Главный по тарелочкам⁠⁠

Многие жители средней полосы России имеют очень смутное представление о том, что находится за Уральской грядой. А уж сказки про Сибирь – с медведями на улицах в качестве гужевого транспорта и бородатыми мужиками, осаживающими литр первача из горла, перед тем как съесть кабана целиком не жуя, – слышали во всём мире.

По большому счёту всё это, конечно, небылицы, но, как водится, всякое словесное поветрие имеет под собой основание. И в Сибири есть такие места и такие сибиряки, от которых потеет внутри и начинают шевелиться волосы даже на самом железном гудыре́. И про них этот исключительно правдивый рассказ…

Валик рос городским мальчиком, но повзрослев, решил полюбить охоту. И даже приобрёл некоторый опыт по отстрелу рябчиков и куропаток, чем и занимался несколько лет с большим удовольствием. Ровно до тех пор, пока его не позвали в дикие дербеня на Алтай на охоту настоящую, посулив глухаря, а то и кабана, или даже целого медведя. Валик согласился.

Дорога от Кемерово до деревни из трёх с половиной домов без названия заняла около двенадцати часов. Приехали поздно ночью, выпили с местными и рухнули с устатку спать. Поутру оказалось, что это ещё не всё и до заповедной делянки надо ездёхать ещё километров двадцать по сильно пересеченной местности, где машине ходу нет. Охотникам выделили синего от красноречивых татуировок сухощавого провожатого Васю. Впрочем, других там и не было. В этих краях сидели даже медведи.

Проклинать начатую «экспедицию» Валик стал уже через пяток километров. Привычные ко всему мужики взяли привычную им крейсерскую скорость, и Валик неумолимо отставал. Через десять – начал мечтать о волшебнике на голубом вертолёте. И – чёрт с ним! – пусть и сам волшебник тоже будет голубым, лишь бы забрал домой.

Вконец измотавшись и чуть не утонув в коварной подснежной прогалине, Валик уже думал замёрзнуть насмерть, глядя в голубое алтайское небо, как князь Болконский в синее небо Аустерлица. Но мужики не дали. Оставшиеся пару километров Валика дотащил на плечах сухопарый Вася.

На делянке промокшего и продрогшего Валика запаковали в медвежью шкуру и влили в него побольше спирта, после чего горе-охотник блаженно заснул, не ведая о своей дальнейшей судьбе…

Поутру мужики будить Валика не стали и ушли в лес, оставив его на попечение хозяев. Проснувшись, наш герой нисколько этому факту не огорчился и стал исследовать местность.

От местности слегка веяло страшными сказками. Дом, в котором они остановились, стоял на высоком холме, совершенно лысом, если не считать высоченной, толстой и голой сосны, торчавшей на задворках наподобие мачты древнего корабля. От подножия до верхушки на дереве не было ни коры, ни иголок.

Справа от холма простиралось берёзовое редколесье, слева подпирала пихтово-кедровая тайга, а у самого подножия раскинулись маленькие деревянные пирамидки. «Странные ульи», – подумал Валик и вернулся в дом, где уже ждал завтрак.

Хозяйка поставила на стол грибной, странно пахнущий суп, Валик вывалил часть своих припасов, но суп тоже из вежливости попробовал. На удивление варево оказалось вкусным, и Валик съел его до конца под пузырь привезённой с собой «контрабандной» водки, разделив его с гостеприимными хозяевами. (Для экономии места и веса с собой на охоту мужики обычно брали только спирт в пластиковых баклажках).

За разговорами выяснилось, что в семье есть десятилетняя дочь. Она оказалась немой и пугливой. И напоминала Мартышку из «Пикника на обочине». Валик был сладкоежкой и, выбираясь на природу, всегда захватывал с собой кулек шоколадных конфет. Испросив разрешения у родителей, он угостил ребёнка.

Девочка схватила предложенную конфету и убежала в угол, где начала её с энтузиазмом жевать вместе с фантиком. От этого зрелища Валику стало немного жутковато и неуютно на новом месте. Следующую конфету он уже развернул и как мог объяснил, что фантики есть не надо. И запил шок уже разбавленным спиртом.

