Зуб за зуб⁠⁠

В отношении моря он больше всего боялся медуз. Скользкие холодные прикосновения желеобразной массы парализовывали его. Из-за них он боялся заходить в воду, а если волны выбрасывали медуз на сушу — нещадно давил, сжимая ладошкой отвратительных чудовищ. Когда прозрачные кисельные сгустки просачивались сквозь пальцы, он испытывал одновременно и отвращение, и восторг. Родиться и жить возле моря и при этом бояться зайти в воду, было не просто обидно, это вызывало внутреннюю ярость, погасить которую могло только упоение от расправы над морскими тварями.

Весь день Максимка просидел на берегу, перебирая камешки. Пару раз бабушка пыталась его затолкать в воду, но мальчик кричал и царапался, сопротивляясь. Безуспешные попытки закончились после того, как Максимка впился зубами бабке в руку.

— Ну и сиди тут на солнце, — обиженно сказала женщина, натягивая ему на голову дурацкую панамку в цветочек.

Как только бабка растворилась в пучине морской, Максимка стянул панамку. Сидеть на солнце скучно. Он ковырял пальцем песок, не зная, чем себя занять. Хотелось сладкой ваты, но в сумке лежала только варёная кукуруза. Раскалённый шар нагревал голову, от нечего делать Максимка разглядывал отдыхающих. По оттенку кожи было понятно, кто приехал недавно, а кому уже вот-вот уезжать. Внимание привлёк немолодой коренастый мужчина в чёрных плавках. Бронзовый загар красиво очерчивал атлетические кубики на животе. Подобное на юге встретишь нечасто. Тела стариков (а для Максимки любой взрослый уже почти старик) в основном вызывали брезгливость. Пивные животики мужчин соперничали по размерам с жировыми округлостями женщин.

Мужчина шёл пружинистой походкой, припечатывая гальку уверенной поступью, и улыбался во все свои 32 золотых зуба. Такого Максимка ещё не видел. У бабки несколько зубов были металлическими. Один золотой зуб он видел у матери Артура, к которому часто захаживал в гости.

Рот мужчины сверкал золотым отражением яркого южного солнца, притягивая завистливые взгляды. Максимка смотрел на блеск благородного металла, как завороженный, не в силах оторвать взор, пока не потерял сознание. Очнулся мальчик от прикосновения прохладной морской воды и, увидев над собой склонённое перекошенное в испуге лицо бабки, во всё горло заорал.

К окончанию школы Максим Стеклов определился с выбором профессии. Он хотел стать стоматологом, но подпорченный тройкой аттестат не оставлял надежды на поступление в медицинский институт. Физик Самуил Герасимович Горный в отличие от остального педагогического состава школы был человеком принципиальным и от взятки отказался.

— Скажи спасибо, что тройку тебе поставил, ты и на это не тянешь. — Горный брезгливо отодвинул конверт с деньгами. — Мой тебе совет: поступай в медицинское училище на фельдшера, а лучше вообще в ветеринары иди, должен же кто-то коров лечить.

Такого унижения Стеклов простить учителю не мог.

Потная дряблая кожа шеи преподавателя просачивалась сквозь пальцы, точно так же, как когда-то студенистые медузы. Он давил это горло, испытывая всё те же восторг и отвращение. Вот только глаза… от удушья белые шарики стали вываливаться из орбит, окрашиваясь красными разводами лопнувших сосудов. После того, как шея хрустнула, и тело в последний раз содрогнулось, большие чёрные зрачки всё ещё продолжали смотреть на Максима с осуждением и тревогой. Вынести этот взгляд было невозможно. Он сгрёб рукой слипшуюся после дождя прошлогоднюю листву и бросил на лицо учителю. Но глаза продолжали смотреть на него в прорехи листвы.

Присыпанное хвоей и грунтом тело преподавателя физики нашли через неделю в лесном массиве спортивного парка «Орлёнок». В ходе расследования было установлено, что на Самуила Герасимовича Горного напали во время утренней пробежки. В результате насильственных действий педагог скончался от асфиксии. Найти убийцу не удалось.