vaymsy

Глава шестая, в которой никак не объясняется потеря большей части пятой главы, зато наконец-то рассказывающая об Овощной битве, Жуке-Короле и о роли Семёныча во всех событиях

— Ну-ка, ну-ка – пробормотал Жук-Король, перевернул послание от короедов и откусил кусок лука. Его мощные челюсти ещё не добрались до сердцевины, но лук уже потерял сознание.

Его наложница, стрекоза Серебрка фыркнула: «Ну, невозможно же это читать. Помилуйте моё фасеточное зрение».

Серебрку можно было пожалеть. Дело в том, что у короедов к жизни определенное отношение, а значит, перед каждым словом в послании стоял определённый артикль «коро». Так вот в их языке устроено. Это и с обычным зрением читать неудобно, а при фасеточном и вовсе полный ужас – словно крутишь калейдоскоп, а в нём вместо стекляшек и узорчиков только «коро».

С другой стороны у Жука-Короля тоже было фасеточное зрение и он не жаловался. Именно этим монархи и отличаются от своих наложниц. Дело важнее, жалобы позже; а как всё сделано, то уже и не до жалоб. Тут хотя бы новые дела успеть разобрать.

Вдобавок, уже многое время короеды присылали Жуку-Королю сообщения о том, что происходит в огороде. В обмен за это он не брал с них дань свежими личинками. Короеды плодились и радовались.

— Новости у нас разные здесь. Ой, какие разные – сказал Жук-Король и звонко клацнул челюстями. От этого звука лук пришел в сознание, пожалел об этом и опять ушел в себя.

А новости были следующие.

Во первых, после Овощной битвы остались выжившие, а значит, Жук-Король наконец-то мог узнать от них о том, КТО же ВО ВСЁМ ВИНОВАТ. Это, конечно, хорошо, но заодно стало известно, что на выживших охотится МОЗГ. Значит, придётся ввязаться в войну с животными. Войска жуков уже давно готовились к массовым битвам и даже отрабатывала боевые приемы на найденных птичьих тушках. Собственно, благодаря Чему-То, жуки подготовились к схваткам даже с воронами. А вот млекопитающие могли стать реальной проблемой.

— Это мы решим потом – тихонько щелкнул челюстями Жук-Король да так, что даже лук не проснулся.

Во вторых, стало известно, что именно Семёныч стал первопричиной Овощной битвы. Как так вышло, короеды объяснить толком не смогли. Заметили лишь, что для полного понимания причин войны необходимо быть растением. Это, конечно, плохо, но жуки спокойно могли пленить несколько овощей и узнать этот секрет. В дальнейшем эта информация сулила многое. К примеру, стравливать между собой целые огороды и, не боясь потерять бойцов, получать практически безграничные запасы пищи.

Серебрка восторженно моргнула, размазывая по фасеткам слезу умиления: «Мы же теперь станем, станем…»

— Мы и так доминирующее царство. Нас больше всех. Мы даже Антарктиду оккупировали – сказал Жук-Король.

Серебрка притухла: «А зачем тогда?»

— Дура. Зачем я с тобой вожусь? Большая часть твоей головы – глаза; ганглии включи – от злости Жук-Король аж расправил свои прозрачные крылья из-под бронзовых надкрылий и начал потихоньку гудеть – Мы почему так расселились? Голод, конкуренция, жесткие рыночные условия, жить иначе тяжко, мы ж на голову друг другу усядемся и все сдохнем. А вот теперь мы можем перестать быть царством в рассеянии. Теперь-то мы можем стать настоящей Жучиной Империей Насекомых.

Серебрка тихонько спросила: «А мы справимся?»

— Я справлюсь! – гордо заявил Жук-Король, подхватил бессознательный лук и доел его в два движения челюстей – И даже ТЕ, КТО ВО ВСЁМ ВИНОВАТ, меня не смогут остановить.

Глава четвертая, в которой нет места разговорам

Квадрат хотел было что-то сказать, но тут обвалилась земля.

Крот, свалившийся на Саблезубого, хотел было представиться, но решил, что сейчас важнее спасать беглецов.

Арени хотела лежать дальше. Её ничего не смущало.

Крот аккуратно спустился с трупа Саблезубого и прощупал землю. За время, проведенное вне чертогов, он немного разучился видеть в темноте. Но кроту хватало ощущений от лап. Он обнаружил следы Квадрата, ведущие к замку. Затем, нащупав сквозь рыхлость свежеобваленной земли твердоватое тело Арени, он когтями обвёл её контур и резко выдернул Арени из-под земли. Теперь оставалось спасти Квадрата.

