Сообщество - Creepy Reddit
Добавить пост

Creepy Reddit

451 пост 6 542 подписчика

Популярные теги в сообществе:

Creepy Reddit

Я не помню как села на поезд. Никто не говорит, куда мы едем

Полночь. Я только что села в поезд. Батарея телефона заряжена на 92%, должно хватить. Жутко тесно, свободных мест практически нет, а я это терпеть не могу, потому что приходится садиться рядом с кем-то. Выбираю место слева от парня будто сошедшего с постера вестерна. Он уже крепко спит, и я надеюсь вскоре последовать его примеру. А пока сижу и печатаю, чтобы хоть немного расслабиться.

00:26 Только что ожил громкоговоритель. Впервые, кстати, что странно. Обычно машинист подает голос каждый раз, когда поезд прибывает на станцию или покидает ее, разве нет? В любом случае, голос жутко странный. Глубокое прерывистое уханье. Я вообще не поняла, что говорил этот парень. Никак не заснуть. Я-то думала, что отключусь почти сразу, представь мое разочарование.

0:51 Не могу вспомнить, сколько ехать. Все ищу онлайн-билет на телефоне, но он куда-то испарился. Заряд батареи на 83%. Пишу маме, чтобы скоротать время.

0:55 Мама не в курсе, что я собиралась ехать поездом сегодня. Хм, была уверена, что предупредила ее… Она спросила, куда я направляюсь, что там: рабочее задание или что-то в этом роде? А я… я вообще не знаю, что ответить. Буквально не знаю. Куда едет поезд? Почему, черт возьми, я здесь? Это все мой глупый мозг или стоит уже начинать беспокоиться? Я не пьяна, не под кайфом, ничего подобного. Это так начинается деменция?

0:59 Попробовала спросить у попутчиков, куда мы едем, но никто мне ни хрена не говорит. Я в шоке. Что теперь делать-то? Интернет не помогает. Что за фигня происходит? Парень рядом со мной все еще спит. Заряд батареи на 67%. Телефон разряжается слишком быстро, и зарядка куда-то провалилась. Я вообще ее брала?

1:02 Так. У меня нет багажа. Вообще не помню, чтобы собирала вещи. Не помню, чтобы ждала отправления на вокзале. Что, черт возьми, происходит?

1:25 В вагон вошла девушка. Говорит, что только села. Я вот не представляю, как ей это удалось, потому что поезд не останавливался. Она просто раз! и вошла в вагон. Стоит, дрожит и плачет, ищет место. Вообще девушка со мной не разговаривает, просто стоит в проходе, бессвязно бормочет и всхлипывает.

1:38 Я тоже плачу. Так же громко, как та девушка, если не громче. Так страшно! Поезд даже не думает останавливаться.  Мне не сойти. Неприятное осознание. Не хочу так. Я хочу уйти. Я хочу к маме. Боже, нет. Что я сделал, чтобы заслужить это?

1:56 Ковбой только что проснулся. Он давно ворочается, наверное я его бужу своими всхлипами. Хватаю его и кричу: "Помогите мне, пожалуйста, ради всего Святого, помогите мне!" А он говорит, что ничего не может сделать. Спрашивает, как меня зовут, я говорю ему “Джули”, а он представляется как Джек. И добивает меня: "Джули, ты должна успокоиться. Либо ты успокоишься, либо тебя выбросят из поезда. Ты же не хочешь, чтобы тебя выбросили из поезда?"

Тогда я спрашиваю: "А что будет, если выбросят?", и он говорит, что тогда человеку никогда не добраться до пункта назначения. А вернуться уже не получится. Я спрашиваю, есть ли обратный путь, он просто отрицательно качает головой. Но это нечестно! И такого не должно случиться. Отворачиваюсь от него и пытаюсь успокоить ту девушку, но получается не особо. Она завывает и мечется по вагону, абсолютно игнорируя мои слова о том, что мне тоже страшно, что я понимаю ее. Она буквально только что врезала мне по лицу. Пожалуй на этом достаточно благородства.

2:37 Девушку сбросили с поезда. Подошли проводники, двое, схватили ее и просто потащили прочь. Не знаю, куда, я хотела пойти за ними, но Джек не пустил. Он говорит, что скоро пропадет подключение к Интернету, потому что мы почти прибыли. Будем на месте в три.

2:56 Я потратила последние двадцать минут, переписываясь с мамой. Пыталась позвонить, но ничего не вышло. Просто записала голосовое. Она отправила ответное, немного смущенное, потому что я все твердила, как сильно ее люблю. Я разбудила маму посреди ночи, так что она собиралась продолжить спать. Я пожелала ей спокойной ночи. Надеюсь, она сохранит голосовое на случай, если будет скучать по мне. Я вот слушаю ее сообщение снова и снова. Милый, успокаивающий родной голос. Как и всегда. Телефон придется выключить. Все равно почти разрядился.

Джек все еще не спит. Мы едем в одно и то же место, так что, наверное, продолжим разговор. На самом деле он очень понимающий. Просто дольше пробыл в поезде, и получил больше времени, чтобы "разобраться" со всем этим. Мы оба с нетерпением ждем прибытия.

***

10 утра. Я не знаю, как объяснить Семь часов назад я очнулась в больничной палате. Какой-то парень врезался в меня, и почти отправил на тот свет. Меня никак не могли реанимировать, врачи думали, что не выкарабкаюсь. Но это понятно.

Вот, что странно: я нашла эти заметки на телефоне. То, что написано выше. Но я вам клянусь, я не помню, чтобы писала такое! Маму только что уведомили об аварии, она уже едет. И да, я просмотрела историю чата, текстовые и голосовые сообщения… они на месте. Все на месте. Сообщения, которые я ей отправляла, пока висела на волоске от смерти. Пока была без сознания. Пока врачи боролись за мою жизнь.

Их не должно существовать! Черт, я не могу в это поверить.

И что мне с этим делать? То есть, я знаю, но последствия сейчас могут быть чересчур для меня. Но я хотя бы опубликую это. Надо поспать. Скоро приедет мама.

Быстрей бы ее увидеть.

~

Оригинал

Телеграм-канал чтобы не пропустить новости проекта

Хотите больше переводов? Тогда вам сюда =)

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Показать полностью
Creepy Reddit

ВНИМАНИЕ ПОКУПАТЕЛИ! Игнорируйте кровь, все под контролем

ВНИМАНИЕ ПОКУПАТЕЛЯМ! Пожалуйста, немедленно спрячьтесь в задней части магазина

~

– Все понял? Повторить еще раз? –  твердо спросил я, стараясь сохранять терпение. – Смотри, за этой дверью раздевалки. Как только выходишь туда, ты ответственный за все, что происходит в магазине.

– Да, понял, понял, – ответил Джерри, вытирая измазанные шоколадом руки о рубашку и шлепая наполовину съеденный батончик на стол. – Мне можно играться с интеркомом только в критической ситуации. А Майрону нужно есть каждый час из-за его “состояния здоровья”.

– Каждые полчаса, – поправил я, протягивая ему влажную салфетку. – Это самое важное правило, Джерри. У него не просто “состояние”, это чрезвычайно важная проблема. И я ожидаю, что ты, как его коллега, будешь присматривать за Майроном.

Он кивнул, не глядя на меня, повернулся и направился к выходу из комнаты отдыха, на ходу натягивая синий жилет. Мне осталось только наблюдать, как он беспечно идет на свою первую смену, молясь, чтобы парень не облажался.

Джерри облажался.

Майрону нужно регулярно перекусывать сладким, чтобы держать уровень сахара в крови под контролем, и он должен был снова поесть в 8:45 вечера. Последнее кормление перед закрытием. Что-то подтолкнуло меня срочно просмотреть камеры наблюдения и проверить, как идут дела.

Вот дерьмо.

Майрон стоял совершенно неподвижно рядом с кассой у выхода. Даже на зернистой картинке было видно: что-то пошло не так. 

Его кожа выглядела бледной, почти синей.

Я вскочил со стула, готовый бежать через весь магазин. Но сразу понял, что уже слишком поздно.

Майрон кинулся на проходившего мимо мужчину.

Я развернулся и нажал кнопку внутренней связи магазина, сделал глубокий вдох и произнес своим лучшим голосом “менеджера”.

Внимание покупатели! Пожалуйста, немедленно пройдите к задней части магазина.

Если люди будут делать ровно то, что я говорю, все будет в порядке.

Никто не двинулся с места.

Пожалуйста, немедленно пройдите к задней части магазина. Это не учения.

Я честно пытался предотвратить панику.

Майрон повалил мужчину на землю. Жертва уже не сопротивлялась. Но мое сообщение почти всех отвлекло, так что толпа оставалась спокойной.

Джерри поблизости не было.

Одно нажатие кнопки и двери в здании заблокированы. Так-то лучше. Неважно, насколько серьезной будет заварушка, в мир я это не выпущу. Как минимум не случится катастрофы в масштабах города.

Избегайте открытых пространств. Повторяю. Избегайте открытых пространств.

Я молился, чтобы они послушали.

Все замерли.

А потом паника вспыхнула лесным пожаром, наконец заставив их действовать, сделав то, чего не смогли мои мольбы.

Я вздохнул с облегчением. И тут же подавился воздухом, заметив группу, направляющуюся к выходу.

Прямо туда, где кормился Майрон.

Я снова взялся за микрофон. На этот раз дрожащими руками.

Держитесь подальше от окон и дверей. И не пытайтесь выйти из магазина.

Майрон поднял голову.

Его рот был залит кровью, а лицо больше походило на лицо манекена, чем на человеческое. На мгновение у меня перехватило дыхание.

Люди остановились и уставились на него. Майрон медленно повернул голову, как будто смутно осознавая, что за ним наблюдают. Во время кормления он часто поглощен добычей, но не настолько, чтобы ничего не замечать вокруг.

Не оставайтесь на открытом месте. Не попадайтесь никому на глаза. Это включает в себя и камеры видеонаблюдения. Пожалуйста, переместитесь в место, которое не видно ни на одной из камер.

Мое дыхание так участилось, что я почти терял сознание. Но этого нельзя было допустить. Только не снова.

В голове проносились сотни мыслей. Может стоит бросить все, выбежать в зал и отвлечь Майрона?.. Но в его состоянии все кончится тем, что он просто сожрет меня.

Нет, нужно сосредоточиться и следить за потенциальными жертвами.

По большей части покупатели попрятались. Если все будут продолжать в том же духе, мы переживем это чертово недоразумение и Майрон вскоре придет в норму.

Но он перестал есть. Поднял уже нечеловеческое лицо и принюхался, раздувая тонкие ноздри на плоском носу.

Я просмотрел 19 камер наблюдения и нашел их на 13-й.

О, нет. Женщина открыла пакет с шоколадными яйцами и скармливала их своему сыну. Засранец запихнул в рот сразу пять конфет.

Майрон за четверть мили чуял детей, набивающих животы сахаром.

Держитесь подальше от рядов с едой. Если у вас есть с собой еда, оставьте ее и переместитесь в новое укрытие.

Я лихорадочно пытался понять, что еще могут сделать эти идиоты, чтобы спровоцировать Майрона.

Если у вас есть какие-либо открытые раны, перемотайте их одеждой.

Я затаил дыхание.

Майрон заглотил кусок руки, зажатый в зубах, и очень заинтересованно принюхался.

Ну вот и все. Мы все умрем.

Я полез под стол и отвинтил крышку с бутылки виски Kirkland, сделал обжигающий глоток, опустился на кресло.

Примите позу эмбриона и положите руки за голову. Закройте глаза и не открывайте их ни в коем случае, чтобы вокруг не происходило.

И откинулся назад, гадая, кто умрет первым.

Семья воришек шоколада как по команде поднялась и побежала по центральному проходу, что было примерно так же мудро, как пугать льва сырыми стейками из антилопы гну. Майрон медленно повернул голову, наблюдая, как они несутся к запертому выходу. Отец семейства врезался в дверь всем телом, на горьком опыте убедившись, что стекло и металл намного прочнее его. Только эта камера писала со звуком, так что я слышал каждую болезненную подробность столкновения.

Майрон медленно поднялся.

Затем что-то дернулось у него под ногами.

Срань господня, человек, которым он решил перекусить – у которого теперь отсутствовали обе руки, обе ноги, а на месте лица осталась куча фарша – был все еще жив. Майрон в замешательстве уставился на него, забыв о семье в дверях.

Он запустил руку в разорванный живот мужчины и схватил пригоршню внутренностей, будто связку колбасок. Потом опустился на колени, предпочитая лакомиться без рук. Хотя бы так – сумасшедшее семейство получило шанс сбежать, если конечно они будут вести себя очень, очень тихо.

– Эй! –  крикнули они Майрону – Выпустите нас!

Я перестал дышать.

– Вы меня слышите? Мне все равно, даже если будет гребаный торнадо. Откройте дверь и выпустите нас!

Майрон, должно быть, нашел в толстой кишке исключительно вкусный самородок, судя потому, что челюсти его задвигались ненормально быстро. Я бросился к интеркому.

Внимание. Пожалуйста, не разговаривайте ни с кем из сотрудников Walmart.

Майрон поднял голову на мой голос. А затем медленно начал вставать, отталкиваясь от ленты конвейера окровавленными ладонями. Теперь семья увидела кровь. Теперь они медленно отступали.

Теперь, когда стало слишком поздно.

Я беспомощно наблюдал, родители с двумя маленькими детьми убегали от Майрона, а он неуклюже тащился за ними. Если бы это были только двое взрослых, они, возможно, смогли бы сдержать его. Но дети были не в состоянии двигаться достаточно быстро.

Практичная часть моего разума умоляла их пожертвовать хотя бы одним.

Вместо этого они прошли через отдел одежды, направляясь прямиком в раздевалки.

Прямиком ко мне.

Шестеренки в мозгу завертелись.

Я знал, что нужно делать.

Встал, открыл дверь и выглянул внутрь. Жуткая, искаженная фигура Майрона растерянно оглядывала раздевалку.

– Привет, – прошептал я. – Проголодался, здоровяк? – Я протянул недоеденный Джерри батончик "Милки Вэй".

Его ноздри расширились.

А потом Майрон шагнул ко мне, облизывая губы семидюймовым языком. Я улыбнулся: сработало.

Из раздевалки донесся детский плач.

Ну вашу ж мать.

Майрон остановился, обернулся и уставился на дверь. Я потряс шоколадным батончиком, но это не помогло. Ребенок продолжал плакать, возбуждая любопытство Майрона. Он присел на корточки, упершись руками в пол, и опустился к щели под дверью.

Просунул руку. Слепо пошарил ей по полу.

И заглянул под дверь.

Внимание покупатели. Пожалуйста, пройдите к выходу из магазина, где вы сможете оплатить свои покупки. Мы закрываемся через десять минут.

ГРЕБАНЫЙ ДЖЕРРИ!

Я в ужасе оглянулся на комнату отдыха.

И тогда понял.

Его скучающий вид ясно говорил о том, что парень плевать хотел на происходящее в магазине. Он просто хотел побыстрее свалить домой, полагая, что сотрудников отпускают ровно в час закрытия. Моя кровь из ледяной превратилась в кипящую.

Инстинкт взял верх, и я обнаружил себя бегущим к Майрону. Нельзя было допустить, чтобы кто-нибудь еще увидел его, так что оставалась единственная надежда на мой гнев. Я опустился на колени и схватил его за лодыжки, оттаскивая от двери раздевалки. Майрон беспомощно царапал гладкий пол, оставляя размазанные кровавые следы.

