NikolasVodka

Однажды у меня завелась женщина. Женщины - они ведь как мандавошки, или там тараканы - всегда заводятся неожиданно. Вроде, вчера ещё было нормально, а сегодня уже всё зудит, намекая на очевидное самым недвусмысленным образом. Женщина позвонила мне вечером, когда я лежал на полу между коробкой из под пиццы и горой грязных носков, с бутылкой пива в руке, и курил выловленный из пепельницы окурок - идти в магазин за сигаретами было лень. "Я приеду послезавтра" - сказала женщина - "Ты же меня ждёшь?". "Конечно да" - ответил я, потушив окурок о что-то, что раньше было роллом "Филадельфия" с атлантическим лососем, а теперь представляло из себя липкую бесформенную массу. Атлантический лосось сказал "Пшшшшш" и завонял - ему было не по душе, что об него тушат окурки. "Конечно да" - повторил я - "С оркестром, фанфарами и красной ковровой дорожкой, как в зарубежном кино". "Вот и славно" - сказала женщина, и повесила трубку. "Славно" - повторил я, повернулся на бок и немедленно уснул.

Проснулся я от того, что дитя прогресса, чудо полёта современной инженерной мысли - робот-пылесос по имени Кефирчик пытался пропылесосить мне лицо, очевидно, приняв меня за комок пыли. Поняв тщетность этих попыток, он принялся биться об него, мигая всеми лампочками подряд, и издавая при каждом ударе звук, очень похожий на "твою мать". Я встал, отхлебнул вчерашнего пива и огляделся. При свете дня, моё жилище производило впечатление гибрида наркопритона и городской свалки: безысходность начиналась у входной двери, приняв форму цепочки переполненных мусорных пакетов - со стороны казалось, будто они обрели разум, и пытаются самостоятельно покинуть мой дом, продолжалась на кухне, в виде огромной пирамиды из грязной посуды, в недрах которой наверняка была гробница с проклятьем, и заканчивалась пустыми бутылками на полу комнаты, из которых при желании можно было бы собрать макет Вавилонской башни в масштабе один к семидесяти двум.

- Блять - Сказал я без выражения, скорее просто потому, что надо было что-то сказать, а потом добавил: - Пиздец. Женщины - существа со сложной душевной организацией, им положено мыслить о тонких материях, а как можно мыслить о тонких материях, если ноги прилипают к полу, потому что я пролил на него сироп месяц назад, а в холодильнике давно распустился цветами плесени хлеб? Не знаете? Я вот тоже не представляю, поэтому, перед тем, как пригласить к себе в гости женщину, я обычно запихивал весь мусор под кровать, или выносил на балкон, а женщине врал, что недавно переехал. Я открыл дверь, и выглянул на балкон. На меня хором посмотрели пять мешков мусора, забытые там с прошлого раза. Нет, сейчас надо сделать всё по нормальному. Не самая лучшая идея - начинать отношения со лжи.

"Отчаянные времена требуют отчаянных мер", - подумал я, выпил пива и лёг спать. Мне снилось, что женщина кричала на меня, смешно топая ножками по паркету, от чего в углах комнаты поднимались маленькие столбики пыли. Она кричала, что я загубил лучшие годы её жизни, что надо было слушать маму, и что вообще, лучше бы она тогда вышла за топ менеджера Газпрома, который за ней так ухаживал - уж он то наверняка не позволяет себе складывать грязные носки под кровать. Потом она превратилась в гаргулью и бегала за мной, виртуозно лавируя между мешками с мусором и коробками из-под пиццы, пытаясь откусить мне голову.

- Какой сюрреализм - сказал я про себя, проснувшись, поёжился, и позвонил в службу выездного клининга - я не хотел, чтобы мне откусили голову.

Уборщица приехала через пол часа.

- Здравствуйте - Сказала уборщица, заходя в квартиру.

- Здравствуйте - Ответил я, и, почему-то покраснел.

- Ничего себе! - Уборщица окинула взглядом прихожую. Взгляд остановился пылесосе, сиротливо притаившемся за мешками с мусором - Вы, видимо, давно не убирались?

- Давно - Я покраснел ещё больше.

- Я начну прямо отсюда, посидите пока в комнате - Уборщица натянула резиновые перчатки и респиратор, и стала похожа на школьного учителя химии, волею судеб начавшего производить наркотики.

Я сел на диван, открыл бутылку пива, и стал пить, слушая, как сначала в коридоре, а потом и на кухне наводила чистоту специально обученная женщина, через каждые пять минут причитая о том, что ей, женщине с двумя высшими филологическими образованиями, приходится оттирать от плиты засохшие пельмени. Всё-таки", есть у них у всех что-то общее", подумал я улыбнулся и заснул.

Уборщица разбудила меня через шесть часов.

- Готово - Сказала она, глядя на меня глазами полными тоски.

- Спасибо - Сказал я.

- С вас семь тысяч рублей.

- Проститутки дешевле - заметил я про себя, а в слух сказал: - Вот, пожалуйста.

- До свидания - Уборщица ушла, оставив за собой шлейф аромата хлорки и моющих средств.

