TemnovDO

Статус: режим чрезвычайной экономии ресурсов  

Запись №1. 14 июня. 12:20

Параметры среды: освещённость на поверхности 62 % от многолетней нормы, спектральный максимум смещён в красную область. Температура воздуха -1 °C, за 72 часа падение на 8 °C.

Полдень выглядит как поздний ноябрьский вечер. Небо выцвело, превратилось в плотный, почти однородный серый слой, солнце стало тусклым, болезненным пятном, на которое можно смотреть не щурясь. В коридорах станции мы автоматически опускаем жалюзи, хотя реальной необходимости уже нет. Формально аномальные значения по освещённости и температуре мы отмечаем уже почти полгода, но до недавнего времени их ещё можно было списать на редкий, но всё же возможный выброс статистики. По каналам связи продолжают приходить ровные технические сводки, но между строк всё чаще звучит одно и то же слово - "аномалия". Пока ещё никто официально не произносит "угасание". Я тоже пока не использую это слово в протоколах, но в личных мыслях всё реже нахожу для происходящего другую формулировку.

Запись №4. 24 июля. 09:05

Параметры среды: средняя глобальная температура по данным спутников -1,3 °C. Освещённость в полдень сопоставима с обычными вечерними сумерками, коэффициент атмосферного рассеяния растёт.

Полевая сводка:  

Фотобиологический модуль фиксирует резкое падение интенсивности фотосинтеза в экспериментальных посевах: прирост биомассы практически остановился, часть растений перешла в стадию глубокого угнетения, и прогнозируется массовая гибель в ближайшие недели. Листовые пластины теряют цвет, ткани становятся ломкими, как сухая бумага. Вчера я поднимался к кромке леса в долине — здесь уже несколько дней держится ниже -15 °C: кроны неподвижны, древесина при лёгком ударе звенит от холода, ни одного птичьего крика. В воздухе появился новый запах: к привычной морозной сухости добавилась металлическая нота и слабый, но настойчивый оттенок гниения. По вечерам над горизонтом иногда проступает тусклая, густо-красная полоса, будто остатки солнечного света проходят через слой ржавой пыли.

Запись №7. 5 сентября. 03:40

Параметры среды: наружная температура -18 °C, ветер отсутствует. Освещённость стабильно держится на уровне лунной ночи даже в часы, которые раньше считались дневными.

По данным того же фотобиологического модуля, к этому моменту большинство экспериментальных посевов уже перешло в стадию массового отмирания: при такой освещённости чистый фотосинтез становится невозможен, растения только доедают собственные запасы.

Аномальные сигналы:  

Ночью система сейсмоконтроля зарегистрировала серию слабых, но ритмичных импульсов из подстилающих пород. Спектральный состав не совпадает ни с известными микросейсмами, ни с техногенными источниками. На склоне ущелья вокруг станции появились свежие трещины, не объясняемые обычным морозным пучением. На одном из видеокадров в инфракрасном диапазоне, у края нового разлома, на долю секунды различимы вытянутые, бледные структуры, осторожно выдвигающиеся к поверхности и так же быстро исчезающие. При увеличении мощности подсветки сигнал пропадает. В темноте - появляется вновь.

Запись №9. 12 октября. 18:10

Параметры среды: внутри комплекса +3 °C, внешние блоки отключены для экономии энергии.

Объект А-1:  

Сегодня мы впервые получили возможность наблюдать один из подземных организмов в контролируемых условиях. Технической группе удалось захлопнуть аварийный шлюз, когда нечто попыталось проникнуть через вентиляционную шахту. Сейчас объект находится в прозрачной камере термостата.

Тело по структуре напоминает переплетение полупрозрачных лент толщиной в несколько сантиметров. Они медленно перекатываются друг через друга, образуя то вытянутый жгут, то плотный клубок, который дышит едва заметными пульсациями. Чётко выделить голову не удаётся, но на одном из концов концентрация рецепторных структур выше - при минимальном повышении температуры стекла именно этот участок поворачивается в сторону источника. При освещении белым светом объект сжимается, активность падает; при переходе к узкому, слабому красному спектру движения усиливаются. Изменение одной только температуры в пределах камеры такой реакции не даёт; критичным оказывается именно резкое, широкополосное освещение. Температура тела всего на 2-3 °C выше окружающей среды, запах в камере напоминает мокрый известняк и сырой бетон.

Профессиональный интерес и привычка к описательной точности не отменяют простого физического ощущения опасности: всякий раз, когда ленты подходят ближе к стеклу, я ловлю себя на том, что инстинктивно отступаю на шаг, хотя знаю, что толщина камеры рассчитана с огромным запасом.

При микроскопическом анализе соскобов с поверхности лент выяснилось, что А-1 не автономен в привычном нам смысле. На его коже обнаружены плотные колонии нитевидных и шаровидных микроорганизмов, формирующих тонкие, многослойные плёнки. Они активно окисляют соединения серы и железа, выделяя небольшое количество тепла и создавая устойчивые химические градиенты. В толще этих плёнок движутся ещё более мелкие формы - подвижные "пасти" и "жгутики", питающиеся продуктами их метаболизма. Складывается впечатление, что наблюдаемый организм - часть более крупной системы: подвижный носитель, который переносит на себе целый пласт глубинной микрофлоры, периодически "пасущийся" на богатых химическими субстратами участках пород.

Запись №12. 26 октября. 23:50

Психологический статус:  

В группе участились эпизоды бессонницы и навязчивых сновидений. Люди описывают схожие картины - бесконечные туннели, влажные стенки, по которым стекает рассеянный свет, и ощущение, что кто-то поднимается навстречу снизу, никогда не достигая поверхности. Я всё чаще просыпаюсь от ощущения присутствия в комнате, хотя объективно вокруг только мерное шуршание вентиляции и редкие щелчки реле. Формально это можно объяснить сенсорной депривацией и нарушением циркадных ритмов, однако совпадение по времени с ростом подземной активности по данным датчиков слишком очевидно, чтобы полностью его игнорировать. Мы привыкли к полярным зимам и неделям без прямого солнца, но раньше за этим всегда стояла простая уверенность: сезон сменится, свет вернётся. Сейчас это ощущение временности исчезло, и те же самые режимы работы воспринимаются уже не как экстремальная, но привычная смена сезона, а как вход в неизвестное состояние без выхода.

По коридорам станции распространяется тонкий запах сырой земли, хотя все внешние люки герметизированы. Иногда ночью я ловлю себя на том, что останавливаюсь посреди пустого прохода и прислушиваюсь к полу - там, под бетонной плитой, будто проходит едва заметная дрожь, похожая на медленное дыхание.

Запись №14. 9 ноября. Время не определено

Параметры среды: резервные генераторы вырабатывают последние проценты ресурса. Внутри модуля около 0 °C. Наружные камеры давно обмерзли; изображение дают только несколько инфракрасных датчиков, расположенных у фундамента.

Заключительные замечания:  

По разрозненным данным, которые нам удалось собрать, общая картина складывается достаточно чётко. Поток солнечного излучения на орбите продолжает падать, климат стремительно смещается к состоянию постоянной зимы, фотосинтез практически остановлен. При этом по нейтринному потоку и высокоэнергетическому спектру Солнце ведёт себя как стабильно работающая звезда: признаков резкого снижения энерговыделения нет. Аномальные изменения регистрируются в линиях межзвёздной среды и в распределении рассеянного света. Рабочая гипотеза, которую пока не озвучивают публично, состоит в том, что Солнечная система вошла в участок аномально плотного межзвёздного облака, экранирующего значительную долю излучения.

Привычная нам биосфера свернулась до небольших островков в подземных хранилищах и лабораториях. Освободившиеся ниши уже занимают организмы глубинной биосферы — те, что веками жили за счёт химической энергии недр и существовали параллельно нашему миру, оставаясь на его периферии.

Сейчас, пока я пишу, вибродатчики фиксируют медленное, но согласованное движение под фундаментом. Тепловые сенсоры показывают цепочку мелких, но устойчивых пятен, приближающихся к нашему модулю. Они идут на остаточное тепло, на слабый свет аварийных ламп, но при любой попытке включить яркую белую подсветку сигналы на датчиках мгновенно пропадают. Для них мы - всего лишь локальная аномалия плотности энергии в остывающем мире.

Научный протокол требует завершить отчёт и обозначить перспективы. Объективно перспектива одна - дальнейшее остывание и частичная замена привычной дневной жизни другой, глубинной формой биоты, использующей геохимические источники вместо солнечного света. В этой схеме люди занимают место короткой вспышки, сопутствовавшей нескольким тысячелетиям стабильной работы звезды и позволившей возникнуть тому, что мы называли "поверхностным миром".

Когда лампы погаснут, в этой комнате останутся только записи, если их кто-то однажды сможет прочитать. Я не уверен, что адресат существует. Но фиксировать события до последнего символа - единственное действие, которое всё ещё поддаётся контролю. Всё остальное, судя по приглушённым шорохам в стенах, уже принадлежит тем, для кого тьма не катастрофа, а привычная среда обитания.

Запись №15. 10 ноября. 04:30

Дополнение к предыдущей записи:  

Резервные генераторы так и не отключились в обозначенный расчётами срок. Один из инженеров, Кордова, нашёл способ частично перераспределить нагрузку, отключив периферийные модули и переведя часть систем в импульсный режим. Свет теперь включается блоками - коридоры попеременно погружаются в темноту и озаряются тусклым, жёлтым свечением, напоминающим разряды в старых газоразрядных лампах. Это создаёт эффект дыхания: станция словно моргает.

За последние сутки мы получили несколько фрагментарных пакетов данных с других широт. Южные станции сообщают о сходной картине: резкое падение фотосинтетической активности, гибель прибрежных экосистем, массовый выход неизвестных организмов в районах глубинных разломов. Один из пакетов содержит короткий, неформальный комментарий коллеги: "Они не боятся холода. Они будто его производят". Объективных подтверждений этой гипотезы мало, но сама формулировка показалась мне примечательной.

В окно аварийного наблюдательного поста, над которым ещё не успел образоваться непробиваемый слой льда, иногда видны слабые движения внизу, на крутом склоне. В инфракрасном диапазоне это выглядит как цепочки тёплых, вытянутых пятен, медленно поднимающихся по замёрзшей осыпи. В видимом - лишь обострённые тени на фоне почти однородной тьмы. Они двигаются осторожно, временно замирая, когда где-то вдали вспыхивает свет другого комплекса.

Запись №16. 10 ноября. 22:15

Событие у южного шлюза:  

Во время плановой проверки внешних датчиков в районе технического тоннеля мы отметили кратковременное падение давления в одном из промежуточных отсеков. Автоматика сработала штатно, отсеки перекрылись, но в журнале остался след - на три секунды клапан не достиг полного закрытия. Этого оказалось достаточно.