Первые люди выползли из своих укрытий как раз в тот момент, когда я закрыл за нами дверь комнаты отдыха.

И когда Джерри, Майрон и я оказались заперты в маленькой подсобке, меня захлестнул запах меди, травки и тела.

– Эй, чувак, походу, что большинство покупателей свалили, так что я уйду порань… О ГОСПОДИ, ЧТО ЭТО ЗА ХЕРНЯ?! – Джерри осекся, увидев, как я отхожу от смущенного и сердитого Майрона.

– Да, херня страшная до усрачки. Но пока ты был под кайфом и дрочил в туалете, он чуть не съел ребенка.

Майрон зашипел. От этого звука у меня мгновенно пересохло во рту и горле.

А потом Майрон прыгнул.

Джерри завопил, падая вперед от моего толчка в спину, но звук тут же оборвался, стоило его трахее покинуть горло.

Я смотрел, как Майрон жует, понемногу превращаясь в кисель.

Боже, как же я ненавижу торговлю.

~

Оригинал

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Показать полностью
Creepy Reddit

Свинка Пегги

Я никогда не была святой. Скорее ужасным человеком. Я не ищу сочувствия, потому что его не заслуживаю. А то, чего заслуживаю, рано или поздно придет за мной.

Я пишу это, потому что должна, и что бы со мной ни случилось, этот долг должен быть выплачен.

Прости, Пегги.

Сегодня вечером я убила Тихоню Кейси.

***

Ее звали Пегги. Самая уродливая девочка в школе, если не во всем городе Оук-Гроув. Классический ботаник в очках с толстенными линзами и стрижкой прямиком из восьмидесятых. И жутким заиканием.

Все мы ужасно относились к ней с тех пор, как ее семья переехала в город. Мы тогда были в третьем классе. Ханна Стоун, моя лучшая подруга, первой обратила на Пегги внимание. Она начала называть ее “Свинка”. Все остальные просто подхватили это. Никто не хотел иметь с ней ничего общего. Разве что превратить жизнь девочки в ад. Я тоже виновата. И должна признать это.

***

В пятом классе Саймон Лукас переехал в наш город за две недели до начала занятий. Пегги была первой, с кем он заговорил. Он теперь жил с ней по соседству и эти две недели они все время проводили вместе. Пегги наконец-то нашла друга. Я помню, как они смеялись и катались на велосипедах туда-обратно по большому холму на Доусон-стрит.

В первый день в школе он даже сел с ней за обедом. Но к концу дня Саймон понял, что подружился с изгоем. Черная метка для любого новичка.

Саймон больше не сказал ей ни слова с того дня.

Пегги снова осталась одна.

***

Когда Пегги исполнилось шестнадцать, ее родители наскребли достаточно денег, чтобы купить ей маленькую развалюшку – вечно дымящую и грохочущую машину. Ее было слышно буквально за километр.

Пегги так гордилась этой машиной. Да, начинка была древнее мамонтов, но снаружи она содержала ее в безупречном состоянии. В решетке радиатора никогда не было ни жучка, ни комка грязи на колесах. Она убегала протирать свою развалюху во время обеденного перерыва одной из тех странных тряпок из магазина на диване.

Ханна решила, что было бы забавно разыграть Свинку, поэтому однажды ночью угнала машину прямо с подъездной дорожки. На следующее утро на школьной парковке остался только тлеющий остов того, что раньше было машиной Пегги. Никого в этом не обвинили. Никто и не собирался винить. Город так же презирал Пегги, как и мы.

Я точно знаю, кто это сделал. Десять человек. Они облили машину бензином, а мы с Ханной одновременно бросили спички.

Я не признавала вины тогда, но признаю сейчас.

***

На следующий день Пегги столкнулась с Ханной перед школой. Мы подумали, что будет драка, но вместо этого Пегги разрыдалась и только спросила:

– За что?!

– Не понимаю, о чем ты, Свинка.

– Я знаю, что это бы…бы…была ты!

– До…до…докажи, сука! Что ты вообще разошлась? Эта машина была просто старым куском дерьма.

– Мои ро…родители копили ч…ч…четыре года, чтобы купить е…ее.

Повисло неловкое молчание. Тогда я впервые очнулась. Впервые начала понимать, насколько уродлива моя душа.

А Ханна рассмеялась.

– Твои предки копили четыре года и это все, на что им удалось наскрести?! Боже, да вы просто рвань.

Все рассмеялись. Все, кроме меня и Саймона Лукаса. Мы не смеялись, но ничего и не сделали, когда Пегги убегала в слезах.

Пегги снова стала ездить на велосипеде. Два месяца спустя украли и его.

***

В выпускном классе Пегги забеременела. Она никогда не говорила, кто отец ребенка, но мы все знали, что это Коди Болдуин.

Она была влюблена в Коди в течение многих лет. Он игнорировал ее, как все, но никогда не задирал. Возможно поэтому она и влюбилась. Она оказалась в нужном месте в нужное время, наконец рассказала ему о своих чувствах, и они вместе легли в постель. Это что-то значило для нее.

Он был пьян, а она была рядом. Вот что это значило для него. Он так и сказал, когда она сообщила о беременности.

Несмотря на то, что мы знали, кто был отцом, это не помешало Ханне распустить слух, что Пегги обрюхатил отец. И не помешало всем в школе подхватить это и разнести по городу.

Мы начали называть ее Брюхатой Свинкой.

Она могла бы учиться дома, но по какой-то причине настояла на том, чтобы закончить год в школе вместе со всеми остальными.

Ханна даже пустила слух, что ее ребенок будет каким-то мутировавшим монстром из-за кровосмешения. Отвратительной тварью, которая станет преследовать город. Кто-то нарисовал на шкафчике Пегги грубую картинку ребенка-монстра с двумя когтистыми руками и без ног.

Оглядываясь назад, я не нахожу себе оправдания. Я была жестокой тенью человека, которому нравилось причинять кому-то боль.

Я должна признать это.

Что меня поражает, так это то, что к тому времени весь город Оук-Гроув ненавидел Пегги без всякой причины, и она это знала. Город “отвергал” ее, и делал это с удовольствием. Возможно, именно поэтому она осталась в школе. Возможно она никогда по-настоящему никому не позволяла себя задеть, до того дня.

***

За день до весенних каникул я попыталась извиниться перед Пегги в школе сразу после первого урока. Она улыбнулась мне в ответ.

– Тебе плохо, да? Маленькая Тихоня К…к...кейси. Ну, м…м...может быть, если тебе плохо, ты в…в...встанешь и с…с...скажешь что-нибудь в следующий раз, когда твои маленькие д...друзья набросятся на меня?

Всего час спустя я увидела своих друзей, идущих за Пегги по коридору второго этажа. Ханна, казалось, была зла на Пегги даже больше, чем обычно, и делала все, чтобы вывести ее из себя.

Она стала напевать песенку, раз за разом, снова и снова, как только Пегги появлялась в пределах слышимости:

Б…б… брюхатая свинка ноги раздвигала,

Папаша вставил, у…у…уродов нарожала!

Ханна повторила это четыре раза, пока шла за ней. Когда Пегги, наконец, добралась до края лестницы, она повернулась к Ханне, и ткнула пальцем в ее сторону:

– Ханна, за…за…замол…

– Не тычь в меня пальцем, Свинка!

Все произошло так быстро.

По сей день я не знаю, хотела ли Ханна столкнуть ее, или это был просто несчастный случай. Что я точно знаю, так это то, что пять секунд спустя Пегги лежала лицом вниз на полу у подножия лестницы, из ее головы текла кровь. А когда нас спросили, что произошло, таинственным образом никто ничего не знал.

Тихоня Кейси.

***

Ее срочно доставили в больницу. Я до сих пор помню, как все стояли возле школы, когда Пегги грузили в машину скорой помощи. Коди Болдуин молча глядел ей вслед, и когда машина отъехала, некоторые из нас посмотрели на него. В конце концов, она носила его ребенка. Я спросила, все ли с ним в порядке. Он резко обернулся на звук моего голоса, будто вышел из транса.

– А… да. Просто странно, вот и все. Я всегда думала, что однажды она потребует алименты. Увернулся от пули.

***

Она была в коме семь месяцев. Я уехала в колледж, но Ханна держала меня в курсе событий. Рассказала, что, когда Пегги наконец очнулась, единственное, о чем она спросила, был ее ребенок. Ей сказали, что ребенок умер в тот день, когда она упала с лестницы.

Пегги больше не произнесла ни слова. В городе говорили, что ее глаза остекленели, смотря в никуда, а на губах застыла легкая улыбка. Она такой и оставалась, пока врачи, наконец, не махнули на нее рукой и не перевели в психиатрическую больницу примерно в часе езды от города.

Я слушала, как Ханна рассказывает эту историю, и почти видела, как она улыбается на другом конце провода. Слишком явными были восторженные интонации. Я ничего не ответила.

Почему я вообще подружилась с этим человеком? Почему я была так жестока к кому-то без всякой причины?

– Кейси? Ты там?

– Да.

– Можно спросить?

– Давай.

– Это неправильно, что я не чувствую себя плохо? Кейси... алло?

У меня не нашлось для нее слов. Я повесила трубку. Побежала в ванную, и выблевала ужин на пол.

Нужно было избавиться от того человека, кем я была.

***

Шли годы. Мои родители остались в Оук-Гроув, но я не возвращалась, чтобы навестить их. Приглашала погостить к себе. И каждый раз, когда они упоминали мой родной город, быстро меняла тему.

Однажды я, наконец, набралась смелости рассказать родителям, что именно случилось с Пегги, и о моей роли во всем этом.

К моему удивлению, они никак не отреагировали. Просто сказали мне не волноваться.

– Плохие вещи случаются, милая.

Шли годы, и я звонила все реже и реже. Я заметила, что родители изменились к худшему. Они стали озлобленными, легко выходили из себя, и в целом стали равнодушны к людям.

Через двенадцать лет после того, как я покинула город, родители попали в автомобильную аварию. Я потеряла обоих. У меня не было другого выбора, кроме как вернуться домой, чтобы уладить все их дела.

***

Уже на въезде в Оук-Гроув, состояние города бросалось в глаза. Он разваливался.

Повсюду мусор, заколоченные досками магазины, и тощие бродячие собаки с животами, прилипшими к позвоночнику. Даже озеро, где мы так часто собирались, превратилось в зловонную лужу, пропахшую тухлой рыбой.

Люди бесцельно шатались по улицам, все флаги на каждом крыльце были рваными и изношенными. Церковь сгорела несколько лет назад, но пепелище никто и не думал расчищать.

Большинство дубов, пышно растущих раньше вдоль улиц, умирали или уже засохли.

Завернув, наконец в своему дому, я едва узнала его. Родители всегда о нем пеклись, я это отчетливо помню. Меня не было всего двенадцать лет, но, казалось, здание больше тридцати или сорока лет простояло заброшенным.

Внутри меня ждали горы хлама. Как в норе барахольщика. Кучи мусора, газет, оберток от еды...

Мои родители жили как животные, а я понятия об этом не имела.

Я изо всех сил старалась немного прибраться, но тщетно. В дверь постучали

Мне не следовало открывать.

– Кейси?!

Ханна выглядела намного старше, чем следовало. На лбу у нее залегли глубокие морщины, в темных волосах блестели седые пряди. Кроме того, она была глубоко беременна.

– Кейси! О боже мой! Привет! – Она обняла меня так крепко, как только могла, упираясь раздутым животом.

– Привет.

– Я не знала, что ты в городе! Так жаль твоих родителей.

– Спасибо.

Последовало долгое молчание, я вдруг поняла, что у меня есть идеальное оправдание для того, чтобы не приглашать ее войти. И открыла дверь, демонстрируя состояние дома.

– Я бы пригласила тебя, но здесь такой бардак.

– Да-да-да, понимаю. Ты заходи ко мне! Найдется минутка?

– Я не знаю, смогу ли я. Много дел.

– Ой, да ладно! Ненадолго. Давай наверстаем упущенное!

***

Ее дом выглядел еще хуже родительского, хотя она, казалось, этого не замечала. Снаружи он был памятником вопиющей запущенности, даже лестница, ведущая к входной двери, потрескалась и покрылась густой коричневой плесенью. То что было внутри можно описать только как лабиринт из мусора. Горы хлама, удушливый запах, тут и там кучки мышиного дерьма… Я не хотела присаживаться. 

Она тоже потеряла обоих родителей всего через два года после окончания средней школы. Она не рассказывала, что случилось, а я не спрашивала.

Чем больше она говорила, тем больше я осознавала, как сильно по ней не скучала. Прозвучит странно, но я физически ощущала эту тягу внутри себя. Что-то пыталось заставить мой разум стать собой прежней, и это пугало. Будто возвращение в родной город выявило ненавистные части моей натуры. Злое существо, которое хотело, чтобы я стала такой же уродливой, как раньше.

Она предложила выпить, и я согласилась. Мне это было нужно. Она налила и себе, к моему удивлению и возмущению. Ханна села, протянула мне мой виски с колой, а затем разом заглотила половину своего.

– Уверена, что тебе стоит пить?

– Да, черт. Только это успокаивает маленького ублюдка. Я думаю, он с нетерпением ждет стаканчик-другой каждый вечер. Просто сегодня начну пораньше.

Она была мне противна. Я хотела уйти, но ее следующие слова, заставили меня остаться.

– Иногда… Я думаю, что мы разрушили этот город, понимаешь? Как будто Свинка утащила его в канализацию вместе с собой. Помнишь Свинку?

– Это довольно сложно забыть.

– Боже, что за сука!

– Она все еще в той больнице?

– Насколько всем известно, она все еще там, пускает слюни и ссытся в штаны. Хотя это не помешало ей проклясть город.

– Проклясть?

– Черт, Кейси, да ты оглянись! Последние двенадцать лет все просто разваливалось на части. Куча людей переехало, но те, кто все еще живет здесь, либо больны, либо умирают! – Она так сильно засмеялась, что что-то забулькало у нее в горле. Ханна отхаркнула и сплюнула зеленый комок на обложку журнала "Олд Пипл".

– Слышала, что случилось с Коди Болдуином?

– Нет.

– Да он свихнулся. Рассказывал всем, что за ним следят по ночам. Однажды ночью был дома один. Запер все двери, забаррикадировал выходы и окна, забил досками, прикинь? Копы час ковыряли входную дверь. Они нашли его на кровати. Рядом записка о том, что кто-то пытался проникнуть в дом, чтобы убить его. Парень прострелил себе голову.

– Боже мой.

– Это даже не самая хреновая часть. – Она понизила голос. – Пистолет валялся в другом конце комнаты, без единого отпечатка пальцев. – Она улыбнулась и залпом допила виски. Пока я пыталась переварить ее слова, Ханна встала и налила себе еще. Спросила, не хочу ли я добавки, но я только покачала головой.

– А помнишь Саймона Лукаса? У него отказали тормоза на вершине того большого холма на Доусон-стрит, а внизу машину протаранил грузовик Amazon. Умер мгновенно. Здесь происходит всякое странное дерьмо. Почти половина нашего выпускного класса погибла.

– Тогда почему, э-э… почему ты не уехала?

