MirTankovru

Друзья! Май — это месяц памяти о великом подвиге ради будущего. В честь «Дня Победы» мы предлагаем вам прикоснуться к истории и протянуть руку помощи ветеранам Великой Отечественной войны.

С 3 мая доступны специальные игровые наборы, приуроченные к акции «Красная гвоздика памяти», в которых вы сможете найти уникальную нашивку, стиль «Вечный огонь» и новый советский тяжёлый танк VIII уровня «Бесстрашный».

Все собранные средства от приобретения наборов будут перечислены в фонд «Память поколений» для помощи ветеранам Великой Отечественной войны.

Присоединяйтесь к нам и принимайте участие в благотворительной акции «Красная гвоздика памяти».

#гвоздикапамяти

ИС-2 – один из самых ярких символов Победы в Великой Отечественной войне. На фотоснимках в Берлине 1945-го эти машины словно олицетворяют решимость советского народа выстоять и разгромить врага в его же логове.

Про ИС-2 написано немало статей и книг, однако и в литературе, и в многочисленных текстах в сети продолжают бытовать самые разные версии о них. А потому, рассказывая об истории танка ИС-2, уделим внимание и мифологии, сложившейся вокруг него.

Наш ответ «Тигру»

Предпосылкой для появления нового советского танка послужила потребность в адекватном ответе на появление на фронте немецких тяжелых танков «Тигр».  В конце февраля 1943 года в Ставке Верховного Главного командования состоялось совещание, где кроме членов ГКО присутствовали почти все главные конструкторы танков и артиллерийского вооружения. Начальник артиллерии Красной Армии Н. Н. Воронов, подводя итог докладу о «Тигре» заявил:

«У нас нет пушек, способных бороться с этими танками!».

В начале апреля 1943 года Отдел главного конструктора Народного комиссариата танковой промышленности (НКТП) выдал Челябинскому Кировскому заводу (ЧКЗ) задание спроектировать два новых тяжелых танка. 15 апреля вышло Постановление ГКО № 3187, которое обязывало Наркомат вооружения создать мощное танковое орудие с целью противодействия немецким тяжелым танкам и САУ.

31 июля 1943 года в Москву для показа новой техники прибыли танки КВ-85, ИС-85 и самоходно-артиллерийская установка СУ-152. С этим связан один из мифов. В популярной литературе об ИС-2 нередко пишут примерно следующее:

«На пояснения Малышева о боевых возможностях машин Сталин, указывая пальцем на пушку 122-мм калибра, заметил, что орудие вполне внушительное и подходит для тяжелого танка. Разговор этот происходил у правофлангового танка ИС-2. Затем Верховный Главнокомандующий подошел к самоходной артиллерийской установке ИСУ-152…».

В реальности танка ИС со 122-мм пушкой на показе не было, поскольку его еще не существовало, как и ИСУ-152. На заседании Государственного Комитета Обороны, состоявшемся 4 сентября 1943 года, было принято Постановление № 4043 о принятии на вооружение Красной Армии танка ИС с 85-мм пушкой, получившим официальное обозначение ИС-85. За три месяца серийного производства было изготовлено 107 танков ИС-85.

Не успев к Курской битве, эти танки впервые были применены в феврале 1944 года на завершающем этапе проведения Корсунь-Шевченковской наступательной операции. С этого момента и начинается история непосредственно того самого ИС-2, ставшего легендарным.

Вооружение ИС-2

Идею установить в башню танка ИС-85 122-мм пушку с баллистикой корпусного орудия А-19 приписывают лично Ж. Я. Котину. Якобы «еще в начале августа 1943 г., он, изучая итоги Курской битвы, обратил внимание на то, что единственной артсистемой, успешно расправлявшейся с немецкими «Тиграми» на всех дистанциях, была 122-мм корпусная пушка А-19. Зенитные же 85-мм орудия, баллистика которых была взята за основу при создании Д-5Т, стоявшей на КВ-85 и ИС-85, оказались малоэффективными при ведении огня против лобовой брони «Тигров» с дистанции далее 600 м, а на малых дистанциях очень незначительно отличались в бронепробиваемости от 76-мм пушек ведущих огонь снарядами БР-350Б (и тем более БР-350П)».

