zasuni

Предыстория.
Работаю в караоке Kj-ем.
В сентябре к нам на работу привели девочку как нового сотрудника, а именно, официантом.
Друзья, ничего милее я в жизни не видел, все ваши котики не сравнятся с её личиком.
Познакомились, понятное дело, никаких комплиментов с моей стороны она не слышала, я самец, на своей территории, держался строгим первые дни, честно говоря поначалу даже не здоровались, гордость мать его.. не суть, каждый со своими глюками. Согласен, странные действия, но, когда вместе с тобой, работают еще 4 парня, которые обсыпают с головы до ног комплиментами, хочется как-то выделится.. Так и получилось, через недельку, начал грубо говоря, как-то подкатывать.. а именно стали общаться, но ничего более..

Через полтора месяца, так получилось, мы стали очень хорошими друзьями. Она все делила со мной, все проблемы, все счастливые и грустные моменты, уже стало понятно что всё идет к этой бл..ядь зоны. Честное слово, никогда не понимал посты про фрэнд-зоны, я сам ранее был в этой зоне, но я её по-другому называл, т.к мне девушка как бы и нравилась, и вроде все идеально но рас нет, так нет, и я пользовался тем, что мы очень хорошо дружили… Особенно помогали её советы как Девушки.. Как-то на пикабу был пост про то что, что бы выйти из зоны, нужно переспать.. Так оно и вышло.. Ну переспали по пьяни, ничего более, никаких разговоров на эту тему, просто встречались когда кому-то херово либо пьяный, и занимались сексом, всё.
Чуть отошел от темы, не суть. Вот и решил я не медлить и не допускать такой ошибки, пригласил в ресторан, хороший ресторан, узбезкий.. подготовил заранее меню, что бы не обложатся на месте, выучил традиции что бы хвастаться за столом, достал бутылочку белового коллекционного вина, 87 года, договорился чтобы принесли в определённое время, букет красных роз купил, посоветовали что бы он был уже на столе либо что бы принесли после того как сядем, так и сделал, вытряс костюм с выпускного, духи хорошие у друга достал, в общем всё на высшем уровне, хотел поразить. Настал день, стою у ресторана, жду.. курю, первую, вторую, нервничаю черт-подери. Подъезжает такси, выходит, о боже мой… Протягивая руку что бы помочь выйти, чуть не облил её потом что стекал с лица.. Рассчитался, зашли... у входа красиво нас встретил администратор, раздел, проводил до столика ( а там почти все столики, закрыты друг-от-друга, красивой красной занавеской, и никто не смеет мешать вашему вечеру.. ) сели, принесли розы, подарил. Просидели чеса три, за все время, я никак не намекал на что-либо, мы просто разговаривали, обо всём, спорили, смеялись, только не про отношения. Под конец, когда принесли счет, нас уже ждал еще незнакомый для неё человек на красивой машине, мол чтобы прокатать по городу и довести до дома. Провел, поцелуй в щёчку, спасибо за ужин, спокойной ночи.. Да.. спасибо родная, ты бы еще кошелёк открыла с вопросом, скок с меня.. Хер с ним думаю, сам виноват что ничего не намекал и т.д.. думаю всё, первый, самый трудный шаг сделан, дальше-то легче будет. Хер там, будто ничего не было, а с каждым вечером все труднее и труднее т.к за ночь, она столько комплиментов слышит от клиентов, и она постоянно как-то с улыбкой на всё смотрит, но мне говорит что вот, достали уже, бла бла бла бла… Конечно-же нервничаю, боюсь что бы не появился какой-то реально прикольный, ухоженный, культурный парень, и она не обратила на него внимание, нужно действовать…
