Месть.Часть 3⁠⁠

- Васька, твою мать! – я отшвырнул в сторону мокрые тапки. – Твоя работа, несчастный лягушатник?!

Из-за угла кухни высунулась черная голова, на которой выделялись большие зеленые и очень удивленные глаза. Должен признать, что несмотря на потерю своей колдовской сущности, фамильяр изображал свою непричастность к инциденту мастерски.

- Чего таращишься? Кроме тебя в мои тапки никто нагадить не мог!

Челюсть кота ушла куда-то вниз, глаза округлились еще больше, а уши прижались к голове. Со стороны это смотрелось так, как будто кот пребывает в самом настоящем искреннем шоке. Я был уверен, что на данную минуту в нем все же было больше от магического животного, чем от обычного кота. Казалось, что еще немного – и он выдаст мне что-нибудь заумное, в своем язвительном стиле. Нет. Реми обиженно мяукнул и запрыгнул на стул в кухне, демонстративно повернувшись ко мне спиной. Вот и что прикажете с ним делать? Воспитывать уже не получится. Особенно, если тебя не очень-то и понимают.

Махнув рукой на эти мелкие жизненные неурядицы, я решил во что бы то ни стало провести сегодня осмотр всех своих вещей. Благо, шеф отпустил домой пораньше. Да и сколько можно откладывать на потом? Наскоро перекусив, я принялся методично пересматривать каждый шкаф, полку, тумбочку, каждый ящик стола. Я заглядывал абсолютно везде, словно искал что-то или же решил ограбить собственную квартиру. Тщетно. Все вещи оказались на месте, пусть и не на своих местах, извиняюсь за каламбур. В какой-то момент я плюнул на все и, обессилив, уселся прямо на полу. Возможно, я надумал всякого, я никто ничего у меня не искал. Да и кому, собственно, нужен небогатый скарб обычного рядового ведьмака?

Мягкое мурлыканье раздалось за спиной, теплое пушистое тело фамильяра потерлось об меня, но я даже не обернулся. Понимаю, что ему хотелось заботы и внимания, но сейчас я не желал делать ни малейшего лишнего движения. Мурлыканье стало настойчивее, кошачьи лапы уперлись в спину и – я даже не сомневался! – выпустили когти. Дернувшись и зашипев от внезапной боли, я подскочил с пола с твердым намереньем оттаскать зарвавшегося негодяя за уши. Рука уже потянулась было к коту, но замерла на пол пути. Васька сидел передо мной, смотрел преданными глазами, а в зубах держал какую-то бумажку. У его лап лежала небольшая бархатистая коробочка синего цвета. Очень знакомая коробочка. Я уже знал, что я увижу. Точнее, чего я не увижу.

В коробочку я когда-то положил свое обручальное кольцо. После того, как сердце немного смирилось с потерей и согласилось отпустить ту, что любил больше всего на свете. Кольцо Лены я похоронил вместе с ней. Теперь же коробка оказалась пуста. Но зачем забирать кольцо? Нанести мне психологическую травму? Так я это переживу. Да, неприятно, но не смертельно. Ответа на этот вопрос у меня не находилось.

Настойчивое урчание заставило обратить внимание на Реми. Тот положил бумажку и энергично кивал головой в ее сторону. Развернув находку – это был сложенный вчетверо листок в клеточку -, я почувствовал запах жасмина и ванили. Это сочетание любила Лена. Я же его никогда не понимал и терпел с трудом, зато узнать мог среди тысячи других запахов. Как узнал я и почерк, который покрывал бумагу. Всего несколько строк, но в груди что-то предательски заныло. Раз за разом я пробегал глазами написанные, без сомнения, рукою Ленки слова. Текст был рифмованным, она у меня любила иногда побаловаться “поэзией”, несмотря на то, что рифма иногда очень сильно хромала, а смысл напоминал песни группы “Пикник”, то есть хрен разберешь, что имеется ввиду. В этот раз все было несколько проще: “Возле главного Дворца У парадного крыльца. Приходи через три дня, Чтоб увидеть вновь меня. Приходи ты в час ночной Под холодною луной. Обвенчает ее свет Нас с тобой на сотни лет”.