– Ну, у меня есть собственный дом, непыльная работа в отеле, за которую достаточно платят. Может быть, я когда-нибудь перееду, но и здесь все прелестно.

– Да. – Я скептически оглядела ее “прелесть”. Странно. Как будто мысль о том, чтобы покинуть город, который, возможно, проклят, была ей совершенно чужда и нелогична.

Она бредила.

– Черт! Ай! – Ее живот вдруг вздулся бугром. – Маленький ублюдок хочет пить. Сейчас! Подожди ты, чертов засранец! Боже! Его отец смотался через два месяца после того, как я забеременела, так что я все еще работаю. Тяжелое времечко для нас обоих.

Она снова подпрыгнула. Ее живот дважды дернулся. Будто ребенок пытался протолкнуться наружу прямо через плоть. Никогда не видела, чтобы дети так сильно пинались.

Она рассказала еще несколько историй о том, как люди, которых я когда-то знала, умирали ужасной смертью, не переставая смеяться.

Она была не просто довольна. Счастлива оставаться в этом ужасном месте.

Это напомнило мне о теории ведра с крабами. С каждым произнесенным ею словом и с каждой минутой, которую я проводила, слушая это, я понимала, что позволяю затягивать себя обратно в яму этого города.

Мне пришлось уйти.

Она настояла, чтобы мы обменялись номерами, что я и сделала, с твердым намерением удалить ее телефон, как только я нанесу один визит.

Вечерело, но мне нужно было еще раз попытаться все исправить.

***

Психиатрическая больница находилась почти в часе езды от города, и как только мой старый дом остался  позади, мне сразу стало легче. Я справилась о Пегги на стойке регистрации, чтобы узнать, возможно ли вообще ее увидеть.

Медсестра искоса взглянула на меня и заговорила приглушенным голосом:

– Ее здесь больше нет. Отец приехал и забрал Пегги домой много лет назад.

– Он все еще живет в том же доме, что и всегда?

– Технически да . Если пребывание в том городе можно назвать жизнью. Убогое место, полное несчастных людей.

***

Я постучал в дверь старого дома Пегги. Пусть это было нелепо, но мне нужно было это сделать. Даже если бы она не услышала, я должна была извиниться перед Пегги в тот вечер, потому что твердо решила никогда больше не возвращаться в Оук-Гроув.

Дверь, наконец, открылась. На пороге стоял отец Пегги.

– Чем я могу вам помочь?

– Сэр, меня зовут Кейси...

– Я знаю, кто вы, мисс. Вы одна из тех девушек, которые забрали у меня дочь и внучку. Я никогда не забываю лица.

– Сэр, я просто хочу увидеться с ней, если возможно. Мне нужно извиниться за то, как я с ней обходилась.

– Ну конечно. Одна из вас вернулась сюда, чтобы попытаться почувствовать себя лучше, извинившись за то, что была такой сукой по отношению к моей девочке. Извиниться, да? Конечно, почему бы, черт возьми, и нет. Ты можешь просто встать на колени там, у подножия дуба во дворе, и извиняться сколько угодно. Вдруг получится извиниться и перед моей внучкой тоже. Там мы развеяли их прах.

– Она больше не с нами?

– О, милая, она умерла восемь лет назад. Я наблюдал, как Пегги угасала в своей постели, пока, в конце концов, не превратилась лишь в тень себя прежней. Но ты не спросила меня, умерла ли она, ты спросила, с нами ли она. На этот вопрос сложнее ответить, не думаешь? – Понизив тон голоса, отец Пегги улыбнулся.

У меня по коже побежали мурашки.

– Я сожалею о вашей потере... и…Я сожалею о своей роли в этом. – Я повернулась, чтобы вернуться к машине. Он схватил меня за руку и развернул к себе.

– Ты была достаточно умна, чтобы убраться из города, после того, что натворила. Намного умнее многих других. Если ты честна со мной, я хочу дать тебе совет. Уезжай, пока она не узнала тебя. Она больше не из тех, кто принимает извинения.

***

К тому времени, как я вернулась в родительский дом и собрала кое-какие вещи, солнце уже начало садиться. Я хотела выехать из города до темноты.

Но едва села в машину, как зазвонил телефон.

Ханна.

– К..к..кейси…Мне нужна помощь! – Она плакала.

– Что случилось?

– П…п...пожалуйста, помоги...

– Ханна, мне нужно ехать.

– Мне страшно.

Звонок прервался.

Мне было все равно.

Я поехала прочь из города. Зря я вообще вернулась.

Светофор на выезде из жилых кварталов загорелся красным. Начался дождь. Я боролась сама с собой.

Последние двенадцать лет я пыталась искупить вину за то, что была бессердечной сукой, которая помогла разрушить чужую жизнь, и вот я снова отворачиваюсь, когда кто-то просит о помощи.

Загорелся зеленый, но я не сдвинулась с места.

А потом развернулась и направилась обратно к дому Ханны.

***

Дождь лил, как из ведра. На улице Ханны не горели фонари. Мне пришлось схватиться за мерзкие перила, чтобы не поскользнуться на лестнице, ведущей к ее крыльцу.

Дверь была заперта, но даже с улицы было слышно, как она кричит. Пришлось разбить окно, чтобы попасть внутрь.

Вонь ударила в нос, как только я ступила на ее похрустывающий ковер. Весь дом пропитался запахом гнили.

Я побежала на голос и обнаружила Ханну, корчащуюся на полу в ванной. Ее волосы и кожа вымокли от пота. На ней были только трусы и лифчик. Весь кафель покрылся бесцветной густой жидкостью – отошли воды.

– Помоги мне! Кейси! О Боже, как больно!

Я подбежала к Ханне и попыталась успокоить ее. Обняла ее одной рукой за плечи и приподняла голову.

– Я держу тебя! Сейчас позову помощь! Просто держись!

Я позвонила в 9-1-1 со своего телефон, попросила прислать скорую. Оператор пыталась удержать меня на телефоне, но я уронила его на пол – Ханна настолько сильно корчилась.

Ее зрачки так расширились, что радужка полностью скрылась, вены пульсировали на шее. Живот то и дело сжимался, на сероватой ткани трусов проступила кровь.

– Кейси! К…к…кейси! Пожалуйста, останови это!

– Помощь едет! С тобой все будет в порядке!

Я держала крепко, как только могла, но она начала так дико биться, а кожа ее была такой скользкой, что руки соскользнули. Она вырвалась. Затылок с хрустом ударился о кафельный пол. Она перестала двигаться.

– О боже мой! Ханна! Ханна?!

Ее глаза закрылись, но слабый пульс еще прощупывался. Повисла невыносимая тишина. Только дождь барабанил по стенам. Я потянулась за телефоном, но замерла, услышав, как открылась входная дверь.

– Эй?! Кто там?!

Тишина.

А потом тихий смех.

Я выглянула в темный коридор, но смогла разглядеть только небольшую часть гостиной и разбитое окно, через которое сама пролезла.

– Там кто-то есть?..

Живот Ханны снова зашевелился. На этот раз отчетливый бугор пошел вниз, кровь пропитала трусы. Снова смех. Вцепившись в телефон я прошептала:

– Пожалуйста, поторопитесь.

– Мисс, просто оставайтесь со мной на связи. Они уже в пути.

– Хорошо.

Что-то зашевелилось в грязной гостиной.

Бутылка упала.

Разбилось стекло.

А потом раздался тихий топот. С каждой секундой все громче и ближе.

Сотни мышей лавиной бросились из гостиной на улицу через разбитое окно.

Ханна прошептала мое имя. Я отвлеклась на ее измученное лицо.

– Я здесь.

– К…к…кейси! – Из гостиной донесся другой голос. Грубый и хриплый. В доме кто-то был. Я оглядела ванную в поисках чего-нибудь, чем можно было бы защититься, и единственное, что нашла – штангу для занавески в душе.

Я снова опустила голову Ханны на пол и медленно встала.

– Тихоня К…к…кейси…

Я выдернула штангу из стены и сорвала с нее занавеску. Крючки звякнули о кафель. Я перехватила штангу, как биту.

И ждала. Прерывистое дыхание Ханны эхом отражалось от стен. Дождь хлестал все сильнее.

Я ждала.

И ждала.

И ждала…

– ЧЕРТ, КАК ЖЕ БОЛЬНО! О, ЧЕРТ ВОЗЬМИ! КАК БОЛЬНО! – Ханна вскочила на ноги. Дикие глаза, лицо – маска агонии. Она вдруг рванула так быстро, как только могла, по коридору в сторону гостиной. – ПОМОГИТЕ! МЕНЯ РАЗРЫВАЕТ!

Ярко-красная кровь потоками стекала по ее ногам, оставляя четкий след на полу. Она скрылась из виду, не переставая вопить. Вот она выбежала через входную дверь… И я услышала, как она упала с крыльца.

А потом ничего, кроме дождя.

– Ханна?! ХАННА?!

Сердце бешено колотилось. Я собралась с духом и двинулась вперед. И с каждым шагом все больше ощущала, как нечто, чего я не хотела бы видеть, мчится ко мне по коридору.

Осторожно, я пробралась в гостиную. Никого. Входная дверь широко открыта. У подножия лестницы лежало скрюченное тело Ханны. Она уже промокла насквозь. Стояла непроглядная темнота, я наощупь нашла выключатель у входной двери и включила свет.

Тусклая лампа на крыльце мигала, но и этого было достаточно, чтобы увидеть лицо Ханны. Мертвые глаза неотрывно прикованы ко мне, рот разинут. Шея искривлена под неестественным углом, сломана одна из ног.

Вдалеке завывала сирена "скорой помощи". Но я продолжала затравленно оглядываться по сторонам, пытаясь убедиться, что рядом со мной никого нет.

– Тихоня К…Кейси…

Кто-то стоял в темноте на другой стороне улицы. Я крепче сжала штангу.

Лишь тень себя прежней

Тело Ханны начало двигаться.

Ее живот растягивался и сдувался, словно воздушный шар. Снова и снова. Ткани с треском разорвались, а затем живот сжался последний раз и что-то вывалилось на темную улицу.

– Тихоня Кейси…

Я не буду описывать, что выползло из тела моей школьной подруги, потому что не хочу это вспоминать. Мне оставалось только наблюдать, как оно бесшумно и целенаправленно ползло через улицу к силуэту в тени. Человек наклонился, поднял его и прижал к себе.

Машина скорой помощи наконец завернула за угол на улицу Ханны, и я с облегчением посмотрела в ее сторону, зная, что едет помощь.

А когда снова обернулась, на той стороне улицы было пусто. Скорая подъехала ближе. Фары осветили грязный след, ведущий от тела Ханны на другую сторону улицы. Он быстро исчезал под струями дождя.

***

Меня задержали всего на одну ночь. Смерть Ханны посчитали несчастным случаем. У нее случился выкидыш из-за падения.

Когда меня допрашивали помощники шерифа, я ничего не сказала о том, что видела.

Все слышала тот грубый голос в свой голове. На этот раз я сделала то, чего хотела Пегги.

Снова стала тихоней Кейси.

***

На следующее утро я уехала и больше не возвращалась. Да и все это пишу только потому, что люди должны знать, что я сделала. Я должна.

Прости, Пегги.

~

Оригинал

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Показать полностью

Платформы для онлайн-обучения: что вы о них думаете? Поделитесь мнением!

Онлайн-курсов становится все больше, и нам интересно собрать статистику. Пожалуйста, пройдите небольшой опрос и поделитесь своим мнением!

Creepy Reddit

Стоит ли отменить сожжение книг? Тревожащее письмо прилагается

Это письмо отправили в рассылку нашей церкви. Очень… тревожащее письмо. Здесь я не назову своего имени, исключительно на всякий случай. И да, я почти уверен, что буду присутствовать, но абсолютно уверен, что не принесу ничего, что можно было бы сжечь.

***

Джентльмены,

Несмотря на то я, как и все, с нетерпением жду воскресного мероприятия, я счел своим долгом поделиться любопытным и тревожащим письмом, которое получил вчера по почте. Подобные высказывания я категорически игнорирую в обычное время – как еретические или в лучшем случае чистый вымысел, но что-то в словах автора заставило меня задуматься.

Если честно, с момента прочтения я плохо спал, а когда забывался сном, видел сплошь огонь. Пожалуйста, ознакомьтесь, и мы проведем голосование в субботу, за день до мероприятия.

Я абсолютно убежден, что каждый из вас отнесется к изложенному с полным вниманием.

Тем временем я продолжу собирать соответствующие тома от прихожан, заинтересованных в том, чтобы очистить эту Землю от грязи.

По причинам, которые станут для вас очевидны, мистер Уоллис не добавлен в рассылку.

С наилучшими пожеланиями,

Преподобный Томас Уинслоу

***

Дорогой преподобный Уинслоу,

Я старая женщина, но это не делает меня лгуньей. Или слабоумной. Как и прежде, я ухаживаю за домом, езжу в продуктовый магазин и поддерживаю связь с несколькими старыми знакомыми. В основном, однако, я читаю. Всегда любила старые добрые истории, чем увлекательнее, тем лучше.

До сих пор помню, как отец отлупил меня ремнем, когда поймал с парой романов Нэнси Дрю. Мне было девять. Он не одобрял ни одну книгу, кроме Библии. Я была уверена, что люди, подобные ему давно остались в прошлом.

А сегодня прочла в газете, что местной библиотеке отказали в финансировании, и еще кое о чем: о предстоящем воскресном сожжении книг на парковке вашей церкви.

Я не настолько глупа, чтобы пытаться отговорить проповедника жечь книги. Вами движут собственные убеждения, но, думаю, многое из того, что я расскажу, пошатнет их. Если, конечно, вы захотите выслушать.

В свои десять лет я жила в маленьком городке под названием Сазерленд, неподалеку от этих мест, хотя вы больше не найдете его ни на одной карте. Папа разводил коров, и любой в округе сказал бы вам, что с бычками он обращался куда лучше, чем с людьми. Он был религиозным человеком, как и большинство в те дни, но в основном держал это при себе. И, я полагаю, он продолжал бы в том же духе, если бы однажды в город не приехал незнакомец.

Он назвался мистером Сэмюэльсом и громко заявил о себе прямо на городской площади, в аккурат к концу воскресной службы. Дряхлый, сгорбленный человечек, лысый, как колено, но с аккуратной белой бородкой. Он заходился криком о “непристойностях и грязи”, и люди, возможно, прошли бы мимо, если бы старик не сжимал в руках чудный реквизит: книгу, огромную, больше любой виденной мной когда-либо, старую потертую книгу.

– Узрите! Молю Бога о милости его! Никогда раньше, для вашего же блага, ни одна душа здесь не должна была знать об этой книге, до этого самого момента! Братья и сестры! Я не говорю по-древнеегипетски, так что простите мне неточности перевода, но название ее звучит примерно как "Пророчества змеиных богов". Грязь. Истинная грязь! Трактат, полный угроз со стороны древнего культа, стоявшего когда-то насмерть против наших христианских предков, культа, поклонявшегося тому самому Змею, что соблазнил Еву и принес грех в наши сердца!

На руках старика были перчатки. Он, как будто, старался ни в коем разе не коснуться переплета даже самым маленьким кусочком оголенной кожи.