В общем, в свой выходной день, ближе к новому году, решили с друзьями отдохнуть в этом караоке… где-ж я так нагрешил-то…. Есть у меня склонность к алкоголю, а именно к коньяку, я после него самый добрый и самый общительный человек в мире. Начал по пьяни что-то ей там объяснять, признаваться что очень нравится и вообще хочу чтобы встречались и т.д.. Мало чего я сам помню, это те фрагменты которые мне рассказывали. Понятное дело, на след. День, не то чтобы на работу, мне из комнаты выходить стыдно было.. Согласитесь, не зная, чего именно ты там наплел, страшно идти на работу… Думаю рано или поздно, всё равно поговорить придется. Пришел, извинился за все, мол это все коньяк и надеюсь по-прежнему дружим. Все хорошо, я все понимаю. Ну ладно, понимаешь так понимаешь. Через пару дней, опять вышел с друзьями, выпил, но как-то я удержался и остановился на том моменте, когда и разговаривать можно, и нету риска что ничего не буду помнить. Решил еще рас поговорить с ней, но боли менее серьёзно, расставить все точки и всё. Есть у нас традиция на работе, после рабочей ночи, персоналом идем в кафе либо в бистро, завтракаем и домой. Я пытался сдерживаться, не пить больше мол дождаться пока закроются, поедим в кафе, там спокойно и поговорим. Перед тем как отправится, хлебнул еще пятьдесят для уверенности и пошли. Пришли, сели, официант принял заказ, пока принесли заказ, начали разговор. Попросил не перебивать пока я не закончу, т.к всю ночь обдумывал что и как сказать, она ехидно улыбнулась и кивнула в знак согласия… Признался, что очень нравится, и что наше общение мне очень приятно и порой просто скучаю и с нетерпением жду время работы что бы опять увидеться и по быть рядом.. Сказал, что, то общение которое сейчас у нас есть, я очень хочу превратить в что то более серьезное и стабильное, что хочу держать ее за руку пока она что то там рассказывает, что очень хотел бы довести всё до того момента, когда при вопросе, Берете ли вы ЕЕ в жены, беречь, охранять, радовать, в грусти и печали, уверенно ответить Да!. Слушая меня, наши взгляды не пересекались.. Вроде всё высказал, жду какой-то реакции.. Принесли еду.. Она попросила дать ей по кушать, и в это время она сформулирует правильно свои мысли и всё выскажет. Не стал мешать, тихонько выпивал свой бергамотовый чай. Ой ребята, эти несколько минут ожидания, меня просто убивали, медленно, беспощадно… Доела, далее с её слов: Ты, для меня что то больше чем просто друг, (тут я улыбнулся, но радость моя была не долгой…) ты для меня как старший брат, которого, если даже и не буду с чем-то согласно, я все-равно сделаю так как ты посчитаешь правильным, ты тот человек с которым всегда спокойно, с которым я чувствую себя в безопасности, и ты мне очень нравишься, но не более чем… Я не хочу заводить с тобой какие-либо отношения, т.к я себя, со своими глюками, очень хорошо знаю, и очень сильно боюсь что если мы будем встречаться, я что то не так сделаю, и мы прекратим наше чудесное общение, я себе этого никогда не прощу..
Так как меня на тот момент, назвать трезвым человек, было не правильно, я тихо кивнул головой и чтобы не терять и то общение которое есть, согласился.
Следующие пару месяцев, всё тоже общение было, без каких-либо изменений, пока в один прекрасный вечер, 28февраля, я просто не выдержал. Друзья, представьте себе девушку, не своей мечты, а чуточку лучше, девушку, в которую вы просто влюблены, которую ждали полтора года, перебирая и ища именно ту, на которой ты женишься, ту, с кем ты готов делится всем, кому не будешь изменять, т.к самому не хочется, если рядом, она. После рабочий смены, когда все собирались очередной рас посетить кафе, попросив её уделить мне пару минут на очередной разговор, мы сели за столик. Я объяснил ей, что так дальше я не магу, и попросил её прекратить полностью наше так сказать отношения, т.