Тут уже посложнее. Давайте подумаем – огурец находится в замке, крот ничего не видит. Храбрый и грозный огурец не может ему крикнуть; земля глушит звук. Возможно, если бы он умел бы находиться под землей, как картошка, обошлось бы и без волнений. Увы, огурцы – не подземные жители.

Приблизительно такие мысли и пронеслись в голове крота. Он восстановил в голове все чертежи всех ДОКовских чертогов, которые когда-либо видел.

Как же жаль, что Гвардия Подкопающих – не только великолепные строители, но и архитекторы с выдумкой. Абсолютно невозможно предположить строение замка. Хотя, возможно…

Газебо – место, созданное для того, чтобы ДОК мог отдохнуть. Отдых – когда тепло и в меру светло. По крайней мере, так считают кроты. Соответственно, газебо находится на юго-западе от замка.

Мысли в голове крота набирали обороты. Сейчас нужно нащупать вход в газебо и рыть в противоположном направлении. Ах, дурак, дурак. Есть же следы огурца и в дедукцию играть не надо. Ладно, нормальные герои всегда идут в обход, но здесь же, в этой сказке, нормальных героев и в помине нет. Значит, напрямик, напролом.

Пока мысли крутились, лапы рыли. Арени висела между желтых зубов крота, земля летела. Скоро они должны были оказаться рядом с центральной аркой замка.

Квадрат, вопреки своей фамилии, был не рад. Землёй его придавило несильно, но ощутимо. Ситуация оказалась грозной и храбрость здесь не очень-то и помогала. Бывает такое.

До люка крепостной стены нужно было проползти совсем немного, но обвалившаяся земля была перемешена с щебнем. Продраться через такое – сложно даже кроту с его дубовой шкурой, а уж тонкошкурному Квадрату – словно пробраться через мелкозернистую тёрку.

Ему было очень и очень больно. За ним тянулись ручейки огуречного сока, сорванная кожура саднила. Квадрат тянулся усиками к люку. Он должен был забрать Арени у крота. В этом Квадрат был уверен. «Забрать!» - напомнил он себе и ещё раз подтянулся. «Забрать Арени!» - каждое движение приближало его к цели. «Забрать Арени!» - он выдохнул и сдался.

Так бывает. Особенно если ты – не подземный житель, а тонкошкурый, храбрый и грозный огурец, который сейчас близок к тому, чтобы стать «салатовым».

Иногда так действительно бывает. Тянешься усиками, всеми силами тянешься, а твое основное предназначение — сдаться.

Крот оставил Арени в южной галерее замка. Обвал никак не сказался на внутренностях чертогов. Теперь можно было искать Квадрата. Его следы вели на верх крепостной стены.

Не тратя времени на всякие лестницы, крот взмыл вверх, уверенно пробивая туннель. «Чертоги всё равно уже были осквернены, терять-то нечего» - напомнил себе крот и успокоил свою совесть.

«Лапы пробивают стену; черные и запачканные когти шинкуют огурец, словно на салат; слышен крик; влага, перемешанная с зеленью, капает на шерсть и стекает вниз по туннелю. Попадает на картошку, та просыпается, у нее паника» - крот представил себе это и вывернул туннель на лестничный пролёт. Правила безопасности должны писаться кровью, а не огуречным соком.

Открыв люк, крот почувствовал, как вместе с крышкой вверх потянулось что-то ещё. Это были усики Квадрата, который сдался, не зная, что достиг своей цели.

Проведя когтями вдоль усиков, крот нашел тело Квадрата и втащил его в люк. Теперь крот собрался забрать картошку и унести беглецов в подземный зал МОЗГа ( он же - Подзатыльник).

Однако так вкусно потянуло медведками. И удержаться было невозможно. Крот решил, что овощи всё ещё без сознания, а значит можно пойти и полакомиться.

Как только он выполз из-под замковой арки, что-то тяжелое и мягкое опустилось ему на голову. Крот подкосился, замер и перестал двигаться.

— Оставлю-ка я тебя здесь ТЕМ, КТО ВО ВСЁМ ВИНОВАТ – произнес Холок – Ладно, сейчас нет места разговорам.