На первый взгляд это могло показаться абсурдным, если бы не одно “но”. Лена всегда “главным дворцом” называла Дворец Республики. И в записке она назначала встречу у парадного входа, где, собственно, мы когда-то и познакомились. Вот только почему ночью? И что она хотела сказать про венчание на сотни лет? Черт! Да не могла это быть она! Я лично присутствовал на опознании и ошибиться не мог. А если не она, то кто пытается сойти за нее и для чего? Выманить меня подальше от дома? Через три дня, значит… Хорошо, будем считать, что выманили, но на встречу я отправлюсь не как убитый горем муж, а как ведьмак, охотник на тварей.

Три дня прошли словно в тумане. Каюсь, я даже сделал графическую экспертизу почерка записки. Как бы это не звучало бредово, но почерк действительно принадлежал моей почившей супруге. Я нехотя задумался: что если произошла ошибка и на самом деле похоронили совершенно другого человека, а моя Леночка жива и здорова? Разум, правда, говорил об обратном. Будь она жива, нашла бы способ связаться за столь долгое время. Да и дорогу домой вряд ли забыла бы. Тем не менее, крохотная искорка надежды все еще теплилась вопреки интуиции, кричащей о западне.

Морозный воздух обжег легкие, когда я вышел из метро, поправил меч за спиной. Простой заговор на отвлечения внимания помог добраться до места без особых проблем. Никто не замечал торчащую рукоять клинка, да и я сам превратился в эдакую серую мышь, по которой скользят взглядом и сразу же забывают раз и навсегда.

Через дорогу был виден Дворец Республики. Вот же… Сколько уже в Минске, а на “Октябрьской” вечно выхожу не на ту сторону. Придется спуститься в подземный переход. Я сделал несколько шагов и остановился, удивленный тем, что их звук слышен слишком отчетливо для шумного города. Минск пусть и не такой уж большой город, но в принципе тоже никогда не засыпает: проезжают машины, снуют запоздалые прохожие или влюбленные пары. Сейчас же главная транспортная артерия города была безжизненна и пустынна: ни шороха, ни звука, будто ничего и никого вокруг не существовало.

В переходе тихо разливались мелодичные, трогающие до глубины души звуки. Кто-то играл на флейте, значит, город все же не так уж и безжизненен. В моей руке оказался стилет. Не то, чтобы я не любил музыкантов, просто сейчас это было как-то неуместно что ли, неправильно. Практически у самого выхода из перехода сидела… Девушка? Женщина? Старуха? Честно, разобрать было сложно: грязные, нечесаные, сальные волосы; перепачканное лицо, на котором выделялись неестественно яркие голубые глаза; изорванная до невообразимого состояния одежда, в которую не каждый бомж согласился бы облачиться. Впрочем, угрозы от нее я не чувствовал. Скорее всего и правда, сидит себе человек и зарабатывает на жизнь игрой на флейте.

Проходя мимо, я бросил в картонную коробочку на полу купюру в пятьдесят вечнозеленых единиц. Она всегда лежала у меня в кармане, так сказать на черный день, но уж больно чарующей была мелодия. Да и не были деньги для меня чем-то жизненно необходимым. При большом желании и без них правиться можно. Главная ценность в жизни каждого – это люди, которые тебя окружают. Забрось человека на необитаемый остров с миллионом долларов, и через какое-то время он сойдет с ума от одиночества, а всемогущие бумажки, еще недавно составляющие смысл его жизни, превратятся в бумагу для розжига костра или для вытирания пятой точки. К сожалению, не каждый это понимает.

- Спасибо тебе, ведьмак, - голос, такой же благозвучный, как и мелодия, раздался за спиной до неприличия неожиданно. Говорила девушка. И, судя по тому, что в подземном переходе никого не было, принадлежал он бродячей музыкантше.

- Кто ведьмак? – я внутренне напрягся, готовый в любой момент выхватить меч.

- Да брось, - на чумазом лице засияла белоснежная улыбка. – Меч за спиной, амулет на шее, стилет под пальто, несколько метательных звездочек, еще какая-то мелочь. Ну кто еще станет ходить по городу с таким набором?

- Но как же…

- Да все в порядке с твоим заговором на невнимательность, - девушка как будто прочла мои мысли. – Просто на меня это не действует. Я вижу много больше, чем другие. Ты хотя бы в курсе, что направляешься прямиком на плаху? Там наверху сейчас все пропитано злом, яростью и гневом.

- Я догадываюсь. Но кто ты и зачем меня предупреждаешь?

