Мистер Дедвик⁠⁠

В двустворчатом, отливающем серебром, стекле отражались последние лучи закатного солнца. Ночь вступала в свои права, а в крохотной комнате под самой крышей мать пришла уложить в постель своего вихрастого девятилетнего мальчугана.
Прежде чем прийти сюда к сыну, она прошлась с огарком свечи по всему дому и обновила дорожки соли и перца на окнах. Еще раз проверила затворы на ставнях и убедилась в том, что дверь закрыта на все засовы.
Ей оставалось самое трудное: объяснить своему драгоценному чаду, почему только в его комнате сегодня будет всю ночь открыто окно и не будет защитной дорожки.
Поставив свой свечной огарок на полку над очагом, она подошла к кровати Фиена. Ее сын не выглядел на свои девять с половиной лет. Он был выше на голову всех соседских мальчишек и не уступал им в драках и соревнованиях по бегу. А уж как он отбил от соседской собаки их гусыню с гусятами и говорить нечего.
От таких воспоминаний и понимания того, что ей придется сделать, у нее защемило сердце. Нет, она не будет плакать! Она будет сильной до конца и сможет вынести это испытание несмотря ни на что.
Справившись с собой, мать присела на краешек кровати сына и погладила его поверх одеяла. Фиен немного завозился, чтобы поскорей убрать ее руку со своих ног.
Еще чего не хватало, чтобы мать гладила его как какую-то девчонку?! Вот уж ни за что! Что он, как его сестры, которым мать каждое утро заплетает косички и надевает длинные платья с белыми фартуками?
– Сынок, послушай, сегодня день Жатвы, и мы должны выполнить все требования нашего договора. А это значит, что сегодня наша очередь не закрывать на ночь окно и принять темных гостей. – Слова давались ей с трудом. Матери буквально приходилось выдавливать каждое из своего горла. И к концу она могла еле шептать.
Впрочем мальчик, лежащий в кровати, все понял уже после слова Жатва. Ему и раньше приходилось слышать как соседские мальчишки шептались о такой ночи в том или ином доме. И как страшно и трудно было семьям после них.
Мать не могла рассказать все подробности, иначе бы сын просто не остался в этой комнате. Единственное, что она могла сделать, это остаться с ним до появления первых звезд и попытаться укрепить его сердце насколько это возможно.
– Хочешь я принесу тебе теплого молока и печенье? А потом успею прочитать тебе сказку, это поможет тебе уснуть. – Теперь Фиен не скидывал ее руку. А наоборот, всем сердцем желал, чтобы мама взяла его к себе на коленки, как маленькую Лори, обняла крепко-крепко и погладила по голове. Предательские слезы подступали к его глазам. Но он погрозил им украдкой кулаком и, о чудо, слезы высохли, как будто их никогда и не было.
– Да, мама, я хочу молока и печенья. Ты иди, спустись вниз, а я подожду тебя здесь. – Мать, взглянув в глаза своему такому маленькому, но очень серьезному сыну и поняла, что он больше не мальчик. Нет, ее ребенок в этот трудный момент стал мужчиной и защитником их семьи, таким был его отец, когда был жив.
Фиен принял ту участь, которая ему была уготована судьбой. И насколько это было возможно, был смел и решителен выполнить свой долг с честью.
Когда мама закрыла за собой дверь, он встал со своей постели и прислушался. Только, когда сын услышал скрип ступенек под шагами матери, то взял прислоненный к стене затвор и вложил его в паз. Теперь она не сможет в последний раз поцеловать его и обнять, но только так она не засидится с ним слишком долго и не будет плакать.
Вернувшись в свою постель, мальчик пытался вспомнить все, что знал о Жатве. Что говорил отец? Что она началась много-много лет назад после того, как закончился Великий Мор.
Люди молились своим богам, но не получили ответа. Тогда они начали приносить в жертвы людей и им ответили единственные, кто принял их отрубленные головы – Демоны. А вернее их Хозяин – Мистер ДедВик. Никто и никогда его не видел.