Глава третья, в которой ничего не происходит, зато рассказывается о дружбе пернатых и мохнатых, а также о том, как именно в предыдущей главе была задействована ложка свекольной смолы

Лакарш не зря ел сало. Таково было мнение стаи и он пытался его подтверждать. Упустив Квадрата и Арени, Лакарш задумался и послал гонца в Птичий Парламент. Ворон там не особо любили, но демократия никогда не подразумевает любви, зато подразумевает права и обязанности. То, что от них требовалось, вороны выполняли всегда, а значит, что и в правах их ограничить никак нельзя. Председатель Парламента – седой орлан по имени Кропив – выслушал гонца и сказал: «Грю!». Это прозвучало одобрительно и все с Кропивом согласились. Все, кроме воробьев, но кто и когда обращал внимание на их чирикание? Парламент Птиц подал заявление в Межзвериный Общий Зал Голосований (МОЗГ); птицы потребовали от всех зверей, чтобы те при встрече задержали и доставили к пернатым Арени и Квадрата. МОЗГ обдумал всё, обсудил сам с собой и признал требования птиц вполне себе нормальными. Во первых, звери не хотели ругаться между собой. А, во вторых, они всегда снисходительно относились к овощам.

Воробьи же обиделись. На этот раз они решили, что не спустят Парламенту пренебрежение к воробьиным голосам.

Они хотели обратиться за советом к старому моллюску, но выяснилось, что он уже давно засох и от него остались только раковина, потёки слизи и мелкая сиреневая жемчужина.

Тогда они решили ничего не делать. К счастью, воробьи так не умеют. Пока они пытались, один птенец успел отхлебнуть бензина; одна воробьиха успела упасть в обморок при виде птенца, отхлебнувшего бензина; а один воробей, увидев всё это, решил, что всем нужна общая цель, иначе это – не чирикание, а какофония из обмороков, бензина и прочей воробьиной чепухи.

Мудрого воробья звали Нил-Енин. Он происходил из рода сибирских белоподпушковых воробьев и основательно выделялся на фоне остальных, пока не состарился. После этого он выделился ещё больше. Ближе к престарелому возрасту Нил-Енин облысел и начал картавить-шепелявить. Это вызывало насмешку не только у его соплеменников, но также и у летучих мышей, а вот это уже действительно обидно. Но Нил-Енину повезло; у него был сводный брат с полным набором перьев и вполне себе внятной дикцией.

Брата звали Улья-Нов и он не любил Нил-Енина. Считал, что старый сводный брат его позорит. Зато у Улья-Нова была слабость. Он терпеть не мог свекольную смолу. Когда-то он подслушал телефонный разговор Божественного Семёныча и узнал, что нет ничего постыднее, чем быть облитым смолой и обсыпанным перьями.

Перья уже были на месте. До позора оставался один шажочек, одна ложка свекольной смолы.

И всё бы ничего, но скоро воробьиной стае надо было пройти через очередную процедуру посвящения в члены Парламента Птиц. Что из себя она представляла – воробьи не клевали.

Хитрый Нил-Енин твердо знал, что воробьи легко поверят в ложь и что его брат легко поверит в самую чудовищную ложь, если услышит её больше двух раз и она будет угрожать ему лично.

— А скоро нас всех будут опять принимать в Парламент – сказал Нил-Енин.

«А школо наш вшех» - услышал Улья-Нов и решил не вслушиваться в бормотание брата.

«Шмоля, шмоля, обольют, обольют» - долетело до Улья-Нова, он натопорщил перья, выпучил глаза, нервно икнул, попробовал улететь и передумал.

Дальше Нел-Енин очень просто донёс до брата свою очень сложную мысль. Все воробьи должны проникнуть в Парламент Птиц, украсть оттуда ложечку свекольной смолы и подкупить смолой отщепенца из Гвардии Подкопаемых. Крот-изгой быстро найдёт беглецов, воробьи их спрячут, вороны окажутся недовольны отсутствием результатов и выйдут из состава Парламента, а их место займут достойные. Естественно, что под достойными подразумеваются воробьи. Иначе о чем тут говорить?

Нел-Енин перед разговором с братом предусмотрительно слетал в Парламент и оставил там смолу. Подход серьезный и требующий уважения.

Осталось найти крота-изгоя, но это не сложно. Всем известно, что крот-изгой живёт на Двойственной акации. Где ещё жить кроту-изгою, как не на дереве?

Получилось всё почти так, как планировал Нел-Енин. Брат убедил стаю, стая проявила себя, как умелая банда и только крот-изгой отказался от смолы. «Я догадываюсь, где они могут быть. Это же элементарно. Но я хотел бы там побывать. Очередные покинутые чертоги ДОКа, как я могу упустить такое зрелище. Будь мои братья там, они бы уже выдали беглецов, а так как этого не произошло… Одним словом, я великолепен» - произнес такой монолог крот Холок М.С. Шер, дважды ветеран, почётный архитектор Сикстинской капеллы и вокалист оперы «Квинтовая акапелла».

