Oskvernytel

Будучи космонавтом с большим опытом, Миша был подготовлен к таким вот ситуациям. До 2001 года тренировки и занятия по тактике боя в условиях невесомости, а также открытого космоса, входили в обязательную программу. Эхо холодной войны. Специальным оружием их, конечно, не экипировали. Были разработки, но достаточно громоздкие, плюс боекомплект. Зачем тащить в космос лишний вес? Гораздо дешевле и эффективнее использовать подручные средства и технические системы станции.

Например, можно запереть противника в шлюзовой камере и выпустить атмосферу. Или отстрелить модуль с врагами. Миша знал, как это сделать дистанционно. Хотя, как загнать астронавтов-предателей в шлюз или запереть? Да и рукопашка не вариант, когда на тебя наставлено три ствола. К тому же Кевин – гребаный морпех – явно подготовлен к такому.

Поэтому Миша решил отставить в сторону самые лайтовые и очевидные варианты. Что ж, судя по всему, придется жестить. Бедные пендосы. Особенно жаль, конечно, Сьюзан. Только приятные моменты остались в прошлом, а в настоящем – нацеленный на тебя футуристический пистолет.

«Черт побери, – промелькнула шальная мысль, – наши страны, можно сказать, в состоянии войны, а я в драбадан, в полное гавнище накурен!»

И Мише стало смешно. Не в силах сдерживаться он принялся в голос, заливисто хохотать. Немец, глядя на него, тоже забился в конвульсиях смеха. Они глядели друг на друга, орали и бились в корчах. Из глаз летели гирлянды слез, которые тут же всасывала услужливая вентиляция.

Пендосы недоуменно нахмурились, стали переглядываться. Они явно не ожидали такой реакции.

– У них, должно быть, шок, – сказала Сьюзан по-английски.

– Немедленно прекратить! – рявкнул Джим на русском.

От вида его разъяренной физиономии Мишу порвало с новой силой.

– УАХА-ХА-ХА-ХА!!! ЫХЫ-ХЫ-ХЫ-ХЫ!!! ОХО-ХО-ХО-ХО!!! Бляяяя… сцуко…

– БУ-ГА-ГА-ГА-ГЫ-ГЫ-ГЫ!!! – разбрызгивая слезы и сопли, трясся немец.

– Не вынуждайте нас применить оружие! – пригрозил американский космический волк.

Мише невероятным усилием воли удалось успокоиться.

– Алекс, эти американцы такие тупыыыеее! – с интонацией Задорнова сказал он. – Они собираются стрелять в нас. Джим, а ты в курсе, что пуля с легкостью пробьет стеклянный купол за моей спиной? Не говоря уже об обшивке.

Джим открыл рот, чтобы ответить, но Сьюзан опередила его:

– Это не летальное оружие. Пневматика.

– Тогда нам осень-осень страшно! – глумливо произнес Миша. – Сьюзи, ты могла бы просто прийти ко мне, как раньше и сделать свой коронный отс…

– Еще одно слово, Михаил, и я выстрелю! – Астронавтша побагровела, пистолет задергался в ее руке. – Еще одно слово – и я выпущу в тебя целую обойму чертовски болезненных парализующих игл! Андестенд, мазафакер?

Миша понял. И заткнулся. Было немного обидно от этих слов, но и приятно, что удалось вывести из равновесия эту сучку.

– Хорошо, ваша взяла, господа бывшие коллеги, – сказал он, вздохнув. – Забудем на минуту о варварском попрании (ыыы, блять, смешное слово) международного права, соглашений о космосе, подписанных в ООН… но, блин, скажите, как же так, Джим, Кевин, Сьюзи… ведь еще вчера мы были одним экипажем, одной семьей! Что же произошло?!

Джим поиграл желваками.

– Мне очень жаль, Михаил, но у меня приказ. Я гарантирую вашу безопасность. Сейчас мы сопроводим вас в европейский модуль, где вы будете изолированы. Только без фокусов, договорились?

– Почему туда? – спросил Алекс.

– Только там есть возможность закрыть люки, не прерывая снабжение модуля воздухом, – сказал Джим.

– Договорились.

– Гуд.

Миша и Алекс под прицелами американцев поплыли в европейский модуль. По пути Кевин проворным осьминогом метнулся в российский сегмент станции и выдернул ничего непонимающего бортинженера Рината. Тот рычал и матерился, но морпех легко блокировал космонавта одной рукой, не давая выбраться из спального мешка.

ТУ-ДУМ! БАМС!

Тяжелый люк захлопнулся, двое русских и немец оказались одни в европейском модуле, а американцы отправились продолжать вершить свои грязные дела.

– Командир, что это была за хрень? – спросил Ринат, яростно выбираясь из спальника, как «чужой» из тела жертвы. – Сегодня, вроде, день ВДВ, а не первое апреля!

Пока Миша посвящал бортинженера в курс дела, немец подлетел к приборной панели.

– Шайссе! И здесь нет связи! – констатировал он.

– Надо отбить станцию, командир! – сказал Ринат.

– Потише, потише… – Миша, погрозил пальцем. – Алекс, янки могут слышать нас или видеть?

– Теоретически, да. – Немец поколдовал с пультом и ухмыльнулся. – А теперь нет. Что дальше, Михаэль?

– Всему свое время, друзья. Хотелось бы выслушать сначала ваши соображения.

Немец, пожав плечами, отлетел к боксам с растениями.

– Я знаю, как наказать этих пидаров! – хитро прищурившись, сказал Ринат. – Есть один способ.

– Говори, – кивнув, разрешил Миша.

– Говно, – понизив голос, ответил бортинженер.

– Говно? Хм… поясни.

– Мы ведь в космосе, так?

– Ну…

– Нам еще препод на кафедре рассказывал, как в свое время спутник GPS был сбит пакетом СССР-вского говна.

– Точно! Припоминаю, – засмеялся Миша. – Даже скандал был международный.

Немец, заинтересованно подлетев ближе, спросил:

– А как узнали, что именно говном был сбит спутник?

– «Шаттл» на ремонт взял спутник, – пояснил Ринат. – А там, сцуко, в корпусе говно!

– Не американское, – добавил Миша. – А русское, в пакете. Ибо амеры срали прямо в космос.

– То есть отходы сбрасывались напрямую без упаковки, – уточнил бортинженер.

– И к чему был этот экскурс в историю космонавтики?

– А к тому, – продолжил Ринат, – что говно – это стратегическое оружие в условиях космоса. Уже месяц со станции не сбрасывались фекальные отходы! В камере сброса скопилось около трехсот килограмм говна. По идее, отсюда можно включить обратку, и эти суки захлебнутся в дерьме! Ну, как вам идея?