Когда мы прибыли к смотровому окну, внутри было уже тихо. На полу, в полумраке аварийного освещения, виднелись влажные, вытянутые следы, словно кто-то провёл по металлу множеством тонких, сочащихся лент. Следы не имели чёткой границы, края размазывались, быстро превращаясь в корку льда. У дальней стены, у вентиляционного решётчатого люка, сиял неровный налёт инея необычной формы - не хаотичный, как после простого вымораживания, а узорчатый, с повторяющимися, почти симметричными рисунками. Похоже на попытку "прочувствовать" поверхность изнутри.

На запись видеокамеры событие попало лишь частично. Видно, как из вентиляционной шахты, из темноты, появился бледный, полупрозрачный отросток, раздвоенный на конце. Он ощупывал воздух, стену, раму люка, пока не коснулся области, где проходили силовые кабели. В этот момент на осциллограммах появилась вспышка помех, свет в коридоре моргнул, и изображение на секунду пропало. Когда картинка восстановилась, отростка уже не было. Инженеры теперь осторожно шутят, что "гости" учатся читать нашу инфраструктуру так же быстро, как мы пытаемся прочесть их. После этого случая станция перестала восприниматься как замкнутый объём: стало очевидно, что граница между "внутри" и "снаружи" для новой биоты куда более проницаема, чем нам хотелось бы думать.

Запись №17. 13 ноября. 07:00

Изменение состава группы:  

Ночью трое сотрудников - Кордова, Иономи и Фёдоров - покинули жилой модуль, направившись в сторону нижнего геотермального отсека. Официальная мотивация - попытка перезапустить старую линию, ведущую к заброшенной буровой, где ещё могут сохраняться остатки теплового потока. Неофициально - стремление уйти как можно глубже, ближе к источникам тепла, даже если это нарушает протокол. Я не вмешался. В условиях, когда исход эксперимента известен, право на выбор вектора движения кажется единственной оставшейся свободой. Фиксируя их уход в журнале, я понимаю, что вероятность увидеть их живыми стремится к нулю, и впервые за долгое время чувствую не только ответственность руководителя смены, но и очень личное, неформализуемое чувство вины.

Мы отслеживали их маршрут по внутренним датчикам до определённой глубины. Затем сигналы начали теряться в зоне, где бетонные конструкции переходят в старые горные выработки. Последний отчёт от Кордовы пришёл в виде короткой голосовой метки: "Слышите? Они ниже, но не поднимаются. Здесь слишком много наших труб, света и шума". После этого канал связи оборвался. Сейсмодатчики в соответствующем секторе вскоре зафиксировали короткую вспышку активности, похожей на локальный обвал.

Запись №21. 13 ноября. 18:40

Анализ записи:  

Через несколько часов инженерам удалось частично восстановить данные с одного из наголовных регистраторов, подключив его напрямую к аварийному кабелю, проходящему через тот же вертикальный ствол. Изображение фрагментировано, но достаточное для того, чтобы составить представление о том, что находится ниже.

На записи видно, как группа выходит из укреплённой части тоннеля в более древнюю выработку. Стены меняют фактуру - грубый бетон переходит в обнажённую породу, покрытую тонкой, матовой плёнкой, похожей на налёт соли, но при увеличении заметно, что плёнка состоит из густо переплетённых нитей. В некоторых местах они свисают со свода длинными, неподвижными "бородами", среди которых мелькают мелкие, сегментированные существа, медленно перебирающие конечностями и обкусывающие края нитей.

Дальше коридор расширяется в подобие полости. Вдоль пола тянутся узкие, извилистые борозды, заполненные вязкой, тёмной жидкостью. В её толще видны шевелящиеся, лентообразные структуры, меньшие по размеру, чем А-1, периодически всплывающие к поверхности и снова уходящие вниз. На выступах породы закреплены крупные, чашеобразные образования, напоминающие неподвижные цветки без лепестков; их внутренняя поверхность покрыта густым ковром ворсинок, которые синхронно колеблются, фильтруя окружающую среду.

В тот момент, когда Кордова поднимает камеру выше, в дальнем конце полости, на границе света и тьмы, что-то шевелится. Сначала это кажется просто плотной складкой плёнки на стене, но затем она отрывается от породы, расправляясь в широкий, многослойный веер. Из глубины этого веера выдвигаются несколько крупных лент, по структуре похожих на А-1, но со значительно более развитой поверхностью - на ней видны крупные, овальные участки, слабо пульсирующие в такт движениям. Ленты плавно скользят по стене к источнику света.

Аудиоканал сохраняется лучше, чем видео. Слышны короткие команды, тяжёлое дыхание, сухой шорох камня под ногами. Затем - новый звук, которого я раньше не фиксировал: низкий, глухой треск, как будто кто-то медленно сжимает толстый слой льда. Камера дёргается, картинка наклоняется к полу. В поле зрения попадает одна из чашеобразных структур, которая в этот момент резко схлопывается, словно ловушка, втягивая внутрь несколько мелких сегментированных существ. Почти сразу вслед за этим один из крупных лентообразных отростков накрывает чашу сверху, и на интерфейсе регистрируются резкие скачки магнитного и теплового фона.

Последние секунды записи представляют собой чередование размытых пятен света и тени. В один из кадров попадает рука Фёдорова, тянущаяся к стене; вокруг её запястья уже обвита полупрозрачная лента, изнутри которой пробегают волны тёмного, как нефтяное пятно, оттенка. Звук в этот момент срывается на сплошной, нарастающий шум, в котором, если замедлить запись, различимы повторяющиеся, почти ритмичные импульсы - то ли серия ударов, то ли реакция регистрирующей аппаратуры на быстро меняющееся электромагнитное поле. После этого следы сигнала окончательно обрываются.

Даже в урезанном виде запись демонстрирует сложную, устоявшуюся экосистему глубин - от неподвижных микробных плёнок на стенах до мелких, сегментированных "травоядных", фильтрующих структур в виде чаш и крупных подвижных форм, по сути являющихся верхними звеньями этой пищевой цепи. Все они, судя по косвенным признакам, завязаны на один источник - поток химической энергии из трещин и старых гидротермальных каналов, который обеспечивал их существование задолго до того, как поверхность планеты засветилась для нас привычным дневным светом. Для них важен не столько абсолютный холод или тепло, сколько наличие стабильного теплового и химического градиента: там, где породы полностью вымерзли и потоки обеднены, они почти не встречаются, пока наши конструкции не привносят туда новые перепады температуры и состава.

Оставшиеся члены группы реагируют по-разному. Кто-то воспринимает уход коллег как дезертирство, кто-то - как интуитивно верное решение. В разговорах всё чаще звучит мысль, что верхние уровни станции, остывающие быстрее всего, с точки зрения новой биоты представляют собой привлекательный компромисс между доступом к поверхности и отсутствием избыточного тепла. Мы оказались на границе двух сред, и эта граница стремительно смещается вниз.

Запись №18. 15 ноября. 02:30

Внутренняя активность:  

С наступлением практически полной тьмы снаружи характер шумов, поступающих через корпус, изменился. Раньше преобладали глухие вибрации, теперь слышны более высокочастотные компоненты - скребущие, прерывистые, иногда переходящие в ритмичный цокот. По периметру станции мы установили дополнительные контактные датчики. Их показания указывают на то, что организмы активно исследуют наружные панели, стыки и слабые места конструкции.

В одном из вспомогательных коридоров, ведущих к старому складу, сегодня сработал сенсор движения, который давно считался почти декоративным. Когда мы подошли, свет уже успел автоматически включиться и снова погаснуть, но на полу остались следы - не размазанные, как раньше, а чётко очерченные отпечатки. Они напоминали совокупность небольших присосок, расположенных по спирали, словно организм при движении частично "вкручивается" в поверхность. В воздухе стоял отчётливый запах влажного камня, сырой коры и чего-то, что я по привычке обозначил бы как "почвенные бактерии", хотя происхождение этого запаха в текущих условиях сомнительно.

Мы попытались воспользоваться ситуацией и разместили в коридоре примитивную ловушку - герметичный отсек с регулируемой температурой и датчиками состава воздуха. Свет внутри мы не включали даже на минимальном уровне - предыдущий опыт показал, что интенсивная подсветка скорее отпугивает их, чем привлекает. Вместо того чтобы подать нам образец, система вернула только аномальные показания: кратковременное падение температуры внутри ловушки ниже фонового уровня и изменение газового состава в сторону снижения концентрации кислорода. Ловушка осталась пустой. Словно кто-то аккуратно "выкачал" из неё тепло и воздух, не касаясь стен.

Запись №19. 17 ноября. Время условное

Изменение восприятия:  

С тех пор как внешнее "утро" перестало отличаться от "ночи", наши внутренние часы окончательно сбились. Мы живём по циклам работы генераторов, по графику обслуживания оборудования, но это искусственный ритм. Иногда я ловлю себя на том, что с трудом вспоминаю, как выглядело настоящее солнечное утро - резкие тени, ощущение тепла на коже, слепящее отражение на металле перил. В памяти остаются только диффузные пятна света, как артефакты на старых фотографиях.

Отношение к подземным организмам тоже меняется. В начале первых наблюдений я автоматически записывал их в категорию "угроз", что выглядело логичным в контексте выживания человеческой группы. Теперь всё чаще думаю о них как о неизбежном этапе перераспределения энергии в системе, которая больше не поддерживается внешним источником. Они не злонамеренны и не доброжелательны - они просто реализуют набор свойств, оптимальных для новой среды. Мы, напротив, становимся теми самыми "аномалиями", чьё существование обеспечивалось временным избытком энергии.

Иногда в коридорах, в моменты, когда аварийный свет отключён, мне кажется, что за стеной, в толще породы, кто-то движется параллельно моему маршруту. Шорохи совпадают по ритму с моими шагами, но обходят зоны, куда просачивается даже слабое служебное освещение. Если остановиться, шорохи тоже затихают. Я по-прежнему заношу это в раздел субъективных ощущений, однако в глубине сознания всё реже пытаюсь разделять "объективное" и "личное". В мире, где исчез внешний источник времени, границы между ними становятся условными.

Запись №20. 20 декабря. Время не поддаётся калибровке

Параметры среды: уровень топлива в резервной системе по оценке инженеров ниже 5 %. Некоторые датчики уже отключились, часть данных поступает с задержкой и искажениями.