На самом деле в мае-июне 1943 года КБ завода № 9 в инициативном порядке начало разработку 122-мм танковой пушки с баллистикой А-19. Итоги Курской битвы повлияли на это разве что в качестве дополнительного импульса. Эскизный проект был подготовлен конструкторами совместно с КБ завода № 100 к середине июля того же года. Работы велись в инициативном порядке.

Успех проекта предопределила удачная конструкция пушки Д-5, на люльку которой был наложен новый 122-мм ствол. Опять же вопреки расхожим версиям, это не был ствол А-19 в буквальном смысле: конструкция ствола оказалась значительно переработана, сам ствол – несколько укорочен и облегчен.

Монтаж Д-25 в прототип ИС-2 – Объект 240 – был закончен к 30 сентября 1943 года. При этом новую машину строить не стали, использовали Объект 237 №2, он же ИС-85, который вернулся с показа Сталину. Сразу начались заводские и государственные испытания, причём в отчёте по ним танк упоминается как «ИС-3».

Несмотря на ряд выявленных замечаний и недостатков, результаты испытаний признали успешными. 31 октября 1943 года Сталин подписал постановление ГКО № 4479сс «О тяжёлом танке ИС-2 со 122-мм пушкой». При этом в документах новый ИС ещё долго именовался как «ИС-122». Весной 1944 года официальным приказом танки ИС-85 переименовали в ИС-1, а ИС-122 в ИС-2. Тем не менее, во фронтовых документах их могли именовать ещё как «КВ-85» в отношении ИС-85/ИС-1, а также как КВ-122 или даже КВ-2 в отношении ИС-122/ИС-2.

Одной из отличительных особенностей новой пушки Д-25Т был дульный тормоз, установленный для уменьшения длины отката и нагрузки на погон. Изначально орудие было оснащено Т-образным дульным тормозом: считалось, что такая форма значительно уменьшит демаскирующий эффект при выстрелах за счёт направления тормозящих струй газов параллельно земле.

Мифы вокруг пушки ИС-2

В целом вокруг «дульника» пушки ИС-2 сложилась собственная, пусть и небольшая, мифология. Согласно одной из версий, военные были резко против использования дульного тормоза в конструкции танковой пушки в силу ряда недостатков, присущих всем дульным тормозам. И только желание Сталина, рассчитывавшего получить «самую мощную в мире» танковую пушку, вынудило их согласиться. Конечно, это не так: в Главном бронетанковом управлении (ГБТУ) Красной Армии прекрасно понимали, что такую мощную артсистему в башню танка без дульного тормоза никак не поставить.

Вторая легенда: на испытаниях танка при выстреле произошел разрыв дульного тормоза и его осколком чуть не убило присутствовавшего на них К. Е. Ворошилова. Такой случай действительно произошел, однако осколок чуть не задел П. К. Ворошилова – приемного сына Клемента Ефремовича. Петр Климентьевич представлял на ЧКЗ Наркомат обороны и по долгу службы присутствовал на этих испытаниях.

Как следствие этого события, сложился и ещё один миф. Т-образный дульный тормоз был заменён дульным тормозом «немецкого типа», и это правда – прообразом его конструкции послужил дульный тормоз с орудия «Фердинанда». Далее же это немецкое техническое решение было якобы заменено «дульным тормозом конструкции Центрального артиллерийского КБ (ЦАКБ), имевшим более простую технологию изготовления и высокую эффективность».