Миша с Алексом переглянулись.

– Идея хорошая, – сказал, наконец, Михаил, – но что это даст?

– Мы обломаем все их планы!

– Ты забыл, что этот модуль связан со станцией вентиляционной системой, – сказал Алекс, – нам тоже достанется.

– К тому же, это не поможет нам открыть запертый люк, – сказал Миша, поставив жирный крест на затее бортинженера.

– У меня есть другое предложение, – сказал немец и вынул из ниши в переборке стеклянный куб с крышкой.

В центре куба плавал, мерцая, полуметровый шар янтарной жидкости.

– Это чо? – спросил Ринат.

А Миша уже догадывался.

– Чистейший ТГК, – с улыбкой ответил Алекс. – Концентрат психоактивного вещества, которое я собрал за этот месяц с экспериментальных растений конопли.

Миша удивленно присвистнул.

– Я думал, у тебя несколько грамм только!

– Здесь восемь килограмм, – гордо ответил немец. – Этого хватит, чтобы отправить в гости к Джа небольшую европейскую страну.

– Да ты гений, дружище! – воскликнул Миша. – С такого количества янки сами превратятся в растения на долгое время. Им будет не до войны это уж точно, ха-ха!

– Эй, не понял! – возмутился Ринат. – Вы раскритиковали, значит, мою идею с гавном, а сами? Не, я, конечно, тоже не против пыхнуть в хорошей компании, но как мы доставим эту хрень к пендосам? Пустим в воздуховод? Но мы сами тогда обдолбаемся до полного коматоза. И это не решит проблему с запертым люком.

– Да ты прав, – ответил Миша. – Не решит. Думаю, сейчас амеры заняты подготовкой к стыковке «Шаттла». Но рано или поздно они откроют его. Надо подготовиться.

– Я могу заправить концентратом пульверизатор, – сказал немец. – Когда люк начнут открывать, я немножко увеличить давление в модуле, перекрыв воздуховоды. Перед открытием люка мы распылить ТГК. Облако из-за перепада давления устремиться на них.

Ринат нахмурился:

– Эта хрень в считанные минуты разлетится по станции, мы тоже хапнем веселого дыма!

Немец загадочно улыбнулся и достал из шкафчика противогаз с дыхательной системой закрытого типа. Такие же были закреплены за каждым космонавтом на случай задымления или утечки токсичных веществ.

– А вот это лучшая новость за весь день! – обрадовался Ринат. – Ох я накидаю люлей этим гандонам!

– Только есть одна проблема, – помявшись, произнес Алекс. – Дыхательный комплект здесь только один.

– И что будем делать? – Бортинженер переводил взгляд с командира на немца. – Жребий тянуть?

– Не будем. – Михаил протянул руку и взял сверток с противогазом. – Он будет на мне.

Немец одобрительно кивнул и, похлопав по плечу Рината, сказал:

– Готовься, друг мой. Скоро мы испытать с тобой самый мощный приход в жизни. У вас это, кажется, называться «словить бледный».

– Хах, напугал ежа голой жопой! – весело ответил бортинженер, отлетая к иллюминатору. – Что русскому хорошо, то немцу смерть! Без обид, Алекс, пословица такая.

– Я слышать ее.

– Да, сцуко, чего не сделаешь ради победы… – Ринат отвернулся к иллюминатору и внезапно заорал: – Еб тваю мать! Сюда, быстрее!

Миша и Алекс моментально подлетели к бортинженеру, едва не стукнувшись лбами. Увиденное заставило всех настроиться на боевой лад. Недалеко, метрах в трехстах, поигрывая маневровыми движками, медленно приближался «Шаттл».

Продолжение следует...

Рассказ Михаила

– Хэнде хох, Миша!

Михаил встрепенулся, услышав за спиной голос. Обычно приближающегося коллегу всегда слышно. Да, в невесомости все летают по воздуху, но при этом всегда перехватываются за поручни, отталкиваются от стенок и люков. И это всегда слышно. Но, видимо, он был настолько погружен в свои параноидальные мысли, что пропустил появление немца.

– Тоже не спится, Алекс? – обернувшись вокруг оси, спросил русский космонавт.

– Мне нужно проводить один интересный опыт, – ответил немец.

Миша понимающе улыбнулся.

Хоть он и был командиром экипажа, но родное государство слабо загружало научными опытами. Его работа состояла в основном в поддержании работоспособности станции, фотографировании Земли, ведении космоблога и в мелком ремонте, которыми он занимался на пару с бортинженером Ринатом Адиулиным (в данный момент тот дрых в спальном отсеке). Поэтому Миша часто – конечно, неофициально – помогал немцу в различных экспериментах и опытах. Тем более некоторые из них были крайне интересными.

В частности Европейское космическое агентство поручило Алексу вырастить на станции несколько сортов конопли для медицинской промышленности. Специально для этого полета правительство Нидерландов выписало самые отборнейшие семена. Надо сказать, что отсутствие гравитации пошло только на пользу растениям. В стеклянных боксах метр на полтора под флуоресцентными лампами всего за несколько недель вырастали настоящие монстры. Они были похожи на фантастические растения с других планет, какие показывают в фильмах.

Миша любил прилетать в Европейский научный модуль и разглядывать могучие соцветия, которые переливались различными насыщенными оттенками, от ярко-оранжевого до резко синего и фиолетового. Бошки быстро покрылись сверкающим, словно бриллианты, трихомами, наполненными прозрачной смолой. Каждая размером со спичечную головку, то есть раз в десять более крупные, чем земные аналоги.

Естественно, в программе экспериментов не было задачи употребления космических шишек, но… астронавт Алекс и космонавт Миша не могли смириться с таким недочетом научной программы. Аккуратно набрав несколько тюбиков пыльцы с соцветий, они с помощью небольшой лабораторной центрифуги и автоклава приготовили несколько грамм густого конопляного экстракта. Затем хитроумный немец из запасных деталей от скафандра смастерил неплохой вапорайзер. Достаточно было одной небольшой затяжки, чтобы отправиться с надоевшей околоземной орбиты через гиперпространство прямиком к далеким мирам.

Конечно, приходилось держать в секрете от других членов экипажа такие опыты. Ибо за такое запросто могли отстранить от полетов в космос. Но теперь работа на станции для Алекса и Миши стала значительно веселее и позитивней.

Вот и сейчас немец вытащил из кармана комбеза самодельный вапорайзер. Быстро зарядив девайс, протянул Мише. Тот хотел сначала отказаться, но через секунду мысленно махнул рукой. Вся эта паранойя, загоны насчет пендосов… да пошло оно к черту! Зачем-то оглянувшись, словно школьник в подъезде, он смело поднес к губам мундштук и нажал кнопку. Вкусный приятный аромат заполнил легкие. Космонавт задержал дыхание и, закрутив девайс, как волчок, отправил его в полет. Немец ловко перехватил вапор и тоже мощно затянулся.