к мне намного больнее от того что она рядом как друг, как если бы мы вообще не разговаривали. Уж не магу я дальше сидеть как друг,брат, называйте как хотите, но не магу, я хочу быть с этим человек и всё, и рас она не готова, лучше уж я прекращу это общение и всё, мне реально будет чуточку легче от этого… Всё что касается работы, проводить до дома, без проблем, но без держась за руку, без “не хочешь зайти на чай, и потом уйдешь”… устал… Она ничего не сказала, ничего не спрашивала.. Я просто встал, и пожелал приятного аппетита в кафе. Так получилось, что следующая смена когда выходило что мы вместе работаем, было 3-тьего Марта. Придя на работы, мы не поздоровались, всю ночь игнорировали встречи наших глаз, пытались вообще не сидеть где-то рядом друг с другом… пока не зашел мой товарищ, и так удачно он попал, что, сами понимаете, настроение у меня говняное, и у него тоже что то случилось, до этого, разговор так и не дошел. Хоть я и был в свое рабочее время, предложив мне выпить, я не смог отказать. Под конец рабочей ночи, за 15 минут до закрытия, я заметил что она уже переоделась, и даже куртку успела накинуть, это значило только одно, а именно то, что в кафе она не идет, а сразу домой. Хоть мы не обменялись и словом за этот вечер, и за предыдущие два дня, коньяк натолкнул меня на то что бы я перепрыгнул через свою гордость… Я подошел, и тихо спросил, мол если ты домой, могу ли я тебя проводить..? Она кивнула, я сказал что погоди я всё выключу и пойдем. Села, подождала минут 10, пошли. Всю дорогу хотел её треснуть, она будто специально убегала вперед, быстрым шагом, что бы насладиться тем что вот, поглядите, он бежит за мной…. Рррр… Доходя до подъезда, вдруг, из её уст прозвучал вопрос, не зайдешь на чашку чая..? Фу коньяк, фу гадина… Я говорю, Нет спасибо, я вроде говорил с тобой на эту тему, я проведу и домой. Она еще рас спросила, может всё же зайдешь..? ФУУУ Коньяк, отстань, мы не такие!!! Опять отказал.. Она уже просто не выдержала и взяла меня за руку и потащила в лифт… там молчали, поднялись на этаж, и всё, уже как будто отрезвел, остановился, как останавливаются машины ударяясь об стену, и грубым голосом, выдал, что дальше я не пойду! Начел объяснять всю чушь, что мол так мне намного больнее общаться и что я так не хочу, бла бла, в это время она всё ближе подходила, и как вы все небось догадались, пока я что то мямлил, она просто прижала меня к стенке, и……… да… мы, поцеловались… Бля…дь….. это были лучшие несколько секунд в моей жизни, то, чего я так давно ждал, то, с чем я уже смерился что никогда не будет, произошло… я просто Охринел честно говоря… в конце я уже ничего не мог выговорить кроме как, “ну, чай так чай”… Фуфуфу пикабушники о чем вы подумали в продолжение… хотя я и сам не против такого исхода со

Почти все человеческие трагедии начинаются исподволь, с незаметного
пустяка. Именно незаметность первого толчка и делает трагедии столь
неожиданными и сокрушительными.
Выступая на квартальном совещании в горисполкоме, Корнелий Удалов
почему-то сослался на опыт своей молодости, на творческое горение
строителей, возводивших в конце сороковых годов здание универмага. И был
доволен тем вниманием, с которым выслушали этот исторический пример
слушатели.
После совещания к Удалову подошел товарищ Белосельский и сказал:
-- Пора делиться опытом с молодежью.
После чего он подозвал редактора гуслярской районной газеты Малюжкина и
добавил:
-- Товарищ Малюжкин, не проходите мимо.
-- Не пройдем,-- ответил Малюжкин.
Уже на следующий день, после работы, к Удалову домой явился Миша
Стендаль, корреспондент и старый знакомый Корнелия Ивановича. Он присел на
край скамейки под сиреневым кустом и некоторое время наблюдал, как Удалов с
Грубиным проигрывали в домино соседям по дому -- Ложкину и профессору Льву
Христофоровичу Минцу, великому изобретателю, временно проживающему в городе
Великий Гусляр.
Корнелий Иванович догадывался о цели визита Стендаля, но, будучи
человеком скромным, делал вид, что тот зашел к нему случайно, скажем, занять
опарышей для рыбалки.
Когда партия кончилась, Миша с прямотой, свойственной молодости,
разрушил эту иллюзию, сказав:
--А я за статьей пришел.
Все насторожились, потому что раньше Удалов никогда статей не писал.
--Может, сам напишешь,-- сказал Удалов неуверенно.--Я скажу, что надо,
ты в библиотеке старые газеты посмотришь, а?
-- Нет, Малюжкин велел, чтобы вы сами, Корнелий Иванович,-- возразил
Стендаль.-- Он получил указание.