Действительно в процессе совершенствования ИС-2 дульный тормоз типа «Фердинанд» был заменён, но ЦАКБ было здесь не при чем. На заводе № 9 всего было разработано 8 вариантов дульных тормозов для Д-25. В массовой серии на пушках Д-25 устанавливался дульный тормоз по варианту № 7. Причины замены дульного тормоза типа «Фердинанд» на новый обычно не указываются, но они были. Дело в том, что на испытаниях «дульник» типа «Фердинанд» дал трещину, правда, полного разрушения тогда не произошло. Поэтому конструкция вначале была усилена, а потом и вовсе заменена на более простую и эффективную.

Бронирование ИС-2

Несмотря на то, что корпуса танков ИС-1 и ИС-2 были внешне очень похожи, корпус ИС-2 выполнялся из более прочной стали. По требованию ГБТУ бронезащиту танка усилили. Изменению подверглась носовая часть: вместо фасонной отливки ступенчатой формы танк получил спрямлённый «нос». Конструкция машины зависела от завода-производителя: корпуса выпуска УЗТМ имели сварную носовую часть из катаной брони толщиной 90 мм, а корпуса завода № 200 — литой нос из брони высокой твёрдости толщиной 100 мм. При этом толщина нижнего лобового листа корпуса с литой носовой частью достигала 130 мм.

Для сохранения массы танков с усиленным бронированием в прежних пределах конструкторы уменьшили толщину второстепенных деталей. Для обеспечения самозащиты с ноября 1944 года ИС-2 стали оснащать зенитными 12,7-мм пулемётами ДШК, смонтированными на турели на командирской башенке.

Участие в боевых действиях для танков ИС-2 началось в апреле 1944 года, когда состоялся их первый бой с «Тиграми» под Тернополем. Новые советские машины 11-го отдельного гвардейского тяжёлого танкового полка (ОГвТТП) продемонстрировали высокую эффективность и живучесть. В августе 1944 года 71-й ОГвТТП участвовал в разгроме батальона «Королевских тигров» на Сандомирском плацдарме. В ходе этого боя экипажи танков ИС-2 подбили шесть новейших танков противника Tiger Ausf. B.

Обычно ИС-2 хватало одного комплекта из 28 снарядов на боевой день, но иногда за день боев танк ИС-2 расходовал до трёх боекомплектов! При такой интенсивности боев огромную роль сыграла высокая живучесть и ремонтопригодность ИСов. Подчас соединение, потерявшее все свои танки, через несколько дней вновь было боеспособно.

ИС-2 в Берлине

Особенно значимой стала роль тяжёлых танков и САУ в ходе Берлинской операции 1945 года. На фото времен боёв за Берлин нередко можно видеть танки ИС-2, принадлежащие 7-й отдельной гвардейской тяжелой танковой бригаде. Их отличает характерная эмблема: белый медведь на фоне красной звезды.

Кому-то изображение медведя может показаться анатомически неточным, но причина тому проста. Как писал знаменитый фотокорреспондент Евгений Халдей, запечатлевший ИС-2 в Берлине на серии снимков, колонна тяжёлых танков была построена на средства, собранные жителями Заполярья. Однако художник, которому было поручено изобразить белого медведя на башнях, прежде никогда не видел этого зверя. Изображений полярного медведя в тот момент в прифронтовой полосе взять было тоже неоткуда. Диковинный зверь оказался изображен на танках так, как он выглядел в представлении художника – буквально «художник так видит!». Впрочем, ни танки, ни символ крупнейшего сухопутного хищника планеты на их броне не выглядят из-за этого менее грозно.

В позднесоветской литературе можно встретить упоминание и о том, что новый тяжёлый танк должен был получить название «Родина».  Эта версия берёт свое начало из стихов танкиста Сергея Орлова, написавшего поэму о своем друге юности, Герое Советского Союза гвардии лейтенанте Иване Малозёмове:

…И легенда даже шла такая,

Жаркая, простая, как завет,

Будто где-то танки выпускают

Посильнее даже, чем «КВ».

«Родина» – названье танкам этим,

Неподвластным минам и огню,

Никакая силища на свете

Не пробьёт их гордую броню.