И вот уже много сотен лет подряд демоны в течение трех дней Жатвы собирают дань. Если на утро четвертого дня ты остался жив, то будет тебе от Хозяина демонов награда. Правда за последние сто лет ее никто не получал. Но кто сказал, что это не может быть Фиен?!
Единственное условие Жатвы было то, что обреченный должен спать к приходу темных гостей. Поэтому мама и хотела помочь ему уснуть. Она, конечно, понимала насколько страшно и жутко сидеть в полном одиночестве, ожидая неминуемой участи.
Вот только как заснуть, когда знаешь, что никто не придет тебя спасать? Что тот самый жуткий монстр из-под кровати не часть твоего кошмарного сна, а самая настоящая реальность?!
Так, что Фиен делал, когда ему было страшно, а к маме идти не хотел, потому что стал слишком взрослым для ночных кошмаров? Он ложился на кровать, забирался с головой под одеяло и сворачивался в клубок. Потом сильно зажмуривал глаза и начинал медленно дышать и считать до десяти. Потом до двадцати, а потом… потом… уже и не надо было считать, ведь примерно к двадцати пяти мальчик уже спал крепким здоровым сном. Так Фиен и сделал:
– Один, два, три… семнадцать, восемнадцать… двадцать три… – голова его поникла, он задышал ровно и глубоко. Спать в любом месте и при любых обстоятельствах умеют только самые безмятежные существа в мире – дети.
А вернувшаяся к запертой двери, мать только и могла, что насыпать дорожку соли и перца прямо перед комнатой ее сына, чтобы никакие темные гости не смогли оттуда уйти.

На самой дальней окраине города, где находились бедняцкие трущобы, стоял один полуразвалившийся дом. Когда-то в незапамятные времена, в нем жила большая дружная семья. Но во времена Великого Мора никто из них не выжил, а голова отца семейства удостоилась быть принесенной в жертву богам. Вот в этом покинутом и мертвом доме и поселился не пожелавший покидать такой гостеприимный мир Мистер ДедВик.
Если бы кто-то умудрился заглянуть туда ночью, то увидел бы единственную, сохранившую три стены, комнату. Последний подсвечник в стенной нише освещал убогие стены, оббитые деревом и груду битых глиняных горшков на полу и лавках. Разбросанные книги высились покосившимися холмами, а в воздухе витал запах крепкого табака и дыма. Недалеко от мерцающего света свечи на невысокой лавочке сидел Хозяин демонов собственной персоной. Ему не было никакого дела до обстановки в его доме, главное что бы всегда был запас табака и свечей.
Мистер ДедВик достал из кармана старого и потертого сюртука карманные часы и взглянул на них. А потом этот серокожий седой гоблин с маленькими красноватыми глазками поднялся с лавки и хлопнул три раза в ладоши.
– Ля-ля-ля, ля-ля-ля, ужин подан для меня… хи-хи-хи, хи-хи-хи, все придут по счету… три!!! – мерзкий, скрипучий голос пронизывал всю очень непрочную материю этого мира.
– Слышу вой и слышу рев, ждет вас здесь и пир, и кров… – с каждым словом невысокий человечек крутился вокруг своей оси все быстрее, а звуки раздираемых слоев мироздания были все громче!

И был вечер, и была ночь, и пришли в мир демоны…

Звезды, осветившие город в ночи, почти погасли от черных вихрей демонов, наполнивших воздух. Для каждого темного гостя было гостеприимно распахнуто окно, через которое они и проникали в дом.
Стоило одному демону оказаться в комнате, как фигура его менялась. Из воронкообразного черного вихря постепенно образовывалась гибкая фигура с торчащими ребрами и длинными седыми лохмами. Глаза демона не отражали свет луны, а только поглощали его и были похожи на две черные дыры. Постепенно образовывались руки с кинжальными когтями и ноги. Эти темные гости могли двигаться по любой поверхности, в том числе по стенам и потолку, чтобы добраться до своей вожделенной жертвы.