Я оглядел результаты её трудов. Теперь квартира представляла из себя образец стерильности. На кухне было настолько чисто, что при желании можно было бы проводить операцию на открытом сердце прямо в раковине для посуды, а уборная больше не была похожа на общественный туалет Московского вокзала, напротив, в ней стало уютно настолько, что хотелось свернуться калачиком на коврике, и уснуть, обнимая блестящий унитаз, как плюшевого мишку. "Ну вот и славно, теперь перед любой женщиной не стыдно" - подумал я, и лёг спать.

Женщина приехала на следующий день, как и обещала.

- Привет - Сказала женщина, войдя в прихожую.

- Привет - Сказал я

- Ну у тебя и бардак тут - Сказала женщина.

- Я недавно переехал - Соврал я.

В последнее время меня всё чаще обуревает тоска по ушедшим временам. Не то, чтобы я был ретроградом, и на каждом шагу кричал: "Раньше было лучше", просто некоторые вещи, которые раньше не вызывали ничего кроме раздражения и желания разбить голову первому встречному разводным ключом, теперь всплывают в памяти лишь с лёгкой ухмылкой, а некоторые в современном мире даже представить невозможно.

Например, когда мне было девятнадцать лет, у меня была машина. Даже не так. Когда мне было девятнадцать лет, у меня была Машина, с большой буквы "М". Создатели назвали её "Волга", в честь реки, такой же большой и неповоротливой, как их творение. У этой машины вообще было много общего с рекой, например, она могла без проблем высосать целое озеро бензина, а зимой, обычно в конце декабря, она замерзала, превращаясь в бесполезную глыбу льда. Но, несмотря на все очевидные недостатки детища загибающегося советского автопрома, я любил её так сильно, как только мужчина может любить свой автомобиль.

Тогда я работал по графику "два-через-два", и график работы Волги очень удачно совпадал с моим - два дня она честно возила меня на работу, скрипя, пыхтя и чихая всем, что только может скрипеть, пыхтеть и чихать, и всем своим видом показывая, что ей давно пора отправиться в музей советской автомобильной промышленности, а потом, с первыми секундами моих коротких выходных, она начинала требовать к себе внимания. Как правило, это выражалось в том, что к привычной звуковой гамме, сопровождающей движение, которую я знал наизусть, и которая была мне милее томного шёпота студентки-первокурсницы из медицинского ПТУ, примешивалось какое-нибудь совершенно постороннее чавканье, или лязганье, и, если вовремя не обратить на это лязганье внимание, то потом оно обязательно превращались во что-то страшное, и, на первый взгляд, совершенно не связанное с самим звуком - например, однажды у Волги три дня скрипело колесо, а потом оторвался руль.

Так вот, именно по этому, при первых признаках "простуды", я одевал специальный синий, в масляных пятнах комбинезон, брал в одну руку огромный ящик с инструментами, в другую - книгу "Устройство и эксплуатация автомобилей ГАЗ", на 596 страниц с чёрно-белыми рисунками, и ехал во двор к своему приятелю "чинить машину". "Чинить машину" - было целым ритуалом. Как только я приезжал, мой друг выходил ко мне с бутылкой пива, мы открывали капот, и долго- долго смотрели внутрь, отхлёбывая по очереди из бутылки, в предвкушении многочасового эротического путешествия с элементами БДСМ, и разговаривая о совершенно посторонних вещах. Постепенно, вокруг нас собиралась команда болельщиков, человек десять - пятнадцать, каждый из которых внимательно следил за каждым нашим действием, считая своим долгом поделиться с нами фирменным способом запрессовки ступичного подшипника с помощью молотка, зубила и доски с загнутым гвоздём, но при этом сделать это исключительно на словах. Особой популярностью пользовались фразы: "Да я сто раз так делал", "Я же говорил, она так не встанет", и, конечно, коронное "Бог в помощь".

По мере того, как ближе к вечеру с заводов начинали возвращаться местные работяги, вокруг Волги собирался стихийный митинг. Кто-нибудь обязательно приносил старенькое радио, по которому транслировали футбол, все пили пиво, и радовались, когда наши забивали, ну или хотя бы проходили к воротам. Обычно к этому времени ремонт заканчивался, но специально оставлялась какая-нибудь одна неприкрученная деталь - это был своеобразный ритуал: как только деталь становилась на своё место, исчезала та тонкая связь, объединяющая вместе этих людей, и они возвращались домой к своим толстым некрасивым жёнам, и придурковатым детям. Здесь, стоя у открытого капота они были в своей стихии, они были авторитетами, к чему мнению прислушиваются, они были нужными. Некоторые в этот момент расцветали на глазах, как будто скинув с плеч десяток-другой прожитых лет. И, естественно, каждый хотел подольше растянуть эти счастливые минуты.

Но, рано или поздно, последняя деталь становилась на своё место, пиво допивалось, зеваки расходились по домам к своим жёнам, детям и тёплому ужину, уходил и мой друг, а я долго ещё сидел в машине, курил сигареты одну за одной, и думал о том, что через несколько дней снова приеду в этот двор, и буду восемь часов разбирать свою Машину, чтобы поменять в ней резиночку за десять рублей.

Вот так оно раньше было, а сейчас такое даже представить сложно, сейчас есть СТО, диагностические разъёмы, и "съёмник универсальный VW-1009456732" за две тысячи рублей, и никому не придёт в голову запрессовывать подшипник с помощью молотка, зубила и доски с загнутым гвоздём. Тьфу, да и только.