Я учусь в частном университете. Если провалишься, последствия будут ужасными⁠⁠

Это перевод истории с Reddit

Обычно именно густой запах пота, пропитавший библиотеку, подсказывает мне, как усердно надо учиться. Разумеется, я учусь в любом случае. Но какие-то экзамены легче других.

Я позволил взгляду скользить по беспорядочным папкам, тетрадям и протекающим ручкам. Засиживаешься допоздна — и видишь кладбища кофеина, усеявшие столы: картонные стаканы и алюминиевые банки валяются, грозясь опрокинуться на пол. А иногда, как сегодня ночью, где-нибудь в углу сидит парочка, обнимается и беззвучно рыдает друг у друга на плечах.

В какой-то момент нужен был перерыв. Я пробрался сквозь тесные ряды столов и спустился на первый этаж, чтобы выйти наружу.

Эти вейпы — дерьмо; ловлю себя на том, что слишком часто бегаю в туалет. Сигареты заставляют заслужить затяжку.

Я распечатал новую пачку и пару раз постучал ею об ладонь. Поднёс зажигалку к губам, жадный до первого ядовитого глотка, который успокоит лёгкие, как вдруг дверь за спиной распахнулась. Сигарета выпала изо рта — в меня с разбегу врезался какой-то парень. Белобрысый, молодой; теперь он стоял на четвереньках, извергая порции рвоты бурным потоком. Когда он наконец вытер пену с губ, трава была насквозь мокрая.

— Ты должен мне сигарету.

— Что? — прохрипел он.

Я просунул руку под его плечо и поднял. — Шучу. Ты в порядке?

Ноги у него дрожали, поэтому я усадил его к стене и закурил ещё одну, пока он приходил в себя. Когда головокружение от никотина накрыло меня, я протянул ему сигарету.

Он помотал головой. — Я не курю.

— Ну и зря.

Он посмотрел на протянутую руку и, сделав ещё пару вдохов, принял.

— Макс, — прохрипел он, выпуская дым из носа, словно средневековый дракон. После ещё одной затяжки плечи его расслабились. Он сполз по стене, прижимая колени к груди.

— Я хотел поступить в Гарвард.

Я забрал сигарету. Кто ж не хотел. Но мир питается невежеством. Когда ты лучший в классе, не согласишься ни на что меньшее, чем лучшее. А если твоя семья знает нужных людей, именно это тебе и предлагают.

— Сколько тебе лет? — спросил я, глядя на оранжевый уголёк.

— Первокурсник. В прошлом месяце исполнилось девятнадцать.

Я улыбнулся.

— Я — четвёртый курс. Выпускаюсь, если этот экзамен пройдёт хорошо. Говорил то же самое, наверное, с чуть большим количеством блевоты. — Я вытряхнул ещё одну сигарету. — По правде, это не проходит. Просто учишься целиться в унитаз.

Макс без возражений взял вторую сигарету.

— Как сейчас? — спросил я.

— Кажется, лучше, — прошептал Макс.

— Да? А вот мне теперь охренеть как страшно. — Налетел ветер, и мы вздрогнули под кирпичным козырьком. — Сделай одолжение: просто расслабься. Всё будет нормально.

Мы докурили молча. Перед тем как вернуться, обменялись номерами. Он попросил меня позаниматься вместе.

— Извини, — покачал я головой. — Я предпочитаю учиться в одиночку. Удачи.

Утром в день экзамена я сидел в тесном туалете общежития, окрашивая фарфор полупереваренным ужином. Сон за неделю практически исчез.

Не только у меня. Последние ночи я спотыкался о тела спящих студентов. Не дойдя до дома после библиотеки, они сворачивались прямо на углу улицы. Такого я раньше не видел.

Воздух на кампусе пропитался ужасом. Накануне Макс писал мне, просил повторить в последний момент. Поработали мы мало: в основном я слушал, как он ругает университет.

Он стонал, что если бы знал правду об этом месте, никогда бы сюда не поехал. Я кивал, но хотел сказать: «Ещё бы».

Родители говорили ему, что с его баллами он попадёт в самый престижный университет мира. Настолько элитный, что о нём не знает 99,9 % приговорённого к посредственности населения. Видение жизни класса «люкс» сломило верблюжью спину — и вот он здесь.

Не мне судить.

На первом курсе, после нескольких международных перелётов и долгой автобусной поездки, посреди миль пустыни вырастал маленький город. Наставники сказали, что жить мы будем здесь следующие четыре года; без каникул, праздников, визитов и звонков родителям. Никакой электроники, только карандаш и бумага. Занятия начинались немедленно.