Демоны не могли питаться кровью и плотью, но могли забирать жизненную энергию у спящего человека. Запустив свои когти прямо между ребер и нащупав трепещущее сердце, они слегка сжимали его так, чтобы спящий испугался, но не до смерти, лишь слегка. Ведь начинать трапезу нужно с легких закусок, чтобы не получить заворот кишок.
Самые вкусные и податливые в этом мире – это дети, и если бы не договор, заключенный с Хозяином, демоны бы всласть попировали. Поэтому только мальчики, достигшие восьми лет и не старше двенадцати могли стать обедом для изголодавшихся гостей. Эти славные мальчуганы так приятно пугаются и испускают столько эмоциональной энергии, что высасывать ее из них легче легкого. Но много ли съешь, если вытянуть всю такую сладкую «еду» за раз? Нет. Поэтому Жатва и длилась три ночи в году, чтобы все демоны наелись вдоволь.

В ту ночь, когда Фиен спал в своей кровати и к его окну пришел темный гость. Ворвавшийся в окно черным ветром, он стек в комнату и тут же начал отращивать себе конечности. Потрескивая и пощелкивая образующимися суставами, демон становился все выше, пока не достиг роста взрослого человека. Широко разведя челюсть и повертев мощной головой, он одним прыжком оказался на потолке.
Передвигаясь по поверхности, демон слегка постукивал пятками, а его длинные когти оставляли на деревянных досках глубокие царапины. Оказавшись прямо над кроватью мальчика, гость мягко опустился на ее край. Высоты его роста как раз хватало, чтобы вися на потолке, достать до спинки кровати пятками. Переставляя рука за рукой, он как кот прошелся по груди Фиена и чуть пошатнувшись, сел в ее самый центр прямо над солнечным сплетением.
Под весом демона дыхание мальчика замедлилось и стало более тяжелым и сиплым. Грудная клетка поднималась с видимым усилием, а лоб покрылся испариной, тело же его словно оцепенело. Наклонившись поближе, демон через пустую впадину носа вдохнул такой сладкий и терпкий аромат своей жертвы. Действуя почти нежно, темный гость когтями пересчитал каждое ребро, пока не остановился над стучащим сердцем. Словно сделанная из мягкого теста, его рука скользнула между ребер и нащупала такой желанный комок мышц.
– Поиграемсссссс?… Шанс есть у каждого… – челюсти без кожи и плоти щелкали и слегка присвистывали, когда темный гость шептал эти слова на ухо спящему. А иначе что это за трапеза без заигрываний со своей жертвой в кошки – мышки?
Так и не выпустив из когтей трепещущее сердце, демон сжал его, от чего то дернулось и застучало сильнее. Определенно мальчишка спал и видел не самые приятные сны:
«Солнечным утром накопав в мокрой от прошедшего дождя червей, Фиен на пару с несколькими соседями направился к их Соленому озеру. Там водилась самая жирная и большая рыба. Мама будет очень рада, если он принесет домой на обед хороший улов. Бряцая пустым ведром в руках и неся на плече удочку, мальчик подошел к крутому обрыву, где лежали огромные валуны. Сидя на этих теплых от солнца «стариках», он с их высоты закинул леску и ждал, пока глупая рыба клюнет на приманку:
– Раз-два, раз-два, будет рыбка у меня, пять-шесть, пять-шесть, будем дома рыбку есть – наконец поплавок уверенно клюнул воду и натянул леску – ага, попалась!
Схватившись за удочку двумя руками, он обеими ногами уперся в горячий камень, теперь главное не упустить такую тяжёлую добычу! Ишь как тянет, того и гляди удочка от такого напора сломается.