Наступила пауза. Удалов глядел в темнеющее летнее небо, по которому
плыло зеленоватое закатное облако, и стеснялся соседей.
-- С каких пор,--услышал он ехидный голос старика Ложкина,-- наш
Корнелий пишет в прессу?
Понятно было, почему начал именно Ложкин. Сам он по меньшей мере раз в
месяц относил в редакцию гневные письма, посвященные непорядкам в городе, но
так как большинство писем на поверку оказывалось неточным в своей
фактической основе, то отношения с газетой у Ложкина не сложились, и,
естественно, он не хотел, чтобы они складывались у других.
-- Да это так... заметка,-- ответил Удалов краснея.
-- Неправда! -- сказал Миша Стендаль, надевая очки и вытаскивая из
кармана большой блокнот, распухший от адресов и интервью.-- Корнелий
Иванович выступает на наших страницах с большим материалом, посвященным
истории строительных организаций Великого Гусляра и героическому труду его
молодости.
-- Это кто же героически трудился? -- спросил Ложкин, который был
убежден, что во всем мире лишь ему удалось героически потрудиться.
До этого момента Удалов был убежден, что откажется от создания статьи.
Он ведь даже в школе отставал по части сочинений. Но последние слова Ложкина
вызвали у него возмущение. И следующий шаг на пути к трагедии выразился во
фразе, которая непроизвольно вырвалась у Корнелия Ивановича:
-- Каждому есть что вспомнить!
-- Корнелий Иванович прав, -- сказал профессор Минц, аккуратно
складывая в коробочку костяшки домино. В последние месяцы он пристрастился к
этой игре, стараясь выключить на время непритязательного развлечения свою
гениальную голову, иначе бы он мог вычислить наверняка исход любой партии в
домино в самом ее начале.--Любой из нас -- это сокровищница воспоминаний,
уникальных, бесценных, которые, к сожалению, проваливаются в бездну времени,
выпадают из памяти и исчезают для потомства. Из-за этого каждое новое
поколение частично повторяет наши ошибки. А мы обязаны помогать
подрастающему поколению.
-- Ему некогда информироваться,-- заметил Саша Грубин.-- Он млеет.
И с этими словами Грубин показал на открытое окно в квартире
Гавриловых. На подоконнике сидел, укутав голову громадными наушниками,
подросток Гаврилов, что не мешало, однако, стоявшему рядом динамику реветь
на весь двор.
-- А что? -- сказал Удалов. -- И напишу. Обо всем напишу. И как голодно
было, и как мы мерзли, но выходили на рабочие места, и какие мы были
сознательные.
Тут он решительно встал. Стендаль поднялся следом, но Корнелий сказал:
-- Иди, Миша, отдыхай, я сам справлюсь. Завтра к обеду статья будет на
твоем столе.
Удалов отправился к себе, а Ложкин сказал вслед, негромко:
-- Сомневаюсь. Для этого способности требуются.
Удалов поднялся по лестнице, не зная, что шагает навстречу своей
трагедии. Дома была только жена Ксения. Она удивилась, потому что по
выверенному жизнью расписанию Корнелий должен был еще часа полтора играть в
домино, а затем прийти домой с видом измученного трудовой деятельностью
человека и потребовать ужин.
Ничего такого не случилось. Удалов проследовал к столу сына Максимки,
уселся, отыскал чистую тетрадку, затем долго шарил но ящикам и коробочкам в
поисках ручки, которая бы писала. Не нашел, взял карандаш, открыл тетрадку и
замер над ней, подобно тому, как замирают почти все великие писатели, прежде
чем написать первое слово.
Ксения была так поражена, что вышла из кухни, встала в дверях и
спросила:
--Чего натворил?
--Натворил?
-- Объяснительную пишешь?
-- Нет,--сказал Удалов,-- статью надо написать. Заказали мне статью.
Ксения, конечно, не поверила, потому что ее муж никогда статей не
писал. Она подошла поближе и увидела, что тетрадка пустая.
-- Где статья? -- спросила она.-- Не вижу.
-- Так я же думаю. Я думаю, а ты над душой стоишь. Разве так статью
напишешь?
-- Интересно, что это теперь статьей называется.