Миша подплыл к вентиляционному каналу и, наконец, выдохнул. Облачко со свистом всосалось в чрево станции. Стало накрывать. Как всегда люто, но в тоже время как-то по-доброму. Лицо космонавта непроизвольно растянулось в улыбке. Невесомое тело начало становиться будто бы все легче и легче. Хотя как такое возможно? Алекс включил на планшете, закрепленном с помощью липучек на бедре, один из органных концертов Баха и, показав большой палец, тоже выдохнул в вытяжку. Его обычно сосредоточенное лицо вспыхнуло искренней лыбой до ушей. «Палимся, блин», – с запоздалым сожалением подумал Миша. Но, судя по данным с его планшета, тоже закрепленного на шортах, эти военные космо-пендосы сейчас в другой части МКС.

Миша подгреб к самому стеклу обзорного купола и начал смотреть на Землю. А крыло все сильней и сильнее. С каждым обертоном гениального Баха, его словно разбирало на атомы. И каждый атом был какой-то мыслью, и вот они, эти мысли уже несутся причудливыми вихрями под напором эйфории над океанами, континентами, островами. Некоторые шарики-атомы были строгих серых оттенков – это мысли о работе. Некоторые отливали багровым – паранойя и страхи. Были еще про семью, друзей, коллег. Но все это всего лишь небольшой процент. Основной поток ярких мыслей-шариков плыл все дальше, собираясь в немыслимые фрактальные водовороты. Это были мысли о Вселенной, об устройстве мироздания, теории струн и прочей квантовой жути.

«При движении со скоростью света время замедляется, – громыхала разноцветная мысль, – а так как фотон движется в вакууме с этой скоростью, следовательно, с точки зрения фотона, время его пути равняется нулю. То есть световая волна существует всегда и везде, пронизывая бесконечные скопления галактик. Но в то же время скорость света ограничена… и значит… значит, это ограничение и задает причинность в нашей Вселенной, тем самым создавая привычный пространственно-временной континуум».

«Нихуя себе! – неслась параллельная мысль. – Пространственно-временной континуум, ебать его в рот! Вернусь на Землю, надо написать диссертацию. Эта тема тянет на Нобелевку!»

Космонавт Миша постиг бы другие тайны мироустройства, но легкий толчок в плечо переключил часть его внимания.

– Что? – спросил он у немца.

– Смотри! Ты тоже видеть это? – Алекс возбужденно сверкнул красными глазами.

– Где?

– Вон там!

Миша проследил взглядом в указанном направлении. И тоже увидел. Яркая сияющая точка, медленно набирающая высоту. Такое ни с чем не спутаешь – стартующая ракета!

– Да, вижу, – сказал он с удивлением.

В данный момент станция пролетала над территорией Штатов, большая часть которых была на ночной стороне. Обычно обо всех запусках космонавтов предупреждали заранее, чтобы можно было все заснять из космоса на фото и видеотехнику.

Немец отстегнул от панели один из многочисленных фотоаппаратов с самым большим телеобъективом. Несколько минут он молча наблюдал за пылающей искоркой ракеты, затем передал Михаилу.

– Этого не может быть! – воскликнул Миша, спустя некоторое время. – Чем ты меня накурил? Что за жестокие глюки!

В мощный объектив удалось разглядеть огромный оранжевый бак ракеты-носителя и очертания оседлавшего его космического самолета.

– Это не глюки, друг мой.

– Какого хрена, Алекс? Ведь программу «Спейс Шаттл» закрыли в 2011 году!

– Я тоже ничего не понимаю, Михаэль, – ответил немец.

– Кстати, ты видишь, чертов «Шаттл» взлетает не с мыса Канаверал, а из Калифорнии, с…

– … с военной базы Вандерберг, – закончил за него Алекс.

– Там была стартовая площадка для «Шаттлов», – сказал Миша.

– Да. Но я думать, ее давно закрыли.

– Я тоже. Выходит, к нам летят гости. Незваные. Нужно срочно…

– …связаться с Землей.

– Да!

Миша достал из кармана беспроводную гарнитуру и отлепил от шортов рабочий планшет. Немец делал то же самое. Для связи с ЦУПом не обязательно было лететь в российский сегмент станции. Вот уже несколько лет для этих целей использовались планшеты.

Но только он собрался набрать команду, как экран гаджета вспыхнул угрожающе-красными надписями.

ДИРЕКТИВА 800/2.0!!! ДИРЕКТИВА 805/2.17!!! ДИРЕКТИВА 1006/4.1!!!

Космонавт Миша несомненно бы заорал, если бы не имел соответствующей психологической подготовки. Плюс действие космической конопли – крыло по-прежнему люто. Закодированные команды с Земли означали только одно. Критическая ситуация чрезвычайного характера.

Экстренная эвакуация обоих членов российского экипажа на корабле «Союз». И самое главное – уничтожение МКС посредством свода с орбиты при помощи скрытых двигателей модуля «Заря»!

Да они там на Земле рехнулись что ли?! Миша принялся яростно тыкать по экрану, пытаясь вызвать ЦУП. Он не будет этого делать без подтверждения! А вдруг это сбой?! Программная ошибка!

«Это не ошибка. И неожиданно взлетевший «Шаттл» тому подтверждение, – горько усмехнулась паранойя. – Там, внизу вот-вот начнется глобальная заваруха!»

– Шайссе! Шайссе! Шайссе! – закричал вдруг немец и ударил кулаком в экран своего планшета. – Дерьмо, блеат! Связи нет, Миша.

– У меня тоже. Все очень плохо, Алекс.

Для себя Михаил решил, что не оставит друга на приговоренной станции. И пусть директивы предписывали эвакуироваться только русским, но ведь в «Союзе» три места…

– Я попробовать связаться из Европейский модуль, – сказал немец. Его немецкий акцент от волнения стал сильнее.

– Нет, Алекс, мы готовимся к спуску, – ответил Михаил, положив руку ему на плечо. – Летим домой.

В этот момент раздался голос с характерным произношением янки:

– Никто никуда не летит. Именем Соединенных Штатов Америки, станция переходит под наш контроль. Пожалуйста, не двигайтесь. Вы арестованы.

В обзорный модуль хищно вплыл старый космический волк Джим. Следом за ним Кевин и Сьюзан. У всех троих в руках поблескивали пистолеты необычной формы, явно предназначенные для стрельбы в условиях невесомости.

Продолжение следует...