Холок слез с дерева, придавил серый грунт передними лапами и начал рыть. Прежде чем всем телом погрузиться в землю, он успел подумать: «Главное в моем деле – не рассказывать всю правду. Понятное дело, что беглецов подставили и что это дело рук ТЕХ, КТО ВО ВСЁМ ВИНОВАТ».

Глава вторая о подземных чертогах, кротах и ложке свекольной смолы

Вороны летели долго и весело. Переругивались между собой и перебрасывались брусникой из клюва в клюв. Такие вот птичьи поцелуи. Вообще, обычная воронья стая (она же — грай) — маленькая компания горячо влюблённых друг в друга птиц. Именно поэтому они мстят так жестоко за своих и именно поэтому у них черные перья. Они вечно носят траур по тем, кто умер, и никогда их не забывают. Вечная смесь любви и грусти, ВСЛИГАР – вот так называется их религия. В общем, если можно быть не вороном, лучше им не быть.

Вождём стаи был птенец Лакарш, сын обворованного Каръе. Он ещё не умел летать, поэтому он сидел на спине своего дворецкого и задумчиво поклёвывал полоску сала, которую ему принесли перед вылетом.

«Слишком долго мы летим. Должны уже были найти их» - думал Лакарш.

Тем временем Квадрат и Арени добрались до огорода и провалились под землю.

Они называли огород своим домом и не замечали, что уже давно их жилье превращалось в заброшенный хаос. Божественный Семёныч давно ничего не делал с огородом. Если бы не короеды, таскающие удобрения, овощи умерли бы от голода. А за два дня до этого древние подземные воины начали рыть подкоп.

Честно говоря, это были просто кроты, но сами они называли себя Гвардией Подкопаемых. Некоторые учёные из Высшей Академии Паслёновых писали, что кроты жаждут всё портить. Это, конечно же, глупость. Кроты просто любят рыть землю, творить подземную архитектуру, ну и есть червей. Но черви давно уже сбежали из огорода, недовольные невниманием Семёныча. Так что Гвардия создавала подземные чертоги для ДОКа.

С ДОКом, конечно же, нужно объяснить, но не получится. Поэтому пропустим.

Главное, что Гвардия вырыла целый Молл-холл, в который уместился трёхэтажный замок с кучей башенек, флигелей, террас. По соседству с замком были даже небольшое газебо и сад камней.

Именно на газебо упали Арени и Квадрат. Хорошо, что оно было сделано из воздушной глины и облеплено одуванчиковой замшей. Так что никто сильно не ударился.

Под землёй, конечно, было светло. Так всегда бывает, когда делом занимаются кроты, готовя чертоги для ДОК-а. Немножко грибов, немножко муравьев, немножко счастья — равномерный контурный свет.

— Кажется, мы под землёй – сказал Квадрат.

Он подождал 47 секунд, а потом начал беспокоиться. Арени ничего не отвечала. Просто валялась на крыше газебо. Квадрат беспокоился зря. Нет ничего естественнее и приятнее для картошки, чем оказаться под землёй. Это, как для глупого человека увидеть закат или восхищаться невкусной гурманской едой.

Квадрату бы отдышаться и подумать, но нет. Он упал с газебо и понесся в замок, надеясь найти там помощь.

Тем временем к Арени подкрался Саблезубый Корень Сельдерея. Он любил лакомиться впавшими в эйфорию дурачками. Последней его жертвой был депрессивный одеревяневший апельсин Каир. Каир даже не сопротивлялся и Сельдерей, конечно же, был разочарован.

Сейчас же он предвкушал славную схватку и вкусно покушать после. Его лучший друг – Корень японского имбиря перед тем, как Саблезубый его съел, много-много раз говорил – «Битвы и пища – вот наше дело».

Зачем Саблезубый это сделал – он и сам не знал. Сам себе он говорил, что время было голодное и жрать своих близких вполне естественно и нечего на рожу пенять, раз жизнь не удалась. В общем, он оправдывался всем тем, чем оправдываются мелкие негодяи.

Квадрат Рад тем временем забрался на крепостную стену замка и удивился тому, что он не удивился. «Вот вроде бы надо же задуматься, кто и зачем и почему да и как так-то…» - не успев додумать, вдалеке он увидел хищную улыбку Саблезубого, подсвеченную зеленым сиянием свисающего мицелия.

Внезапно мицелий начал тухнуть, будто кто-то вгрызался в свет, откусывая по маленькому кусочку.