Численность студентов — где-то между тремя и пятью сотнями, но цифра постоянно меняется. Учебная программа для всех одна, расписание разное. Ни домашних, ни дополнительных баллов; всего два экзамена в год. Никаких поблажек для провалившихся.

— Я ещё не завёл здесь друзей. Слишком занят… — Макс беспомощно махнул на тетрадь. Он был худой, но в руках угадывалось тело спортсмена.

Часы показывали поздно. Я начал собирать вещи. — Если завтра сдадим, ужин за мой счёт. Выбирай место.

Макс рассмеялся. — Я тебе такой счёт набегу.

— Отлично, — сказал я. — Всё равно здесь больше не на что тратить.

Теперь же, утром, мысли об ужине выветрились. Я влил в себя кофе, пытаясь перетрусить три часа сна, и пошёл к зданию экзамена, листая конспект на ходу. Перед входом уже выстроилась очередь.

Макс сидел прямо на тротуаре, скрестив ноги, уткнувшись в тетрадь. Он заметил меня, когда двери открылись.

— Мы справимся, да? — шептал Макс. — Мы справимся.

Студенты заполнили аудиторию — большой зал со сценой впереди. Мы сели вместе почти в самом конце. Ещё несколько человек вошли, и двери закрылись на пять минут позже. Наставники заняли посты, по одному у каждого выхода.

Все уселись, когда раздалось отчаянное стучание.

— Пожалуйста, — умоляло приглушённое. — Автобус сломался. Пустите, ещё не поздно!

Но все знали последствия опоздания, и зал оставался неподвижным.

Наставник вышел на сцену, держа микрофон. Улыбался так, будто услышал грязную шутку и хотел поделиться.

— Поздравляю. Вы добрались до итогового экзамена года. — Он говорил рублено, будто смаковал каждое слово, перекатывая его на языке. — Надеемся, вы усердно готовились. Как могли заметить старшекурсники, программа этого семестра слегка отличается от предыдущих.

В зале шлёпнули вспышки шёпота. Обычно у нас было множество учебников по целой батарее дисциплин. И это были не стандартные предметы: мёртвые языки вроде санскрита и арамейского, физика чёрных дыр, происхождение и эволюционные пути рептилий, рак как биологическое оружие. В этом семестре все предметы объединились в один: нам выдали лишь один учебник — «Тёмная психология».

— Северный ветер создал викингов, — сказал Наставник. — Адаптивность в неизвестных и экстремальных условиях — вот самое ценное качество для вашего будущего.

Он почти подпрыгивал, перекатываясь с пятки на носок. В зале сгущался невидимый груз. Макс всё смотрел на меня, надеясь увидеть поддержку. Предложить её я не мог.

— Начинаем экзамен. Ручки и карандаши не нужны. Вы можете встать, ходить по залу, и, как всегда, вам запрещено покидать помещение. Но сначала загляните под своё сиденье: там ваши материалы.

Нахмуренные лица и гулкий шорох усиливались. Макс пожал плечами — под сиденьем пусто. Я наклонился и нащупал что-то холодное и тяжёлое. Сжав, я с тошнотной уверенностью вытащил предмет.

В ладони лежал чёрный 9-миллиметровый. Оружие знакомое по прошлым курсам.

Поверх вздохов и паники раздался голос Наставника.

— Под несколькими сиденьями мы разместили средство принятия решений. Те, у кого оно есть, посмотрите на соседей. Да-да, слева и справа. Изучите их лица, выслушайте аргументы. Затем примите решение.

Я всё ещё смотрел на пистолет. Правый рукав кто-то дёрнул; я встретил взгляд парня моего возраста. Прямой нос, шоколадные глаза. Он кинул взгляд на оружие, затем протянул руку.

— Джейкоб, — сказал он, крепко пожимая. — У меня последний год. Последний тест. Хочу домой, увидеть семью.

Я кивнул.

— Макс! — раздалось слева. Я повернулся.

— Я Макс, я… первокурсник, и недавно был день рождения. Я… я хочу жить.

Тошнота подступала к горлу. В углу зрения росло чёрное пятно. Нужно было дышать.

Все встали, сгруппировались тесными кругами. Разговоры ударялись о стены. Я перелез через ряды и оказался у задней стены.

Первым подбежал Джейкоб. Он схватил меня за руку.