Удилище дергалось в руках как сумасшедшее, и от этого Фиена мотало из стороны в сторону. В какой-то момент он уже хотел сдаться и все бросить, как из темной глубины озера в воздух выпрыгнула гигантская рыбина с черной чешуей. Не отпуская леску, она махнула всем телом и ударила мальчика, от чего тот, потеряв равновесие, и полетел в воду. Оказавшись в воде, мальчишка не нащупал ногами дна, хотя оно должно было быть. Ведь его тело упало в воду совсем рядом с камнем и чуть не задело его головой. Но нет, сколько рыбак не барахтался, так и не смог найти ногами опору.
Зато увидел рядом с собой промелькнувший черный бок, который словно пушинку толкал Фиена подальше от берега. И чем глубже, тем холоднее становилась вода, такая темная и пугающая, захлестывающая рот и нос. Выбиваясь из сил, он пытался увернуться и грести к берегу, но только все больше уставал и замерзал.
Холодная и тяжелая вода накрыла маленького рыбака с головой, и он стал опускаться на дно, выпуская носом и ртом пузырьки драгоценного воздуха. Дернувшись раз-два, Фиен затих в песке и иле. И только черная рыбина над трупом мальчика была довольна полученным на сегодня обедом.»
Вздрогнув всем телом и заглатывая широко раскрытым ртом воздух, Фиен очнулся на своей кровати. После ночного кошмара его трясло как при лихорадке, а постель вся пропиталась потом. Привстав на руках на кровати, мальчик выглянул в свое окно и с удивлением увидел порозовевшее небо. Это было так неожиданно. Ему никак не верилось, что солнце действительно перед ним. А это значит, что он еще поборется. И раз так, ему нужно оружие, чтобы дожить до четвертого утра. Вот только откуда девятилетнему мальчику знать как победить демонов? Такому в школе точно не учат.
Фиен не мог больше оставаться в кровати. Его обуревала жажда найти ответы на свои вопросы. И, кажется, он знает, кто ему может помочь.
Дойдя до своей двери и вытащив засов, он потянул ее на себя и открыл. Как же здорово чувствовать себя живым. Усталым, разбитым, как после долгой болезни, но все же живым. Переступив через дорожку соли и перца у своего порога и не придав ему никакого значения, мальчик спустился по лестнице на первый этаж.
Идя на запах свежеподжаренных яиц, Фиен подошел к печке, у которой хлопотала его мать. Стоя к нему спиной и не видя его, она всей своей фигурой излучала тревогу и отчаяние. Какая нормальная мать может спокойно ждать смерти своего ребенка, отдав его на это добровольно?! Сын подошел к ней со спины и обнял двумя рукам. Она сначала по привычке погладила его в ответ и только через пару мгновений поняла, кого ощущают ее руки. Резко развернувшись, женщина схватила свое дитя в объятия и заплакала. Так они и стояли, обнявшись, пока в кухню не ворвались две, растрепанные спросонья, огненно-рыжие девчушки. Не понимая причины почему старший брат так спокойно терпит ласку от матери, они вертелись и улюлюкали на все лады, лишь бы и на них обратили внимания. А еще лучше накормили завтраком.
Когда, наконец, две сытые егозы убежали во двор, их старший брат решил, что пора узнать ответы на все свои вопросы.
– Мама, что ты знаешь о том, как бороться с демонами? Почему мы рассыпаем по всему дому дорожки из соли и перца? От чего у нас стекла похожи на серебро в лучах солнца? И как убивают темные гости? – после такой большой потери энергии Фиен работал челюстями так, что за ушами трещало. Еда исчезала с его тарелки быстрее, чем мать успевала накладывать. Но их обоих этот факт абсолютно не волновал.
– Сынок, ты задаешь страшные вопросы. Никто и никогда не боролся за свою жизнь. Каждую Жатву демоны забирают наших детей. Мы чтим договор с их Хозяином и не нарушаем условий. А те, кто борется, делает только хуже. Поверь мне, сын, еще ни один человек не был рад награде от Мистера ДедВика. – Женщина поежилась от мысли, что ее собственный ребенок замыслил такую страшную вещь как нарушение условий мира. – Обещай мне Фиен… Нет, поклянись, что не будешь нарушать договор. Не будешь бороться с демонами. Ради нашей семьи забудь об этом!