- Неважно, кто я такая, - еще одна очаровательная улыбка. – А предупреждаю… Допустим, ты мне симпатичен. Или же я давно наблюдаю за тобой и мне по душе то, чем ты занимаешься. Что ни говори, но ты занимаешься благим делом. И сердце у тебя доброе. Досадно, если погибнешь.

- Я уже имел сотни возможностей погибнуть, - резонно заметил я. – Ничего, живой пока что. Надеюсь, и в этот раз все обойдется.

- Надежда, ничем не подкрепленная, губит человека, - философски изрекла девушка. – Если не на кого и не на что положиться, то с большой долей вероятности рискуешь потерять голову.

- И что же ты предлагаешь?

- Отговаривать тебя идти, я так понимаю, бесполезно? Жаль. Тогда вот, возьми, - она протянула мне какую-то вещицу. Я осторожно взял подарок. Это оказалась монета, диаметром сантиметров в пять. На одной стороне красовалась восьмиконечная звезда. Этот символ я знал: звезда Алатырь. У наших предков он символизировал одноименный камень и являлся мощным оберегом-щитом. Я перевернул монету. На обратной стороне были начертаны три руны: Перун, Треба, Ветер. От монеты веяло силой, она сочилась энергией, почти физически ощутимой.

- Откуда? – челюсть у меня отвисла не хуже, чем у Васьки. Полученный амулет являлся вещью крайне мощной, невероятно редкой и древней. Даже тот, кто заряжал мой изумруд в стилете, не смог бы сработать такую вещицу. Я бы не удивился, узнай, что оберег смастерил кто-то из моих очень далеких предков.

- Из глубины веков, - ответила девушка, одновременно и подтвердив мои предположения, и не дав конкретного ответа. – Ступай, коли решил. И запомни – не всегда верь своим глазам и не давай сомнениям взять над тобой верх. Дашь слабину – и считай, что ты труп.

- Большое спасибо, - поблагодарил я, упрятал монету в карман, а когда поднял глаза, то рядом уже никого не было. Впрочем, я особо и не удивился. Если кто-то свыше решил помочь, то для него это не спецэффекты, а обычный способ перемещения.

Поднявшись из перехода, я вновь столкнулся с той же напряженной тишиной. Сейчас я был бы рад и звукам флейты. Жаль, они исчезли вместе с незнакомкой. Площадь перед Дворцом оказалась накрыта чем-то вроде купола. Могу поклясться, что, когда я выбрался из метро, ничего подобного и в помине не было. Купол не казался монолитным и непроницаемым. Он, скорее, напоминал собой северное сияние. Изумрудно-рубиновое свечение, пронзенное тончайшими бирюзово-янтарными прожилками, разбегающимися во всех направлениях. Изумительно красивое зрелище, если не знать, что за ним, скорее всего, ожидает что-то плохое.

Дотронувшись рукой до “стены” купола, я почувствовал нечто сродни покалыванию, как от иглотерапии. Терпимо. Не больно, просто немного неприятно. Шаг вперед: упругое сопротивление, как если бы пытался пройти сквозь желе. К счастью, это ощущение длилось недолго. Всего пара секунд – и я стоял посреди площади. Прямо передо мной возвышалась громада Дворца. Над головой никакого северного сияния не наблюдалось. Только черное бездонное небо, с которого холодно смотрела бледная равнодушная луна, безразличная ко всему происходящему. Солнце мертвых…

Неуловимое движение наверху ступеней между колоннами. Начинается. Рукоять меча удобно и привычно легла в ладонь, сердце билось ровно и размеренно. Посмотрим, что за очередная бестия решила устроить мне рандеву в полночь.

Навстречу мне по ступеням дергающейся походкой паралитика двигалась женская фигура. Казалось, что ей тяжело передвигаться и каждый свой шаг она делает через силу. Что ж, спешить и бросаться вперед, очертя голову, я не собираюсь. Пусть приблизится первой, проявит инициативу, чтобы я мог прикинуть, чего от нее ожидать в дальнейшем. Прошедшие пару минут показались вечностью, но я терпеливо стоял на одном месте и ждал. Расстояние между нами становилось все меньше, меньше и меньше.