– И друзья! Я нашел эту книгу не где-нибудь, а в вашей местной библиотеке, прямо рядом с дюжиной других томов, ни один из которых не столь зловещ, но каждый полон богохульства. Так вот, я побывал в нескольких других городах вверх и вниз по Рио-Гранде и могу вам сказать, что дьявол жив и здоров и вольно разгуливает по Техасу! Сейчас я не могу сказать, он ли поставил эту книгу на полку или кто-то из его слуг, но точно знаю, что ее нужно изгнать. Изгнать немедля!

Толпа начала распаляться. День был невыносимо жаркий, и обычно люди давно разбрелись бы в тень, но не сегодня. Нет, они слушали, совершенно очарованные, обмахиваясь шляпами и бормоча что-то в знак согласия.

Наконец, мужчина вышел на центр площади и положил книгу на землю.

– Только одно мы можем сделать. Сжечь ее! Но, пожалуйста, друзья, пожалуйста. Не позволяйте этой мерзости гореть в одиночестве. Эта книга лишь худшая из ереси! Поэтому я умоляю вас. Разойдитесь по домам. Жены, загляните под матрасы. Найдите те грязные книги и журналы, которые старались не замечать. Мужья, переверните полки своих жен, заберите романы с заломами на мягких обложках! Те самые, что всегда открываются в середине книги, где самое пикантное сходит со страниц. Потому что это здесь – это не просто книга. Это начало костра. Давайте сегодня вечером принесем богу настоящие извинения. Давайте сожжем греховное Ему во славу!

Что ж. Вам ли не знать, они заглотили наживку. Толпа практически разбежалась по домам, собирать “грязь”, в которой они, как вдруг выяснилось купались.

Помню, как мы вернулись домой, под нескончаемые разглагольствования отца о наших грехах. Он тоже бросился складывать в стопку самую разношерстную подборку книг. Сначала свой старый учебник по анатомии и физиологии. Потом экземпляр “Унесенных ветром” – эту книгу читала моя мама, пока была жива. И еще с дюжину других. Могу отметить только, что во всем, что он выбирал было заключено или много рифмы, или смысла.

А потом он повернулся ко мне и велел принести все, что я прятала в шкафу.

Он уже успел отобрать книги о Ненси Дрю, но я и правда прятала экземпляр "Убить пересмешника", о котором он не знал.

– Только попробуй вынудить меня искать самому. Ты пожалеешь, девочка, – прошипел он и в его глазах стояла смерть. – Ты сама все это выволочешь. А потом принесешь на площадь и вместе со мной бросишь в кучу.

Я так боялась его, что даже не подумала спорить.

К тому времени, как мы вернулись на площадь, начали собираться грозовые тучи, город потемнел, как в сумерках. Дождя не было, но дул горячий ветер, и время от времени небо на севере озаряли молнии. В самом центре города лежала огромная груда книг, вы не поверите. Позже я узнала, что несколько добрых христиан заперли мистера Льюиса, городского библиотекаря, в чулане для метел и опустошили половину полок.

Разъяренная толпа окружила кучу и швыряла в нее книгу за книгой. По правде говоря, все вышло далеко за рамки логики. Я видела, как одноклассник бросил детскую книжку "Паровозик, который смог". Некоторые дамы выкидывали старые-престарые кулинарные книги. Что угодно, лишь бы куча была побольше.

Папа протолкался вперед, таща меня за собой. Мистер Сэмюэлс запрыгнул на крышку ящика и начал свою проповедь.

– Бог мой, они пришли! – радостно воскликнул он. – Хвала Господу нашему, мы зажигаем свечу во имя твое и благословляем этот священный огонь!

Отец швырнул охапку книг в кучу. Затем жестом предложил мне сделать то же самое. Я посмотрела на свой экземпляр "Убить пересмешника". Эту книгу я когда-то взяла в школьной библиотеке и так влюбилась в нее, что притворилась, будто она потерялась, и хранила томик в шкафу весь год.

– Нет, – выговорила я через несколько секунд. – Только не эту.

Отец удивленно посмотрел на меня, наклонился и прошипел:

– Ты позоришь меня перед всем городом. Брось!

– Нет, – сказала я со слезами на глазах. – Не брошу.

Тогда он потянулся, чтобы выхватить у меня книгу, но мистер Сэмюэлс заметил это и неодобрительно посмотрел на нас.

– Ну будет. Мы не можем навязывать ей добродетель, не так ли, папа? Давай, девочка. Делай, как приказывает отец.

С горящей свечи в его руке начал капать воск, пламя трепетало на ветру.

– Нет. – Я отступила в толпу, из всех сил прижимая роман к себе. Люди попятились от меня, как от чумной. Мистер Сэмюэлс нервно зыркнул на свою свечу.

– НЕМЕДЛЯ! – завопил он с внезапной злостью, но я только крепче сжала книгу.

Наконец он покачал головой, пробормотав под нос:

– Всегда кто-то один…

А потом бросил свечу в стопку книг, пропитанных бензином. Нас обдало волной жара. Огонь взметнулся за секунды. В этом пламени было что-то особенно гипнотическое. Глубокий синий танцевал с красными и оранжевыми сполохами. Сначала я подумала, что это горят чернила, но затем начали всплывать другие странные детали. Представьте, не поднялось ни капли дыма, но воздух начал пропитываться очень неприятным запахом, похожим на тухлые яйца.

– Смотрите! – подал голос кто-то через несколько секунд. А затем закричала женщина.

Из центра костра, сплетаясь и киша выползал клубок змей. Черные как смоль тела толстые и длинные, как у удавов. На наших глазах они все росли и росли…  Все больше черных тел поднималось из самого пламени, и, как сейчас помню, я решила, что они буквально рождались из него. И светились изнутри, словно тлеющие угли.

Кто-то бросился бежать. Но змеи преследовали их, быстрее, чем способно живое существо. Помню женщину, она рвалась прочь, но змея вдруг оказалась у нее под ногами, повалила на землю и накрепко обвилась вокруг. Я слышала, как трещит ее плоть, сгорая. И треск смешивался с последними криками несчастной.

Я обернулась к отцу, но его уже накрыла извивающаяся масса. И только глаза еще смотрели на мир, мертвые глаза. А когда клубок поглотил его, где-то сверху начал смеяться мистер Сэмюэлс, наблюдая за пиршеством змей.

Я опустилась на колени среди корчащихся тел, так и сжимая книгу, молясь о быстрой смерти...

Несколько змей устало вскинули на меня плоские головы, но мистер Сэмюэлс только покачал головой, утирая с глаз слезы восторга.

– Не ее. Эта упрямая, упрямая, как есть.

Затем он подмигнул мне, улыбнулся и велел бежать.

И я побежала. Спотыкаясь побежала в ночь и не останавливалась, пока не добралась до шоссе.

Конечно, я пыталась рассказать людям о том, чему стала свидетельницей, но, в конце концов, мне было всего десять. Кто будет слушать десятилетку. К тому же девочку. Город посетили несколько представителей власти и решили, что все это было взрывом газа. Несчастным случаем. Трагедией.

Меня отослали к тете. Ей было плевать на меня, по большому счету, что, я полагаю, все же стало качественным улучшением, по сравнению с моей прежней жизнью.

Можете верить мне или нет, преподобный Уинслоу, как пожелаете. Я уже говорила: я старая дама, и никто давно не принимает меня всерьез. Но я помню, что видела. И скажу вам вот что.

В статье была фотография первых лиц вашего прихода. Вы все крайне энергично обсуждали плюсы и минусы грядущего мероприятия, а я заметила среди стариков, совершенно случайно, знакомое лицо. Лицо, от которого у меня по спине пробежали мурашки. Внезапно я снова стала перепуганной маленькой девочкой, наблюдающей, как все мужчины, женщины и дети, которых я когда-либо знала, сгорают и исчезают в пасти огненных змей.

Мужчина на фотографии значился как мистер Уоллис, но что в наше время значит имя. Я никогда не забуду это лицо, и скажу вам твердо, что раньше его звали Сэмюэлс. И за шестьдесят лет он не постарел ни на день.

Искренне ваша,

Мисс Эвелин Браун

~

Оригинал

Телеграм чтобы не пропустить новости проекта

Хотите больше переводов? Тогда вам сюда =)

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Показать полностью
Creepy Reddit

Вы никогда здесь раньше не были

Я возвращалась домой с работы, как обычно. И все было нормально, пока я не добралась до своей многоэтажки. Первый листок был приклеен к двери главного входа.

Вы никогда здесь раньше не были

Странно. Открываю дверь и иду к лифту. Рядом с кнопками этажей обнаруживается вторая записка.

Все этажи будут казаться правильными, но это не так.

Интересно. Это что, какой-то “арт-проект” одного из жильцов? Или просто подростки развлекаются?

Нажимаю кнопку седьмого этажа. Лифт с тихим жужжанием поднимается.

Дверь открывается. Выхожу и сразу вижу еще одну записку, приклеенную к полу прямо перед моими ботинками.

Пока еще не поздно. Пока.

Прохожу мимо с неприятным ощущением. В здании двадцать этажей. И что, на каждом вот такая-вот записка? Или выбрали только мой? Но я устала, как собака, и примерно так же голодна – сегодня удалось перекусить одним несчастным сэндвичем – так что вообще не в настроении разбираться с этим.

И я действительно выбрасываю записки из головы, пока не вхожу в свою квартиру, где натыкаюсь на еще одну. Маленький листочек бумаги, тот же почерк…

Это не ваш дом.

Записка приклеена к стене прямо напротив двери.

Внезапно, я застываю посреди комнаты. Из головы исчезают все мысли.

А потом приходит страх.

Кто-то был в моей квартире. А может быть, он все еще внутри.

Здесь всего две комнаты, что кстати, – не так уж много мест, где можно спрятаться. Собираю в кулак все свое мужество и иду искать. В ванной. В стенном шкафу. Под кроватью. Везде, где мог бы спрятаться человек.

Но в квартире я одна. И я запираю дверь на замок.

Наконец, почувствовав себя в относительной безопасности, я начинаю размышлять. Мысли мечутся, как крысы, и никак не удается отмахнуться от стойкого ощущения, что что-то не так… Что эти записки – не угроза, а предупреждение.

В конце концов, решаю постучать к соседям, спросить, не находили ли и они записки в своих квартирах. Но, не способная, да и не желающая отмахиваться от ощущения, что кто-то может меня поджидать, прежде чем отпереть дверь, смотрю в глазок.

Сначала коридор пуст. А потом, постепенно, в поле зрения появляется тень.

Сначала нога, шагающая к двери. Затем, медленно, за ней следует все остальное. Мужчина. Одет в измятый серый костюм, кое-как сидящий на фигуре. Темные волосы зачесаны на пробор. Пытаюсь вспомнить, видела ли его раньше, но не могу… В здании живет целая уйма людей, я почти ни с кем не общаюсь.

Наверное он просто проходит мимо. Дышу через нос, стараясь не выдавать себя.

А потом он поворачивается. Будто видит меня по ту сторону двери. Глаза пристально смотрят прямо в мои, хотя это физически невозможно.

Он медленно поднимает руку и машет мне.

Инстинктивно отшатываюсь.

Громкий стук.

Не шевелюсь. Не дышу. Даже когда начинает кружиться голова. Стою на месте, сколько могу, а потом решаюсь проверить, там ли он еще.

Иду и представляю, как он стоит, приклеевшись к моему глазку, всматриваясь внутрь квартиры…

Но в коридоре пусто.

Я не успеваю придумать новый план: в дверь стучат. Быстро и нервно. Стук совсем не громкий. В нем отчетливо читается страх.

Осторожно смотрю в глазок, который раз за этот день, и вижу молодую женщину, мою соседку по этажу. Кажется мы иногда встречались в коридоре или в лифте.

Она снова стучит, чуть громче, и я слышу шепот:

– Впусти меня, пожалуйста.

Неохотно, но все же открываю дверь. Она быстро заходит, толкая меня по пути в бок. Тут же запирает дверь.

Глаза женщины широко раскрыты, дыхание учащенное.

– Что происходит? – Она вскрикивает а потом замечает записку, так и приклеенную к стене.

– Уже видела такую?

– Я весь день просидела в квартире. Творится что-то страшное! Я не знала, что делать, а потом услышала, как твоя дверь открылась, я ты первая, кого я увидела, возвращающейся домой, и я… – Она отрывает взгляд от записки и смотрит мне в глаза.  – А потом тот мужчина… Я подождала, пока он уйдет и решилась пойти сюда.

Кто-то явно играет с нами.

Эта женщина так напугана. Страх в ее глазах делает происходящее до боли реальным. И нам нужно убираться из здания, как можно скорее.

– Я не знаю, что, черт возьми, происходит, но, наверное, стоит попытаться выбраться наружу. Мы можем взять несколько ножей...

– Мы не можем, – перебивает она. – Выхода нет.

– Что значит, нет выхода?

– Если зашла внутрь, то все. Застряла здесь.

– Что прости?

Она вздыхает.

– Ты знаешь меня?

Ну мы вроде встречались.В коридоре или в лифте, наверное даже болтали…

– Честно говоря, я не помню имени, но...

– Позволь мне быстренько пояснить: ты меня не знаешь. Мы никогда раньше не встречались. И мы здесь не живем.

Я смеюсь, но она продолжает:

– Вот просто подумай. Сосредоточься и подумай. Постарайся вспомнить. Это твоя квартира?

Оглядываю скудно обставленную комнату. Ищу фотографии или стопку почты, но ничего не нахожу. Снова смотрю на нежданную гостью. Чуть моложе меня, лет двадцати с небольшим. Длинные, вьющиеся каштановые волосы. Пытаюсь вспомнить те разы, что мы встречались и отчетливо понимаю, что с воспоминаниями что-то не то. Обычно, вспоминая что-то я вижу сцену как бы от третьего лица, но не в этот раз. Как будто те моменты воспроизводятся в реальном времени.

Нервно сглатываю.

– Что происходит? Я схожу с ума или что? – наконец выговариваю я, совершенно не отвечая на ее вопросы.

Женщина только пожимает плечами.

Пытаюсь вспомнить друзей, семью, детство… пусто.

– Как тебя зовут?

– Дэни… вроде бы.

– Я Кэсси.

– Кэсси, зачем ты здесь? Почему доверилась незнакомке?

Она снова пожимает плечами.

– Не могу же я прятаться вечно. Разве тебе нельзя доверять?

– Я не… – И что мне на это ответить? – Я не опасна.

Кэсси улыбается.

– Так, я ухожу, – решительно заявляю я. – Ты правильно говоришь: нельзя прятаться вечно.

– С тобой все хорошо? Выглядишь не очень… Давай чем-нибудь перекусим, соберемся с силами, а потом подумаем над планом.

И она права. Я неважно себя чувствую, слишком ослабела, слишком голодная, чтобы ясно мыслить. Но все же, я иду на кухню, беру большой нож и выхожу в коридор. Вокруг ни души. Быстро направляюсь к лифту. Замечаю, что записки на полу больше нет. Нажимаю кнопку вызова… ничего не происходит. Решаю проверить лестницу в другой стороне коридора – дверь заперта. Внезапно двери лифта с шумом открываются. Прохожу мимо Кэсси, так и застывшей в дверях… и останавливаюсь, заметив, что в лифте кто-то есть. Мужчина в костюме.

Наши глаза на мгновение встречаются. Затем он видит нож. Качает головой, не произнося ни слова. И смотрит мне за спину, прямо на Кэсси.