Космонавт Миша парил в обзорном куполе Международной Космической Станции, а далекая Земля внизу, поворачивалась под ним, словно искусная стриптизерша, демонстрируя свои тайные, но восхитительные прелести. Но в данный момент Мишу не волновали вспышки грозовых фронтов, воронки исполинских циклонов, блики солнца в зеркалах морей, озер, паутинах рек или же люминесцирующие капилляры городских агломераций на ночной стороне. Впрочем, как и другие красоты. А поглощен он был мыслями вот о чем…

Думал он о своих «коллегах». С момента прибытия новой смены неделю назад, Михаила не покидало чувство смутной тревоги. Казалось бы, ерунда, миллионы людей там, внизу, постоянно испытывают подобные состояния – страхи, тревожность, депресняки. Но как всякий отечественный космонавт, прошедший особую подготовку (иностранцев, тренирующихся в Звездном городке такому, естественно не обучали), он умел с этим работать. Не глушить медикаментами, веществами или медитационными техниками, не зарываться в рутину, не предаваться пустым развлечениям, чтобы забить эти сигналы, а правильно взаимодействовать с шепотом интуиции.

«Космическое пространство, безусловно, чуждо и враждебно человеческому организму», – вещал им, тогда еще молодым кандидатам в космонавты, профессор в белом халате. «Там, – палец вверх, – наверху, вы будете полагаться на различные приборы и системы обеспечения, на ваши знания и навыки, полученные в процессе подготовки к полетам в космос. Но человеческие знания еще крайне ограничены, техника не совершенна, и наше представление о себе, как о венце творения чересчур наивно и является не более чем иллюзией ума. Вы умеете управлять космическими кораблями, чинить станции в открытом космосе, но главный ваш инструмент – это собственный организм! Ведь что такое жалкие пара-тройка столетий прогресса против миллиардов лет эволюции? Запомните, товарищи курсанты! Страх, стресс – ваши помощники! Они мобилизуют разум и тело в критической ситуации! Интуиция – как вторая мать! А паранойя для космонавта должна быть ближе верной жены!» – Профессор перевел дух и уже более спокойным голосом сухо продолжил: «Поэтому наш институт космической медицины разработал систему уникальных методик, успешно доказавших свою эффективность на практике, спасших не один десяток жизней и сэкономивших государству миллиарды рублей. Теперь можете открыть ваши учебники на странице 7. Параграф первый. Тревожность и диагностирование систем жизнеобеспечения. В конце этой лекции мы разберем несколько случаев из практики…»

Такое с Мишей уже случалось. Сначала был мандраж ни с того ни с сего, а на следующий день поступил сигнал об утечке воздуха на станции. Еще через день обнаружилась та скандальная дырка в «Союзе». Несомненно, организм или подсознание тогда первыми уловили жизненно-важные изменения среды. Вот и сейчас Михаил ощущал нечто подобное. Что же сломалось? Какая деталь вышла из строя или вот-вот должна отказать?

Но паранойя, которую они изучали в девятнадцатом параграфе, подсказывала: «Со станцией все в порядке, Миша. И с «Союзом» тоже. Все дело в них. В новом экипаже».

Что же за странности в тройке прибывших неделю назад астронавтов NASA? Во-первых, все они были дублерами, но за месяц до их старта по непонятным причинам назначили в основной экипаж. Российский космонавт, канадец и космический турист – какой-то арабский принц – остались на Земле, а вместо них полетели три американца. Что тоже было странно.

До этого всегда летал международный экипаж. И всегда в составе был один или двое русских. Но не в этот раз. Внизу объяснили это тем, что NASA выкупило по двойной цене места на «Союзе», чтобы не ставить под угрозу свою научную программу.

После того, как на старте взорвался «Фэлкон-9», который должен был поднять на орбиту четверых астронавтов и одного российского космонавта, а спасательная система почему-то не сработала, единственным средством доставки к МКС снова стал российский «Союз-МС». Даже почти готовый корабль от «Боинга» отправили на дополнительные доработки и сертификации. Американское общество потеряло веру в частную космонавтику, вчерашние фанаты Илона Маска по обе стороны океана теперь проклинали его. Неизвестно, дадут ли ему вообще второй шанс.

Зато руководство «Роскосмоса» жадно потирало ладошки от резко хлынувшего многомиллионного потока долларов. Львиная доля заказов на запуски спутников снова легла на плечи отечественной космической отрасли, уйдя от оказавшегося в опале Илона. Также увеличилось количество пилотируемых запусков. Вместо двух, как раньше, теперь стартовало четыре «Союза» в год. Михаилу от всего этого было грустно. Ведь он так и не полетал на новом «Дрэгоне». Успеет ли еще до конца карьеры? Пустят ли «Space X» обратно в космос? Аварии случаются всегда, но Маск так заигрался с восторгами публики, что оказался не готов к цунами хейта, обрушившегося на него после катастрофы и гибели пяти человек.

Всех троих вновь прибывших астронавтов Миша прекрасно знал. С Джимом, суровым космическим волком, имевшим за плечами шесть экспедиций (из них четыре еще на «Шатле»), он работал в одном экипаже пять лет назад. Бортинженер Кевин. Мише не доводилось принимать с ним участие в совместных миссиях, они пересекались только в Центре подготовки. Кевин запомнился своей немногословностью и резкостью движений – в прошлом он служил в «морских котиках».

И Сьюзан. На удивление симпатичная американка с короткой светлой стрижкой и милыми ямочками на щеках. Всегда улыбчивая, она порхала по станции, как мотылек и была душой компании. С ней Миша летал два года назад. Тогда они проводили много совместных экспериментов, много общались. Миша даже предложил Сьюзан провести эксперимент по размножению в космосе. Та была и не против. Тогда космонавт написал и отправил в академию наук электронное письмо с инициативой по изучению нового перспективного направления в науке. Через несколько дней пришел ответ из ЦУПа, где на трех страницах приводились доводы, аргументы, возможные риски. В общем, отказ. С подписью руководителя полетов. В постскриптуме тот приписал: «Михаил?! У тебя ведь семья и дети!»

Не получив разрешения на столь смелые научные изыскания, Миша и Сьюзан решили действовать без разрешения. Они даже договорились, что, выйдя на пенсию, напишут об этом совместную книгу, которая непременно станет мировым бестселлером.

Обычно, у простых обывателей складывается мнение, что ЦУП непрерывно следит за жизнью и работой космонавтов, отслеживает в режиме онлайн пульс, давление, состав крови, а также температуру естественных выделений организма. Это не так. У опытных астронавтов и космонавтов есть свои тайны. Они знают, как отключать камеры, вводить в заблуждение датчики и бортовые самописцы.