Видя как расстроилась его мать, он решил не задавать больше вопросов.
– Конечно, мама, я клянусь тебе, что не буду ничего делать, чтобы помешать им. – Мальчик встал со стула и подошел к матери. Только сейчас он обратил внимание, что скоро станет выше ее. А еще у нее в прическе появились седые пряди, хотя еще вчера волосы ее были цвета заходящего солнца.
Фиен обнял обеими руками маму и нахмурился. Он будет бороться, даже если она против. Если мать не будет знать, то клятва не будет нарушена.

И был вечер, и была ночь, и пришли в мир демоны…
И только мерзкий гоблин приплясывал от радости распевая свои стишки:
– Раз-раз-раз-раз, гости ждут полночный час… два-два-два-два, ждем открытого окна… три-три-три-три, спи малыш, скорей засни!!!

Лечь в кровать во второй вечер было намного сложнее, чем в первый. Вчера Фиен не знал, что его ожидает и выживет ли он к утру. А сегодня, после целого дня, проведенного на улице под теплым летним солнцем, мальчик был в ужасе перед темнотой ночи. Как он ни думал, ни фантазировал, так и не нашел выход, как ему спать и бороться с пришедшими за его жизнью гостями. В этот вечер сын не пустил мать в свою комнату, только позволил ей поцеловать себя на пороге и обнять.
Закрыв дверь на засов и распахнув настежь окно, он, опять забившись под спасительное одеяло, начал считать до двадцати. Это был его единственный шанс успокоится и заснуть.
– Раз, два, три… восемь… двенадцать… двадцать… – так он и заснул, свернувшись в клубок, прижав колени к груди. Как будто эта поза могла защитить его от черного зла.
В эту ночь появившийся демон был наглее и увереннее, чем вчера. Теперь он прямо от окна прыгнул на грудь мальчишке, от чего тот вздрогнул всем телом и охнул во сне. Лицо Фиена покрылось капельками пота, и он начал дышать ртом, как будто ему не хватало воздуха в комнате с открытым окном.
– Ну, малышшш, готов продолжить нашу битву? Сегодня моя победа будет ещщщщщеееее слащееееее – почти сломав рукой ребра ребенка, темный гость схватился за сердце когтями.
«– Несите факелы, он где-то здесь и не мог убежать далеко! Больше огня, еще больше! Он не спрячется от нас!!! – толпа разозленных мужчин с горящими факелами окружила невысокий деревенский дом.
И у них была причина, чтобы злиться. С тех пор, как в их деревне поселилась эта семья, во всей округе наступила засуха. Все посевы погибли. Лучшие коровы перестали давать молоко. А волки утащили из стада пять ягнят. И все это потому, что тот рыжий мальчишка их проклял!
Мать, которая пыталась защитить своего ребенка, единственного сына лежала перед домом с окровавленной головой. Своим телом она прикрывала двух рыжих девочек, чьи платья тоже были в крови. Остался только этот маленький демон. Сейчас они вытащат его на свет божий, и все несчастья для их деревни закончатся.
Под напором рук с топорами дверь слетела с петель, и разъярённая толпа ворвалась внутрь. Опьяненные пролитой кровью, мужики рыскали по всему дому как стая бешеных псов. Пока в подполе не обнаружили Фиена, который, сжимая топор в руках, собирался принять неравный бой. Повалив дьяволенка на пол и выбив из рук единственное оружие, они связали его по рукам и ногам. Вынеся беспомощного мальчика из дома, мужики поставили его на плотформу у наскоро установленного столба, к которому уже несли вязанки с хворостом.
– Больше, больше хвороста! Пусть горит, ублюдское отродье! Смерть! Смерть! Смерть! – орала толпа со всех сторон, пока к хворосту подносили лучину, а к безучастному небу поднимались первые струйки дыма.