«Родина»... (Легенду вспомним снова,

Ведь в дыму и пламени атак

Люди не случайно этим словом

Называли легендарный танк.)

Во время Сталинградской битвы лейтенант Орлов находился в Челябинске, готовил экипажи для танков КВ. С марта 1943-го, уже сам командуя танком КВ-1С, воевал в 33-м отдельном гвардейском танковом полку прорыва на Волховском фронте.  Возможно, работая в месте с курсантами в цехах ЧКЗ, он мог что-то видеть или слышать о новых танках ИС.

Впоследствии бывший нарком танковой промышленности и директор ЧКЗ И. М. Зальцман вспоминал, что «новый танк действительно хотели назвать именно «Родина», однако индекс ИС, означавший «Иосиф Сталин», был предложен несколько ранее и никто, естественно, не посмел его отменить». Так ли это? Документов на этот счёт никаких не сохранилось, а поэтичная легенда осталась.

Создание самоходной артиллерийской установки СУ-85 фактически стало ответом советской танковой промышленности на появление новых немецких тяжёлых танков «Тигр».

Проведённые в конце апреля 1943 года испытания обстрелом броневой защиты танка «Тигр» показали, что наиболее эффективным средством борьбы с ним является 85-мм зенитная пушка образца 1939 года. Она способна поражать лобовую броню «Тигра» толщиной 100 мм, расположенную под углом 90 градусов к горизонту, на дистанциях до 1 км. При этом отечественным 76,2-мм танковым пушкам Ф-34 и ЗИС-5, которыми были вооружены танки Т-34 и КВ, броня нового немецкого тяжёлого танка оказалась не по зубам. Бронебойные снаряды, выпущенные из этих пушек, не могли пробить не только лобовую, но и бортовую броню «Тигра» толщиной 80 мм даже с дистанции 200 м.

После завершения испытаний и изучения их результатов Государственным комитетом обороны СССР (ГКО) 5 мая 1943 года было принято постановление № 3289сс «Об усилении артиллерийского вооружения танков и самоходных установок», форсировавшее работы по созданию мощных противотанковых средств. Во втором пункте этого документа руководству завода № 9 и Уралмашзавода, располагавшимся в г. Свердловске (ныне г. Екатеринбург), было дано задание «разработать чертежи, изготовить и смонтировать в двух самоходных артиллерийских установках "СУ-122" 85-мм пушки с баллистикой существующей зенитной пушки и к 1 июля с.г. подать их на государственные испытания».

Созданная на основании этого постановления боевая машина представляла собой самоходную артиллерийскую установку оснащённую 85-мм противотанковой пушкой Д5-С85 с баллистикой зенитной пушки образца 1939 года, смонтированной в броневом корпусе САУ СУ-122. При этом в конструкцию корпуса СУ-122 был внесён целый ряд изменений и улучшений:

• изменена конфигурация амбразуры для установки пушки,

• использована рамочная установка пушки аналогичная установке в СУ-122М (вместо тумбовой установки у СУ-122),

• увеличен люк механика-водителя,

• над рабочим местом командира установлен броневой колпак с ПТК и т. д.

Пушка Д5-С85 была разработана на заводе № 9 под руководством главного конструктора Ф. Ф. Петрова, а самоходная части СУ-85 – на Уралмашзаводе в конструкторском бюро под руководством Л. И. Горлицкого.

Начальная скорость бронебойно-трассирующего снаряда массой 9,2 кг, выпущенного из пушки Д5-С85, составляла 792 м/с, что обеспечивало ему достаточно высокую бронепробиваемость. В боекомплект входило 48 унитарных артиллерийских выстрелов с 85-мм бронебойно-трассирующими и осколочными снарядами. Броневая защита СУ-85 была практически такой же, как и у СУ-122, толщина лобовой, бортовой и кормовой брони равнялась 45 мм. Боевая масса СУ-85 составляла 29,5 т, экипаж — 4 человека (командир, механик-водитель, наводчик и заряжающий).

