Баба Маня вернулась⁠⁠

Я не видела бабу Маню очень долго, её дети решили, что жить в одиночестве она больше не может и увезли старушку в город. Толстый Наполеон, любимец и гуляка отправился с ней покорять городские просторы, курицы, кролик Степан, герани на подоконнике и дом остались под присмотром соседей.

Баба Маня ехать не хотела, сопротивлялась, но сдавшись на железные доводы дочери, надо, ты не можешь жить одна, возраст итд, сдалась и отчалила, еженедельно сообщая мне свои новости.

-Я, Маринушка, на двенадцатом этаже сейчас живу, к Богу поближе, - грустно рассказывала она, вздыхая.

-Наполеону худо здесь, иссхудал весь, как Кащей иссох. Мои-то к врачу его стаскали, не кот он больше, а так, полкотика.

-Ну это же хорошо, -стараюсь я её успокоить, -сейчас спокойным станет, будет возле тебя лежать, глядишь и вес снова наберёт.

-Да че уж там, укатали Сивку крутые горки, придётся нам с ним свой век доживать здеся.

Каждую неделю разговор наш повторялся, Наполеон всё также плохо ел, спал, какал. Я утешала, как могла, поддерживала, понимая, что страдает вовсе не котик, а сама баба Маня.

А на днях качу себе на машине после работы, глянь, а на заборе возле её дома он, собственной персоной, Наполеон. Сидит, на солнце щурится, шёрстка лощённая, морда отъевшаяся, глазюки свои зелёные на меня таращит.

Я аж чуть из машины не выпала, своим глазам не поверила, ножкой топ по тормозам, развернулась и к дому. Да нет, не поблазнилось, так и есть, баб Манин кот. А у той, в доме, уж шторы распахнуты и дымок над трубой стелется. Вернулась.

Захожу в дом. Навстречу, сияя беззубой улыбкой хозяйка:

-Вернулись ить мы, Маринушка, ну его, этот город, Наполеону там худо совсем!

А у самой уже бумажные стаканчики накручены и землей наполнены, помидоры сажать собралась.

Еду домой, улыбаюсь, как хорошо, ребята, баба Маня вернулась! Жизнь продолжается!