Из земляного потолка высунулись короткие, модно подстриженные усики одного из Гвардии Подкопаемых.

— Слава ДОКу – воскликнул крот.

И упал.

Под коричневой и плотной тушкой оказался Сельдерей.

И умер.

Только и успел сказать: «ТЕ, КТО ВО ВСЁМ ВИНОВАТ, скоро будут здесь».

Глава первая о битве и огурцах

На картофельном поле битвы валялись кусочки ботвы и земля была пропитана крахмалом. Одинокая одноглазая картошечка смотрела на всё это почти два дня, а затем развернулась и ушла.

Картошечку звали «Анно Рейхен Ед скво Назем»; выговорить это, конечно, можно, но не нужно. Ведь она всегда говорила незнакомцам, что её зовут Арени; а вот её хороший друг Квадрат Рад — огурец, охотник на колорадских жуков и храбрый истребитель дачников, иногда называл её грозным именем Аббревиатура.

Давайте всё-таки звать её Арени и обойдемся без длиннот и грозностей.

Арени была родом из огорода Семёныча. Все овощи в её огороде поклонялись Семёнычу, великому божеству в кирзовых сапогах. Только короеды поклонялись луне и солнцу.

Мало кто знает, что короедам делать в огороде; вроде бы их место в саду, но иногда короеды тащили в огород кусочки листвы и деревьев, чтобы овощи не скучали.

Заодно они убивали колорадских жуков, которые заносились, обзывались и вообще вели себя, как насекомые.

— Знаешь, Арени, мне жаль, что короеды не пришли на схватку – сказал Квадрат - Они же такие грозные и такие храбрые.

Арени сказала – Они, наверное, просто не знали или не успели.

Квадрата она встретила на полпути к огороду. После того, как она рассказала ему про увиденное, и без того зеленый огурец позеленел. Он приблизился к тому состоянию, что в его народе называют «салатовым». Быть «салатовым» - значит, быть готовым к своему предназначению.

Собственно, огурцы знают только три прилагательных – грозный, храбрый и салатовый. Этим они похожи на японский имбирь. Тот, правда, знает ещё прилагательное «сакуриный».

— И что теперь, Арени? На огороде никого нет. Зачем нам туда возвращаться?

Арени призадумалась. Даже единственный глазик нахмурила. Потом моргнула и честно сказала: «Не знаю».

- Действительно, если не знаешь, всегда лучше в этом признаться - каркнуло что-то наверху – «Но если знаешь, сразу говори. Я вот знаю, что я — ворон и меня зовут Что-то. Я – лгун и очень переживаю, что в моем имени нет буквы Р. Или не переживаю. А просто обидно. И очень много могу говорить. Много и долго».

— А я – Квадрат Рад, огурец.

— А я – Арени, картошка.

Что-то немедленно обиделся, взмахнул крыльями и улетел.

— Наверное, ему не понравилось, что у нас есть буква Р, а у него нет. — сказал Квадрат.

«Наверное, нам не нужны друзья, которые обижаются на ерундистику»: подумала Арени и сказала: Давай идти дальше.

Квадрат кивнул, упал, поднялся и пошел дальше.

Арени катилась за ним.

Тем временем Что-то прилетел на поле битвы, привлеченный запахом нежной овощной гнильцы. «А кажется, что ребята отсюда шли. Глупость какая, глупость.»

Понять мысли Чего-то не сложно. Всё поле было накрыто кусками овощей. Не было ни жучка, ни червячка. Обычно в Овощных войнах участвуют насекомые, но не сейчас.

Что-то решил не забивать себе голову, подхватил кусочек морковки, закинул голову и проглотил. Пару кусков спустя ворон удивленно заморгал и начал биться клювом об каменистую почву.

«Отр-р-равили» - крикнул он. Квадрат и Арени его больше никогда не увидят; Что-то останется здесь на поле; да вот только его крик услышали все вороны и полетели по следу огурца и одноглазой картошки, считая их виновными в гибели собрата.

Мало кто знает, что вороны пугающе злопамятны. Стоило только коту Ивановски украсть у ворона Каръе сардельку, как злобные птицы лишили его нормальной жизни. Ивановски даже не мог поймать маленькую синичку. Вороны вспугивали всю добычу и даже не давали котику грустно посидеть в песочке. С другой точки зрения, им свойственна и справедливость. Узнай они, кто привёл к гибели Чего-то, то они бы от удивления раскрыли бы клювы, а затем бы ринулись мстить

ТЕМ, КТО ВО ВСЁМ ВИНОВАТ!