Основным назначением СУ-85 являлось уничтожение танков и САУ противника со средних дистанций боя (500 – 1000 м), а также подавление орудий противотанковой обороны и огневых точек, поражение живой силы противника. Постановлением ГКО № 3892сс от 8 августа 1943 года СУ-85 была принята на вооружение Красной армии.

Об истории создания, производства и боевом применении СУ-85 написано много книг и статей, остановимся на некоторых интересных фактах из истории этой САУ.

Машина аналогичная СУ-85 – самоходная артиллерийская установка истребитель танков с 85-мм пушкой на базе танка Т-34 – вполне могла бы появиться на несколько лет раньше.

В августе 1940 года на заводе № 8 им. Калинина была предпринята попытка установить 85-мм зенитную пушку образца 1939 года с круговым обстрелом на шасси танка Т-34. Для проведения этих работ заводу было передано два первых танка Т-34 (без башен) из установочной серии. Однако конструкторам не удалось найти техническое решение по установке зенитных пушек без значительных переделок корпуса танка.

Перед началом Великой Отечественной войны, в конце мая 1941 года, заместителем наркома обороны Г. И. Куликом был подготовлен проект постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О самоходной артиллерии». В соответствии с ним в систему вооружения Красной армии предлагалось ввести четыре типа самоходных артиллерийских установок:

• САУ истребители ДОТов,

• САУ истребители танков,

• штурмовые САУ поддержки мотомеханизированной пехоты,

• зенитные самоходные установки.

В качестве истребителя танков планировалось использовать 85-мм зенитную пушку образца 1939 года, установленную на шасси опытного артиллерийского тягача А-42, спроектированного в Харькове на заводе № 183 им. Коминтерна на базе агрегатов танка Т-34. Этой же самоходной установке в системе вооружения отводилась и роль штурмовой САУ. Разработка и создание опытного образца 85-мм САУ на шасси А-42, получившей индекс А-46, были поручены заводу № 183. Но начавшаяся война не дала осуществиться этим планам. Так как все мощности завода № 183 были направлены на увеличение выпуска танков Т-34, на производстве артиллерийского тягача А-46 поставили крест.

Ещё одна попытка установить 85-мм зенитную пушку с круговым обстрелом на шасси танка Т-34 была предпринята на Уралмашзаводе. В самом начале 1942 года в КБ этого завода было разработано два варианта 85-мм САУ на базе танка Т-34 под индексами У-20 и У-20-II.

Первый вариант предусматривал установку на поворотной платформе с щитовым прикрытием пушки У-10, представлявшей собой наложение качающейся части 85-мм зенитной пушки на лафет гаубицы М-30.

Во втором варианте на поворотную платформу устанавливалась качающаяся часть 85-мм несколько изменённой зенитной пушки образца 1939 года. Однако оба этих варианта были признаны не соответствующими тактико-техническим требованиям. Работы по ним по распоряжению Артиллерийского комитета ГАУ КА были прекращены.

В конечном итоге первым принятым на вооружение Красной армии 85-мм истребителем танков стала СУ-85 с пушкой Д5-С85.

Интересный факт: изначально СУ-85 предполагалось вооружать другой 85-мм пушкой, разработка которой была поручена Центральному Артиллерийскому Конструкторскому Бюро (ЦАКБ) под руководством В.Г. Грабина. Проект установки в САУ пушки С-31 был подготовлен, но из-за больших габаритов казённой части пушки он был сразу же отвергнут Уралмашзаводом.

Затем в ЦАКБ был разработан и отправлен на Уралмашзавод проект 85-мм пушки С-18, который, как оказалось, также не полностью отвечал требованиям установки пушки в САУ. Уралмашзавод, со своей стороны, настаивал на установке в проектируемой САУ пушки Д5-С85, разработанной в КБ завода № 9. Таким образом, между ЦАКБ, заводом № 9 и Уралмашзаводом сложилась непростая ситуация.