Хозяин оказался радушным и разговорчивым. За посиделками Валик узнал, что раньше с ними жил его брат, одноногий инвалид. С двумя жёнами занимал второй этаж избы, то бишь чердак. В чём был секрет инвалида – неизвестно, но, когда брат привёл из деревни третью жену, хозяин его выгнал. Так и ушли в тайгу – брат на одной ноге и три – его жены на своих двоих.

Из хозяйства у жителей гостеприимного домика оказался только сарайчик с одинокой худощавой козой. Животина иногда давала молоко и, со слов хозяина, раз в год приносила козлёнка. Без участия каких-либо козлов. «Свистит как дышит», – подумал Валик и спросил: «А как же пчёлы?» «А это не для пчёл, это для гостей», – ответил хозяин и многозначительно ткнул пальцем вверх. «Да он же шизик!» – мелькнуло в голове у захмелевшего Валика. А когда хозяин покручинился, что зря, мол, вы сюда приехали, неудачное выбрали время, Валику и вовсе стало не по себе.

К вечеру друзья так и не вернулись, но Валик узнал об этом только утром. Хозяина дома не оказалась, только неразговорчивая хозяйка с дочкой. Поразмыслив, что бывалые мужики в состоянии переночевать в лесу и ничего страшного не случилось, Валик для успокоения нервов пошёл побродить по окрестностям с ружьём. Однако не встретил даже захудалого бурундука.

Если бы не стрёкот вездесущих сорок, сопровождавший променад горе-охотника, лес мог показаться вымершим. К обеду Валик вернулся на холм, где уже накрывали стол неизменным грибным супом и спиртом, добавив к меню Валиковы припасы.

Поначалу ели молча, изредка чокаясь алюминиевыми кружками. Не имея другой альтернативы, Валик решил утопить нарастающее волнение в спирте. Молчание прервал хозяин, предложив перекурить. «Зря ходил. Дичи не будет. Они охотились», – и опять многозначительно ткнул пальцем в небо. «Да кто ж такие они!» – взвился уже порядком опьяневший Валик. «Ну как кто?! Пришельцы! Они ко мне пару раз в год прилетают. Вот то, что ты за ульи принял, это маяки, а сосна – самая главная антенна!»

«Кабзда, приехал в дурдом», – подумал Валик, а хозяин продолжает: «Они охотиться прилетают, вот как вы, гостят у нас. А взамен меня с семьёй защищают. Не болеем. И коза без козла родит. Вот на спор давай! Стрельни в меня. И мне ничего не будет!»

И тут Валика взяла дикая, животная злость, а, может, просто пошатнулась неустойчивая городская психика, подорванная алкоголем, усталостью и волнением, уже переходящим в страх. И он пошёл в дом за ружьём. Выйдя, обнаружил хозяина стоящим у сосны, буквально в десяти шагах от Валика. Тот ещё и кричал: «Давай! Не боись! Стреляй! Мне ничего не будет! Они защища…» Валик вскинул ружьё и выстрелил. Одновременно ужасаясь тому, что творит…

Что было дальше, Валик не запомнил. Помнит только как очнулся плачущим пьяными истеричными слезами на коньке крыши дома. Где просидел неизвестно сколько, но уже стемнело. С крыши Валика сняли вернувшиеся ночью товарищи, а в доме встретил живой, скалящий зубы хозяин.

На расспросы Валик не отвечал, от предложенной выпивки и еды отказался. Сидел в углу, скулил и просил отвезти его обратно домой. Засыпая, Валик ещё долго слышал матерящихся мужиков и хозяина, повторяющего: «Я же говорил, что не вовремя приехали. Не будет охоты. Через месяц приезжайте» …

Утром Валику всё произошедшее показалось страшным сном. Но любопытство перебороло. Он подошёл к голой сосне, где на уровне человеческого роста обнаружил две дырки. От вошедших в ствол пуль двенадцатого калибра…

Домой охотники вернулись без особых приключений. Но с тех самых пор Валик с охотой завязал, ружьё продал и почему-то больше не ест грибной суп.

© AZvorskiy
он же Петроff (Oldloki)