Магистр-1861⁠⁠

С самого раннего  детства я не верил в волшебство, считая это глупостью. Но мое мнение изменилось.  Пусть волшебство начнется.

Мой отец всегда говорил одну фразу, эти слова были переданы мной моим потомкам: «Смерти жди всегда сегодня». Эти слова, услышанные мной в первый раз еще в пятилетнем возрасте, так врезались в мозг, что я с самого детства спешил жить и каждый день ждал смерти, как и наказал отец.

Уже к десятилетию я понял, что оставаясь дома, добиться чего-то важного невозможно. Благодоря таким мыслям мной был разработан план побега. А именно - уплыть по нашей широкой реке из отчего дома, чтобы увидеть дальние страны, где можно было бы каждый день показывать смерти язык и говорить, что сегодня она меня не догонит. Первому серьезному плану не суждено было сбыться. Три тяжелых месяца, в которых мне пришлось в поте лица конструировать свой плот, оказались потрачены впустую благодаря глупой служанке. Она увидела меня за строительством "Дюна" (именно так я назвал его), служанка рассказала все моим родителям. Думаю отец даже гордился, но мать устроила такой скандал, что пришлось на время забыть о путешествиях, а отцу навсегда оставить при себе слова похвалы в адрес своего сына за хорошую работу.

Произошли некоторые изменения: за мной начали наблюдать более пристально, заставили дружить с соседскими близнецами и чаще обращаться к книгам, особенно к библии, это должно было выбить из моей головы дурные мысли. Все шло к тому, что мне пришлось бы жить при матери до совершеннолетия. Так долго ждать было нельзя, но ничего другого не оставалось, я ждал. В любом случае человек сделает то, что намеревается сделать, ему лишь нужно созреть для этого дела.

Ждать пришлось четыре года. За эти годы я не придумал ничего лучше, кроме как забрать деньги из сейфа отца, оставить записку, или обойтись без нее, и отправиться на железнодорожный вокзал. Я мог осуществить эту задумку, но это было слишком просто и скучно. Меня тянуло к реке, в самых узких местах шириной она достигала двадцати метров. По ней я хотел добраться до моря. До моря, огромного и глубокого моря. Чувство того, что моя судьба это мореходство не отпускало ни на секунду. К сожалению все шло к тому, что я навеки остался бы на суше. В один день все изменилось. Во время вечерней прогулки по берегу реки, во время которых я представлял себя капитаном корабля, раздавал команды и вел свой парусник прямиком на шторм. Около большого валуна на берегу, его я часто использовал, как смотровую вышку на своем корабле, на глаза попался предмет. Кусок деревяшки. Почудилось, что деревяшка манит меня к себе, мне стало не по себе, закружилась голова. Приблизившись я подобрал ее.

Это была прямоугольная дощечка, двадцать на тридцать сантиметров. Дощечка была поцарапанной и обгрызенной, скорее всего собаками. Коричневая краска была основной, из желтых овальных линий на центре была изображена морда барана с огромными рогами. Как только я его коснулся появилось ощущение, что между мной и этим куском деревяшки образовалась крепкая нерушимая связь. Огромная сила захватила меня, и я почувствовал блаженство. Прижав дощечку к груди я свалился на землю. Стало спокойно, чувство счастья вырывалось из сердца расплываясь по всему телу. Ощущения были столь яркими, что я забыл ход времени и осознал себя лишь глубокой ночью, вокруг было темно, пальцы крепко сжимали дощечку. Из ступора, в который вогнал этот волшебный предмет, меня вывел крик моего отца в самое ухо, обернувшись, я увидел его прямо перед собой, он смотрел на меня круглыми от волнения глазами, держа в руке керосиновую лампу. Я встал и кажется выглядел странно, потому что отец смотрел на на мое лицо с удивлением.

– Ты что тут делаешь, марш домой, мать с тебя три шкуры спустит!

Я уже собирался ответить, протянул дощечку так не аккуратно, что ударил лампу, оба предмета полетели на землю. Тьма вновь окутала все вокруг, но не на долго. Лампа от удара о землю разбилась, на нее сверху упала моя находка, керосин из бака залил изображение барана, дощечку охватил огонь.

Дальше произошло что-то невообразимое. Я сошел с ума или уснул в этот момент, только так можно объяснить то, что мне пришлось увидеть. Яркий свет, исходящий от дощечки, освятил все вокруг. В следующую секунду из него пошел дым, словно горел хворост, белый дым, который поднимаясь выше, становился черным, с оттенком красного цвета.