В 6-м томе отчёта «Танкостроение на Уралмашзаводе» отмечается:

«Несмотря на явные недостатки самохода с пушкой С-18 ЦАКБ, используя силу своего авторитета, требовало, чтобы проект самохода с их пушкой С-18 был выполнен в металле. Конфликт между артиллеристами и танкистами разрешился 7 июня 1943 года в специальной смешанной комиссии, организованной в Москве из представителей НКТП, НКВ, ГАУ и БТУ. Эта комиссия рассмотрела все представленные проекты и вынесла решение изготовлять для сравнительных испытаний три опытных образца самохода с 85-мм пушками и один образец модернизированного самохода с 122-мм гаубицей».

В результате для проведения сравнительных испытаний Уралмашзаводом было изготовлено 4 опытных образца САУ, получивших следующие заводские индексы:

• СУ-85-I – с 85-мм пушкой С-18-I конструкции ЦАКБ с измененной люлькой;

• СУ-85-II – с 85-мм пушкой Д5-С85 конструкции завода № 9;

• СУ-122-III – модернизированная САУ с 122-мм гаубицей Д-6 конструкции завода № 9;

• СУ-85-IV – с 85-мм пушкой С-18 конструкции ЦАКБ.

Лучшие результаты показала СУ-85-II с пушкой Д5-С85. По сравнению с пушкой В. Г. Грабина, пушка Ф.Ф. Петрова имела целый ряд преимуществ. Общая компоновка пушки и меньшая длина отката обеспечивали наибольшее удобство для работы наводчика и заряжающего, в связи с чем практическая скорострельность пушки Д5-С85 оказалась значительно выше, чем у пушки С-18.

Кроме этого, пушка Д5-С85 имела лучшую уравновешенность, кучность боя, она была более удобна в обслуживании и весила на 850 кг меньше, чем пушка С-18. Таким образом, в этот раз в соревновании двух артиллерийских КБ победу одержало бюро Ф.Ф. Петрова. На вооружение Красной армии была принята самоходная артиллерийская установка СУ-85 с пушкой Д5-С85.

Ещё один интересный факт: СУ-85 была принята на вооружение Красной армии в один день с танком КВ-85, основным оружием которого являлась 85-мм танковая пушка Д5-Т85 – «родная сестра» пушки Д5-С85.

Эти пушки были разработаны в КБ завода № 9 по принципам максимальной унификации и единообразия не только деталей, но и механизмов в целом. Такой подход к проектированию танковых и самоходных пушек значительно упрощал процесс подготовки к их валовому выпуску. В большей степени – в части оснащения производства различными приспособлениями и специальным инструментом, одинаковым для обоих типов пушек.

Руководство страны придавало огромное значение вопросу скорейшей организации серийного производства 85-мм танковых и самоходных пушек. В соответствии с постановлением ГКО № 3289сс завод № 9 и Уралмашзавод должны были приступить к подготовке их серийного производства, даже не дожидаясь окончания испытаний опытных образцов. Кроме того, для скорейшего освоения серийного производства СУ-85 и обеспечения их максимального выпуска Уралмашзавод с августа 1943 года был освобожден от производства танков Т-34 и САУ СУ-122.

В итоге СУ-85 стала самой массовой отечественной САУ – истребителем танков времен Великой Отечественной войны.

Всего на Уралмашзаводе в период с августа 1943 года по август 1944 года было изготовлено 2334 самоходных установок СУ-85. Дополнительно в период с сентября по ноябрь 1944 года – 315 самоходных установок СУ-85М. Более известных и мощных советских САУ истребителей танков – СУ-100 – за время Великой Отечественной войны было изготовлено всего 1560 штук.