Нет. Нет! Нет!!! Этого не могло, не должно быть! Та, что подошла ко мне, была моей любимой Леной. Сердце моментально потеряло свое спокойствие, застучало быстро-быстро. Я с трудом заставил себя не рвануть вперед, чтобы заключить супругу в объятия. И это пошло мне только на пользу. Да, это была моя жена. И в то же время, не она. Как так? Элементарно, как говорил один детектив. Лена была мертва. Ко мне приближался труп. Белая кожа покрыта сине-черными пятнами; истлевшая одежда, в которой ее хоронили; остекленевший, как у рыбы, взгляд. Объяснилась и дергающаяся походка – с одеревеневшими конечностями особо не побегаешь. Странно, что тело так хорошо сохранилось, ведь времени минуло немало. Ну как же так?! Что за неведомая сила лишила тебя посмертия и спокойной загробной жизни? И для чего?!

- Са-а-ш-ш-ш-а-а, - мертвые губы чуть приоткрылись, выдавив мое имя. Металлический звон – это меч ударился острием о плитку, потому как у меня опустились руки. Хорошо хоть полностью не выронил. Только сейчас я понял, как тяжело сохранить спокойствие и хладнокровие, когда ты видишь живой труп любимого и дорогого человека. Верите, в этом мертвом голосе было столько боли и невыносимой тоски…

- Лена, - я шагнул вперед, протянул руку.

Проснувшееся шестое чувство предупредило об опасности. Я отпрянул в сторону, меня обдало волной жгучего жара, а спустя секунду огненный шар с шипением разбился о колонну Дворца. Струйки пламени потекли вниз, плавя гранит. Позади прозвучали скупые хлопки.

- Для человека ты очень ловок. Признаюсь, я приятно удивлена.

Я молча обернулся. Женщина лет тридцати, черные как смоль волосы ниже плеч, правильный овал лица, выразительные глаза. Одета в обычные джинсы и короткую дубленку. Увидишь такую в толпе и не обратишь особого внимания. Но от этой дамочки за версту несло смертью и злобой.

- О, какое спокойствие, - картинно удивилась она. – И что же, не будет никаких вопросов?

- Сама все скажешь, - процедил я сквозь зубы.

- Тоже верно, - едва заметный кивок. – Почему бы и не поговорить. Жить тебе все равно осталось недолго. Но у меня сегодня очень хорошее настроение, так что пусть твое жалкое существование продлится на несколько минут подольше.

У моих ног разверзлась пропасть. Из нее вверх ударили струи мутной дымящейся жидкости. Я увернулся и на этот раз.

- А ты действительно хорош, - восхищение в ее голосе было почти искренним. – Ксандр, Ксандр, неужели тебе нравится твое ремесло? Что ты нашел в нем? Помогать людям – это самое неблагодарное дело.

- А я благодарности и не жду, - я двигался боком, стараясь не упускать девицу из вида. – Я помогаю миру стать чище. И, кроме того, не имею чести знать вас, дамочка.

К слову сказать, Ксандром меня когда-то называл дед. Ну вот не нравилось человеку имя Саша, а Александр звучало слишком длинно. Так и получилось, что для него я всегда Ксандром был. Как эта ведьма узнала об этом, я понятия не имел, но почему-то был уверен, что узнаю. Общая проблема всех злодеев в том, что они очень любят поболтать, осознавая свою неуязвимость. Правда, всегда забывают о том, что в этом мире нет ничего неуязвимого.

- Какая выдержка. Может, присоединишься ко мне? Из нас бы вышла хорошая пара. Нет? Я так и думала. Что ж, дело твое. Мое имя Ольга. А по поводу чистки мира… Чтобы сделать мир чище, сперва нужно истребить большую часть людей. Они и есть самое большое зло на планете. Нет существа более жестокого, чем человек.

Прыжок и взмах мечом. Я делал ставку на неожиданность, но ведьма играючи отбила мой клинок. Причем отбила его ногтями. Хотя не спорю, ее ногти по длине и остроте вполне могли соперничать с небольшими ножами. Хороший маникюр отрастила, можно только позавидовать.

- Браво! – аплодисменты прозвучали гораздо оживленнее, чем в начале. – Достойная попытка, но не советую меня перебивать. Иначе пострадает она.

Ведьма щелкнула пальцами, и Лена согнулась пополам, у нее вырвался гортанный крик боли. Даже с такого расстояния я расслышал, как захрустели ее кости.

- Прекрати!