В общем, Миша на протяжении того многомесячного полета трахал астронавта Сьюзан. Другие члены экипажа если и догадывались, то не подавали виду. А на Земле и подавно не знали. Они делали это в редкие свободные минуты, когда другие отдыхали в спальных отсеках или работали на других концах станции.

Для «экспериментов» подбирались самые разные места – в смотровом модуле, любуясь видами космоса, в душевой кабине, в тесном но ламповом «Союзе» и даже в японском научном модуле «Кибо». Но удобней всего было на универсальном тренажере для физических упражнений. С помощью жгутов, эспандеров и спортивных снарядов он фиксировал партнершу и драл со всей щедростью русской души практически с земным комфортом.

Все это было для Михаила не в диковинку. Он уже имел такой опыт в своей первой экспедиции. Тогда он трахал канадку Софи. В другой раз – Изабеллу, бразильянку, гибкую, как обезьянка, и Тамару – массивную русскую бабу под два метра ростом, красу и гордость женского отряда «Роскосмоса».

Тогда его даже поймал командир той миссии Сергей и устроил выволочку:

– Я не понял, Миша, ты что, ебешь этих баб?! – шипел он, имея в виду Тамару с Изабеллой.

– Ну да, – Михаил понял, что отпираться бесполезно. – А почему бы и нет?

– Обеих?!

– Ну как обеих… – Миша скромно потупил взгляд. – По очереди…

– Я докладывать на Землю не буду. Но. – Сергей как следует встряхнул его за воротник. – Ты давай, прекращай с этим развратом, еб твою мать! Это космическая станция, а не бордель!

– Так точно… А как ты узнал?

– «Как узнал, как узнал»… Да я эту станцию своими рукам строил. Эх, я все понимаю, но в нашем энергетическом модуле-то зачем?

– Да мы же аккуратно, – оправдывался Миша.

– Короче. Ты понял. Еще раз такое повторится – в космос больше не полетишь.

Михаил все понял. И отнесся к словам Сергея со всей серьезностью. Тот дважды герой России, известный космонавт, в руководстве «Роскосмоса» считались с его мнением. Сергей легко мог поставить крест на его космической карьере. В общем, с тех пор Миша не трахал баб в энергетическом модуле.

В конце концов, чем он хуже других? И амеры и европейцы берут в полет целый пачки презервативов (естественно, втайне от начальства). У всех тут постоянно с кем-то шуры-муры. Станция размером с футбольное поле, в ней до фига укромных уголков. Даже, поговаривают, были геи. Слава богу, он в ту экспедицию не попал.

Конечно, особую пикантность всему процессу добавляла невесомость. И за это Михаил очень ценил полеты в космос. Придерживаясь своей цепкой ступней за какой-нибудь поручень, он мог как угодно крутить и вертеть Сьюзи на своей ракете-носителе. Еще ему нравилось наблюдать, как она ловит ртом шарики белесой жидкости. Сам же старался от них уворачиваться.

***

Эх… Миша улыбнулся приятным воспоминаниям, но через секунду нахмурился. Потому что в этот раз все было по-другому, не так, как раньше. Неправильно. Сьюзан хоть и по-прежнему улыбалась и ямочки все так же милы, но она была холодна. Всю неделю с момента прилета их экипажа он и так и сяк подкатывал к ней. Пытался говорить самым вкрадчивым и харизматичным тембром, который всегда действовал на женщин безотказно. Только не в этот раз. Она всячески избегала оставаться с ним наедине.

Но почему? Миша всячески недоумевал. А может она теперь трахается с Джимом или с этим немногословным болваном Кевином? Но шестое чувство, прокачанное в центре подготовки, говорило, что нет. Причина в другом. Если б она с кем-то трахалась, то Михаил, бывалый космонавт, давно бы это понял.

Тогда почему? Почему, когда она даже разговаривает с ним, улыбается, глаза ее пусты? Смотрит на него как-то странно. Как на говно. Наверно, с таким же выражением лица, с трогательными ямочками на щеках, но с ледяным взглядом кобры, Сьюзи сбрасывала боекомплект своего F-35 на позиции иракцев, афганцев и, возможно даже, сирийцев. Ведь она, помимо всего прочего, пилот ВВС США с огромным боевым опытом…

И если раньше Михаилу было плевать на это обстоятельство, то сейчас… Он резко схватился за поручень, остановив свое плавное вращение в обзорном куполе. По телу прошла дрожь, а на висках выступил холодный пот. Да! Эту реакцию организма он знал. Пазл сошелся. Все согласно учебнику и лекциям того профессора! Тревожность, мучавшая всю последнюю неделю, улетучилась, как атмосфера из разгерметизированного отсека.

Космонавт Миша только сейчас понял, что все три астронавта, прибывшие на станцию – скорей всего, действующие американские военные. И они что-то замышляют.

Продолжение следует...

Я, качок, Иннокентий с веганами и даже груженый тактический олень – все подорвались и понеслись по склону в сторону снижающегося полосатого парашюта. Эти полосы. Горизонтальные. Белые чередуются с оранжевыми. Что-то знакомое… где я мог их видеть? Бля! Вспомнил. Такие же были на спускаемых капсулах космических аппаратов!

Но теперь я все меньше что-либо понимаю. Как Дима-травник сумел узнать место приземления? Да так точно, что поисковый отряд вышел, можно сказать, идеально в нужный квадрат.

Неожиданно я вспомнил свои галлюцинации, которые словил в бункере Ульриха. Космос, международная космическая станция, застывшие тела астронавтов NASA за бортом… а что если все это было правдой? Помню еще наши космонавты работали с какой-то аппаратурой, когда я бесплотным духом заглядывал в иллюминатор. Выходит, что Спаун сумел связаться с МКС!

Наверное, он направил выживших покорителей космоса поближе к своим угодьям, заманил зелеными оранжереями и знойными веганками. Но зачем? Белый Брахма – жирный хитровыебанный ублюдок – он даже не пернет без выгоды для себя. Это уж точно.

А что если… мне вдруг стало не по себе. А что если и этот заснеженный лес, веганы, постапокалипсис… что если это все иллюзия? Чертовски реальная галлюцинация. Ведь во сне обычно тоже не понимаешь, что это сон. Я выпил какую-то дрянь из Тохиного бутылька и теперь, поди, валяюсь посреди питерской мостовой. А может сейчас меня откачивает реанимационная бригада? Хреновый вариант. Но только он объясняет все эти безумные странности. Ну не верю я, что сектанты с луками и копьями будут встречать настоящих космонавтов!