Промежуточный итог:  

Если попытаться построить упрощённую модель происходящего за последние шесть месяцев, она будет выглядеть так. Наблюдаемый спад освещённости проще всего объяснить не изменением самой звезды, а резким ростом оптической толщины среды между нами и Солнцем. В рабочих расчётах всё чаще фигурирует одна и та же схема: Солнечная система погрузилась в аномально плотное межзвёздное облако, которое рассеивает и поглощает большую часть излучения, оставляя неизменным только фон высокоэнергетических частиц и нейтрино. Поэтому наши модели по-прежнему описательны, а не прогностические: мы не знаем ни размеров этого облака, ни структуры его границ. Система "планета - биосфера" была долгое время настроена на входящий поток энергии от звезды. С прекращением этого потока все структуры, завязанные на регулярный день, оказались энергетически неустойчивыми. Растения, животные, мы сами - всё это сложные, но по сути кратковременные конфигурации, вспыхнувшие благодаря избытку световой энергии. Теперь, по мере остывания, поверхностные экосистемы не исчезают мгновенно, а смещаются и распадаются на фрагменты. На их обломках растёт доля глубинной биоты, которая и раньше существовала в тени, но никогда не определяла облик планеты. Подземные организмы, с которыми мы столкнулись, - одна из таких конфигураций, вынужденная приспосабливаться к столь же аномальному состоянию планеты, как и наше собственное положение. Единственный фактор, которого новая биота, похоже, последовательно избегает, - локальное интенсивное освещение: чем шире спектр и резче контраст, тем быстрее их сигналы пропадают с наших датчиков.

Запись №22. 20 декабря. Время не поддаётся калибровке

Личные выводы:  

Мне часто задавали бы, если бы связь сохранялась, вопрос, есть ли у человечества шанс адаптироваться. Теоретически - да. Локальные сообщества вблизи геотермальных зон, глубокие убежища с функциональной инфраструктурой, постепенное снижение метаболизма, переход к более "экономичным" формам существования. Практически - времени слишком мало. Мы оказались не готовы воспринимать звезду как переменную величину.

Когда я записывал первые строки этой хроники, мне казалось, что главное - успеть собрать как можно больше данных о физике процесса. Теперь я всё чаще думаю о том, что важнее было зафиксировать не только цифры, но и переживаемые ощущения исчезновения света. Запах остывающего железа, сухой хруст снега, когда он превращается в стеклянную крошку, растущий страх перед пустыми окнами, за которыми никогда больше не наступит утро.

Я не знаю, будет ли ещё одна запись. Генераторы могут остановиться в любой момент, а вместе с ними - и привычные нам формы фиксации информации. Возможно, дальнейшая эволюция памяти перейдёт к другим носителям - к химическим градиентам в толще породы, к слабым электрическим импульсам в телах тех, кто уже стучится в стены нашего убежища. Если так, то эта хроника станет лишь одной из многих точек на диаграмме, которую никто не построит.

Шаркающими шагами он добрался до кухни и заглянул в холодильник. Ничего. Ни капли чего-то «бодрящего». Ни баночки пива, ни остатков чего-то покрепче. Перетерпеть такое похмелье будет не просто сложно, а даже опасно. Стоя у висящего на стене календаря, Василий пытался понять сколько дней он был в запое. Но воспаленный мозг не мог оперировать даже самыми простыми числами, так что выдал ему срок в неделю и Василия это устроило. Он налил себе стакан холодной воды из-под крана и залпом выпил. Не полегчало от слова «совсем». Василий плюхнулся за стол, поставил руки на стол и стал массировать себе голову, чтобы хоть немного облегчить боль. И как его жизнь стала такой? Ведь он представитель интеллигенции. Родители не последние люди при государственном ВУЗе. И у него высшее инженерное образование. А он из–за неразделенной любви практически уже превратился в алкаша. Мысли клубились в голове, но не удавалось зацепиться ни за одну из них. Он поднял голову и тут же увидел в углу над холодильником на потолке черное пятно. Или это была дыра наверх.

Любопытство победило расплясавшуюся мигрень, и он подошел к пятну поближе. Ничего не было видно, только было понятно, что у этого пятна есть объем. Точнее, что оно ведет куда-то. И тут из пятна высунулось странное улыбающееся лицо. Василий вскрикнул от неожиданности и отшатнулся, едва не завалившись на стоявшую сзади плиту.

– Ты чего сосед? Испужал я тебя? Не боись, я сосед твой сверху. Не знаю как, но за ночь вот дыра между нами появилась, – радостно сообщило лицо.

Всё бы ничего, но на лице была будто только половина «комплектующих». Один глаз, пол-носа, половина рта.

– Я с детства такой, не боись, извини, не хотел испужать. Вижу дурно тебе, а у меня вот есть чем подлечиться, – сказал «сосед» и просунул в дыру руку с бутылкой, – давай подлечимся, я сейчас спущусь. Спущусь?

Василий смотрел на бутылку, попытался сглотнуть слюну, которой не было, пожал плечами и кивнул. Голова тут же залезла обратно и через мгновение оттуда показались ноги. «Сосед» аккуратно спустился босыми ногами на холодильник, затем присел и аккуратно слез с него.

– Сейчас подлечимся сосед, давай неси стаканы, – приговаривал «сосед», открывая бутылку водки.

Хозяин квартиры сориентировался, нашел два стакана, на скорую руку прополоскал их и поставил на стол. «Сосед» не медлил и стал разливать «живительную воду». Тут Василий и обратил внимание, что у «соседа» по три пальца на каждой руке, он бросил взгляд вниз, на ногах тоже было по три пальца.

– А это чего с тобой? – спросил Вася.

– А, так это я с детства такой, с детства. Родился таким, сколько себя помню такой и есть. А ты давай садись, садись, за знакомство! – «сосед» радостно поднял стакан и не чокаясь, влил в себя.

Вася последовал его примеру. Приятное тепло разлилось по пищеводу и ниже. Уже через каких-то полминуты стала отступать головная боль. Мысли стали линейными и Василию стало интересно кто же его спаситель.

– А вот скажи, как тебя зовут?

– Меня то? Дак это, Геной меня зовут, – ответил он.

– Ну что, Геннадий! Давай еще по одной, за такое приятное знакомство!

***

Василий снова открыл глаза. За окном было темно. «Сколько же я проспал?» – подумал он. В голове снова саднило, видимо посиделки с соседом закончились тем, что он просто отключился. Хотелось в туалет, и он отправился прямиком туда, рисковать и метиться стоя не хотелось, поэтому он сел и уставился в пол. Что-то было не так. Вася стал присматриваться и пытался сообразить. Четыре! Четыре пальца на каждой ноге. Всё выглядело, будто всегда так и было. Судорожно выставив перед собой ладони, он понял, что на руках тоже не хватает по одному пальцу. Но не было ни ран, ни даже места, где эти пальцы могли бы раньше быть. Он сжал кулаки, разжал. Это был не сон. Вася истерично заорал.

Он бросился на кухню, дыра была на месте. Прямо над холодильником, но как ему показалось стала раза в два больше.

– Гена! – кричал Вася прямо в дыру, – Гееена!

Из дыры показалась голова. Всё так же один глаз, полноса и половина рта.

– Чего приключилось? Чего кричишь, сосед? – голос и манера речи Гены изменились. Из простачка он превратился во вполне обычного среднестатистического мужчину.

– Смотри! Смотри! – кричал Василий, – у меня пальцев не хватает.

– С чего ты взял? Все четыре на месте. Смотри, как и у меня, – после этих слов Гена просунул в дыру руку и на ней было четыре пальца, – успокоиться тебе надо, дружище. Сейчас спущусь.

Гена снова слез тем же манером и снова с бутылкой водки. Вася не понимал, что происходит. В голову пришла мысль, что он допился до «белой горячки» и у всех людей действительно по четыре пальца от природы. Это было ужасное чувство. Хотелось притупить это чувство ужаса, хотелось забыться. И в ход пошла бутылка, так кстати спустившаяся вместе с соседом.

***

Выходные прошли быстро. На стол начальника лег лист с заявлением на увольнение по собственному желанию.

– Почему уходишь? – деловито спросил начальник и поднял взгляд на меня.

– Предложили другую должность, – нехотя ответил я.

– Зарплата выше? Можем здесь тебе поднять.

«Да уж, поднимите вы. Столько лет просил, но у компании всегда трудные времена», – подумал я, но вслух сказал, – Нет, меня уже ждут там.

Разумеется, просто так меня никто не отпустил и заявление подписали датой, отдаленной от сегодняшней на две недели. Но тут ничего не поделаешь, всё согласно трудовому кодексу. Правда теперь эти две недели будут казаться вечностью, так всегда происходит, когда уходишь с работы, которая порядком надоела. А у меня еще и обстоятельства такие странные. Новая работа сулит что-то интересное, что-то не стыкующееся с привычной картиной мира. Чем занимается та контора? Призраков ловит? Больше вопросов, чем ответов.

В отделе меня уже ждали, перед тем как писать заявление, я убедился, что меня точно туда возьмут. Теперь, после рабочего дня я позвонил Жанне Олеговне, и она пригласила меня в отдел, чтобы немного ввести в курс дела.

Я ехал по вечернему городу, на душе было волнительно и радостно одновременно. Я предвкушал приключения.

– Здарова, Максим! – на входе меня встретил улыбающийся Артём, – я знал, что очень скоро увижу тебя снова.

– Здравствуйте, – только и смог сказать я от волнения.

Он провел меня в кабинет Жанны, и она рассказала мне самые азы.

– Ну что Максим, слушай и запоминай. Наша организация называется бюро по изучению, содержанию и ликвидации аномалий. Есть даже кодовое название – «Параллель». Почему так называется? Потому что мы работаем с явлениями, природа которых тесно связана с параллельными измерениями. Да, не удивляйся, их огромное количество, какие-то похожи на наш мир, какие-то на райские кущи, какие-то на кромешный ад. Время от времени по тем или иным причинам между измерениями появляются проходы. Мы называем эти события «разрывами». Есть классификация разрывов, ты вот столкнулся с третьим классом. Через данный проход смогла проникнуть метафизическая сущность. Можно сказать, что нечто бестелесное. На самом деле они редко могут вот так перейти, для этого нужны определенные обстоятельства.

– Он мог меня убить? – задал я вопрос, как только появилась пауза.

– 50 на 50, Максим. Конкретно то, с чем столкнулся ты, можно сравнить с клещом. Если бы добрался до тебя и присосался, то мог и всю жизненную энергию из тебя выкачать. А это уже кома или смерть, – ответила она.

– Это странно, но ночью перед теми событиями я во сне видел вчерашнюю ситуацию, как бы глазами той сущности.

Она удивленно посмотрела на меня.

– Так значит у тебя есть задатки «зрячего», довольно редкий дар… ,– ее фразу прервал Артём.

– Жанна Олеговна, новый разрыв, собираю группу? – сказал он, тяжело дыша, очевидно, что он торопился.

– Что-то зачастили. Собираемся, – скомандовала она, – Максим, с нами поедешь? Посмотришь на всё своими глазами, будет тебе боевое крещение.

Я только кивнул и последовал за ними.