- О, да неужели тут у нас чистая не увядшая любовь? Даже противно. Но ты прав, стоит прекратить. Такие игрушки дорого стоят. Зря я, что ли, твое обручальное кольцо достала. Удивлен? Оно было необходимо для ритуала, чтобы заставить твою благоверную вновь ожить. Это отнимает много сил, но того стоит. Получаешь верного раба, не ведающего усталости, страха, прочих человеческих недостатков.

- Так это была ты? – я ушел в сторону от костяных лезвий, появившихся из воздуха. Одно из них вспороло рукав пальто, почти достав до кожи. Ничего, пальто потом подлатаю. В крайнем случае отдам бомжам, пусть щеголяют.

- Конечно, - она играючи отбила пару выпущенных мною метательных звездочек. – Вот только твой мелкий паршивец фамильяр путался под ногами. Пришлось немного приструнить. Мы бы и раньше это сделали, но в первый раз нам помешал ты, вернувшись после очередной охоты.

Скрипнув зубами, я провел короткую серию ударов, впрочем, не причинивших ведьме вреда. Надо отдать должное, несмотря на пустую болтовню и браваду, она продолжала держать ситуацию под контролем. Разговор проходил, в принципе, в спокойных интонациях, но мы не переставали кружить друг возле друга. Хищный опасный танец, что должен закончиться смертью одного из партнеров. Не понятным было только, кто ведущий, а кто ведомый.

- Один вопрос, - я перекатился по земле, волос коснулся ледяной вихрь. – Почему именно я и моя жена?

- Я уж думала, ты не спросишь, - в ведьме постепенно оставалось все меньше человеческого. Теперь ее лицо больше напоминало змеиную морду: вертикальные зрачки, втянувшийся нос, проступившая на щеках чешуя. Когда она говорила, длинный раздвоенный язык плотоядно облизывал тонкие губы.

- Так вот я и спрашиваю.

- Какой бы не показалась банальной причина, но это месть, - зрачки ведьмы устрашающе полыхнули. – Твой дед вырезал практически всю мою семью.

- Ты несешь чушь, - я прыгал из стороны в сторону, стараясь не напороться на появляющиеся под ногами кривые шипы.

- Ничуть. Твой дед был ведьмаком. О, да ты не знал этого? Тогда позволь мне тебя просветить, - она выпустила вереницу электрических шаров. – В твоем роду мужчины через поколение рождаются ведьмаками. Только эти способности нужно разбудить. Твой дед был жестоким, кровожадным, беспощадным карателем.

- Бессовестная ложь, - мой клинок все же дотянулся до дубленки ведьмы, оставив на ней длинную прореху. Но этим я, почему-то, вызвал только приступ каркающе-шипящего смеха. В следующую минуту я взмыл в воздух, пролетел через половину площади и врезался спиной в колонну, чтобы потом рухнуть на ступени. Чувство было такое, будто меня переехало асфальтоукладчиком и внутри не осталось ни одно целой кости. Возможно, так оно и было в действительности. Не знаю, чем эта тварь ударила, но сил в удар вложила не мало. Перед глазами все плыло, а мозг сверлила тупая боль. Тяжело дыша, я поднялся, опираясь на колонну. По груди сыпалось что-то теплое. Я заглянул за пазуху: амулет рассыпался в прах, приняв на себя львиную долю чудовищной силы. Не будь его, я, скорее всего, уже лежал бы бездыханным. Ведьма не спеша приближалась, продолжая говорить. Расстояние между нами пусть и было великоватым, но слова звучали так, словно она стояла рядом.

- Это истинная правда. Такого палача, как твой дед, еще стоило поискать. У моей бабушки было восемь дочерей, и она воспитывала их одна. Из кожи вон лезла, чтобы прокормить такую ораву. Худо-бедно, но они выживали. Твой предок счел это подозрительным. Его не остановило даже то, что бабушка занималась знахарством, помогала людям. Нет, он посчитал всю нашу семью ведьмами, дьявольскими отродьями. И убил всех, подло и цинично. Только моя мать выжила, потому что ее в тот момент дома не было. Ей пришлось бежать из деревни. Она пережила столько, сколько не каждый переживет и за десять жизней. Когда я выросла, она поведала мне эту историю. И я поклялась отомстить. Во чтобы то ни стало. И знаешь, я пожертвую свое игрушкой, лишь бы ты ощутил то, что чувствовала моя мать.