Сердце в бешеном ритме колотилось в груди, появилась мысль удрать отсюда, но ноги и все остальное тело онемело.

Представление стало еще красочнее и ужаснее, из дощечки вылетел дух, огромный в три метра, белоснежно-белый. Он воспарял над землей, его белое одеяние прикрывало все тело, лицо и голова, закрытые капюшоном, из-под которых выглядывали два красных глаза, длинное тело заканчивалось в полуметре от земли заостренным концом. Дух оглядел нас и перешел к действиям: он протянул руки к отцу. Отец неистово завопил, я слышал, как разрываются сухожилия, как ломаются кости, тошнотворные звуки смерти. Мои попытки посмотреть на останки отца были тщетны, да и не было особого желания, паралич не проходил, и я мог смотреть лишь на убийцу. Сомнений не было оно убило моего родителя, но в сердце не нашлось места сожалениям и горю. Тело вновь заполнило чувство блаженства и удовлетворения. От внезапно накрывшего счастья я закрыл глаза, ненадолго. Вдали послышались вой и лай собак со всех сторон, это заставило открыть глаза.

Паралич исчез, ноги не смогли удержать и я плюхнулся на землю. Взглянув на Душу, я увидел, что он осматривается, будто ожидая нападения. Он заметил мой взгляд и уставился на меня, он улыбался, клянусь богом этот Дух ехидно улыбался. Одна его рука медленно поползла наверх, и по всему выходило, что участь отца настигнет и меня.

Я не стал жмуриться и смотрел прямо в глаза своей смерти, волшебство кончилось, за любое удовольствие приходится платить. Прошло десять секунд, двадцать, тридцать, я все еще был жив, а дух так же стоял, подняв одну руку. Он указывал, куда-то позади меня. Хочет, чтобы я отвернулся от него, чтобы ударит в спину; так он и без этого мог убить меня так же, как разорвал отца. Проследив за его рукой туда, куда он указывал, я оглянулся. На берегу нашей речки стоял корабль, самый настоящий трехмачтовый фрегат. Этого не могло быть, я точно сплю. Наша река была широкой, но не на столько, чтобы на ней мог уместиться фрегат.  Посмотрев еще раз на Духа, я вновь увидел на его лице лыбку, он дарил мне корабль, Дух кивнул, говоря, что это действительно мой корабль, на котором я могу уплыть, как и мечтал все эти годы. Не было нужды просить во второй раз, ноги сами понесли в сторону моей мечты. И пока я бежал, не смея оглянуться, молитва слетала с моих губ, о том, чтобы это был не сон, чтобы это было наяву, хотя бы подольше не просыпаться, не смотря на то, что все походило на кошмар.

За спиной послышалась возня, лай и рычание собак, я в спешке взобрался по тросу на палубу. Огромный корабль вблизи оказался еще прекраснее. Белоснежные парусы были собраны, по палубе бегали люди в чистых, синих комуфляжах. Это моя команда. Она занималась отправкой от берега. Я посмотрел на рулевое колесо, оно было прекрасно. Из белого дерева, лакированный, лак переливался разными цветами и блестел. Боцман отдавал приказы, встретившись со мной глазами, он отдал честь. Корабль быстро продвинулся к центру реки, где нас подхватило течение и понесло вперед к морю. И только теперь я решился оглянуться. Свора собак атаковала Духа, тот отбивался, как мог, но псы не унимались и бросались на него каждый раз с новой силой. Через пару секунд этого боя Дух свалился на землю, вновь округу озарил яркий красный свет. Меня отбросило на палубу, где я потерял сознание. Когда я открыл глаза, то решил, что это был сон,  кошмар подошел к концу. С минуты на минуту ко мне войдет отец и начнет читать лекцию о вреде долгого сна.

Я был в каюте, стены и потолок качались. Лежал я на гамаке, голова сильно болела. Меня внезапно затошнило, пришлось вскакивать с гамака, это оказалось делом не простым. Выбравшись наружу, я чуть не свалился за борт. Господи, я действительно был на корабле. На моем корабле. Мы шли на высокой скорости и вокруг простиралось море. Море, господи, море.

– Что скажете капитан? – послышался голос сзади.

– Волшебство началось, нахрен!

Рассказ постарался написать в лавкрафтском стиле.

"Если Стивен Кинг - это Король Ужасов, то

Говард Лавкрафт - это Бог Ужасов."