Ксения, будучи женщиной доброй, но вздорной, всегда подозревала мужа в
супружеских изменах, хотя он к этому не давал никаких оснований. Отсутствие
оснований никак не успокаивало Ксению. Она лишь убеждалась, что муж ее не
только неверен, но и дьявольски хитер, если за тридцать лет совместной жизни
ни разу не попался. И поэтому она нетерпеливо ждала, когда же он наконец
попадется с поличным.
Ксении казалось, что если она сейчас уйдет, то Удалов примется за
нежное послание или, еще хуже, начнет сочинять разлучнице любовные сонеты.
Но стоять так просто было бессмысленно. Корнелий при своей хитрости
будет сидеть, и все. Значит, следовало сделать вид, что поверила, а потом
незаметно вернуться и застать его врасплох.
-- Нужна мне твоя статья! -- сказала Ксения с презрением и медленно, не
оглядываясь, ушла на кухню.
А Удалов поводил карандашом над чистой страницей и написал: "Как сейчас
вспоминаю". Потом стал думать, что же он вспоминает.
Он пришел на стройку после седьмого класса, в конце войны, учеником.
Учеником штукатура. А когда это было? Вроде бы зимой. Нет, тогда дождь шел.
А там был бригадир, дядя Леша. Нет, дядя Паша. Такой, с усами. Вот усы
Удалов помнил, и это его обрадовало. Усы стали как бы якорем. Потом дядя
Саша уехал на Дальний Восток. Или в Среднюю Азию. Он был хорошим
наставником. Совсем не пил и Корнелия, у которого отец пропал на фронте,
жалел. В чем проявлялась его жалость? Важно вспомнить, потому что в статье
хорошо бы написать о наставнике молодежи. Как он говорил: "Ты, Корнюша, как
пуговица, круглый и под ногами катаешься. Все боюсь наступить". Или это он
сказал не Корнелию, а Гошке Сидорову, который на Дусе женился. Нет, на Дусе
он потом женился, а сначала на Маше хотел жениться. Маша такая смешливая
была, черноглазая, с длинной косой. Они с ней в палисаднике целовались,
только это потом уже было, в сорок седьмом, наверное. И рука Удалова,
погруженного в туманные воспоминания, вывела на странице большими буквами
"Маша". Потом еще крупнее: "Машенька".
На этом сладкие воспоминания прервались возмущенным криком Ксении,
которая подкралась как раз вовремя, чтобы увидеть, как блудливая рука ее
мужа выводит на странице женское имя.
-- Так я и знала! -- громко возмущалась Ксения, и это возмущение, ломая
перегородки и стены, прокатилось по всему затихающему дому.-- Развратник!
Уходи к ней, чтобы детям не стыдно было с тобой проживать...
Дальнейший монолог Ксении протекал в том же духе, и нет нужды тратить
время на цитаты из него.
Удалов отмалчивался даже после того, как в голову ему полетела тарелка,
потому что объяснить забывчивостью и далекими воспоминаниями появление
женского имени не мог. И кто бы ему поверил?
И когда минут через десять он очутился на лестнице, где решил переждать
затянувшуюся грозу, он не возмущался и был даже спокоен. Его тревожило
другое -- за пределами воспоминаний о поцелуе Машеньки и доброте дяди Паши
никаких ярких картин его память не сохранила. Но ведь если дядя Леша -- еще
куда ни шло -- в статье помещался, то Машеньке, чтобы добиться права
возникнуть на газетной странице, надо было совершить что-нибудь
конструктивное.
Удалов стоял на лестничной площадке, ощущая тупую усталость. Надо было
с кем-нибудь посоветоваться.
Ноги сами привели Удалова к двери профессора Минца. К счастью, из-за
двери доносились шумы футбольного репортажа. Это было хорошим знаком --
профессор не работал, а отдыхал. Удалов постучался и вошел.
Отдых профессора Минца -- понятие условное. Да, он слушал футбольный
репортаж, да, он решал кроссворд, да, он раскладывал левой рукой пасьянс
"Невский проспект". Но в тоже время мозг Льва Христофоровича продолжал
настойчиво трудиться, завершая решение неразрешимой задачи о квадратуре
круга.
--