Итак, раз все вокруг сон, то можно особо не беспокоиться о выживании (правда гребаный медведь был довольно-таки реален). Рано или поздно это закончится. А пока – будем развлекаться. Кстати, еще один аргумент в пользу нереальности происходящего – это наклонение орбиты МКС. Не помню сколько точно градусов, но проходит она немного южнее. Никак не могли парни со станции приземлиться в наших северных краях.

Откуда я все это знаю? Ха, ну как бы это не банально звучало, еще в раннем детстве мне хотелось быть космонавтом. В садике на больших ватманских листах я делал бумажные аппликации, где изображал солнечную систему. Из картона клеил космические корабли, ракеты. Читал статьи в журналах и жадно смотрел телепередачи и новости, если там рассказывалось о космосе.

Но потом что-то пошло не так. Появились другие увлечения, другие проблемы и заботы. В основном, конечно, они были связаны с половым созреванием моего могучего организма. Кто знает, если б я последовал зову сердца, а не другого, покрывающегося волосами органа, возможно бы не пендос Маск, а неудержимый Санек расширял границы человечества во вселенной. Эх…

Позже, когда я работал у Садковича, обнаружил в складском ангаре старенький телескоп. Видимо, его реквизировали у какого-то увлекающегося астрономией колхозника. Вечером на той же базе мы устроили бухич с другими менеджерами-рекультиваторами. Все жрали шашлык, пили водку и отплясывали под грохот мощных колонок. Только я, протерев от пыли линзы телескопа, всю ночь упивался красотой космических глубин.

После этого снова начал читать статьи (но уже в интернете), смотреть видосики про космос и узнал много всего познавательного. Жаль, не удалось вывезти телескоп со склада. Чуть позднее произошла моя встреча со Стасом Михайловым и кровавая бойня на базе «Огонек». Ну а дальше завертелось. Подготовка к БП, тренировки, обустройство Схрона. Когда тырил РИТЭГ с этой же базы, все закутки обошел, но телескоп найти, к сожалению, не удалось.

***

Так раздираемый противоречивыми мыслями я вместе с остальными продираюсь сквозь кусты и сугробы и буреломы. Парашют вскоре скрылся за стеной леса. Через какое-то время мощно ухнуло. Вздрогнули ветви, осыпаясь снежной пылью. Тоха резко присел, заозирался испугано, смешно выставил копье.

– Что это было? Взрыв? – спросил кто-то из веганов, придерживая брыкающегося оленя.

– Наверно, двигатели мягкой посадки сработали, – усмехнувшись, блеснул я эрудицией.

Иннокентий хмуро посмотрел на меня и сказал:

– Приказа отдыхать не было. Все – бегом марш! А ты, – он снова повернулся ко мне, – пойдешь первым, твоя очередь тропить.

Я пожал плечами. Не стал ничего отвечать, дабы не злить этого чокнутого сектантского командира. Похрен, потропим. Разве Санек по целине ни разу не бегал? Еще как бегал! И неплохо стрелял при этом.

Поправив рукавицы, я закинул автомат за спину, просунул руки в темляки лыжных палок и стремительным лосем дернул сквозь чащу. Веганы гуськом припустили следом. Но толи мой лыжный скилл гораздо прокачанней, толи сказалась на них абсолютно негодная в условиях ядерной зимы веганская диета, толи моя скудная экипировка просто легче, однако через несколько минут я значительно оторвался от основной группы.

Какой же кайф нестись по девственному снегу! Я словно вернулся в прошлое, когда выбирался из Схрона и объезжал свои владения. Мозг словно отключился, всяческие проблемы отошли на задний план. Только скрип лыж и могучие толчки рук несут меня меж елей и сосен. Усталости нет вовсе. Но это скорее остаточное действие чудо-семок.

Плюс к этому – подгоняет азарт. Плевать, галлюцинация это или нет. Мне хочется первым встретить космонавтов.

***

Сначала ноздри уловили запах гари. Уже близко! Я прибавил ходу и, преодолев с полкилометра лесных буераков, увидел ЭТО.

Переломанные сосны, над ними лениво колышется оранжево-белый купол. А внизу… да! Похожая на колокол обугленная капсула, она замерла, накренившись между стволов деревьев. Под ней воронка в почерневшем снегу. Всюду дым вперемешку с паром. Я осторожно подошел поближе.

Есть ли там кто внутри? Почему не вылезают? И где люк у этой хреновины? А может, внутри и нет никаких космонавтов? Может это какой-то груз из космоса?

Конечно, стоит подождать Иннокентия и остальных. Командиру может не понравиться мое самоуправство. Хотя, в конце концов, какой он мне нахрен командир? Санек всегда был сам по себе. Отстегнув лыжи, я подобрался вплотную к капсуле. Снял варежку и потрогал стенку спускаемого аппарата. Ничего себе, еще теплая. Надеюсь, эта консервная банка не фонит. Затем, достав нож, постучал рукоятью.

Тук-тук… тук-тук-тук…

И чуть не отпрыгнул на пару метров. Изнутри бахнуло несколько раз. Мощно и гулко, словно разводным ключом по батарее.

– Эй! – крикнул я. – Вы там живые, ребята?

– Бубубу… бубу.. бубубу… – донеслось что-то невнятное.

О, внутри кто-то есть! Только не разобрать, что они говорят.

– Помощь нужна, братцы? – снова спросил я.

– Бубубу… бубу…

– Как открыть эту херь?

– Бубубубу…

Я даже ухо приложил к обшивке, но все равно не разобрал ни слова. Хорошая, блин, изоляция. Мне б такая не помешала в Схроне.

Итак, что же делать? Надо как-то вызволять космонавтов. Но как? Судя по форме, это наш «Союз». По телеку всегда показывали, как вытаскивают экипаж через верхний люк. Хотя, стоп. Они и сами должны как-то открывать капсулу изнутри? Или нет? Тут моя эрудированность дала сбой. Значит нужно залезть наверх и открыть! Вдруг у них заканчивается кислород?! Но у меня даже нет никаких инструментов. Там, наверняка, сложные замки, запоры. Хотя… хотя можно попробовать сбить их короткими очередями! Да, отличная идея!

– Щас, парни, погодите, я вас вытащу … – пробормотал я и принялся карабкаться по обшивке к навершию капсулы.

Пока рахитичные веганы где-то тащатся, могучий Санек выполнит всю работу. И, по-любому, узнает много чего интересного в отсутствии чужих ушей, хе-хе…

Продолжение следует...

Во многих книженциях, фильмах, сериалах, которые я смотрел в своей бурной, как ядерная реакция, жизни, один из героев жертвовал собой ради остальных. Типичный прием, он всегда трогает раскаленной арматуриной сердце читателя или зрителя. Но сейчас, наблюдая за спускающимся с дерева Антохой, я не ощутил подобных чувств. Этот дебил нихрена не жертвует собой! Он сейчас тупо сдохнет, а мы так и будем сидеть на ветках, пока не свалимся, превратившись в забавные ледяные скульптуры. А уж Михайло Потапычу хватит этих ништяков до следующего глобального потепления.