***

Артём привез нас по адресу, в котором предположительно случился разрыв. Была собрана команда из пяти человек, не считая меня. Видимо, было что-то серьезное.

– Максим, держись позади. Разрыв по нашей классификации имеет пятый разряд. Хотя еще вчера не более, чем второй. Через такой могут проходить вполне материальные существа и явления, – предупредила меня Жанна Олеговна.

Группа приехала на двух одинаковых черных «Лексусах». Сейчас команда суетилась, активно доставала и проверяла разные приборы. Первым делом усатый мужичок сорока лет на вид прошелся чем-то вроде счетчика Гейгера, замерил уровень радиации, недовольно хмыкнул и убрал прибор в специальный отсек на поясе. Вся группа была вооружена огнестрельным оружием. В основном пистолетами, но было два сотрудника, которые отличались. У одного был щит, у другого короткая винтовка, видимо для ведения огня в ограниченном пространстве. Время было уже позднее, у дома не было людей, и мы вошли, никого не встретив.

Дом оказался старенькой пятиэтажной хрущевкой. Мы стали медленно подниматься по лестнице. По разговорам группы, я понял, что усатого зовут Леонидом. Как Якубовича. «У меня плохая память на имена, но это я точно запомню», усмехнулся я про себя. Леонид нес в руках другой прибор и на четвертом этаже на приборе стала светиться лампочка. Он обошел каждую дверь на этаже, и у одной из дверей прибор реагировал яростнее всего.

Я встал на один лестничный пролет ниже и просто наблюдал. К двери подошел Артём и постучал. Никто не открыл дверь. На нажатие дверного звонка тоже не последовало никакой реакции жителя. Тогда достаточно молодой паренек из группы достал набор отмычек и вскрыл замок буквально за минуту. Удивительно, я считал, что такое возможно только в фильмах. Группа осторожно открыла дверь и вошла внутрь. Впереди пошел боец со щитом, сзади следовал тот, что с винтовкой. Они планомерно проверили все комнаты, включили весь свет по дороге и махнули рукой в сторону кухни. У Артёма был наготове вчерашний фонарь, которым он смог сжечь фантома на дороге.

На полу кухни без признаков жизни лицом вниз лежало тело мужчины. Кто-то из группы аккуратно перевернул его и… Холодок прокатился по моей спине. У мужчины не было глаз, не было ни носа, ни рта. На его руках и ногах не было пальцев. И всё выглядело так странно, будто всех этих частей тела никогда и не было. Просто гладкая кожа на тех местах, где должны были быть все эти части тела и органы.

– Кажется орудовала «зигота», – присвистнул Артём, – видел подобное последний раз лет 8 назад.

– Разрыв наверху, – сказал Леонид и кивнул в сторону огромного черного пятна на потолке.

– Так, готовим оборудование, закрываем разрыв и по домам. Артём, вызови группу зачистки. В таком виде тело никто увидеть не должен, – скомандовала Жанна Олеговна.

Леонид и один из бойцов собрали какую-то неведомую штуку, похожую на барабан, поднесли ее к разрыву и стали работать на панели управления. После окончания настроек боец выпрямился в полный рост и стал докладывать.

– Прибор собран и готов к запуску, разрешите запус…

Договорить боец не успел. Из разлома над ним стремительно опустилась рука и прижалась к его голове. Рука выглядела неправильно, на ней была целая россыпь пальцев, штук десять на одной ладони. Он стал отчаянно пытаться убрать руку и освободиться. Но она словно приросла к его голове. Сотрудник начал неистово орать и звать на помощь. Сидящий внизу Леонид стал тянуть бойца вниз, но тот словно висел на этой руке. И тут началось самое жуткое. Глаза, нос, уши и рот сотрудника поползли вверх по голове. Кто-то из сотрудников достал пистолет и успел сделать несколько выстрелов, прежде чем Жанна Олеговна скомандовала отбой. Раны на руке затягивались практически мгновенно. Все органы с головы бойца уже добрались до руки и поползли вверх по ней прямо в разрыв. Когда они скрылись в черноте – рука отпустила тело сотрудника и тот стал кричать без рта в попытке вдохнуть воздух.

Один выстрел освободил бедолагу от мучений. Меня замутило, и я сделал шаг в другую комнату, где меня и вырвало.

– Включайте уже прибор! – кричала Жанна.

Я вернулся в коридор и смотрел, то на пятно, то на прибор. Из пятна высунулась голова, увешанная глазами, ушами, носами и ртами. Когда существо говорило – все рты раскрывались синхронно. А когда взгляд скользил по собравшимся в комнате, то и глаза поворачивались одновременно.

– Доброй ночи! Жанна Олеговна, хотите занять руководящую должность в Бюро? А Вы, мужчина, я знаю способ вернуть волосы на голове! – говорил монстр тем, на кого смотрел, затем его взгляд сфокусировался на мне, – а Вы, молодой человек, не желаете узнать, куда делать Ваша младшая сестра?

В этот момент машина под разрывом активировалась и стала издавать пронзительный писк. Из округлой верхней части вырывались лучи, похожие на лучи солнца, когда те пробивается через облака. Края пятна поползли по направлению к центру, разрыв стал закрываться. Монстр продолжал делать присутствующим различные предложения. Он знал желания людей, маленькие, большие, поверхностные и самые сокровенные.

Разрыв закрылся, и мы остались в полной тишине. Через мгновение за окном стал слышен вой полицейских сирен. Видимо кто-то из соседей вызвал полицию на звуки выстрелов.

– Что нам делать? Как такое объяснять полиции? – осторожно спросил я у Жанны.

Она подошла к окну и взглянула вниз.

– Ох, Максим. Никому мы ничего объяснять не будем. Фургончик группы зачистки уже здесь. Они и займутся всеми вопросами. Наше бюро имеет некоторые привилегии, – заключила она.

***

Группа вернулась в бюро уже не в полном составе. Все были немного подавлены. Время было почти два часа ночи и мне нужно было ехать домой. Ведь завтра ждал рабочий день, на моей уже без пяти минут прошлой работе.

– Я, наверное, поеду домой, – промямлил я.

– Конечно. Если будет желание, то приезжай завтра, – сказала начальница.

По дороге домой я думал обо всем случившемся. Это было реальностью? Разрыв между измерениями, непонятный жуткий монстр. Погибший оперативник. Вот так попал на первую вылазку! Сразу жесть такая, что сегодняшний сон вообще под вопросом.

На удивление, добравшись до своей кровати, я очень быстро отключился.

Темнота будто начинает двигаться в нашу сторону. Я оглядываюсь на сестру и кричу ей, чтобы она бежала. Она уже не смеется, а завороженно смотрит на клубящуюся тьму. Через мгновение темнота дотянулась до сестры. Я бегу к ней, но не могу добежать. Мир вокруг стал тягучим, и мне тяжело преодолеть даже небольшое расстояние. Я стараюсь изо всех сил и оказываюсь внутри облака. Пространство начинает кружиться, я не понимаю, где нахожусь, и теряю почву под ногами. Ощущение падения и…

Я просыпаюсь в своей квартире и вскакиваю с кровати. В ушах пару секунд всё еще слышен тот крик, но он постепенно пропадает. Это был сон, всего лишь сон. Кошмар, если быть точнее. Один из сотен кошмаров в моей жизни.

Да, я тот самый везунчик, который по непонятным причинам с самого детства боится темноты и того, что может в ней притаиться. Днем я вполне себе обычный человек, но ночь… Ночью мои личные «демоны» выползают наружу и не дают спокойно спать. Любой темный угол, любая тень в комнате – это потенциальный враг. Поэтому я предпочитаю спать с ночником или включенным телевизором. Немного света притупляет мои иррациональные страхи, и я могу уснуть.

Самое сложное после ночных кошмаров – убедить мозг, что всё это плод воображения. Приходится судорожно включать свет и некоторое время озираться по сторонам. В этот раз я достал телефон и стал листать «ТикТок». Достаточно быстро я смог успокоиться и снова лечь спать.

Утром будильник разбудил меня привычной, но уже опостылевшей мелодией. Спать хотелось неимоверно, но нужно было собираться на работу. Всё же ночные кошмары отражаются на самочувствии. Сбиваются ритмы быстрого и медленного снов, и организму не удается хорошенько выспаться. Наспех перекусив и одевшись, я вышел из дома и направился к своей старенькой «Королле».

Был уже конец мая, и погода стояла хорошая. По утрам еще было немного прохладно для футболки, но любая кофта легко решала эту проблему. На улице был небольшой туман, и город смотрелся немного мистично. Солнце размывалось пеленой и выглядело как большое желто-оранжевое пятно без четких границ. Я ехал по своему ежедневному маршруту и удивлялся этому непривычному городскому пейзажу. Там, где обычно виднелись «высотки», сейчас было видно лишь их неясные силуэты.

Добравшись до работы, я буркнул какое-то приветствие на ресепшен и прошмыгнул к себе в кабинет. Работаю я «айтишником» в достаточно крупном тренажерном зале. Кабинет у меня, одно слово, конечно: каморка без окон в цокольном этаже. Но надо отдать должное, я очень доволен таким положением вещей. Не очень люблю находиться в окружении тараторящих людей.

День протекал медленно, но без приключений. Все компьютеры работали в штатном режиме и меня практически не дергали. Только разок в одном из принтеров зажевало бумагу, и доставать ее пришлось мне. Когда рабочий день закончился, я быстро собрался и вышел на улицу. Сегодня была пятница, а значит, впереди целых два выходных. Было решено отправиться домой и немного отдохнуть: посмотреть какой-нибудь фильм и возможно, поиграть в компьютер.

Дома время летело просто с космической скоростью, и вот уже перевалило за полночь. Спать не хотелось совершенно, к тому же от прошлой ночи всё еще оставался неприятный след в памяти. Сон был очень реалистичным, и я до сих пор в деталях помнил его. Я выглянул в окно: ночной город жил своей жизнью, по улицам во всех направлениях сновали машины. Чем же я хуже? Взяв ключи от своего верного коня, я спустился и забежал в круглосуточный супермаркет у дома за банкой энергетика. Сна всё равно нет, а так хотя бы мозгу повеселее будет. Ночные прогулки на автомобиле хорошо прочищают голову. Есть в этом что-то успокаивающее и медитативное. Часть сознания занята дорогой, высматриванием пешеходов, знаков и светофоров, а проблемы, пусть и ненадолго, отступают на второй план.

В нашем городе есть просто прекрасное место для ночной прогулки на автомобиле. Практически через весь город проходит сосновый бор и через него идёт прямая, как стрела, дорога, соединяющая два отдаленных района. Местами деревья нависают над ней, и ты едешь в туннеле, выбитом высокими грузовиками. Ночью у этой дороги появляется свой, ни с чем несравнимый, шарм.