В завершении отметим ещё один любопытный эпизод, связанный с СУ-85, а вернее – с человеком, который на ней служил. Многие помнят, как у главного героя повести В. А. Курочкина «На войне как на войне» командира СУ-85 младшего лейтенанта Малешкина по началу непросто складывались отношения с его экипажем. Молодому офицеру было трудно завоевать авторитет среди своих старших, более опытных подчиненных. В схожую ситуацию в 1943 году попал и Аркадий Павлович Лепендин. После окончания училища в сентябре 1943 года в звании младшего лейтенанта он был назначен командиром СУ-85 в 1442-й самоходно-артиллерийский полк.

«Вместе с самоходной установкой – вспоминал после войны А.П. Лепендин. – я получил и экипаж. Все в нём были старше меня: механику-водителю – 35 лет, наводчику – 29, заряжающему – 27 и мне 21 августа исполнилось 18 лет…

В начале октября отправил в Горький отцу письмо. Сообщал, что вступили в бои, что экипаж у меня бывалый, очень взрослый, опытный, весь, после ранений, вернулся в строй.

"Они все меня опекают, а мне приходится командовать ими. Вот какая ситуация, но подчиняются беспрекословно, но это по мелочи, а как будет в бою, когда обстановка накалится, и нужно будет принимать решение в секунды?"

Тогда мы вели бои местного значения на правом берегу Днепра, на Букринском плацдарме. Хотелось в настоящее дело. И вот, в начале ноября, под покровом ночи, совершаем тяжелейший двухсоткилометровый марш с потушенными фарами. Опять форсируем Днепр и оказываемся на Лютежском плацдарме, что севернее Киева. С него 3 Гв. Танковая армия и перешла в наступление. Враг никак не ожидал внезапного удара. Нас ждали на Букринском плацдарме, а мы, как "снег на голову", с этого направления. 7 ноября была освобождена столица Украины, город Киев! И главный проспект Крещатик встречал своих освободителей – советских солдат. Каждый житель обнимался с нами, как с родными!

На следующие день, развивая наступление, мы "перерезали" шоссе Киев-Житомир. Вот здесь я получил настоящее боевое крещение. Утро. Сплошной туман. Атакуем село Горенка (Горянка) и выходим на его западную окраину. Заряжающий кричит: "Два танка справа!". Туман такой, что в прицел ничего не видно. Надо сблизиться. Впереди, в метрах 100, сарай. Принимаю решение и даю команду: "Механик, заводи и до сарая на полной скорости вперед!"

Экипаж дружно стал отговаривать: "Товарищ лейтенант, их двое, мы – одни, они нас сожгут!" Приказ отдан. Что делать? Они-то нас в прицелы не видят- точно также как мы их. Риск? Да! Придав голосу металла, повторил приказ! Проскочили, укрылись, ждём. Вот они, голубчики, выползают из-за угла сарая. Появляются в поле зрения прицела.

"Наводчик, теперь видишь?" – "Теперь вижу". Командую: "Бронебойным, прицел "2", в середину  – огонь!" Дистанция была всего метров 200 и промахнуться невозможно. А они ползли, прижавшись друг к другу, то есть 2-ой танк неисправен, на буксире. Головной танк вспыхнул! "По второму – огонь!". И 2 факела запылали! Как ликовала душа, когда на наших глазах фрицы выскакивали из объятых пламенем танков. О! Как же им было "жарко"! С тех пор экипаж меня зауважал и признал во мне настоящего командира!».

В составе 1442-го, а затем 400-го Гвардейского самоходно-артиллерийского полка А. П. Лепендин прошёл до конца войны. Участвовал в боях на Сандомирском плацдарме, освобождении Польши и штурме Берлина. День Победы встретил в медсанбате. За проявленное мужество и отвагу представлялся к званию Героя Советского Союза. Награжден орденом Красного Знамени, двумя орденами Красной Звезды и медалью «За Отвагу».

Обстановка под Ленинградом для противника тоже осложнялась день ото дня, мешая переброске подкреплений для группы армий «Север». Вместе с тем, враг всё еще стоял близ северной столицы, имея возможность обстреливать и бомбить как сам Ленинград, так и пути к нему.