— Я не прошу тебя…

Резкий лязг заставил нас вздрогнуть. Маленькая девушка в компании двоих парней уронила свой пистолет. Она дрожала, как листок в урагане, не в силах поднять. Один из парней присел, поднял оружие и без колебаний выстрелил в лицо другому. На сантиметр правее носа распустилось красное пятно, и тело рухнуло, будто гравитация удвоилась. Из дыры в затылке брызнул кровавый поток.

Девушка взвизгнула и отключилась, упав рядом с трупом. Макс, почти перелезший ряд, отшатнулся и свалился. Парень с пистолетом повернулся к Наставнику у выхода.

— Всё, да?

Наставник кивнул и отошёл. Парень бросил пистолет. Мгновение он смотрел на тело, содрогнулся и поспешил к двери.

Джейкоб вновь схватил меня за плечи.

— Отдай, — потребовал он. — Тебе не нужно ничего делать, я сделаю. — Он протянул ладонь, ждал, когда холодный металл ляжет на неё.

Я наблюдал, как Наставники убирают сцену. Девушку унесли, тело прикрыли и увезли, пол отскобли.

— Первое решение принято, — объявил Наставник со сцены.

Раздался ещё один выстрел и крик.

— И второе.

Внезапно я оказался на полу. Зрение расплылось, затылок пульсировал. От челюсти тянулась боль. Я повернулся и увидел Джейкоба, тянущегося к пистолету, исчезнувшему из моих рук.

Мне удалось встать на колени, когда Джейкоб поднялся. Правая кисть у него дёргалась, костяшка рассечена ударом о мою челюсть. Он направил ствол меж моих глаз.

— Пожалуйста, — прохрипел я. Чёрная дыра дула влила в меня ужас, я задрожал.

Макс врезался в него, как грузовик. Они отскочили, Джейкоб оглушённо шарил в поисках оружия, но Макс оказался сверху. Он вдавил предплечье в щеку Джейкоба, прижав голову к полу всем весом.

Пистолет лежал в паре футов, Макс шарил свободной рукой. Джейкоб выгнул бёдра, сбросив его. Опять оружие оказалось у Джейкоба, и он направил его на Макса. Тот сжался клубком, зажал уши и взвизгнул.

— О-хо. Посмотрите-ка, — хмыкнул Наставник на сцене. — Вот вам и все ваши знания.

Пистолет щёлкнул. Осечка. Джейкоб дёрнул затвор, пытаясь устранить заклинивание. В этот момент я успел ударить.

Удар вышел слабым, запястье хрустнуло, но, видимо, попал удачно: он обмяк, сел на пол. Смотрел на меня, будто ждал объяснений, пока Макс, подняв руку, обрушил рукоять пистолета.

Когда он рухнул на Джейкоба, стальной тыльник вскрыл лоб, превратив его в кровавую ухмылку. Замешательство сменилось пустотой. Ещё один влажный хруст — руки Джейкоба свело судорожно. Макс поднимал и опускал руку снова и снова, пока голова не стала неровным горным хребтом.

Шум в ушах стих; я вновь слышал. Ближайшие группы застыли в ужасе.

— Ох, — прошептал Макс. — Что за хрень. Что я сделал.

— Браво! — визгнул микрофон.

Я поднял его дрожащую фигуру из алой каши. Боль в запястье отошла. Мы прошли мимо Наставника, через выход, на прохладный дневной воздух.

Мы долго лежали в поле. Смотрели на облака в тишине, чувствуя щекотку травы под шеей. Воздух пах одуванчиками. Иногда с холма доносились хлопки салюта, но они уже не тревожили. Мир прекрасен. Мы — нет.

Ужин был великолепен. Макс не соврал. Он съел три основных блюда, после чего попросил меню десертов.

— Он платит, — сказал Макс, когда официант спросил про счёт. Я улыбнулся и кивнул.

Мы шли домой с полными животами и пустыми головами. Перед его общежитием пожали руки, обнялись, пообещали держать связь. Я пожелал ему всего лучшего и удачи. Завтра автобус забирал выпускников в аэропорт, а там — домой.

А что потом — не знаю. Уверен, послевузовская эйфория не задержится. Будущее нетерпеливо. Рано или поздно кто-то или что-то потребует моих «талантов». Наставники говорили, что наша карьера уже прописана. Значит, остаётся лишь ждать.

Читать эксклюзивные истории в ТГ https://t.me/bayki_reddit

Подписаться на Дзен канал https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6