Дорога заканчивается достаточно резким поворотом налево. Если не знать об этом и не справиться с управлением, то можно слететь с дороги вниз. Тут хоть и не очень высоко, но народа пострадало немало. Есть даже городская легенда, мол, на этом повороте можно встретить призраков тех, чья жизнь оборвалась на этом повороте.

Когда я отъезжал от дома, то где-то вдалеке уже слышались раскаты грома и сверкали яркие молнии. Но дождь начался именно тогда, когда я въехал на ту самую дорогу через лес. Крупные капли дождя били в лобовое стекло, оставаясь на нем до следующего движения дворников. Они, как линзы фокусировали свет от встречных автомобилей, на мгновение полностью ослепляя меня. Я внимательно вглядывался в дорогу, пытаясь не пропустить знак опасного поворота и сам поворот. Фары очередного встречного автомобиля дали яркую вспышку, я инстинктивно опустил глаза, а когда поднял их, увидел в нескольких метрах от капота какую-то высокую фигуру.

Рефлексы сработали мгновенно и я, даже не успев оценить ситуацию вильнул в сторону и нажал на тормоз. Машину занесло по мокрому асфальту. Я услышал высокий пронзительный визг колес, машину развернуло поперек дороги и всё замерло. Мое сердце готово было выскочить из груди, а тело сковал страх. Я прокручивал произошедшее в голове и не мог пошевелиться. Когда меня немного отпустило, я повернул голову в ту сторону, где только что была фигура. Ничего не было видно, слишком темно.

Контроль над телом вернулся, и я выскочил из авто. Дорогу было видно только в промежутках, когда светились лампочки авариной остановки. Оказалось, что после заноса автомобиль остановился буквально на краю дороги. Какие-то двадцать сантиметров, и я бы слетел вниз. Не очень высоко, максимум метр вниз по насыпи, но в голову пришла мысль, что в таком случае я бы перевернулся на крышу.

Некрупный дождь моросил, не доставляя никаких неудобств, кроме того, что на сыром асфальте отражались аварийные лампочки автомобиля и неприятно резали глаза. Я бегло осмотрел машину и убедился, что повреждений нет. И тут я вспомнил, почему вообще произошла эта ситуация. Я посмотрел в ту сторону дороги, откуда только что ехал. Ничего. Никаких силуэтов. Только темнота, какая-то слишком странная темнота. Я оглянулся, нигде не было видно ни одного источника света. Ни фонарей, ни окон. Всё вокруг немного освещалось лишь лампочками «аварийки» авто. Мурашки пробежали у меня по спине, и я вспомнил свой сон, вспомнил так явственно, будто только проснулся.

Шлепок по мокрой дороге отозвался волной мурашек по моей коже, и я стал приглядываться. В интервалах между миганием желтого света я заметил, что на дороге появилась странная фигура. Пульсирующее облако темноты с неестественно бледным лицом, которое то появлялось, то исчезало внутри. С каждой пульсацией облако принимало всё более человекоподобную форму, но в свете лампочек снова теряло форму. Я сделал шаг назад, но врезался в автомобиль, забыв, что он сзади.

Небольшого звука удара хватило, чтобы лицо тут же сфокусировало взгляд на мне. Оно издало неприятный, оглушающий крик и будто полетело в мою сторону. Я уже испытывал подобный ужас в своей жизни, но обычно это были кошмарные сны. Сейчас же я совершенно точно стоял посреди темного леса один, на меня же неслось нечто, не поддающееся объяснению. Знаете, иногда люди говорят, что не могут пошевелиться от страха? Вот именно это сейчас и произошло со мной. Я стоял, как вкопанный, и смотрел на существо, которое стремительно приближалось ко мне.

Вспышка света, я зажмурился от её яркости, но тут же снова открыл глаза. На том месте, где только что был призрак будто, опадали кусочки сгоревшей бумаги.

– Ты как? Цел? – голос раздался справа от меня.

Я оглянулся и увидел лысого мужчину в легкой ветровке. В руках он держал громоздкий фонарик, который сейчас светился тусклым желтым светом.

– Ну что там, Тёма? – послышался еще один голос, уже женский.

Тут я заметил, что недалеко от моей машины стоит еще одна. Огромный Lexus темного цвета. Рядом с ним стояла и курила высокая женщина, одетая во все черное. Хотя при таком освещении сложно сказать, просто ли автомобиль и одежда темные или, может быть, совершенно черные.

– Всё уже. Ерунда, Жанна Олеговна. Сейчас только переговорю с «пострадавшим», – Артём сделал ироничный акцент на последнем слове, – Ну что, всё в порядке? Как зовут?

– Ма… Максимом зовут, – во рту было сухо и было трудно говорить.

– Не желаешь прокатиться с нами, Максим? Расскажем кое-что, может даже покажем, – Артём задал вопрос так, что стало понятно – это предложение, от которого нельзя отказаться.

– А как же моя машина? – спросил я.

– Я поведу твою машину до отдела, а ты поедешь с Жанной Олеговной. Уладим все дела, сядешь в нее и уедешь в закат. Хотя, наверное, уже в рассвет, ха–ха, – на этом месте Артёму стало смешно, и он хрипло хохотнул. Мне же было совсем не до смеха.

Жанна Олеговна кивком головы подозвала меня к машине и сказала сесть на пассажирское сиденье спереди. Ключи от моей «короллы» всё это время были в зажигании, так что Артём уже сидел на водительском место и завел автомобиль.

Ехали мы в тишине, но не особо долго. Да и не до разговоров мне было. Я вспоминал ту странную женщину на дороге и, кажется, уже понимал, во что ввязался. Было около часа ночи и на дорогах было пусто. Отдел находился, можно сказать в центре города в старом кирпичном здании. Странно, что я много раз видел это здание, но никогда на задумывался, что внутри. А внутри было на что посмотреть. Высоченные потолки, шикарный современный ремонт, яркое освещение (которое с улицы, почему-то, не было видно). Я шел за Жанной Олеговной по длинному коридору, на полу которого почему-то лежали ковры. Идти по ним в обуви было дискомфортно, потому что с самого детства я привык, что это уже часть чего-то домашнего и тут не место уличной обуви.

– Сюда, Максим, – сказала Жанна и указала рукой на одну дверь, сверху которой красовалась табличка с надписью «Жанна Олеговна Назарко, руководитель подразделения».

В кабинете было просторно. По всему периметру стояли шкафы, забитые книгами и журналами. У окна стоял рабочий стол с большим креслом, стоящим спинкой к окну, а напротив находилось несколько обычных офисных стульев, видимо для совещаний. На полу так же лежал большой и мягкий ковёр.

– Итак, Максим, кем по отчеству будешь? – спросила она, закуривая.

– Максим Алексеевич, но думаю лучше просто Максим, – ответил я.

– Максим, то, что ты наблюдал буквально час назад – это разрыв третьего уровня. Слабый, чтобы вызвать серьезные проблемы, но достаточный, чтобы не пережить такую встречу. Тебе повезло, что мы зафиксировали его ранее. Теперь к делу. Ты, Максим, не просто так увидел всю эту чертовщину, у тебя есть к этому предрасположенность. Уверена, что с детства ты замечал странности в нашем мире, видел или слышал что-то странное, боялся темноты. Знакомо? – ее голос звучал уверенно.

– Есть такое… Я думаю, что просто головой немного «поехавший». И что же мне теперь делать? Такое будет повторяться?

– Такое не исключено. Твоя чувствительность к аномалиям, некоторым образом может привлекать их. Ты видишь аномалии, они видят тебя, таковы правила. Касательно того, что тебе делать. Я предлагаю работу у нас. Людей с такими талантами не много, а у нас в штате всегда нехватка кадров. Зарплатой не обидим, закроем все твои материальные потребности. Но сразу предупреждаю, что работа иногда бывает опасной. Сегодняшний случай – просто пустяк. Это был обычный фантом. Сжигается фонариком с ксеноном. Не любят они излучение от этого газа. Ладно, давай так. Даю тебе пару дней на размышление. Если отказываешься, то придешь и подпишешь бумаги о неразглашении. Секретность и всё такое, сам понимаешь. Если согласишься, то введем в курс дела и попробуешь себя в новой должности, – заключила Жанна Олеговна.

Я выходил из здания со странным чувством. С одной стороны впереди меня мог ждать целый новый мир, с другой стороны было, конечно, страшно. Но теперь, я когда я наверняка знал о неких аномалиях в нашем мире, как можно было просто жить дальше?

На выходе меня ждал Артём, он отдал мне ключи от моей «короллы».

– До скорой встречи! – сказал он и ухмыльнулся. Будто у меня особо не было выбора и эта встреча неизбежна.

Настроение почему-то было приподнятым. Я завел машину, включил «Nirvana» и поехал домой. Впереди было два выходных и мне было, что обдумать за эти дни.

Меня зовут Денис. Я самый обычный студент самого обычного ВУЗа в столице Сибири. Поступил туда я лет пять назад и уже учусь на последнем курсе. Живу в общежитии, так как родители мои не богаты и лишних денег в семье не водится. Поэтому, когда мне предложили подработку на метеостанции под Новосибирском – отказываться я не стал. Деньги предложили не большие, но и работа не пыльная. Объяснили мне всё еще на первой смене, требовалось сидеть на станции по ночам и наблюдать за целой стеной разнообразных реле и лампочек, а в случае непредвиденных обстоятельств, делать записи о происшествии в журнал и докладывать вышестоящему персоналу по телефону.

Довольно быстро я привык к своим рабочим обязанностям и к некоторому количеству свободных денег, на которые я мог позволить себе поход в кино и кафе с девушкой, а иногда и пиццу с доставкой в общежитие. Смены были исключительно ночными, чтобы не пересекаться с учебой. И вот в один из поздних вечеров я приехал на работу. Мой сменщик Алексей, уже собирался домой и прогревал двигатель своего автомобиля.

- Здарова, Денис, - сказал он, улыбнулся и подал мне руку, - не торопился ты сегодня на работу.

- Пропустил свой автобус, - немного виновато ответил я. Алексею было уже чуть больше тридцати лет. И он ни разу не опоздал, если ему выпадала дневная смена и он утром принимал пост у меня.

- У нас тут небольшая проблема сегодня, барахлит электроотопление. Если включить выше третьей позиции – вырубаются автоматы. А на улице сегодня минус двадцать и ветер, прохладно сидеть с отоплением вполсилы.

- Фигово, и что мне делать? Я же так до утра тут задубею.

- Ремонтная бригада должна была приехать час назад. Видимо на другом объекте задержались. Но сегодня приедут точно, без электрокотла тут костры всю ночь жечь придётся! – пошутил Алексей и замотал на шее шарф, - запиши время приезда и отъезда бригады в журнал. Не помню номер, что-то про ремонтные работы, найдешь. Всё, я домой, удачной смены!