– Назад, быстро, – шипит она. Мужчина шагает вперед, а я срываюсь с места и бегу обратно в квартиру. Кэсси запирает дверь.

Тяжело дышу.

– Я же говорила, что выхода нет!

Она уходит в комнату и садится на диван.

– Мы не можем оставаться здесь вечно! Мы же просто умрем с голоду. Или он найдет способ проникнуть внутрь. Он же здоровый, может просто выломать дверь. Надо как-то дать знать людям, что мы здесь. Подать знак, хотя бы выбросить послание в окно…

Кэсси хмурится. Мужчина добирается до двери и громко стучит. Все громче, громче и громче.

– Уходи оттуда, – слышу я приглушенный голос снаружи. – Еще не поздно… – он замолкает на полуслове.

Испуганно смотрю на дверь. Хочется кричать, выпрыгнуть из окна, хотя оно так чертовски высоко…

Кэсси ловит мой взгляд.

– Можешь прыгнуть. Попробуй. – Широкая улыбка расползается по ее лицу.

– ЧТО?

– Ты сказала, что не опасна, но даже не подумала спросить, опасна ли я.

“Соседка” сидит на диване, скрестив ноги, весь страх, который так искусно был написан на ее лице, исчез. Она похожа на счастливого ребенка, заполучившего игрушку, и я понимаю, что влипла. Она же буквально в лоб сказала мне, что мы не знакомы. А я впустила ее только потому, что считала соседкой, потому что думала, что и она в такой же опасности, как и я.

Дверь снова сотрясается.

– Ты оставила записки?

Она отрицательно мотает головой.

– С чего ради мне тебя предупреждать?

– Кто он? Вы заодно?

Она только усмехается. Замечаю, наконец, что-то странное в ее лице… оно слишком идеальное.

Крепче сжимаю нож.

С громким треском дверь сдается и распахивается. Крепкая рука хватает меня за плечо и тащит в коридор. Прежде чем успеваю сообразить, я уже в лифте. Падая на пол, вижу Кэсси. Она вышла в коридор и с улыбкой смотрит на меня, не пытаясь помочь ни мне, ни мужчине.

– До скорой встречи, – мурлычет она. Двери лифта закрываются.

Вспоминаю, что все еще держу нож… и изо всех сил всаживаю его в ногу похитителю.

Его глаза широко распахиваются от боли. Мужчина падает на пол.

Выдергиваю нож, готовая снова ударить…

– Пожалуйста, не надо. Я пытаюсь помочь тебе.

Я вся трясусь от ярости, но страдание в его взгляде удерживает руку на месте. На полу лужа крови. Я останавливаюсь.

– Она заманила меня сюда, так же, как и тебя. Так же, как и других, которые предпочитают прятаться, – хрипит мужчина. – Если съешь здесь хоть что-нибудь, что угодно, уже не сможешь уйти. Но она не способна заставить тебя остаться силой.

Я не знаю, что и сказать.

Двери открываются. Первый этаж.

– Беги. И постарайся не вспоминать об этом месте.

Тупо смотрю на его кровоточащую ногу и вдруг чувствую, как наваливается вина. Он просто пытался помочь… Увидев, что я не решаюсь уйти, мужчина добавляет:

– Со мной все будет в порядке. Здесь все заживает быстрее.

– Как тебя зовут?

– Матео… Джеррард. Больше я ничего не помню.

– Матео, нельзя же тебя здесь оставлять…

– Уходи. Уходи, пока можешь. И помни: она найдет способ вернуть тебя.

***

Выхожу из здания как в тумане. Но, чем дальше отхожу, тем яснее вспоминаю настоящую жизнь. Мой дом, мое прошлое.

Но воспоминания о Кэсси и псевдо-доме никуда не уходят… Хотя, когда я пытаюсь найти то здание какое-то время спустя, у меня ничего не получается.

Я часами роюсь в интернете, пока однажды не нахожу его: Матео Джерард исчез пять лет назад, по дороге на собеседование. Ему было всего двадцать.

Ищу дальше. Это не первое его исчезновение. Он пропал однажды, когда должен был отправиться на фестиваль. Неделю от парня не было вестей, а потом он просто внезапно вернулся в родительский дом.

Могу представить, как родственники отреагировали на его рассказ. Наверняка подумали, что он просто обдолбан или сошел с ума.

Вот так все и вышло. Он пропал, вернулся, а год спустя Кэсси снова нашла его. И в тот раз Матео не смог уйти.

Он сказал стараться не вспоминать о том доме, но я не могу остановиться. Чего ради она так легко меня отпустила? Она контролировала мой разум, воспоминания, но не могла меня остановить?

А потом я вспоминаю ее ухмылку. То, как она предлагала мне прыгнуть. Мой страх. метания – это все лишь игра для нее.

Кэсси позволила мне уйти потому, что знает: я вернусь.

И она сыграет еще один раунд.

~

Оригинал

Хотите больше переводов? Тогда вам сюда =)

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Показать полностью
Creepy Reddit

Я нашла ключ от машины, который открывает любое устройство

Я вам сразу скажу, не знаю, волшебный ли это ключ, или инопланетный, или еще какой-то... но когда я говорю, что он открывает любое устройство, я имею в виду ЛЮБОЕ устройство! Он открывает лотки для дисков, дверцы холодильника, наши электрические ворота… Все, что нужно сделать, это направить ключ, нажать "открыть", и... оно открывается! Просто вот так!

Он даже открывает нашу входную дверь! Одно нажатие кнопки "открыть", и дверь отпирается и мягко распахивается внутрь! Это ПОТРЯСАЮЩЕ!

Я нашла его на обочине дороги возле нашего дома чуть больше недели назад. Рассказала родителям, конечно, и спросила, что с ним делать… Они велели отнести находку в почтовое отделение в конце улицы и сдать, на случай, если кто-нибудь его ищет.

Это конечно ерунда какая-то  (почему именно почтовое отделение? Это туда взрослые ходят искать потерянные вещи?..) но я была уверена, что родителям виднее, так что не стала спорить и пошла относить ключ.

...Правда, по дороге я немного похулиганила. Навела его на машину, припаркованную у соседского дома, и нажала кнопку “открыть”.

Знаете, просто на тот случай, если это ключ от той машины, просто чтобы посмотреть, что будет… И что вы думаете?! Машина открылась! Одна из дверей даже распахнулась! Нет, вы представляете?

Я подбежала прямо к входной двери и сразу же постучала, улыбаясь от уха до уха, сияя от того, что получила шанс сделать чей-то день лучше. Владелец наверное так волновался!

Но... он не казался обеспокоенным, когда открывал дверь. Только очень смущенным. Взглянул на ключ и сказал, что это не его... А потом поблагодарил меня и прогнал прочь, прежде чем я даже успела сказать ему, что это точно-точно от его машины! Он же сработал!

Сосед захлопнул дверь у меня перед носом. Не быстро и не громко, но все же. Грубовато, вот, что я скажу. Я собиралась просто оставить ключ на коврике у его входной двери… Но, должна признать, он как будто верил в то, что говорил… Разве человек не узнает свой собственный ключ? Ну разве нет?

Я не знала, что делать. Вернулась на улицу. Направила ключ на ту же машину и попробовала еще раз.

Сработало. Машина мигнула фарами, раздался тот самый звук, и распахнулась вторая дверь.

...Хм…

Я попробовала на следующей машине.

И, что бы вы знали, на ней тоже сработало.

И на следующей машине.

И на следующей.

Вы же понимаете, как росло мое любопытство? Я пробовала ключ на всяких-разных предметах, на всем подряд, и это работало! Со всеми до единого. Дверца микроволновой печи открылась с тихим щелчком. Моя копилка с электронным замком открылась. И даже замок на моем ежедневнике! И я знаю, что это может быть немного неприлично, но, в конце концов, я не отнесла ключ на почту. Оставила его себе. Уверена, что в конце концов настоящий владелец найдется и я верну ему ключ. Определенно.

...Извините, я немного отвлеклась. Просто хотела, чтобы вы знали, как я нашла ключ.

Я еще кое-что собиралась рассказать…

М–м-м…

О, точно! Машина в лесу!

Она стоит там много-много лет. Наверняка появилась, еще до того, как мы переехали сюда.

У нас такой большой сад, и прямо за ним тянется участок леса, тянется очень далеко и очень глубоко.

Сначала родители не разрешали мне играть там. Но в лесу нет ни опасных животных, ничего такого. Соседи все дружелюбные. Здесь нет внезапных обрывов, с которых можно свалиться, или быстрых рек, только такой же пригородный район на другой стороне леса, так что со временем родители смягчились.

...Но есть одна вещь.

И это Машина.

Я нашла ее, это я ее нашла… но брат утверждает, что он увидел ее первым.

...Он врет.

Он всегда врет.

И... честно говоря, он меня немного пугает. Поэтому я стараюсь не спорить.

Машина стоит примерно в пятнадцати минутах ходьбы вглубь леса.

Время от времени она гудит и трясется. Если прижать ухо к ржавому металлу, можно услышать странные лязги и жужжание глубоко внутри. На самом деле она не похожа ни на одно известное мне устройство, поэтому ее трудно описать. Я даже не знаю, почему я называю это "машина"... Не представляю, что это вообще такое.

Брат утверждает, что знает, но он просто снова врет. Иначе сказал бы мне. Он любит хвастаться.

Машина – это просто здоровенный куб, больше даже меня, собранный из целой груды ржавого металла. Некоторые запчасти я узнаю, некоторые – нет. Одни все еще немного блестят, но большинство выглядят потрепанными временем. Из нее торчат трубы, всюду решетки, а посередине находится железный круг диаметром около фута, слегка вдавленный в металл.

Она покрыта мхом, а металл с обратной стороны искорежен и смят деревом, выросшим рядом. Машина СТАРАЯ. И вот это мы знаем о ней наверняка.

...Я и не думала о том, чтобы открыть машину в лесу, до вчерашнего вечера.

Просто даже не связывала эти две вещи.  А когда я поняла, что и правда нашла способ открыть ее, не смогла удержаться от визга. Тайна, наконец, могла быть разгадана… Всю ночь мне снились странные и чудесные вещи, которые обязательно скрываются внутри.

***

И вот этим утром сижу я себе за кухонным столом, болтаю ногами и напеваю под нос. Но мыслями я не здесь, о, я составляю план. Беру апельсин из вазы с фруктами, ставлю его перед собой, направляю ключ и нажимаю кнопку "открыть".

И с изумлением наблюдаю, как кожура отслаивается сама по себе, а дольки разделяются, брызгая фонтанчиками сока.

– Вау! – Я тут же хватаю хватаю кусочек и отправляю в рот.

– Это что еще за ХРЕНЬ?!

В панике оборачиваюсь.

Брат стоит в дверях, потрясенно уставившись на ключ.

О нет. О нет, нет, нет. Он его заберет. Он его заберет!

– Это... да это ерунда! – Поспешно пытаюсь сунуть ключ в карман толстовки, но он делает шаг вперед и протягивает руку.

– Давай, Луиза! Дай мне посмотреть!

Я колеблюсь. Не хочу отдавать ему ключ… но на лице брата вспыхивает гнев, и он повышает голос;

– ЛУИЗА! Дай мне посмотреть, сейчас же!

И вот, неохотно, я лезу в карман, достаю ключ и протягиваю ему. Он выхватывает брелок у меня из рук и рассматривает вблизи.

– Что за фиговина?

– Это мое, я его нашла… Он открывает всякое. Наверное можно попробовать на микроволновке, если хочешь…

И он хочет. Вытягивает руку и нажимает “открыть”.

Микроволновка открывается.

Что-то щелкает, и дверца распахивается.

– Ого! – восхищенно выдыхает брат. Он пробует ключ на целой куче устройств, и тот срабатывает каждый раз. Мне остается только наблюдать с растущим волнением и тревогой.

Он внезапно останавливается и резко разворачивается ко мне, заставляя подпрыгнуть от неожиданности.

– Йоу. Знаешь, что мы могли бы с ним сделать?

“Мы”?

– ...Что? – осторожно спрашиваю я.

– Открыть машину. Ту, что в лесу.

Я в отчаянии сжимаю кулаки.

Это была моя идея!

– Вообще-то я и так собиралась сделать это сегодня, Джексон...

Он снова смотрит на меня и хмурится.

– Ты собиралась открыть ее… без меня?

В горле пересыхает. Я начинаю, заикаясь, бормотать оправдания, но он просто качает головой.

– Эгоистичная маленькая девчонка. Надо бы думать не только о себе, но и о других.

Я краснею, но не отвечаю.

– Тогда давай, – продолжает он, – пошли уже!

– Можешь… – неловко переминаюсь с ноги на ногу. – Можешь вернуть мне ключ, пожалуйста…

Он демонстративно почесывает подбородок. Переводит взгляд с меня на ключ.

– Хммм… Ну я даже не знаю…

– Джексон, ну пожалуйста, пожалуйста, верни его…

Он как будто собирается вложить ключ мне в руку, но в последнюю секунду останавливается и сжимает его в кулаке.

— Сначала я кое-что возьму.

И брат бежит через весь дом, а я плетусь следом, прямо в подвал. Джексон, наконец, останавливается перед папиным оружейным шкафом.

– Джексон… Я не думаю, что это хорошая идея, не надо...

Он толкает меня с хмурым видом, я чуть не падаю.

– Не указывай мне, что делать, Луиза. Так надо. В машине может быть что-то опасное. Мне нужно это сделать.

С колотящимся сердцем, я наблюдаю, как Джексон направляет ключ на шкаф. Нажимает “открыть”.

И шкаф открывается. Навесной замок тут же отваливается и падает на землю с лязгом и глухим стуком. Остальные механизмы, удерживающие сейф запертым, жужжат и щелкают…  дверцы открываются.

– О да… – бормочет Джексон себе под нос.

Широко раскрытыми глазами я смотрю на целую кучу оружия внутри. Осторожно дергаю его за рукав и пытаюсь увести, но брат отталкивает меня и проводит пальцами по оружию.

Не знаю, как оно называется, но, в общем, он хочет взять большое ружье. Правда потом передумывает и берет пистолет. Засовывает его в карман куртки. Закрывает шкаф… а затем, к моему удивлению, на самом деле бросает мне ключ.

Полагаю, теперь у него появилась новая игрушка.

Я неуклюже ловлю ключ и сразу же прячу в карман.

– Ну вот. Теперь пошли.

***

Сосновые иголки хрустят у нас под ногами.

Атмосфера напряженная.

...Ну, это для меня. Не уверена, что Джексона волнуют такие штуки, как “атмосфера”.

Мне и так не особо нравится проводить с ним время, но сейчас все куда хуже. Не могу не смотреть на пистолет… Сначала он оттопыривал карман куртки, но теперь Джексон вытащил оружие и перебрасывает из одной руки в другую. Целится в ветки и упавшие бревна. Снимает с предохранителя и ставит обратно….

Я наблюдаю, а он вдруг замечает.

– Что с тобой, Луиза?

От внезапного вопроса сердце начинает чаще биться.

– Ничего, - бормочу я.

– Врунья. Вот только не говори, что ты БОИШЬСЯ? Ты правда боишься ствола?!

Он поднимает пистолет. Он направляет его прямо мне в голову.

– Джексон! Не надо!

Лицо брата в миг становится серьезным. Он останавливается. Я тоже.

Он закрывает глаз и прицеливается.

– Джексон...