Косолапый монстр между тем принялся орудовать на поляне. Даже моей закаленной апокалипсисами психике стало погано, а к горлу подкатил наш скудный завтрак. Шатун просто дерет на части мертвых веганов, словно получая от этого удовольствие. Несмотря на то, что сижу я высоко на дереве, волосья на моей жопе не перестают шевелиться.

– Братья! – крикнул командир засевшим на елках подчиненным. – Попробуйте тоже достать оружие, когда медведь отвлечется!

– Так точно! – ответил, кажется, Клементий.

Веганы принялись спускаться.

Я понял паранойю Иннокентия. Этот зеленый гад не хочет, чтобы ствол оказался у недавнего пленника. По крайней мере, только у него одного. Что ж, разумно, блин.

Внезапно хищник повернул окровавленную морду к спускающимся сектантам и адски зарычал. Несомненно, в этот момент воины Брахмы испачкали подштанники экологически-чистым зеленым калом. Они застыли кто в пяти метрах от земли, кто в семи… Шатун метнулся к ближайшей ели, сектанты тут же принялись карабкаться обратно, как можно выше от разъяренного чудовища.

Зато Антоха почти слез. Северные боги! Помогите этому тупому качку! Он, однако, не успел спрыгнуть с нижних ветвей. Медведь засек его и тут же ринулся в атаку. Качек, словно рукастый орангутан, поскакал наверх.

– Да ты заебал, нахуй, пидор мохнатый! – срывающимся голосом закричал бык.

– РРРРрррррр! – вырвалось из страшной пасти.

Я вцепился в ствол, когда дерево тряхнуло от мощного удара.

Даже затрещало, блин. Черт! А вот это хреново. Я судорожно прикинул, сумею ли перепрыгнуть на ближайшую ель, если медведь повалит нашу. Но все уже прекратилось. Хозяин леса помчался к другому дереву, с которого тоже почти спустились веганы. Те, само собой, сменили вектор движения.

Иннокентий что-то разочарованно буркнул надо мной. Я посмотрел вниз. Качок почти долез до меня.

– Тоха, разворачивайся, – сказал я. – Медведь отвлекся на зеленых.

– Да я заебался уже туда-сюда ползать, нахуй! – ответил бык и грязно выругался.

Но все же снова начал спуск, то и дело оглядываясь на шатуна.

А тот, между тем, принялся шатать «веганское» дерево. «Так вот почему их называют шатунами!» – внезапно понял я. В этот момент оба сектанта заверещали, как пьяные шлюхи. Чуть не заорал и я, увидев, что за пиздец происходит. Медведь полез на елку!

– Ты же говорил, что бурый медведь-трехлетка не может лазать по деревьям?! – воскликнул я, обращаясь к Иннокентию.

– Великий Подсолнух, я не верю глазам! – пробормотал командир веганов.

– Давай, Антоха! Ты должен успеть! – сказал я.

– Да я чето передумал, нахуй! – ответил снизу качок, стуча зубами.

– А!!! Помогите, ребята! Спасите! – захлебываясь, взвыли те два вегана.

Они прекрасно осознали, что жить им осталось считанные секунды. Гребаный медведь карабкается по стволу раза в три быстрее. Оба сектанта достигли верхних веток. Выше только холодный ледяной воздух. Нелепо балансируя, они не переставая, кричат. Когда мишутка добрался до них, один не выдержал – сиганул с протяжным воплем. Который оборвался, едва веган коснулся поверхности. Тело застыло в неестественной позе.

Зато второго медведь не упустил. Тот не переставал цепляться и неистово орать, пока огромные когти сдирали мясо с икр, ляжек, спины и отправляли в зубастую пасть. Расправившись с добычей, шатун принялся спускаться.

– Тоха! Ты достанешь ствол? – выкрикнул я.

– Да писссдец! Ну его нахуй! – провизжал качок.

Медведь-людоед, оказавшись внизу, покрутил башкой и, заметив на соседнем дереве недоеденных веганов, полез на него. Черт! А ведь мы следующие.

– Похуй, это сделаю я. – сказал я.

– Сила Подсолнуха да пребудет с тобой, – сказал Иннокентий и перекрестил меня.

– Дай семок, зеленый ублюдок!

Командир вздрогнул, едва не сорвавшись с ветки:

– У меня нет таких полномочий!

– Да и хрен с ними!

Я сдернул с его пояса мешочек, к которому непроизвольно тянулась его рука во время поединка.

– Ах ты!.. – выдохнул веган.

А я уже проворно помчался вниз. Закинув локоть на толстый сук, оказался возле качка. Рванул зубами завязки мешочка и сыпанул на ладонь горсть отборных, упитанных, словно отполированных, семок Брахмы.

– Это тебе, – сказал я. – Жри!

– Зачем? – воскликнул амбал. – Я не жрать хочу щас, а срать!

– Так надо! Поможешь мне. – Резким выпадом я вогнал всю пригоршню в пасть паникера. – Жуй, блять!

Поднес ко рту и затряс мешочек, пока семки не заполнили всю полость. Мои суровые челюсти принялись перемалывать порцию жесткого допинга. Не дожидаясь прихода и пока хоть что-то отдуплит бычара, я попрыгал вниз, ловко перескакивая с ветки на ветку.

– Выручайте, братцы!!! АААААА!!! – возопили следующие веганы.

– УУУААААРРРГГГРРРРХХХ!!! – радостный рев карабкающегося шатуна.

Хлоп! Я приземлился в снег. Вот он, потертый АК-74, в пяти шагах! Рывок. Перекат. Мои стальные пальцы ухватили цевье. Перемотанный зеленым жгутом приклад уперся в плечо. Щелкнул затвор. Рычажок в положении: автоматический огонь. Косматая туша в прицеле. Яростная вспышка. И еще. Еще!

Медведь взревел, заглушая вопли веганов, но не перестал их драть. Вот один полетел вниз с распоротым брюхом, второй. Повезло лишь третьему. Шатун вдруг обмяк и начал сыпаться, ломая ветки.

– Ура! – взорвались криками уцелевшие сектанты. – Великий Подсолнух услышал наши молитвы!

Веганы начали спускаться. Но я все так же стою на колене, не убирая оружие. Сколько патронов осталось в магазине? Передвинул рычажок на одиночный огонь. Так… четыре вегана, плюс командир. Ну что ж, теперь поговорим на равных. Тем более, по ходу, началось действие семок. Меня начало потряхивать от притока силы. Захотелось двигаться, а лучше отпиздить кого-нибудь.