С этими словами он надел на голову шапку и двинулся к выходу. Я начал переодеваться и готовиться к смене. После морозной улицы тут казалось очень даже тепло, но я знал, что стылость забирает тепло из тела не сразу. Поначалу всегда кажется, что в помещении очень даже ничего, но дай себе пару часов и пальцы на руках замерзнут, а работать такими пальцами будет не особо приятно. Пока я думал, как буду согреваться всю ночную смену, если не приедут ремонтники, дверь открылась и оттуда показалась голова Алексей, щедро усыпанная снегом.

- Приехали! Открой им ворота! - сообщил он и его голова покинула помещение, а дверь закрылась.

Станция находилась на некотором удалении от города, и чтобы добраться сюда, мне приходилось ехать до конечной остановки маршрута и еще минут десять идти пешком по дороге, прорубленной в сосновом бору. Сама же станция располагалась на внушительного размера опушке, а вся территория, занимавшая около с полгектара пространства, была обнесена сеткой-рабицей в пару метров высотой. На территорию было всего два входа, один рядом с главными воротами и один черновой на боковой части сетки.

Наспех накинув куртку, я выскочил на улицу и направился к воротам. Погодка испортилась знатно, ветер громко завывал в проводах, а снег летел параллельно земле. На таком морозе, да еще и с ветром, из меня моментально выбило все тепло. Хотелось поскорее вернуться в помещение.

У ворот стояла Нива ремонтной бригады с оранжевыми полосами по бокам. Я сдвинул упор и открыл им. Автомобиль заехал на территорию и проехал на импровизированную стоянку.

Из него вылезло двое человек. Один был высоким и худым, второй на голову ниже и коренастого телосложения. Алексей заглушил свой автомобиль, подошел к бригаде, пожал каждому руку и сказал:

- Раз уж я пока что еще здесь, пойдемте покажу фронт работ.

Я вздохнул с облегчением, не люблю взаимодействовать с людьми. Для меня очевидным плюсом данной работы было еще то, что общаться вживую с людьми нужно минимально. Анатолий и Вадим, так звали сотрудников ремонтной службы, сняли верхнюю одежду и оставили ее на вешалке у входа в здание. Алексей отвел их во внутреннюю комнату, отданную под скопление всего оборудования на станции, и показал нужный щиток.

Высокого ремонтника звали Анатолием, он и занялся осмотром отопительной системы. Покопавшись внутри, он попробовал включить отопление на третью позицию, но предохранители тут же выбило, и здание погрузилась во мрак.

- Понятно, у вас тут несколько отопительных тэн, после второй позиции подключаются дополнительные, а в них случается пробой. Схожу посмотрю, должны с собой быть запасные, - сказал он и восстановил подачу электричества на станции.

Алексей попрощался со всеми, еще раз пожелал мне удачной смены, и они вместе с Анатолием двинулись к выходу. Мы остались с Вадимом вдвоем, и я предложил ему чай. Он согласился, и пока я набирал в чайник воду, дверь открылась и внутрь с озадаченным видом зашел Алексей.

- Ночевать мне тут теперь придётся видимо, – проговорил он куда-то в воздух.

Оказалось, что пока он показывал всё бригаде – погода сильно ухудшилась, видимость стала почти нулевой, а машину покрыло толстым слоем снега. Я посмотрел на показания термометров и слегка опешил. На приборной панели красовалось минус сорок три градуса по Цельсию. Но когда я приехал сюда, было от силы градусов двадцать. Через пару минут зашёл и Анатолий, сообщив, что нашел необходимую запчасть для ремонта.

На улице свистел и завывал ветер. Я подошёл к окну и почти ничего не увидел, снег летел практически равномерной белой пеленой, только иногда виднелись небольшие просветы и только по ним можно было догадаться, что вся эта мутная белая масса движется. Кроме того, на окнах стали появляться морозные узоры. Они прямо передо мной вырисовывались на оконном стекле, приобретая причудливые формы.

- У нас термометр заглючил? Минус сорок девять уже показывает, - сказал Алексей, оторвав мой взгляд от узоров.

- Посмотрите на окна, - отозвался я, - замерзают прямо на глазах, по-моему, термометр не врёт.

Я снова повернулся к окну и чуть было не подпрыгнул от неожиданности. Сначала я подумал, что кто-то смотрит с улицы в окно станции. Но оказалось, что, один из узоров сформировал своими очертаниями жуткое лицо. Рот был широко открыт и в целом лицо напоминало гримасу страдания.

- Метёт там, конечно, не по-детски. Ворота уже стоят в сугробах, Нива наша – один большой сугроб, нужно будет откапывать. Думаю, та дорога по бору до тоже занесена снегом. Так что, Вадим, мы тут застряли, - прозвучал голос Анатолия.

Ремонтники начали что-то обсуждать, а я уже отключился от их разговора и вернулся к этому лицу на стекле.

- Подойди, - крикнул я Алексею и махнул рукой в свою сторону, - смотри какая хрень.

- И правда. Хрень, - задумчиво сказал он, осмотрев окно, — неужели случайный узор так подобрался? Мистика ей Богу.

Я дошёл до другого окна, там было нечто похожее. Не то же самое лицо, но явно лицо. Это точно не совпадение. Шутить в такую погоду на задворках города никто бы не стал, а два случайно сотканных из ледяных узоров лица – точно не случайность.

- Тут тоже самое! – крикнул я. По мне прокатилась волна страха. От выражения этих лиц становилось не по себе, и нечего было ждать от них добра.

На мой крик обернулись все. Анатолий подошел ко мне, увидел это лицо и не придумал ничего лучше, как прислонить палец к тому месту, где у узора был рот. Как только палец коснулся стекла, Анатолий замер. Между его пальцем и стеклом появилась прослойка льда. Анатолий не двигался.

- Ты че там? – окрикнул его Вадим и попытался оторвать руку напарника от стекла.

Рука не поддавалась, будто палец был намертво вморожен в стекло. От пальца в сторону плеча полезли узоры как на окне. Кожа становилась синей по мере продвижения узора, а сам Анатолий даже не дышал. Я попробовал оттащить его от окна, но его тело было таким холодным даже через одежду, что я практически обжег себе руки холодом.

- Толян! Очнись! – его напарник повысил голос и пытался оторвать его от окна. Ничего не выходило, узор уже дошел до плеч и потянулся к лицу Анатолия и его ногам.

Мы молча наблюдали впали в состояния ступора и смотрели, как распространяется этот узор. Когда он дошел до его рта, тот сам начал открываться, а выражение стало похожим на ледяные лица на окнах. Сами стекла затянуло толстым слоем льда, но было отчетливо видно эти ужасающие лица. Мне казалось, что пустые глаза без зрачков наблюдают за мной с поверхности окон. Знаете этот эффект с некоторыми портретами? Куда бы ты ни пошел – взгляд всегда на тебе.

Все стояли в недоумении. Прямо на наших глазах творилось нечто необъяснимое. Ремонтник покрылся коркой льда с этими жуткими узорами. Алексей посмотрел на информационный дисплей и с почти шепотом сказал:

- Минус шестьдесят шесть.

- Звездец! Мы тут замерзнем насмерть! Если эта хрень до нас раньше не доберется! – ответил я, явно паникуя.

- Надо сообщить в город, - с этими словами Алексей достал телефон, посмотрел на дисплей и начал крутиться на месте и поднимать аппарат над головой, явно пытаясь поймать сигнал, - нет связи. У кого-нибудь есть сеть?

Мы с Вадимом посмотрели в экраны своих смартфонов без особой надежды. Сети не было совсем.

Узор со стекол перешел на подоконник, на откосы оконного проема и уже начал продвигаться по стене. Я посмотрел на Анатолия, он целиком покрылся льдом и теперь внутри этой ледяной глыбы даже не угадывался человек. Узор полз по полу от него во всех направлениях. В какой-то момент я уловил, что на полу стало образовываться одно из тех лиц. Дисплей показал, что температура на улице опустилась до 73 градусов. Все мы какое-то время молчали. Первым заговорил Алексей.

- Так. Давайте подумаем, что мы можем сделать. Мы на станции, посреди соснового бора. Температура на улице ниже семидесяти градусов, к тому же метель. Выходить – чисто самоубийство. Автомобили не заведутся, а если бы даже и завелись – по таким сугробам уже не проехать. Связи нет, мы не знаем, что это за природное явление и какую область оно накрыло. И ко всему прочему творится какая-то чертовщина. Эти «демоны» на окнах…к ним нельзя прикасаться, если не хотим закончить как он, - с этими словами он мотнул головой в сторону ледяного истукана, десять минут назад бывшего более чем живым человеком, - нам остаётся только переждать всё это здесь. Может этот морозный фронт пройдет, и мы сможем выбраться. Ох, надо было сразу домой ехать.

- Ты мог и не доехать. Мы вообще не знаем творится всё это локально у нас или может эти узоры убили уже полгорода, - ответил ему я.

- Не говори такое больше! – Алексей моментально взвинтился, очевидно подумав про свою семью.

- У нас всё еще есть электричество. Можно попробовать восстановить котёл на полную мощность и тогда сможем продержаться, - отозвался, молчавший до этого Вадим. После этого он бросил взгляд на своего бывшего коллегу и вздохнул.

Температура всё ещё продолжала понемногу падать. До скольки интересно она вообще может опуститься? Нельзя было терять время, и мы все отправились в инженерную комнату. Она была самым удачным местом на станции, потому что была огорожена стенами внутри стен самого здания. К тому же там не было окон, а их сейчас очень даже стоило избегать. Вадим открутил винты и не без труда снял крышку котла.

- Вот, сгоревшая тэна, видно по цвету. Сейчас быстро ее заменим и должно заработать, но придется отключить электричество временно. Вот фонарик, посветите мне, - сказал Вадим и дернул автомат вниз.

Здание тут же погрузилось в темноту и тишину. Если до этого жужжали приборы, осветительные приборы и отопительный котел, то сейчас на станции стояла полная тишина и было отчетливо слышно завывания ветра на улице. Фонарик взял Алексей, а я решил сходить на разведку, включив освещение на телефоне. Двигался я очень осторожно, внимательно светя себе по ноги. Не хотелось вляпаться в эти узоры. Стена с окнами промерзла полностью. Вся она была покрыта узорами и кошмарные лица угадывались то тут, то там. Замерзший ремонтник был на месте, от него узоры доползли уже почти до середины комнаты. За окнами колыхалось разноцветное свечение, это было похоже на северное сияние. Что же там такое творилось? Ответов у меня не было.