Сердце выпрыгивает из груди.

Тишина.

А потом он опускает пистолет. И смеется.

– Черт возьми, Луиза, я просто шучу. Очевидно же, что я не стал бы в тебя стрелять! Не будь таким ребенком!

Он снова смеется, но я – нет. Джексон поворачивается, и продолжает путь, и через мгновение я вытираю пот с ладоней и следую чуть позади. Во рту пересохло.

– Интересно, что внутри машины…

Я не уверена, обращается ли он ко мне или просто думает вслух, поэтому не отвечаю.

– Не могу поверить, что мы, наконец, узнаем это, спустя столько-то времени… – Он задумчиво трет щеку пистолетом. – Может это какое-то старое оружие? Или… или, может быть, куча крутых роботизированных штучек? А может вообще ядерный реактор?

– Зачем в лесу ставить ядерный реактор?

Он бросает на меня злобный взгляд.

– Мне-то откуда знать, Луиза? Ты как думаешь, что внутри?

Я пожимаю плечами, глядя себе под ноги.

– Может клад?

Он снова жестоко смеется и качает головой.

– “Клад”?! Ты издеваешься надо мной? Повзрослей уже, блядь.

Его слова ранят, но я стараюсь больше не выказывать слабости. Поэтому не отвечаю.

Прошло пятнадцать минут. Машина уже в поле зрения. Коробка размером с меня, если не больше. Позеленевшая от времени и обвитая ржавыми трубами. Чем ближе мы подходим, тем лучше слышны знакомые лязг и скрип.

Джексон в волнении переминается с ноги на ногу, затем встает в стойку и поднимает пистолет, целясь в переднюю часть машины.

– Давай. Время раскрыть секреты. Вскрывай этого ублюдка.

Я больше не уверена, что хочу этого. Не так. Не с Джексоном и пистолетом. Но он пугает меня. Всегда пугал. Поэтому я достаю ключ из кармана. Поднимаю его. Направляю на машину.

И нажимаю “открыть”.

Сначала ничего не происходит.

Мы стоим в напряженной тишине. Не слышим ни птиц, ни нежного шелеста ветерка в сосновых ветвях. Даже лязг машины, кажется, стихает.

А потом все возвращается в десятикратном размере. Громко, очень громко. Блеклые лучи оранжевого света пробиваются сквозь решетки и трещины в ржавом металле. Круглая панель спереди начинает медленно вращаться и со скрежетом старой цепи откатывается назад, открывая сложную сеть зубцов и шестеренок, кружащихся в грубом тандеме. Все они по очереди вздымаются вместе с окружающим металлом, с лязгом сдвигаясь в сторону по мере того, как передняя часть машины постепенно “открывается”.

– Черт… – бормочет Джексон, но я могу только смотреть, как раскрываются внутренние механизмы машины.

Вращаются и скрежещут темные крупные шестерни, тихо, но быстро, выпуская на свет мириады серебряных шестеренок поменьше. И вот они текут, как вода, из сети механизмов, соединяясь друг с другом на ходу, образуя единую полуаморфную форму…

И прежде чем последние серебристые шестеренки из центра раскрытой машины успевают упасть на траву, я вижу, во что они превратились.

Они приняли форму птицы.

Живой серебристой птицы.

И она взлетает. Взмывает в воздух, хлопая крыльями и сверкая, а потом взмывает ввысь, быстро рассекая воздух серебристыми крыльями.

– Вау! – Я смотрю на это чудо широко раскрытыми глазами и улыбаясь. Смотрю, как птица блестит в лучах солнца, пробивающихся сквозь облака и верхушки деревьев. – Это прекрасно!

– Гребанное безумие… – шепчет Джексон.

– Кажется еще не все! – Я указываю пальцем на машину, не в силах удержаться. Пусть Джексон смеется!

Однако он не смеется. Только наблюдает, как очередная порция маленьких серебряных винтиков и шестеренок высыпается из их более крупных, серых и ржавых контейнеров.

Как и в первом случае, они переплетаются и соединяются, вращаясь и мерцая, и, прежде чем успевают коснуться земли, собираются в маленькую механическую птичку.

И, как и первая, она взлетает вверх и улетает прочь.

Машина еще не закончила.

Две, три, пять, десять, дюжина птичек…

...Все порхают, хлопают крыльями и улетают прочь.

Я еще не видела ничего подобного в своей жизни.

Машина лязгает.

На этот раз рассыпается большая группа шестеренок. Поначалу масса бесформенная, как и раньше, но эти падают в траву и грязь, отскакивают от земли и собираются вместе, в новую форму.

Закрываю рот руками, вся во власти удивления.

– Это лиса… Серебристая лиса....

И конечно же, это так и есть. Сияющая механическая лиса. Она делает неуверенный шаг к нам, вытягивая шею. Я вижу сотни и сотни вращающихся  маленьких шестерней. Лиса делает еще один шаг.

И раздается громкий ужасный хлопок.

С криком закрываю уши руками. Высокая звенящая нота трепещет на барабанных перепонках. Я в смятении наблюдаю, как голова лисы взрывается серебряным дождем. Она спотыкается и, шатаясь, падает на землю, тут же распадаясь на кучу металла.

Поворачиваюсь к Джексону. Его лицо искажено, из ствола пистолета, направленного прямо в голову лисы, валит пар. Его руки дрожат еще мгновение, а потом гримаса превращается в улыбку. Он смеется. Он смеется!

– Фууууух! Ты ВИДЕЛА это, Луиза? Потрясающая вещь!

– Зачем ты это сделал, Джексон!? Как ты МОГ!?

Ухмылка сползает с его лица, брови сходятся на переносице. Он небрежно машет на меня пистолетом.

– Не смей так со мной разговаривать, тупая сука! Эта штука перла прямо на нас!

– Нет! Не правда! Ты ЛЖЕЦ! Это всего лишь лиса! – кричу я со слезами на глазах.

Он делает шаг вперед и толкает меня на землю.

– Не СМЕЙ называть меня лжецом! Пошла ты!

Машина кашляет и жужжит. Из центра начинает вытекать еще одна группа шестеренок, похожая на сияющий серебряный водопад. Форма напоминаете кролика… . Существо рождается, и прыгает вперед, нюхая воздух. А потом готово уже броситься прочь, но еще один хлопок разрывает лесной воздух. Голова кролика разлетается на куски.

– НЕТ! ДЖЕКСОН, ОСТАНОВИСЬ!

С внезапным приливом храбрости, я вскакиваю на ноги и толкаю его. Этого я никогда еще не делала. Но в этой машине что-то есть, я это чувствую. Что-то особенное. Что-то волшебное. Что-то, чего Джексон никогда, ни за что сможет понять.

Из шестеренок формируется еще одно существо. Барсук, я думаю. Джексон поднимает пистолет.

И я выбиваю его у него из рук.

Он недоверчиво смотрит на меня и сильно бьет по лицу. Падаю на землю, по щекам льются горячие беззвучные слезы. Он подбегает к пистолету, поднимает и направляет его прямо на меня.

– Тронь меня еще раз, сука, и я застрелю тебя. Я, блядь, ЗАСТРЕЛЮ ТЕБЯ, ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ? Мне все равно, что скажут мама и папа. Я скажу им, что ты сама залезла в шкаф. Я скажу им, что это был несчастный случай. И семье всем будет лучше БЕЗ ТЕБЯ! Так что просто будь ХОРОШЕЙ ДЕВОЧКОЙ И СТОЙ НА ЕБАННОМ МЕСТЕ!!

Барсук делает шаг к нам. С любопытством переводит взгляд с меня на Джексона. В нем такая нежность… я это вижу. Это чудо. Истинное чудо.  А Джексону плевать. Всегда было и всегда будет.

Я неуклюже поднимаюсь на ноги.

Он ухмыляется. Поднимает пистолет, целясь в голову барсука.

Ветер шумит в ветвях.

Моя левая рука сама сжимается в кулак, а правая… а правую я поднимаю.

В ней ключ.

Холодный, импульсивный вызов написан на моем лице. Трясущимися пальцами я направляю ключ прямо на него. Я направляю ключ прямо на Джексона.

Он бросает взгляд в мою сторону.

– Какого хрена ты делаешь, Луиза?

Затем он видит ключ.

Бледнеет, пораженный внезапным и ужасным осознанием.

Вопит.

И двигается. Он пытается направить пистолет на меня, но слишком поздно.

Я нажимаю “открыть”.

~

Оригинал

Хотите больше переводов? Тогда вам сюда =)

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Показать полностью

Тени во дворе

Впервые Юрий обратил внимание на белесое нечто мелькнувшее мимо его окна вечером в пятницу. Это был обычный будний день. Он как всегда пришел домой с работы, поднялся на пятый этаж, открыл дверь своей квартиры, включил везде свет, вымыл руки, зашел на кухню поставить чайник и краем глаза заметил как что-то белое мелькнуло во тьме за окном.

На дворе стояла осень, темнело рано, хлопья мокрого снега валили с неба периодически сменяясь крупными каплями противного дождя, все это оседало на земле толстым слоем чавкающей мокрой грязи, ветер громко завывал гуляя по дворам и улицам глухого спального района.

Сначала Юра решил что это снег, но что-то показалось ему странным, промелькнувшее призрачное нечто было слишком большим и плотным для обычных мокрых хлопьев. Юра выключил свет на кухне и внимательно уставился в окно стараясь заметить что-нибудь необычное.

Его окна выходили во двор с детской площадкой, справа и слева располагались две кирпичные пятиэтажки, а чуть дальше возвышалось огромное серое здание в десять этажей, фасадом оно было повернуто в другую сторону и Юра мог видеть лишь окна противоположного дома, а по-бокам две гигантские десятиэтажки стояли торцом открывая взору свои гладкие серые стены мокрые от непрекращающихся затяжных дождей.

Ничего необычного на первый взгляд заметно не было, ветер бьется в окно, ненастье, унылый залитый водой двор, два непоседливых мальчугана играют на горке наплевав на погоду и упрямо не желая возвращаться в тепло своих квартир. Юра взглянул на часы. Всего половина девятого, время раннее. Он вспомнил как в их возрасте сам вечно зависал с пацанами во дворе при любой погоде, так что ничего странного в играющих под дождем детях не было. Но на подсознательном уровне что-то внутри Юры буквально кричало о неясной опасности, в этой будничной картине было нечто тревожное и пробирающее до мурашек.

С освещением в старых районах на окраине Москвы всегда было плохо, а в такую ненастную погоду во дворе горело лишь три фонаря. Своим тусклым желтым светом они с большим трудом выхватывали из осенней тьмы жалки клочки видимости. Кусочек тротуара, часть лавочки, лужи, грязь… Основное освещение давал свет исходящий из окон домов, но и он был тусклым и далеко не во всех квартирах включено электричество, большая часть утопала во тьме.

Юра чертыхнулся на свою мнительность и начал отворачиваться от окна намереваясь включить свет и вернутся к готовке своего нехитрого ужина, но как только он стал поворачиваться на торце соседней многоэтажки отчетливо мелькнула тень. Он снова заметил ее лишь краем глаза, но теперь был уверен что не ошибся. Очертания были очень необычными, можно даже сказать — неправильными. Это было отражение чего-то узкого, максимально странно передвигающегося, будто тень паучьей лапы буквально на секунду скользнула по многоэтажке, на мгновение задержалась на боковой бетонной стене соседнего здания и стремительно скрылась в ночном мраке.

Юра дернулся от неожиданности и облокотившись руками о подоконник уставился во двор.

Теперь он видел как от ночной тьмы отделилась узкая конечность неведомого существа, похожая на лапу членистоногого насекомого, шустро пересекая стену соседнего дома оно без труда перебросило другую лапу-руку на крышу ближайшей пятиэтажки, на ходу изменяя длину конечностей оттолкнулось от нее, подтянуло тонкое туловище прижавшись к торцу здания и зацепившись за крышу многоэтажки перебросило себя на другую сторону уходя вбок и растворилось в непроглядной тьме. Все это происходило очень быстро и заняло буквально три секунды, случайный прохожий не обращающий внимание на окружающий городской пейзаж даже не заметил бы все эти передвижения жуткой сущности по стенам.

Стекло мешало видимости и Юра решил открыть окно, но в ту самую секунду случилось нечто ужасное. Длинная тонкая лапа быстро протянулась с крыши десятиэтажки, схватила играющего во дворе мальчугана и молниеносно утащила к себе во тьму.

Юра отпрянул от окна, не удержавшись на ногах свалился на пол и ошарашено уставился в ночное небо за стеклом. В подтверждение увиденному со двора послышался громкий плач второго мальчишки, послышались взволнованные голоса взрослых, в окнах домов зажегся свет. Но это все будто происходило в другой реальности, ошарашенный парень своими глазами видел что случилось на самом деле, но рассказать кому-то он не мог…

Прошла неделя. Все подъезды и остановки были обклеены объявлениями о пропаже маленького мальчика Степы. С фотографии на прохожих смотрело улыбчивое лицо двенадцатилетнего белобрысого паренька. Родители, волонтеры и полиция не прекращали поиски. Все колодцы, овраги, трасса и парк были прочесаны вдоль и поперек, но результатов это не дало. Мальчик Андрей который играл в тот вечер со Степаном сказал что Степа просто исчез у него на глазах, еще секунду назад он стоял рядом, и вдруг что-то резко вынырнуло из тьмы и утащило его вверх. Естественно ему никто не поверил.

Юра не стал заявлять о том что видел, его бы приняли за сумасшедшего, или того хуже, сделали бы главным подозреваемым в этом деле.

Парень взял на работе отпуск за свой счет сославшись на личные обстоятельства и с головой погрузился в изучение информации которую ему удалось отыскать в Интернете. Единственный кому он поведал о случившемся был его близкий друг Павел, с которым они дружили с самого детства, ходили в один класс и совсем недавно окончили университет. Паша жил в соседнем подъезде с молодой супругой и быстро явился по первому звонку Юры. Увидев состояние своего друга он сразу понял что тот не врет и пообещал помогать ему во всем.

Все что удалось нарыть парням были интернетовские крипипасты о некоем монстре из городских легенд, но информация была скудная и противоречивая. Где-то его называли палочником, в славянской мифологии «жердяем» (от слова - «жердь»), это был длинный и худой злой дух гуляющий по ночным улицам, заглядывающий в окна и греющий руки у печных труб, встреча с ним обычно заканчивалась смертью для человека.

Единственное в чем сходились эти байки был внешний облик неестественно высокого (около трех-четырех метров), бледно-серого, тощего как палка человека, способного произвольно удлинять свои конечности на любое расстояние. Его руки могли вращаться как на шарнирах, изгибаться в любые стороны, растягиваться и расти на многие метры. Оно не имело лица и голова его была гладкой, похожей на лик манекена или куриное яйцо, на котором отсутствовали даже намеки на глаза, рот или нос. В некоторых легендах оно даже носило длинное черное пальто, либо строгий «похоронный» костюм. В его движениях было что-то от насекомого, поэтому многие прозвали его - «палочником», своими тонкими конечностями он без проблем мог цепляться за отвесные бетонные стены высотных домов и передвигаться по ним быстро и абсолютно бесшумно. Юрий хорошо запомнил как размыто двигалась эта тварь, ни одно живое существо было не в состоянии передвигаться настолько резко, при этом не издавая ни малейшего звука, это роднило его с призраком.