Девятилетний мальчик, привязанный к столбу, дергался и пытался освободиться. Но веревки держали крепко, те кто вязал их, знал свое дело. Сначала с одной, потом и со второй стороны появились первые язычки пламени. С каждой секундой треск огня становился все громче. Вот уже прямо под подошвой детских босых ног начала гореть платформа. А когда на нем загорелась одежда, он завыл раздирающим уши и сердце криком
– А-А-А-А… у-у-у-у-у – крик все длился и длился, пока не сменился хрипом и не стих, резко оборвавшись… А на площади, где сожгли мальчишку, запахло жареным мясом, как при готовке самого лучшего в стаде бычка…
На утро от костра осталось одно пепелище. Пришедшие тихие мужики собрали оставшийся пепел и обгоревшие кости. Эти остатки растерли в прах камнями и удобрили высушенные поля. Накормили заболевших коров и беременных овец. Только это самое действенное средство от всех проклятий и бед, причиненных сожженным колдуном.»
Открыв глаза, Фиен не чувствовал ни радости от того, что проснулся, ни печали от того, что остался жив. Все его тело будто высохло и сморщилось как старый прошлогодний изюм. Руки и ноги превратились в тоненькие веточки, которые едва могли вынести вес мальчика. И только мысль о маме и его сестренках помогла ему подняться с кровати и дойти до двери. Снять засов сегодня у него получилось не с первого раза, а со второго. Открыв дверь, он не стал подходить к лестнице:
– Мама, мама! Я живой и голодный, накорми меня! – только его юный и мальчишеский голос был похож на прежнего Фиена.
Поднявшаяся женщина принесла своему единственному сыну целый поднос еды: и овсяную кашу, и куски свежевыпеченного хлеба, и твердый круглый колобок сыра. Все, что было лучшего из еды, все это лежало на этом подносе.
Смотря на свое такое ослабшее и любимое чадо, полностью седая тридцатилетняя женщина вытирала льющиеся слезы и молилась всем богам, чтобы они спасли ее ребенка.
Сегодня они никуда не пойдут. Мать и сын будут в этой комнате, он лежать, она, сидя на стуле, читать ему сказки, пока Фиен не заснет. А когда наступит ночь, ее храбрый мальчик примет свой последний бой. И может быть завтра они снова будут завтракать вместе.

И был вечер, и была ночь, и пришли в мир демоны…
По-хозяйски переступивший подоконник, демон, подойдя к кровати, рассматривал свой лежащий перед ним ужин. За прошедшие две ночи темный гость успел нарастить на костях мышцы и некое подобие кожи. Теперь он был похож на человека с темными провалами вместо глаз. Того, что осталось в этом еле живом теле, едва-едва хватит, чтобы стать зрячим и обрести свободу в той странной изнанке мира, где обитал демон.
Облизав от предвкушения свои черные губы, темный гость прыгнул на грудь Фиену и нащупал когтями такое тихое сердце. Сегодня даже стараться особо не надо, чтобы получить от мальчишки остатки энергии. Так слегка подтолкнуть, и вот она долгожданная свобода.
– Ты честно сражалссссяяя… прими свою свободу от эттооггоо мираааа…
«Бряцая цепью, которая сковываларуки, молодой человек попытался принять такую позу, чтобы его избитое тело меньше болело и мерзло на каменном полу. Вор находился в этой темнице последние несколько дней в ожидании своего смертельного приговора. Что ж, он прожил свою воровскую жизнь, в которой были и веселье с удачей, и смерть с несчастьем. А теперь и умирать было нестрашно. Осталось только получить свой последний ужин с вином и сполна ими насладиться.
Глядя на небо сквозь прутья решетки, узник видел зажигающиеся на небе звезды. И вдруг одна из них, пару раз мигнув, начала падать, оставляя после себя не гаснувший след.