И в этот момент медведь с ревом подпрыгнул, разбрасывая снег и капли крови. Шатун ринулся на меня. Блять! Пуля за пулей, не причинив видимого вреда, потонули в бурой шерсти. Я попятился. Все – пусто. Косматый ублюдок встал на задние лапы, а верхние раскинул в стороны. Бросил в него автомат. Хищник сомкнул челюсти, трещетка с хрустом согнулась пополам.

– Санек! Назад! – крик Тохи.

Я сделал обратную сальтуху. Наконец-то этот мудак догадался помочь.

Он подхватил валяющееся копье и с грозным видом встал на пути Топтыгина. Я укрылся за спиной качка и выхватил нож. Страх куда-то ушел. Тоха пригнулся, выставил копье, как первобытный охотник. Подобравшись, бык задвигался, словно кот перед прыжком. Наконечник копья выбирает слабое место в несущейся массе.

– ЫРРРРРРХХАА!!!

Копье пронзило тушу в области груди. Медведь навалился, накрывая собой качка. Я прыгнул на спину. Одной рукой ухватившись за шерсть, принялся вонзать десантный нож. Моя цель – сердце зверя. С каждым ударом жизнь покидает мохнатого монстра. Уже не слышен рев, все реже надуваются бока. Затем мелкая дрожь. И все. Шатун замер.

Я выдохнул и стал вытирать лезвие о чистые участки шкуры. Внезапно туша дернулась подо мной. Блять! Что? Да как его убить-то?!

– Санек, блять! – услышал я из-под медвежьего трупа. – Помоги вылезти!

Фуф, блин. Оказывается, это качок дергал тушу. Я убрал нож и спрыгнул с медведя. Даже вдвоем и даже под семками с огромным трудом удалось сдвинуть зверюгу, но этого оказалось достаточно, чтобы бык выбрался. Вроде целый. Дуракам везет.

Мы встали рядом и сжали кулаки, когда горстка веганов во главе с Иннокентием приблизилась к нам. Без оружия.

Иннокентий склонил бритую голову и произнес:

– Прошу простить меня Санек и… эээ…

– Тоха, – подсказал качок.

– Санек и Тоха, вы великие воины! Я прошу прощения за наши разногласия и благодарю за помощь, – дипломатично продолжил командир. – Я согласен принять вас в мой отряд, взамен павших братьев.

– Договорились. – Я кивнул. – А наши вещи?

– Можете забрать их. А также берите оружие и снаряжение. Мертвым все это ни к чему.

– Командир, надо похоронить их, – встрял кто-то из веганов. – Провести обряд…

– Нет времени. У нас задание. Слушайте приказ. Найти и привести оленей. Собрать оружие и припасы. Построение через десять минут. Выполнять!

Веганы разбрелись по поляне.

– Ништяк, Тоха! – сказал я и ткнул кулаком в здоровый бицепс. – Снимай с трупаков теплые вещи. Смотри там, что на тебя подойдет.

– Да я блевану щас нахуй!

– Ну тогда не жалуйся, что тебе холодно, – усмехнувшись, произнес я и принялся сдирать с коченеющего трупа куртку и маскхалат. Шапку снял с другого, так как у этого нет головы. – Привыкай, Тоха, это Апокалипсис.

Качок пробурчал что-то и тоже начал примерять шмотки павших веганов. Но не штаны, ни куртки не подошли массивному бычаре. Тогда он замотался в несколько плащей и разрезал пару самых больших унт, откуда заторчали носки ботинок марки Гуччи.

– Нормально, – оценил я. – Для апокалипсиса сойдет.

Рюкзак я нашел быстро. В него сложил найденный боекомплект. Нашел себе другой АК и повесил на шею. Где же мой револьвер? Как успел заметить, Тоха уже нашел заветный чемоданчик и сложил в заплечную меховую сумку, которую он также оттопырил у кого-то из мертвяков. Нафига? Теперь содержимое чемодана годится лишь на растопку костра и в качестве предмета гигиены.

Я подошел к очередному телу и перевернул. Ага, Клементий. У тебя, наверно, мой пестик. Стараясь не глядеть на вываленные из раны кишки, начал обыскивать вегана. Вдруг тот раскрыл глаза. Посмотрел на меня не то злобно, не то с удивлением. Я повернул голову к подошедшему Иннокентию. Тот молча кивнул. Моя ладонь легла на рукоять ножа. Короткий взмах. Шары Клементия расширились. Удар в сердце оборвал мучения сектанта. Револьвер нашелся за поясом. Я принялся оттирать его от смерзшейся крови.

***

Затем построились. Проверили снаряжение. Отыскался убежавший олень. На него навесили большую часть поклажи. Разобрали лыжи. Я взял походные, с железным кантом и креплениями на пружинках. Качок выбрал охотничьи. Вооружился он СКСом и копьем, которое удалось выдернуть из мертвого медведя.

Иннокентий повел отряд, то и дело сверяясь с картой и компасом. Он не посчитал нужным сообщить о цели их секретного задания, а я не стал спрашивать. Сейчас это не важно. Мы выжили и даже прибарахлились немного. Еще бы сигарет раздобыть. Ни один из сектантов, не курил, как назло. Ну ничего, надеюсь, там, куда ведет командир, окажется курево. Наверняка ведь идем в набег. В Кандалакшу или один из поселков Сергеича.

Но я ошибся. Цель веганов оказалась совершенно иная. Когда мы забрались на поросшую кривым стлаником возвышенность, раздался негромкий хлопок. Или показалось? Но нет. Командир остановил движение и стал вглядываться в небо. Что он ищет? Я тоже задрал голову, но кроме серой пелены ничего не увидал.

Качок, воспользовавшись передышкой, снял лыжи и принялся что-то жрать.

– Что там у тебя? – спросил я. Голод, несмотря на действие семок, уже битый час терзал и мое нутро.

– Мясо, – жуя ответил Тоха.

– Откуда?

– От медведя откромсал. Будешь?

– Сырое.

– Ага.

– Ну давай.

Я присел рядом с качком на корточки. Но так и не успел полакомиться лесным деликатесом. Только достал нож, как кто-то из веганов заголосил:

– Есть! Я вижу, командир!

Любопытство взяло верх над голодом. Я встал и повернулся в ту сторону, куда указал своей зеленой варежкой веган. Иннокентий уже достал потертый армейский бинокль и поднес к глазам. Удивленный выдох вырвался из моей груди. Из пелены облаков километрах в пяти спускается парашют. Круглый. С оранжево-белыми полосами. И ветер сносит его все дальше в дебри тайги.

Продолжение следует...