Краем глаза я заметил верхнюю одежду на вешалке у двери. К сожалению, одежда была покрыта узорами, и я не рискнул даже приближаться к ней. На мое счастье, диван для персонала стоял у дальней от окон стены, на нем было несколько одеял и подушек. Я сгреб всё в охапку и вернулся в инженерную комнату. Вадим как раз закончил установку ремонтной тэны и щелкнул автоматом. Освещение и привычное жужжание заполнили здание и стало даже легче. Мы попробовали повернуть рукоятку котла на третью позицию и всё прошло успешно. Четвертая и пятая позиция тоже работали. Решив отсидеться в этой комнатушке, мы закрыли дверь и стали ждать. В комнате стало явно теплее. Мы расстелили одеяла и устроились на них. Было вполне комфортно, единственное неудобство – плохое освещение внутри, оно было тусклым.

Узоры уже проморозили основную комнату и практически добрались до нас. Не оставалось ничего другого, кроме как закрыть дверь и дожидаться утра, а вместе с ним и подмоги. Если вообще в этом мире еще остались живые люди. Мы разговорились, и я чуть больше узнал про Вадима. Ему было пятьдесят шесть лет. Он всю свою жизнь проработал на одной электрической подстанции. Сначала электромонтером, а затем дежурным, но в последние пару лет эта работа стала казаться чересчур нервной, и он ушел работать в бригаду выездного ремонта. С точки зрения душевного спокойствия было намного проще. Тут уж он и познакомился с Анатолием. Вадим хорошо отзывался о нем, говорил, что они сдружились в последний год и очень жалел, что его теперь нет. Хотя неизвестно, удастся ли нам самим выбраться отсюда живыми.

Пока мы говорили и пытались как-то подбадриваться друг друга – я услышал шаги в коридоре. Ветер всё также завывал, так что было маловероятно, что до нас кто-то добрался. Звук шагов приближался и остановился у нашей двери. Повисла тишина. Мы все напрягали свой слух до звона в ушах.

- Мужики, вы здесь? – донесся голос из-за двери. Это был голос Анатолия, но с ним явно было что-то не то. На некоторых гласных звуках будто добавлялся звуковой фильтр, делавший их тише, чем они должны быть, - откройте, тут очень холодно.

- Ни в коем случае не открываем, это не он, - прошептал Вадим.

Мы сидели, не издавая ни звука, а существо за дверью пыталось выманить нас или заставить открыть ему дверь. Ручка двери начала немного дергаться. Я подскочил к двери и попытался удерживать её. В следующее мгновение мою руку обожгло, а сам я оказался в другом месте.

Это была пещера, окутанная полумраком и льдом. Сквозь лед пробивалось северное сияние, освещая пещеру. Отовсюду и во всех направлениях торчали острые сосульки. Я огляделся по сторонам и увидел то, чего лучше бы не видел. В стороне от меня стояло существо метра под три ростом с тем самым лицом, что проявлялось в узорах. Оно держало в одной руке тело Анатолия и отгрызало от него конечности и части тела с отвратительным хрустом. Ремонтник был заморожен и только его глаза могли двигаться. Он посмотрел на меня, в его взгляде читался ужас и мольба о смерти. Вокруг было разбросано много замороженных тел. Точнее остатков тел. Мне стало плохо, и вверх по пищеводу стала подступать тошнота. Я не смог сдержать рвотный позыв и издал звук. Монстр повернул голову в мою сторону, отбросил тело и зашагал ко мне. Я стал пятиться назад, поскользнулся и упал, больно приложившись головой. Когда я открыл глаза, монстр уже тянулся ко мне. Я зажмурился и попытался оттолкнуть его руку своей. И тут меня снова выкинуло в наш в мир. Руку невыносимо жгло и ломило почти до локтя.

- Нахрена ты полез только, - сказал Алексей. И он, и Вадим держали меня за плечи на полу, а сами круглыми глазами смотрели на дверь.

Гул ветра стал сильнее на несколько секунд, оставив неприятный звон в ушах, и пошел на спад. В коридоре снова послышались шаги, но уже удаляющиеся от нас. Ветер стих окончательно. Мы рискнули выглянуть из инженерной только спустя полчаса. Никого не было. Стены, пол, потолок и мебель были покрыты узорами, но на них не было того ужасающего лица. Датчик температуры показывал минус тридцать один градус, а метели уже практически не было. Я выглянул в окно. Машины были полностью занесены снегом.

Сеть на телефонах появилась, и мы смогли связаться с дежурным. Скоро дорогу до станции расчистили, и мы смогли уехать в город. Потом уже были разбирательства с руководством и полицией. Я помню, как шеф вызвал меня к себе и попросил поведать ему, что случилось в ту ночь, всё же человек пропал. Я пытался сгладить углы и не рассказывать про сверхъестественную чертовщину, но он вздохнул и сказал, что видел записи с камер наблюдения. Рассказал, что замороженное тело того ремонтника вышло во входную дверь, когда метель стала заканчиваться. Рассказал, что вся эта мистика происходила довольно локально и в городе ничего такого не наблюдалось. Также он посоветовал держать язык за зубами, потому что всей этой истории заинтересовались некие структуры, с которыми лучше не шутить. Позже меня нашли сотрудники этих структур и заставили подписать бумагу о неразглашении.

В ту ночь я лишился двух пальцев на руке. Они оказались проморожены настолько, что пришлось их ампутировать. А еще на внешней стороне моей кисти осталась отметина от морозного узора. С работы на станции я уволился в тот же день, а узоров на стеклах боюсь и по сей день, даже холодильник себе купил без морозилки. Я думаю, что та тварь может утаскивать через эти узоры, открывать проходы в своё измерение, чтобы питаться. Тот хруст и глаза Анатолия я вижу в ночных кошмарах и молюсь, чтобы эта тварь не нашла меня.

Ведь этот монстр успел распробовать меня.

Это случилось еще до повсеместного появления смартфонов. Рано утром дома раздался звонок. Родителям было лень вставать и отвечать, поэтому пришлось мне. Я взял трубку.

- Алло.

- Женя, бабушка умерла, - без предисловий и приветствия сообщил мне голос деда.

Я промямлил, что-то вроде «Понял, скажу родителям». Что делать в такой ситуации я не знал, мне было-то лет семнадцать. Осознание произошедшего пришло только когда я передал эту печальную новость своим родителям. Помню слезы матери, помню, как отец пытался ее утешить. Потом были экстренные сборы и вот мы уже были на пути в родную деревню матери.

Не буду описывать в деталях, что было дальше. Думаю, почти все в этой жизни проходили через похороны родни. Бабушку похоронили, и мы остались еще на одну ночь в деревне, чтобы поддержать деда.

Я бывал тут раньше, но последние годы предпочитал проводить лето в городе. Поэтому вечером я решил освежить воспоминания и прогуляться по деревне. Я вышел из дома и пошел в сторону реки и леса, это были самые любимые места моего раннего детства. Помню, как бегал туда с соседскими детьми. Деревня была не маленькой, поэтому, погрузившись в собственные мысли, я и не заметил, как стемнело окончательно.

За пригорком внизу была река, ее было уже почти не видно, только блики от луны мелькали на водной глади. Не знаю сколько я стоял и думал обо всем и ни о чем, но из мыслей меня выдернули задорные детские голоса. Звук шел откуда-то со стороны леса.

Любопытство победило, и я пошел в сторону голосов. Очень скоро я пришел к старому дому на опушке леса. Я помню этот дом, видел его несколько раз, когда гулял с друзьями в этих окрестностях. Голоса принадлежали небольшой группе ребятишек от восьми до десяти лет максимум. Было их пополам, три девчонки и три паренька. Они о чем-то шептались и время от времени смеялись.

Меня они не видели, я стоял в тени деревьев и просто наблюдал. Надо сказать, дом смотрелся весьма устрашающе, тем более ночью. Судя по частично завалившейся крыше и общему черному цвету – дом был сгоревший. У него не было ни окон, ни дверей, ни забора. В свете луны оконные и дверной проемы выглядели черными прямоугольниками.

Вскоре от группы отделился один мальчишка и встал метрах в десяти от дверного проема спиной к нему. Что ребята говорили раньше я не слышал, всё же стоял вдалеке, но теперь я понял, они решили вызвать какую-то ведьму. Помню, как я тогда ухмыльнулся, ведь мы тоже пытались вызывать всяких барабашек, гномов-матершинников и пиковых дам. Никто и никогда не приходил, хотя было невероятно страшно, и фантазия рисовала в каждом случайном звуке и в каждой тени призраков.

- Ведьма! Выходи! Выходи, мы тебя не боимся! – прокричали ребята, явно храбрясь.

Ничего не произошло, я уж было подумал вернуться в деревню и оставить ребятню заниматься попытками взаимодействия со сверхъественным, но неожиданно из дома послышался хруст. Будто кто-то шел по давно сгоревшей и ссохшейся древесине. В дверном проеме, и без того черном, появилась еще более темная фигура. Фигура была явно человеческая, но двигалась как-то странно. Плечи и голова не ходили вверх и вниз. Так ходят видеооператоры, чтобы сгладить тряску. Фигура продолжала двигаться. Плавно и неторопливо. В какой-то момент, когда до паренька оставалось еще добрые полпути от двери, тот не выдержал и побежал к друзьям, которые стояли метрах в тридцати от дома. Вся «веселая» толпа закричала.

- Ведьма! Уходи домой!

Странная темная фигура испарилась прямо на месте в то же мгновение. Если до этого я еще надеялся, что это чья-то злая шутка, то провернуть такой трюк с исчезновением живой человек точно бы не смог.

Трудно сказать, что я тогда почувствовал. Мурашки волнами проходили по моему телу. Мне было ужасно страшно и интересно одновременно. Я встал, как вкопанный и пытался переварить уведенное. От этого дома и от той фигуры просто веяло опасностью. Я осторожно отошел подальше от детей так, чтобы они меня не видели, и со всех ног побежал в деревню.

В доме деда родители сидели за кухонным столом и разговаривали с ним, вспоминали какой была бабушка, рассказывали смешные истории, связанные с ней и в целом пытались выглядеть веселее и беззаботнее, чем это было на самом деле. В этот же вечер было решено, что мы с мамой останемся тут еще на пару дней, побудем еще с ним, поможем по дому. Отец же завтра собрался ехать домой, так как ему уже нужно было выходить на работу.

Дом у деда был большой, поэтому мне постелили на старой кровати в отдельной комнате. Я долго не мог уснуть, лежал и осмысливал увиденное. Это не могла быть какая-нибудь алкашка местная. Слишком уж всё было реалистично и странно.

Утром отец уехал, а мы целый день наводили дома и во дворе порядок. Помогли всё убрать, помыть, подмести. К вечеру мама и дед начали перебирать бабушкины вещи, и довольно сильно увлеклись этим. Моя помощь в этом деле была не нужна, и я снова пошел прогуляться.  Было еще светло, и я отправился прямиком к тому дому.