– Я хочу умереть не сегодня – а чего еще ему желать? Нет никто его отсюда не спасет, но почему бы не подышать воздухом еще один лишний день?
Закрыв глаза, юноша расслабился. Ждать осталось недолго, в самый ранний час сюда придет его палач и накормит. Тут же он и исполнит приговор, так что вор даже не успеет в последний раз увидеть рассвет. Как же долго тянется время и даже пресловутая жизнь не мелькает перед глазами, чтобы хоть как-то скрасить унылое ожидание.
Наконец в темноте коридора послышались тяжелые шаги. Палач подошел к запертой решетке и посмотрел на свою жертву.
– Ты же будешь себя хорошо вести, и мне не придется нарушать традиции и лишать тебя еды? – голос его был глухим из-за колпака, который скрывал лицо. Даже глаза под этой тканью были не видны.
– Да, я буду есть свой ужин. Не надо меня его лишать. – Открыв ключом, замок палач вошел в темницу и остановился в паре шагов от стены. Вор, прикованный к стене, не мог шевелить руками из-за цепи. Поэтому вошедший мужчина ключом снял ее крепление и зацепил его на ногах юного воришки. Тюремщик не стал далеко отходить от узника, чтобы в случае опасности успеть поймать его. Теперь руки молодого человека были почти свободны, для держания в руках ложки вполне хватит. Пододвинув серебряный поднос поближе, юноша, усевшись поудобнее, взял в руки ложку. Зачерпнув из тарелки такое желтое и горячее пюре, он, не дуя, сунул себе в рот. И тут же все выплюнул.
– Господин палач, а разве последний ужин должен быть таким безвкусным? Похоже ваш повар прибрал себе мою порцию соли и перца. Если это так, то он заслуживает участи худшей, чем я. Ну да ничего, уж я-то вор запасливый и могу себе позволить перед смертью поесть вкусной еды. – Оп-п-п-п-п, – с этими словами он со всей дури сыпанул в темные провалы глаз тюремщика целую пригоршню соли и перца. От этого тот взвыл и закружился на одном месте. Юный вор, не теряя ни минуты, схватил так удобно пододвинутый поднос и огрел своего надзирателя по голове. Вой, раздирающий перепонки, перешел сначала в хрип, а потом и вовсе стих. Получивший несколько драгоценных минут передышки узник обшарил пояс палача и снял оттуда небольшой металлический ключ. Приковав снятой с себя цепью мужчину к стене темницы, он выскочил за решетку и захлопнул за собой дверь.
– Ты не сможешь никуда убежать. Я везде тебя найду! – палач смотрел на свою потерянную жертву, но не мог до нее дотянутся.
– Да я и не собирался. Просто ты совсем забыл о времени. Посмотри уж утро наступило, вот и рассвет. – Воришка стоял возле решетки и улыбался от уха до уха. Ведь его желание сбылось, наступил новый день, а он еще не умер. И уже точно не умрет сегодня. Падающие звезды не обманывают.»
Маленький девятилетний старичок очнулся на своей кровати. Глаза его слезились, а голова и руки дрожали, не переставая. Улыбнувшись раннему солнцу, он кряхтя поднялся с кровати и прошаркал к двери. Засов вчера никто не закрывал, поэтому потянув за ручку, Фиен переступил порог своей комнаты. Старческие глаза не рассмотрели отсутствие защитной дорожки у двери. Спускаясь по лестнице, его сердце ныло от предвкушения встречи с матерью и сестрами. Сейчас-сейчас он обнимет их и позволит им целовать себя и тискать сколько угодно.
Повернув в сторону кухни, Фиен увидел празднично накрытый стол с белой скатертью. В центре стола стоял черный закопчённый горшочек полный золотых монет. А в расставленных на столе тарелках лежали три улыбающиеся головы, две огненно-рыжих и одна полностью седая.
Выведенная красным, надпись на столе гласила:
«Награда всегда находит победителя. Ты умрешь не сегодня.»
КОНЕЦ.