Тварь выходила на охоту строго после заката солнца. Под покровом ночи было легче мимикрировать под окружающую среду. Обычно тварь обитала в лесу, либо в заброшенных зданиях. В лесу оно маскировалось под деревья и ни один человек не в состоянии был отличить притаившуюся в гуще тварь от хаотичного скопления обычных веток, особенно осенью и зимой. Благодаря высокому росту и тонкому телу (в обхвате буквально несколько сантиметров) оно само могло притвориться деревом и полностью слиться с пейзажем, дать путнику спокойно пройти мимо и резко набросится на него сзади. В приоритете у твари были дети, но и взрослыми оно не брезговало. Юрий навел справки о пропавших без вести в их районе и Интернет выдал пугающую статистику — за последние полгода только в их административном округе пропало семь человек, четверо детей и трое взрослых.

Павел как истинный друг искренне проникся фанатичным увлечением товарища и тоже стал вести наблюдение за ночным двором и обращать внимание на стены многоэтажек возвращаясь домой с работы. Несколько раз он даже устанавливал на форточке своего окна (жил он на четвертом этаже) камеру с ночным видением, включал запись до утра и уходил спать, но оба раза камера выходила из строя посреди ночи, а та запись что сохранилась была настолько нечеткой и кишела помехами что от этой затеи пришлось отказаться.

Супруга Паши несколько раз жаловалась что вечерами ей кажется будто кто-то с улицы заглядывает к ним в квартиру, при этом тяжелый взгляд наблюдателя был крайне недобрым, вызывающим в душе неясную тревогу и предчувствие грядущей беды. Каждый раз когда ветви дворовых деревьев царапали стекло, она вздрагивала представляя как тонкие острые пальцы неведомого существа скребутся и постукивают по окну вызывая хозяев. А как-то ей даже померещилась чья-то белая вытянутая морда смотрящая из тьмы. После этого случая она всегда стала зашторивать окна на ночь.

В один из субботних вечеров Юра пригласил Пашу в гости и изложил ему свой план. Завтрашним вечером друзья встретятся в местном парке, вооружившись чем смогут станут тщательно изучать местность. Юра был уверен что тварь обитает именно на территории парка и именно оттуда она делает свои вылазки. Парк был очень крупным, обширным, с богатой и густой растительностью, чтобы обойти его полностью требовалось несколько часов. В западной части парка даже имелось небольшое заброшенное здание пустовавшее еще с конца девяностых, когда-то в нем находилось кафе, но после развала оно так и осталось стоять обветшалым и никому не нужным. У местной администрации все никак не доходили руки снести его, либо восстановить.

Юра был уверен что именно в нем живет нечисть. Согласно славянским верованиям пустующие помещения и заброшенные здания всегда становятся приютом для нечистой силы. Хотя существовала версия о том что нечисть может обитать вообще где угодно, и перемещается она исключительно своими нечистыми путями через червоточины в мир Нави, непостижимые для смертного.

В назначенный вечер друзья встретились у ворот старого парка и не спеша вошли внутрь. Осенний парк встретил приятелей холодным пронизывающим ветром, мерзким назойливым дождем, чавкающей жижей под ногами и голыми ветвями деревьев шумно качающимися на фоне ночного неба.

Обоим было не по себе. Неуютная погода и враждебная атмосфера давила на нервы вызывая желание скорее ретироваться, но Юрий был непреклонен. Он знал что Жердяй обладал телепатическими способностями и знал что был замечен в тот пятничный вечер, Жердяй всегда чувствовал когда им кто-то интересуется и кто-то думает о нем, так что встреча с Юрой была лишь вопросом времени. А жить в постоянном страхе Юрий не хотел. Он надеялся что тварь можно убить физически, либо изгнать с помощью молитвы. При себе парень имел пневматический пистолет, газовый баллончик, нож и распятие с молитвословом. Юра надеялся что что-то из данного арсенала поможет им.

Юра и Паша тихо ступали по дорожке освещая окружающие деревья лучами фонарей и старательно всматривались в каждую ветку, стараясь вычленить среди деревьев затаившийся силуэт тонкого человека. В парке кроме них не было посетителей, не нашлось ни одного желающего прогуливаться под дождем по темным холодным аллеям. Тусклые фонари вдоль дороги не столько создавали освещение, сколько мешали, превращая кривые тени в неясный сумбур. К тому-же работали они через один.

Пройдя мимо очередного нерабочего столба Юрий обернулся к Паше чтобы посетовать на слабое освещение, но Паши уже не было. Рядом метнулась неясная тень и все что успел услышать Юра — хриплый крик друга и всколыхнувшиеся кусты. Парень с криком отбежал вперед и начал кружиться хаотично освещая окружающие заросли. Сердце сжалось от страха и ледяной пот заструился по телу.

В следующее мгновение, то что он секунду назад принимал за фонарный столб ожило. Высокая как дерево фигура, подобная огромной тени с зыбкими расплывающимися контурами, протянула свою тонкую руку и Юра почувствовал как цепкие пальцы безликой твари сомкнулись на его горле. В тот же момент он услышал хруст своих шейных позвонков, ощутил как голова сворачивается набок теряя опору и мир в его глазах навсегда погас.

Через несколько дней списки пропавших без вести пополнились еще двумя двадцатилетними парнями, а слухи о высокой тонкой фигуре бродящей по дворам и проспектам ночных городов продолжают поступать. Говорят ее встречали во всех районах города, а так же в лесах, городских парках и даже на трассах, где он прикидывался фонарным столбом поджидая жертву. Но слухи остаются лишь слухами, подтвердить их никому не удалось.

Показать полностью
Creepy Reddit

Я надел камеру на кота. И лучше бы не видел то, что она сняла

С тех пор, как пропала Адалин, мы с Чарли остались совсем одни. Я и не против. Никогда особо не любил шумные компании. Если бы хотел видеть людей, я бы не оставался жить как можно дальше от цивилизации, как думаете? Мне достаточно того, что Чарли иногда забредает домой, чтобы поесть, поспать и оставить пару подарков. А я коротаю время за книгами и иногда за просмотром телевизора. Адалин оставила после себя так много... Все эта ее слабость к детективным романам. Раньше я никогда ими не интересовался, но сейчас, полагаю, чтение книг, которые так ей нравились, позволяет мне снова почувствовать себя ближе к  жене.

Дочь говорит, что я здесь схожу с ума. Я же говорю, что никогда не был так счастлив. Не хочу возвращаться в город и гнить в каком-нибудь доме престарелых, где снисходительная медсестра будет сюсюкать со мной, как с ребенком. Да, мне восемьдесят пять, но я такой же сообразительный, как и прежде. Хоть и не такой шустрый. Но если что-то нужно будет починить, у меня есть телефон и интернет. Я могу вызвать помощь, если понадобится, и намерен дожить свои дни здесь, в этом доме, посреди бесконечных лесов. Дышать свежим воздухом, отдыхать в блаженном одиночестве и ждать, когда Господь решит, что пришел мой черед. А до тех пор я сделаю все, что могу, чтобы наслаждаться оставшимся временем на своих условиях.

Конечно, Сара беспокоится обо мне больше, чем следовало бы. Полагаю, я должен находить это милым, но вообще-то это немного раздражает. Я нежно люблю дочь и рад, что мы правильно воспитали ее, но когда я пытаюсь читать, меньше всего хочется, чтобы она колотила в дверь и суетилась надо мной. Я сижу в любимом кресле на веранде. У меня есть кофе и сэндвич. Я никуда не собираюсь уходить, а даже если бы и собирался, едва ли бы мне это не удалось!

Несмотря ни на что, она все настаивает, что мне нужна компания. Я перестал спорить. Полагаю, она делает это больше для собственного спокойствия. Я лично не был рядом с отцом в его последние годы и не заговорил с ним и после его кончины. Хотя… Наверное, хотел бы, чтобы у кого-нибудь из нас хватило смелости сказать напоследок что-нибудь приятное. И, наверное, хотел бы, чтобы это был я. Кроме того, иногда она приносит мне подарки. Не такие необычные, как те, что от Чарли, но по-своему необычные. Камеры наружного наблюдения, чтобы я мог видеть, кто идет, прямо с планшетного компьютера, и, несомненно, сам планшетный компьютер. Полагаю, я достаточно хорошо адаптировался ко всему этому современному. Хотелось бы думать, что справляюсь даже лучше, чем большинство людей моего возраста. И, если честно, мне нравится, насколько технологии упростили некоторые вещи. Даже если и то, о чем я и не просил.

На днях Сара спросила, беспокоит ли меня долгое отсутствие Чарли. Я ответил, что нет. Чарли всегда был уличным котом. Он такой же обитатель леса, как птицы и белки. Адалин беспокоилась о нем, потому что в лесу водятся койоты и медведи. А я – нет. Я думаю, что если Чарли умудрился прожить так долго, не нарвавшись на неприятности, значит, он знает, что делает.  А судя по тому, что он иногда приносит домой, у меня сложилось впечатление, что ему точно ничего не угрожает. Это случалось не часто, но время от времени, когда Чарли возвращался, у него была с собой какая-нибудь безделушка. Иногда хлам. Крышки от бутылок, куски старых консервных банок и еще много чего. Иногда монеты. Обычно просто мелочь. Но время от времени появлялось что-нибудь более ценное. Ювелирные изделия и всякие безделушки. В основном бижутерия, конечно, но, несколько штук выглядели вполне дорогими. Я хранил те, что выглядели как настоящие, в ящике стола на случай, если кто-нибудь когда-нибудь придет за ними – продавать украшения казалось неправильным. Я предположил, что безделушки теряли в лесу туристы, а Чарли находил. Либо так, либо он рылся в какой-то куче мусора. Трудно было сказать наверняка. Несмотря ни на что, у меня сложилось впечатление, что он держался подальше от неприятностей. Некоторые кошки тупые. Чарли – нет. Я верю в этого кота больше, чем в большинство людей.

Тем не менее, Сара не собиралась сдаваться.

– Тебе совсем не интересно, куда он уходит?

Что-то мне подсказывало, что она спрашивала больше из любопытства, чем из-за чего-либо еще, и это наводило на мысль, что дочь к чему-то ведет.

– Что делает этот кот – дело кота.

– И тебе ни капельки не любопытно, да?

– Ладно, что ты опять купила? – Рекламная кампания начала немного раздражать. Сара просто смущенно улыбнулась.

– Хорошо… Хорошо. Я просто подумала, что это может быть забавно, понимаешь? Знаешь, эти камеры. Люди надевают их, когда катаются на велосипеде и все такое. Можно прикрепить прямо к своему телу! Разве это не изящно?

– Полагаю так. – Смысла я в этом так и не разглядел, но решил подыграть.

– Это может быть круто. Тебе будет на что посмотреть, когда он вернется!

По правде говоря, я решил, что это дурацкая идея… Но, полагаю, она привлекла мое внимание. Что-то внутри подсказывало, что именно этот вопрос не дает мне уснуть. Кроме того, Сара так радовалась своей находке, и как бы сильно дочь ни раздражала меня иногда, я ни разу не смог сказать "нет" своей маленькой девочке. И не собирался начинать сейчас, когда ей стукнуло пятьдесят.

– Я полагаю… Чарли мирился с нелепыми свитерами, которые твоя мама напяливала на него на Рождество. Думаю, и камеру стерпит, во вред ему точно не пойдет.

– Да-да! Поверь мне! Это будет весело! Обещаю!

Я слышал, как годы тают в ее голосе, и под морщинистым лицом и сединой на висках видел ту самую двухлетнюю девочку, с которой так неохотно сидел и пил воображаемый чай когда-то давным-давно. Она расплылась в широкой улыбке и полезла в сумочку и достала камеру, похожую на маленькую серую коробочку.  Вздорная девчонка даже купила шлейку.

– Детям это тоже понравится. Знаешь, они всегда спрашивают о тебе и Чарли.

– О, я уверен, что так и есть.

“Детям”, должно быть, уже перевалило за двадцать. Сомневаюсь, что они особо задумывались о том, чем занимаются два старика. Но с ее стороны было мило солгать.

Глядя на эту шлейку и камеру, первое, о чем я подумал: "Чарли это вряд ли понравится". Но оставил эту мысль при себе. Если не считать того, что бедному коту прибавится неудобств, идея казалась достаточно безобидной. И, возможно, мы действительно увидим что-то интересное на записи.

Сара, конечно, показала, как все настроить. Показала, как получить доступ к видео самостоятельно, и я бы сказал, что освоился с этим довольно быстро. По крайней мере записал инструкцию, и если бы застрял, всегда мог позвонить ей. Затем, поболтав еще немного, она ушла домой, позволив мне вернуться к блаженному одиночеству.

Чарли еще не вернулся, но обычно он и не появлялся до захода солнца. Итак, я отложил обновку в сторону, сел почитать книгу и в какой-то момент заснул в своем кресле.

Когда я проснулся, уже светало. Чарли сидел на перилах крыльца, прямо за окном, чтобы я заметил его, когда проснусь. И, как только увидел, что я пошевелился, начал мяукать и ходить взад-вперед. Я поднялся, потянулся и пошаркал к двери, чтобы впустить его. Чарли юркнул в дом, как обычно направившись прямиком к миске с едой. Позади что-то осталось лежать на крыльце.

Подарок ярко блеснул на утреннем солнце. Медленно я наклонился, чтобы поднять его. Ожерелье. Судя по патине, из настоящего серебра. Цепочка выглядела порванной, но брелок уцелел. Маленькое сердечко. Ничего особенного, но, полагаю, он принадлежал леди. Гравировки не было. Никаких признаков того, чье оно. Вполне вероятно, что никто не придет за кулоном, но я все равно отнес его в ванную, чтобы отмыть, прежде чем положить в ящик к остальным. В ящик гремящий от старых колец, ожерелий, сережек и редких монет, которые Чарли приносил на протяжении многих лет.

Старый кот прирос к миске с сухим кормом, будто в жизни не видел еды.  Честно говоря, мне было немного жаль его… оставалось надеяться, что ему не пришлось ждать слишком долго. Я пошел за влажным кормом, частично в качестве извинения, частично потому, что знал, что он начнет громко жаловаться, если я не накормлю его нормальным завтраком. А я слишком устал, чтобы слушать этого старого пердуна.

Чарли – хороший кот, несмотря на его бродяжническую натуру. Седеющий мейн-кун со злобной мордочкой, таявший, как масло, в руках Адалин. Она всегда была склонна нянчиться с ним, но я видел в Чарли такого же скрягу, как я сам, с которым можно коротать дни. На самом деле я никогда никому этого не говорил, но всегда представлял, что, если бы он умел говорить, то делал бы это с южным акцентом, будто не выпуская сигарету из зубов.

Только услышав, что я открываю влажный корм, Чарли выжидательно прижался к моим лодыжкам, мяукая и требуя завтрак. Я решил, что незачем заставлять его ждать. Поставил миску на кухонный стол, позволил ему взобраться на столешницу и наесться досыта, а сам принялся за свой завтрак. Потом Чарли вздремнул в кресле, в котором когда-то любила сидеть Адалин. Я не беспокоил его до полудня, пока не вспомнил о камере.

Она осталась в гостиной, и хотя я не слишком пылал желанием надеть ее на Чарли, воспоминание об ожерелье, которое он притащил тем утром, заставило задуматься. Откуда мой старый друг брал все это барахло? Он нашел его, украл? Где? Камера ответила бы на этот вопрос… Сара и так возбудила мое любопытство относительно того, куда он уходил. Но подвеска призвала действовать.