Дом был действительно сгоревшим. Одна сторона дома была совсем черная, с буграми и трещинами по всей поверхности. Вторая же была просто старой и выглядела, как серая и сухая древесина. Вокруг дверного проема виднелись остатки веранды, вот она выгорела почти до основания. Сам же проем вел, получается, прямиком в дом. В главную комнату, которая была и гостиной, и кухней одновременно. В левом углу виднелись остатки печки. Видимо оттуда и начался пожар. В метре от печки был проем в другую комнату. При свете солнца, всё выглядело не так жутко. Я зашел и туда, готовый в любой момент дать деру. Но комнаты были пустыми. Не было ни намека, что здесь кто-то обитал. Нужно было дождаться ночи и попробовать самому ее вызвать.

Я провел остаток вечера на речке, даже искупался разок, хоть вода и была прохладной. Как только солнце скрылось за горизонтом и достаточно стемнело – я отправился к тому сгоревшему дому. Возле дома никого не было. Я прислушивался, пытаясь услышать, хоть что-то внутри дома, но не слышал никаких звуков, кроме шумящих на ветру деревьев. Не знаю, сколько так простоял, но вскоре я услышал уже знакомый гомон деревенских детей. Значит они снова решили повторить вчерашнее действо. Интересно, сколько они уже раз вызывали этого призрака? Я нашел укромное местечко поближе, чтобы слышать, о чем они говорят и притаился там. Признаюсь, было невероятно страшно, но в то же время и любопытно, ведь не каждый день удается увидеть настоящего призрака.

- Да ты ссыкло! – сказал один из мальчишек, когда они подошли поближе.

- Сам ты ссыкло, Ярик, она почти дотронулась до меня, я спиной чувствовал!

- Ой! Да между вами еще самолет мог пролететь и никого бы крыльями не задел! – парировал провокатор.

Вся компания расхохоталась, а пацан, стоявший вчера спиной к дому, немного надулся.

- Я тебя покажу сейчас у кого тут яйца побольше! – не унимался Ярик.

И всё повторилось. Сменился только стоявший спиной к этому чертову дому. Сейчас я, конечно, понимаю, что должен был остановить их, разогнать. Но я только наблюдал.

- Ведьма! Выходи! Мы не боимся тебя, выходи! – кричала ребятня.

Прошло совсем немного времени и из дома послышался знакомый хруст. В этот раз мне удалось чуть лучше разглядеть ведьму. Средний рост, полновата, вся укутана в какие-то обрывки одежды, голова без убора, только длинные черные волосы, висевшие мерзкими пучками. Лица не было видно. Она всё шла.

- Она уже близко! – кричали дети, но Ярик не отступал.

- Скажете, как будет прям за спиной! – храбрился он, хотя было видно, что его трясет крупной дрожью.

- Краснов! Она близко, беги! – прокричали дети, когда до Ярика было уже почти рукой подать. Но после этих слов призрак замер. Всего на мгновение. А затем от него раздался леденящий крик. Кричало будто несколько голосов на разный манер.

Тогда я решил вмешаться и выбежал из своего укрытия.

- Беги, придурок! – прокричал я, все вышли из оцепенения и начали разбегаться. - Ведьма! Уходи!

Ярик обернулся, готовый бежать, но призрак уже был слишком близко. Вот он был в нескольких шагах и вот онуже вплотную к нему. Призрак схватил паренька, зажал ему рот своей страшной бледной и рукой, и они оба пропали. Будто дым от свечи пронесся снизу вверх, и там, где только что был паренёк – уже никого не было.

Я некоторое время стоял в ступоре, не понимал, что произошло и что делать дальше. Дети разбежались, как только я покинул своё укрытие. Я остался один возле этого проклятого дома. Взглянув на него, я почувствовал на себе взгляд. Вот тогда стало жутко, и я побежал в деревню, не оглядываясь.

В деревне в нескольких домах уже горел свет, на улице суетились люди. Взрослые пытались выяснить у детей, что произошло и где Ярик. А те рассказали им про сгоревший дом, про ведьму и про, что она его забрала. От толпы отделился один мужчина с фонариком, и так как я прибежал со стороны того дома, то он подскочил ко мне и начал меня трясти за грудки.

- Где мой сын?! – кричал он. – Ты видел его? Где он?!

Я не знал, что ответить, потому что сам неслабо перепугался там, а тут еще взрослый с таким напором устроил мне допрос. Дед с мамой вырвали меня из его рук и отвели домой.

Дома я всё рассказал маме. Она конечно же не поверила, но дед сидел немного поодаль, хмурился и смотрел на меня.

- Анна жила в том доме, - неожиданно сказал он, - слава у нее и правда спорная была. Вроде как занималась магией разной, поэтому половина деревни ее считала ведьмой и боялась, а вторая половина ходила заговоры снимать, да болезни лечить. А потом сгорел ее дом, вместе с ней. Может и правда призрака ее потревожили и тот осерчал?

- Пап, и ты туда же? Привиделось им всем что-то во тьме, а дальше воображение докрутило!

Мама с дедом отправили меня в свою комнату, а сами продолжили разговор об Анне. Я подкрался к двери и слышал всё.

- Вот зачем ты при ребенке такие вещи говоришь? Призраки, ведьмы. – спросила мама.

- Ты меня послушай, дочка, еще не всё знаешь. Пропал пацан Краснова Николая, получается. По деревни после пожара в том доме слух ходил, что дом подожгли вместе с Анной внутри.

- Что за новости? Зачем ему это?

- Анна чуть ли не с детства к себе взгляды мужские притягивала. Стройная брюнетка с ярко-голубыми глазами. А уж когда подросла да расцвела, так тут полдеревни женихов к ней ходили. Только жила она с бабкой, а та строгая была донельзя, не подпускала к ней женихов на пушечный выстрел. К тому же бабка эта ее и обучала с юности всем этим магическим штучкам, не до сватовства было той. Травы собирали они, варили что-то из них, заговорам ее учила и обрядам каким-то. А потом померла бабка.

На этом моменте я приоткрыл дверь, сделав себе щель. Дед замолчал и прислушался, видимо звук двери его отвлек. Но мой маневр он не заметил. Или сделал вид, что не заметил.

- Пап, а дальше, что было?

- А дальше Николай, уже будучи женатым стал наведываться к Анне вечерами, а она ему почему-то и рада была. Вся деревня об этом знала, и искоса поглядывали на жену Николая. Так и нагуляла она с Николаем беременность, а прерывать ее не хотела. В деревне уже открыто посмеивались над Ириной, женой Николая. Вот и говорят, что в одну из ночей она пришла к той разбираться, да только не нашли они общий язык. А утром уже дом только тлел.

- Ирина сожгла дом?

- Да никто правды не знает, слухи это всё. Может она, а может Николай. Полиция приезжала, опрашивали соседей, да только никто не видел, чтобы кто-то поджигал дом. Сошлись на мнении, что от печи загорелся дом, да на том и замяли дело.

И мать, и дед погрузились в свои мысли. В дверь постучали. За порогом стоял ровесник моего деда.

- Сергей, там мужики собрались идти искать пацана Красновых. К сгоревшему дому пойдут. Я тоже пойду, может помогу чем. Ты как? С нами?

- Да, сейчас только накину что-нибудь из одежды на плечи.

Дед, немного посуетившись ушел вместе с гостем. Я не мог сидеть на месте, я сгорал от любопытства, тем более после этой истории про Красновых и ведьму. Пришлось тихонько вылезти в окно. Я двигался в сторону дома чуть поодаль от всех тех, кто шел в его направлении.

Когда я дошел до дома, то услышал мужские крики.

- Ведьма! Отдай ребенка по-хорошему! – донесся грубый мужской голос из толпы.

- Да что вы тут развели сказки какие-то? Надо пойти в дом, да проверить, может пацан там упал куда или застрял. Делов-то! – с этими словами от деревенских отделился один рослый и широкий в плечах мужчина.

Он с фонариком наперевес пошел в сторону дверного проема и, слегка пригнувшись, зашел внутрь. Фонарь тут же погас, но на смену ему пришел свет от огня, и мужчина выбежал из дома объятый пламенем. Он кричал и бежал, пока не споткнулся. На земле огонь с него сбили куртками, но он лежал, почти не шевелясь и постанывая, а от него шел дым и неприятный запах горелого.

- За сыном пришел? – из дома раздался и какой-то инфернальный голос.

Даже в темноте было видно, как побелел Николай. Он стоял молча, не двигаясь, только было видно, как его бьет дрожь. Из темного сгоревшего дома тем временем вышел призрак ведьмы. Люди попытались посветить на нее фонарями, но их лучи будто поглощались возле проклятого дома. Тени вокруг будто тянулись к дому.  Но даже так удалось разглядеть призрака. Темные лохмотья с прогоревшими то тут, то там дырами, из которых была видна сгоревшая кожа. Волос с одной стороны головы не было. С другой они свисали безобразными космами. Бледное лицо и темные провалы вместо глаз.

- Жизнь за жизнь! – прохрипел призрак. – Твой ребёнок будет жить, только если ты сдохнешь! Зайди и отпущу его!

После этих слов ведьма испарилась прямо на глазах. Третий раз смотреть на это исчезновение было не менее странно.

Николай постоял некоторое время в полной тишине. Все жители стояли молча и не могли поверить своим глазам и ушам. Были тут и бабушки, которые крестились и приговаривали молитвы, и те, кто просто ушел, не в силах понять происходящее. Спустя некоторое время Николай сделал несколько шагов по направлению к дому, но жена схватила его за руку.

- Коля, нет, не ходи! – вполголоса сказала она, видимо понимала, что другого выхода нет.

Но он резко дернул руку, уверенно пошел по направлению к дому и перешагнул порог. Через минуту он вышел с сыном. Ярик был весь в саже, на нем виднелись отпечатки рук с длинными пальцами. Его глаза выглядели заплаканными и испуганными. Увидев мать, он побежал к ней. Николай сделал шаг от дома и его и тут же затянуло обратно. Внутри дома вспыхнул огонь. Огонь был какого-то неестественного красноватого цвета. После темноты такой яркий свет резал глаза. А еще я почувствовал жар, очень сильный жар.

Внутри дома, в пламени, кричали два голоса. Мужской и женский. Жители даже не пытались подойти или попробовать потушить, понимали, что это бесполезно. Многие не могли слышать эти крики и быстро ретировались домой. Дед тоже пошел домой и, увидев меня, молча взял за руку и повел за собой. По дороге мы не разговаривали.

Утром я сходил до дома, но на его месте было лишь пепелище. Не осталось даже стен. Только черная, дымящаяся куча осталась от дома на окраине деревни. Я до сих пор вспоминаю эти события. Ведь то, что произошло показало мне, что в этом мире существуют сверхъестественные силы. И это не дает мне покоя, ведь с тех пор я стал искателем таких явлений и мест. В моей личной коллекции есть еще несколько мистических историй, но об этом в другой раз.