Тело Лены, шатающееся, как тростинка на ветру, вспыхнуло ярким пламенем. Оно горело и вместе с тем плющилось, ломалось, меняло свою форму. Нечеловеческий крик длился невыносимо долго, резал слух, разрывал душу на части. Собрав силы, я бросился вперед, напрочь забыв о наставлении не верить своим глазам. В тот момент я не сомневался, что делаю все правильно. Я обязан был спасти свою Леночку, пусть даже и мертвую. Она заслужила покой.

- Даже не думай! – грозный окрик раздался над самым ухом, а я вновь распластался на земле. Ведьма стояла рядом, а мое тело будто вбивали в плиты, давя сверху многотонным прессом. Дышать получалось через раз, голову практически не получалось поднять, а давление все усиливалось.

Пальцы, скребущие холодный бетон, схватили что-то круглое. Монета! Монета, которую мне дала незнакомка. Наверное, выпала, пока я вытирал собою площадь. Я что было сил сжал ее в ладони, чувствуя, как она буквально растворяется во мне. Тело наливалось приятным бодрящим теплом, перерастающим в жар; внутри закипала безудержная энергия; отступала боль, рассасывались синяки и исчезали ссадины и раны. Истерически хохочущая ведьма не замечала ничего этого, а я не знал, как долго оберег будет меня поддерживать. Поэтому я вложил все обретенные силы в один удар. Тело устремилось с места, как стрела, сорвавшаяся с туго натянутой тетивы. Уже в полете я выхватил стилет, твердо уверенный в том, что он не подведет и на этот раз.

Не ожидавшая такого подвоха ведьма, инстинктивно прикрылась руками, но клинок беспрепятственно прошел сквозь плоть, вонзившись между глаз. Приземлившись, я ударил ее ногой в грудь. Бестия рухнула рядом с догорающими останками моей супруги. Огонь радостно и жадно перекинулся на нее, стремясь быстрее поглотить. Странное дело, но ведьма не кричала, хотя в ней еще теплилась жизнь, не грозила проклятьями напоследок. Она только пару раз попыталась подняться, но не смогла.

Зловонный смрад, треск чадящего пламени, черное небо над головой. Я тяжело опустился на колени, силы как-то разом покинули меня. Чувствуя, что по щекам бегут две влажные дорожки, я невидящим взглядом смотрел на два факела на площади: бывшая жена и бывший враг. Холодно… Не телу, душе. Как сказал когда-то Ницше: “После опьянения победой возникает всегда чувство великой потери: наш враг, наш враг мертв! Даже о потере друга мы жалеем не так глубоко, как о потере врага”. Великий человек. Он явно знал больше, чем простые смертные.

На мое плечо тихо легла чья-то рука. Я уже даже не смог удивиться, когда увидел, что рядом со мной находится та самая незнакомка, давшая мне оберег. Отливающие небесной синевой глаза смотрят с сочувствием и пониманием, легкая улыбка блуждает на чистом и непорочном лице. Исчезли лохмотья, уступив место простой, но добротной одежде.

- Вставай, ведьмак. Ты справился, все закончилось.

- Кто ты? И почему помогла? – я поднялся, отряхнул колени.

- Скажи, ты веришь в реинкарнацию?

- Не знаю, - честно ответил я, потому что и на самом деле не задумывался над этим.

- Тогда считай, что я твой ангел-хранитель, - она потрепала меня по щеке, потом посмотрела на догорающие тела. – Знаешь, это уже была не твоя супруга. Мертвым телом можно управлять, когда в нем уже нет души. Так что это была всего лишь оболочка.

Я долгое время молчал, потом задал один единственный вопрос, волновавший меня сейчас больше всего.

- А есть у ангела-хранителя имя?

- Я думаю, ты и сам прекрасно его знаешь.

Над площадью загоралось алое зарево. По моим прикидкам времени прошло не так уж и много, но это был рассвет. Рассвет… Символ торжества света над тьмой. Символ рождения нового дня, новой жизни. Символ веры. И пока поднимается солнце, пока его лучи согревают этот несправедливый мир, даруя ему свою доброту и ласку, я буду пытаться сделать его лучше. Месть? Нет. Теперь в моем сердце ей не будет места. Только стремление помочь тем, кто в этом нуждается. К тому же, у меня есть ангел-хранитель…

Месть. Часть 2