Чарли валялся с довольной мордой сытой кошки, и не обратил внимания, когда я встал и пошел за камерой. Я еще раз перечитал инструкцию и немного поиграл с неведомым аппаратом, прежде чем попытаться настроить камеру. Записал небольшой фрагмент, как Чарли дремлет на кресле, и загрузил его в свой компьютер. Качество показалось довольно хорошим. Получить доступ к файлам было несложно. Может, пришло время убедиться, что шлейка налезет?

Чарли лишь слегка запротестовал, когда я побеспокоил его. Я совершил непростительный грех, разбудив кота, но он проявил снисходительность, несмотря на явное недовольство.

– Извини, старина. – Я примирительно почесал его под подбородком. Застегнул на нем шлейку, затем прикрепил камеру к груди. – Полагаю, мы вместе отправимся в твое следующее приключение, а?

Он только мурлыкнул и понюхал мои пальцы. Затем плюхнулся обратно и продолжил отдых. Но ненадолго. Уже через десять минут или около того, Чарли был у задней двери, потягиваясь и расхаживая взад-вперед, готовый снова отправиться в путь.

Я проверил, включена ли камера, прежде чем отпустить его.

– Счастливого пути, пилигрим.

Он выбежал на улицу и запрыгал вниз по лестнице. Остановился, коротко оглянулся на меня, и скрылся в лесу. Я понял, что не увижу друга до наступления темноты.

Обычно я уже ложился к девяти, особенно учитывая ранний подъем. Но мысли о Чарли и о том, что обнаружится на камере, не давали мне уснуть, и я не мог избавиться от ощущения, что в доме стало слишком тихо. Я включил телевизор, чтобы попытаться отвлечься, – чтение не помогало. Даже налил себе чего покрепче. Ничего в этом нет плохого, вообще-то. Давненько я не баловался, не с тех пор, как… Да. Ни разу с похорон Адалин…

Мы похоронили пустой гроб. Тело не нашли. После двух месяцев поисков не было особого смысла притворяться, что она вернется. Мой разум оставался острым на протяжении многих лет, Адалин же повезло меньше. Слабоумие было наследственным. Мы видели, как это случилось с ее матерью… Медленный, жестокий распад личности. Годами мы оба боялись, что подобное случится и с ней. А когда начали замечать признаки, ни один из нас не признал этого, даже когда они стали слишком явными, чтобы их игнорировать.

Сара постоянно была рядом. Тогда она делала все, что от нее зависело, в попытке помочь старикам. Воля Адалин не слабела до самого конца. Сара предложила дом престарелых, но никто из нас не хотел туда отправляться. Адалин не ослабела. Мы с ней могли позаботиться о себе. Мы сохранили здоровье до глубокой старости. Даже ходили гулять по тропинкам за домом! Отправляться в богадельню, где ее бы превратили в ребенка, обращались бы с ней, как с неполноценной только потому, что она была старой и больной… Забрать ее из дома, который она знала много лет... Я не мог так с ней поступить! И не хотел смотреть, как она проходит через это. И, да будь я проклят, если позволил бы ей уехать без меня. Нет. Она была моей женой. В болезни и здравии, пока смерть не разлучит нас! Таковы были клятвы, и я собирался соблюдать их до самой смерти.

Смерть…

Когда я был молодым человеком, лет всего за двадцать, и собирался сделать ей предложение, перспектива состариться вместе приводила меня в ужас. Но я никогда не отверг бы воспоминания, которые мы создали вместе. Ни за что. Но тогда… Мысль о том, что однажды я потеряю ее, или о том какую боль она испытала бы, если бы потеряла меня… Эта мысль иногда закрадывалась в мой разум. Я всегда прогонял ее, откладывая на будущее, когда ничего уже нельзя будет изменить.

А потом… Однажды утром я проснулся и обнаружил, что место на кровати рядом со мной пусто. Больше я ее никогда не видел…И пришло время смириться с тем, что ничего не изменить.

Полиция предположила, что она отправилась гулять одна. Она делала так раньше, когда мы были моложе. Я не стал с ними спорить… Полагаю, именно так она и поступила. Она проснулась, забыла о прошедших годах, вышла на крыльцо, на свежий утренний воздух и решила насладиться им. Вышла и больше никогда не возвращалась.

Может быть, она потеряла тропу, свернула и забрела глубоко в лес. Может быть, она упала, ушиблась, и ее так и не нашли… Какой бы конец ее ни постиг, я предпочитал не думать об этом. Лучше мне не знать. Даже если неведение – самая жестокая вещь в мире.

Сара, конечно, была рядом со мной. Я полагаю, именно поэтому она так сильно старалась подарить мне любовь в последнее время. Интересно, не боится ли она в глубине души, что однажды я последую за Адалин в те леса, и она тоже больше никогда меня не увидит?

Скотч остался нетронутым, я тупо пялился в телевизор, на самом деле не следя за рекламным роликом на экране. Краем глаза я уловил движение, и оно мигом оторвало меня от невеселых мыслей. Чарли расхаживал по крыльцу, вроде бы даже не потеряв свою камеру. Я поставил стакан и пошел впустить его.

– Хорошо погулял, старина?

Он направился прямиком к своей миске. Время ужина. Я позволил ему наесться сухим кормом и принес пакетик с угощением. Это привлекло его внимание, и он запрыгнул на кухонный стол в ожидании добавки.

– Ты избалованный кот, а?

Бьюсь об заклад, если бы он мог ответить, то сказал бы что-нибудь вроде: “Будь здоров, пилигрим”.

Пока Чарли ел, я снял камеру с его груди и расстегнул ремень шлейку. Он был только рад свободе.

Камера порядочно испачкалась, и перестала записывать уже некоторое время назад.. Я смутно припомнил, что Сара говорила что-то о чертовски малом времени работы. Пара часов или что-то вроде того. Вряд ли мне удалось бы посмотреть все приключение целиком, но и этого было достаточно. Сомневаюсь, что пропустил бы что-то особо интересное.

Я устал и хотел спать, но камера манила. Не могу объяснить чувство срочной необходимости просмотреть запись, которое меня одолело… Возможно, рутинная жизнь наскучила больше, чем я думал. На кадрах могло найтись и что-то интересное…  Я погладил Чарли по голове и решил, что чашка чая придаст мне сил.

Когда все было сказано и сделано, а Чарли удобно устроился в своем любимом кресле, я удалился с горячим чаем в кабинет. Подключил камеру к компьютеру и отпил из кружки.

Камера записала всего несколько отрывков. Некоторые из них снял я дома. А вот последнее видео… Должно быть, оно записалось где-то в лесу. Картинка выглядела почти непроглядно черной, будто что-то закрывало камеру. Я нахмурился от души понадеялся, что файл не был испорчен. Придется звонить Саре, и кто знает, когда она сможет выбраться в гости…

Я все равно щелкнул по видео, просто чтобы посмотреть, что будет. И вообще-то не ожидал, что оно запустится, но оно запустилось. Я видел подбородок Чарли и свои собственные ноги в джинсах. О, это я помню. Снято как раз перед тем, как я выпустил кота.

– Счастливого пути, пилигрим. – Услышал я свой голос. Задняя дверь открылась и Чарли вышел в лес.

Далее последовали кадры, на которых Чарли прячется за кустами и высокой травой. Не самое интересное зрелище в моей жизни. Он взобрался на несколько упавших веток и пробрался в один из соседских дворов. Немного понаблюдал за людьми и даже съел несколько угощений, которые, наверняка, предназначались ему. Маленький обжора. А потом снова ушел в лес.

Готов поспорить, что в какой-то момент он пошел по пешеходной тропе, по которой мы с Адалин обычно гуляли. Я узнал небольшой ручей. Слышался знакомый шелест травы и журчание воды, хотя звук быстро стал раздражать, и пришлось убавить громкость. Я не мог не задаться вопросом, куда, черт возьми, он там направляется, но предположил, что кот просто охотится. Может выслеживает мышь или что-то в этом роде.

Кроны деревьев со временем становились все гуще. Кот взобрался на поваленную березу. Отслоившаяся кора морщилась под его лапами. Ствол вел к другому, еще живому, дереву. Полог над головой был достаточно густым, чтобы казалось, что наступила ночь, несмотря на то, что было еще довольно раннее утро. Судя по временной метке, кот гулял всего час с небольшим. Чарли двинулся вдоль ветки высокого дерева, шагая так, словно знал, куда идет.

Я мог бы поклясться, что мельком увидел что-то впереди. На первый взгляд, оно было немного похоже на птичье гнездо, хотя и казалось слишком большим. Тем не менее, я знал, что некоторым птицам нравятся большие гнезда. Чем дольше я наблюдал, тем больше деталей улавливал. Это определенно было что-то вроде гнезда. Ветки и листья специально сложили в знакомую конструкцию. Хотя, все еще, это было очень, очень большое гнездо.

Оно полностью заняло верхушку одного из деревьев, а Чарли все продолжал карабкаться наверх, будто еще не дошел до места. Черт возьми, я даже не мог разглядеть эту штуку целиком. Чем дальше, тем больше она походила на стену из веток, слишком больших, чтобы их могла поднять птица.

И вот, одна из веток, по которой путешествовал Чарли повернула к гнезду. Черт. Я мог поклясться, что вижу несколько веревок, скрепляющих конструкцию… Хотя сложно было что-то путем разглядеть.

Чарли нашел щель в стенке и протиснулся внутрь, словно к себе домой. Внутри стояла темень. Он двигался медленно, тщательно просчитывая каждый шаг. Прошло больше минуты, прежде чем снова забрезжил свет… Достаточно долго, чтобы заставить меня проверить, закончилось ли видео. Оставалось еще около получаса.

Наконец, он вышел по другую сторону стены. Света внутри гнезда было мало. Пол устилали большие черные перья, солнечный свет отражался от блестящих предметов тут и там. Консервные банки, детские игрушки, карманные часы, застежки капюшонов… ювелирные украшения…

Это вот тут он добывал подарки? Что это, черт возьми, за место? Какое-то огромное воронье гнездо? Меня не назвать экспертом по воронам, но я и представить себе не мог, что они могли бы соорудить что-то настолько большое. Чарли сделал паузу, как будто присматриваясь или прислушиваясь к чему-то… и продолжил путь. Остановился, обнюхал несколько блестяшек и небрежно направился к дальней стороне гнезда.

Пока он шел, я заметил очертания предметов, совсем не походивших на ветки. Коричневатые, они легко сливались со стенками… Но форма у них была неправильная. У веток нет таких гладких краев. Ветви не загибаются внутрь сами по себе... и у ветвей нет глазниц.

Я разглядел череп какого-то животного, крупного грызуна, пустым взглядом смотревшего из переплетенных ветвей. Увидел кости, обернутые веточками поменьше, вплетенные в конструкцию гнезда, а потом увидел нечто, что заставило сердце забиться быстрее, а желудок наполниться кислотой…

Мне приходилось видеть человеческие черепа по телевизору, но никогда в реальной жизни… Если бы не спутанные черные волосы, которые все еще уцелели на голове, я, возможно, смог бы отбросить мысль. Решить, что это кто-то другой. Но я узнал эти волосы. Я целовал эту головку тысячу раз, за нашу совместную жизнь. Помнил смеющиеся глаза в этих теперь пустых глазницах. Даже после смерти я узнал свою Адалин!

Или... то, что осталось от моей Адалин…

Сколько ее костей вплели в это гнездо? Само по себе ее тело не могло стать его основой! Сколько других людей заложили в него, как ветки, как строительный материал? О Боже ... О Боже милостивый…

Чарли благоговейно сидел перед черепом Адалин, и я знал, что он тоже узнал ее. Он почти наверняка приходил туда, чтобы оплакать потерю, засвидетельствовать свое почтение или просто побыть с ней, даже если ее давно нет на земле.

Оставалось только молиться, чтобы то, что сделало это с ней, забрало ее после смерти. Но, судя по ранам в черепе… вряд ли ей оказали такую милость. Но что могло сотворить такое? Что забрало ее? Что… Чарли сидел тихо почти десять минут, а я рыдал, прижимая руки ко рту, чтобы заглушить горестные вопли.

Затем он пошевелился. Внезапно, как будто что-то испугало его. Из динамиков я услышал хриплый звук. Нечеловеческое шипение, звучавшее как нечто среднее между садистским кудахтаньем и чириканьем большой птицы. Чарли поспешно скрылся, проскочив между просветами в ветвях гнезда, и только после решился оглянуться.

Сквозь щели в ветвях и костях я увидел, что в гнездо проникло что-то еще, хотя я не мог полностью разглядеть, что. Видно было только две чешуйчатые лапы, каждая из которых заканчивалась четырьмя огромными когтями – совсем как у хищной птицы.

Оно щебетало и кудахтало, направляясь туда, где только что сидел Чарли, неуклюже подпрыгивая все ближе. Тело существа покрывали длинные черные перья. Клекот не смолкал. Оно наверняка осматривало то место, и я услышал, как он зашипел. Это не отпугнуло существо, которое теперь охотилось за ним… Существо, которое, вероятно, убило мою жену…

Я услышал шелест веток, и изображение смазалось, когда Чарли принялся выползать из гнезда. Он пробирался сквозь просветы в ветвях, как будто делал это тысячу раз, и быстро нашел дорогу на длинную ветку, ведущую вниз. А затем побежал на свободу, и самым последним кадром, который я увидел в этом видео, была размытая земля под его лапами.

Видео закончилось. В дверях кабинета застыл Чарли. Его глаза были широко раскрыты, уши навострены, будто звуки того существа, напугали кота.

Трясущейся рукой я поманил его к себе. Чарли запрыгнул на стол. Я не уверен, пришел ли он, чтобы защитить меня, или хотел, чтобы я защитил его… В любом случае, я был рад его компании. Усадил старика на колени, покрепче прижал к себе, и через несколько минут пушистое тельце снова расслабилось. Счастливчик… Вряд ли мне удастся последовать его примеру.

Я уже пересмотрел отснятый материал бесчисленное количество раз. Ничего не сказал Саре, когда она спросила, надевал ли я камеру на Чарли. Сказал только, что займусь этим. Она никогда не увидит того, что видел я… Она никогда не узнает, что случилось с ее матерью, никогда!

Но я не настолько глуп, чтобы удалить эту запись… Если когда-нибудь понадобятся доказательства, они должны быть доступны. Саре или кому-либо еще, кому они могут понадобиться, если я не вернусь из леса сегодня.

Я не охотился много лет, но я стряхнул пыль со своего старого ружья. Оно все еще отлично работает, и патроны есть. Вот только не знаю, стреляю ли я теперь хотя бы вполовину так хорошо, как раньше. Одно дело попасть в несколько консервных банок на заднем дворе, и совсем другое – в движущуюся мишень. Но я уверен, что так или иначе справлюсь.

Уверен, что смогу пройти по пути, которым шел Чарли… Не так, как он, но почти. Уверен, что смогу найти гнездо. Смогу найти ужасное существо, которое там живет. И когда я его найду… Когда я его найду, клянусь Богом, я убью его. Ради Адалин.

Ради Адалин...

~

Оригинал

Хотите больше переводов? Тогда вам сюда =)

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Показать полностью
Отличная работа, все прочитано!