкой Тысячи Сынов под командованием Интепа Амара. Это оказалась не самая простая кампания, которая наглядно показала, что некоторых легионеров из Третьего и Десятого сковали железные цепи воинского братства.

Ярчайшим примером этого братства могут послужить отношения между уже упомянутым Акурдуаной и Амадеем Дюкейном, бывшим магистром Железноруких. Их диалоги из новеллы «Феррус Манус: Горгон Медузы» Дэвида Гаймера можно цитировать бесконечно. При этом Акурдуану привечал даже Горгон, который на Гардинаале поставил его во главе своей Первой роты вместо Сантара, тогда как Сантар был назначен командиром Второй роты Детей Императора. Тессерий воспринимал это как высокую честь и искренне не понимал, почему Габриэль злится. На самом деле, про Акурдуану можно рассказывать очень долго, но у меня есть отдельный подкаст о нём, так что идём дальше.

Дружба Тессерия и Амадея во многом отражает взаимоотношения их отцов. Хорошо известна история о том, как Феникс и Горгон впервые встретились на Терре. Исследуя величайшие кузницы клана Терраватт на Урале, Фулгрим забрёл в недра горы Народной, где Феррус ковал оружие. Фениксиец не мог не признать, что его брат искусный мастер и поэтому он тут же предложил ему дружеское соревнование. Манус согласился. Так родился молот Крушитель Кузниц и прославленный Огненный Клинок, которыми братья обменялись, признав, что их кузнечные навыки равны. Фулгрим вообще оказался единственным, кто постиг суть Горгона и осознавал, что примарх Железноруких действительно идеален в отличие от любого из своих братьев. Но сегодня у нас немного другая тема, отношение Фулгрима к Горгону детально описано в уже упомянутом сольнике Мануса и, возможно, мы отдельно поговорим об этом.

Акурдуана погиб на Гардинаале при весьма туманных обстоятельствах (о чём я подробно рассказывал в соответствующем подкасте). Амадей Дюкейн пал в самом начале Ереси, приняв смерть от Сынов Хоруса, которые взяли его флагман на абордаж. На мой взгляд, судьба обошлась милостиво со старыми друзьями, лишив их тяжёлого выбора. Хотя, полагаю, Акурдуана никогда не присоединился бы к Луперкалю, и если бы Дюкейн пережил Исстванскую бойню, многое могло сложиться иначе…

Теперь вернёмся на Гардинаал, где особенно отличились пилоты Детей Императора, управлявшие транс-атмосферными перехватчиками класса «Ксифон». В итоге, Владыки были повержены и мир привели к Согласию (событие датируется 858.М30). Сразу после этой кампании во флот Железноруких прибыл Фулгрим, который поздравил брата с очередной победой и забрал своих воинов. К тому моменту легион Феникса наконец обрёл достаточную численность, чтобы вести собственные кампании. Разумеется, это вовсе не значит, что дальше Дети Императора сражались только в одиночку. Совсем наоборот, они стремились помогать братским флотам и часто принимали участие в кампаниях, где бились вместе с двумя-тремя другими легионами.

Разумеется, Фулгрим исходил в первую очередь из практических соображений. Во-первых, совместные кампании с Лунными Волками и Железнорукими показали ему, что кооперация идёт на пользу воинам, которые даже нехотя перенимают опыт друг друга. Во-вторых, каждый раз это становилось отличной возможность, чтобы продемонстрировать воинское и стратегическое мастерство легионеров Третьего. У Сынов Феникса по-прежнему было лишь два стремления – совершенство и его демонстрация. Учитывая трагическое прошлое легиона, едва ли мы можем винить их за этот подход, который в основе своей не несёт деструктивности, напротив, действительно делает легионеров лучше. То есть делал… Пока они не перешли черту… Но об этом позже.

Оборона Спокойствия

Прежде, чем история Третьего легиона навсегда изменилась в ходе Очищения Лаэрана, Дети Императора прошли немало битв, вписанных в хроники Великого крестового похода как образчики военной стратегии. Летописцы отмечали, что если для большинства других легионов важно было победить в кампании, Сыновей Фулгрима всегда больше волновало, как именно они получат победу.

В каждом сражении с их участием есть что-то особенное, выдающийся воинский подвиг или нетривиальный тактический манёвр. Это стало результатом уникального подхода Третьего легиона к войне – победив одним способом, они оттачивали его до совершенства, а потом экспериментировали с новыми стратагемами, даже в тех обстоятельствах, когда решение казалось очевидным. Их боевая доктрина позволяла учиться каждое мгновение на поле боя и вне его.

На самом деле, в плане тактической гибкости Дети Императора превосходили всех, даже Ультрамаринов. Третий использовал все виды войск, он готовил непревзойденных танкистов и пилотов-истребителей, выдающихся дуэлянтов и мастеров штурмового боя. Блицкриг, затяжная осада, обезглавливание противника, последовательный захват стратегических точек – не было формы войны и типа военных операций, в котором Дети Императора не добились исключительных результатов.

Ограничение по знакам. Продолжение здесь.

Группа ВК
Телега с анонсами и чатом