Соотношение сил перед прорывом

Войска Ленинградского, Волховского и 2-го Прибалтийского фронтов превосходили врага и в живой силе, и в технике. Историки расходятся в оценках этого превосходства.

Считается, что в среднем силы соотносились в пользу Красной Армии следующим образом:

• по пехоте – 1,7:1

• по танкам и самоходкам – 3,8:1

Существуют и мнения о превосходстве над противником по бронетехнике войск Ленинградского фронта в шесть, а Волховского – в одиннадцать раз, хотя и эта арифметика не учитывает разницы между советскими Т-60 и немецкими «Тиграми», которым доведётся столкнуться в бою.

Войскам Ленинградского и Волховского фронтов на направлении предстоящего удара противостояли силы 16 и 18-й армий вермахта генералов Кристиана Ханзена и генерал-полковника Георга Линдемана соответственно, под общим командованием генерал-фельдмаршала Георга фон Кюхлера.

44 пехотные дивизии за вычетом войск в Северной Финляндии – приблизительно полмиллиона человек. Силы группы армий «Север» поддерживались немецким 1-м воздушным флотом, большая их часть располагалась на флангах.

Противник основательно закрепился под Ленинградом. Главная полоса обороны на глубину от 4 до 6 километров изобиловала дзотами (до дюжины на километр), траншеями полного профиля с ходами сообщения и настилами, а местами – и железобетонными дотами с бронеколпаками. Передний край немецкой обороны был опоясан минными полями и колючей проволокой.

В 8-12 километрах от первой полосы проходила вторая с рядом опорных пунктов, с эскарпами на высотах и берегах рек, надолбами на дорогах, валами на болотах, завалами в лесополосах… И это ещё не всё.

«Немцы превратили практически все города и деревни, находившиеся в прифронтовой полосе, в крепости, а многочисленные опорные пункты сделали мощными узлами обороны, – отмечает военный историк Д. Гланц. – Зима 1944 года, мягкая и сопровождавшаяся частыми оттепелями, благоприятствовала обороне. Ледяной покров на реках и озерах выдерживали грузовики и орудия полковой артиллерии, но тяжёлые пушки или танки ломали его. Болота замёрзли лишь частично и представляли собой почти непроходимые препятствия».

Тактика и стратегия операции

Замысел предстоящей наступательной операции Красной Армии был таков: разбить ударами Ленинградского и Волховского фронтов петергофско-стрельнинскую и новгородскую группировки вражеских войск на флангах 18-й армии вермахта – обезоружить Линдемана, а затем и разгромить его силами тех же двух фронтов, наступая в направлении Луги и Кингиссепа.

Тем временем, войска 2-го Прибалтийского фронта должны были сковать львиную долю сил 16-й армии и резервы в распоряжении Ханзена. В ходе дальнейшего наступления всех трёх фронтов на нарвском, псковском и идрицком направлениях группа армий «Север» должна быть разгромлена, а Ленинградская область – освобождена.

На первом этапе наступления войсками Ленинградского фронта планировалось нанести два сходящихся удара в направлении Ропши с ораниенбаумского плацдарма (силами 2-й ударной армии генерал-лейтенанта И. И. Федюнинского) и с Пулковских высот (частями и соединениями 42-й армии генерал-полковника И. И. Масленникова). Предполагалось уничтожение противника в районе Красное село – Ропша – Стрельня, а затем развитие наступление в двух направлениях: Кингисепп – Нарва и Красногвардейск (Гатчина) – Луга.

Задачей 67-й армии генерал-лейтенанта В. П. Свиридова было сковывание врага в направлении Мги и подготовка собственного удара на Мгу, Ульяновку, Красногвардейск, чтобы вместе с 8-й армией (командующий – генерал-лейтенант Ф. Н. Стариков) Волховского фронта окружить и уничтожить там немецкие войска.

И грянул гром

Подготовка операции велась в строжайшем секрете, советское командование всеми силами старалось дезинформировать противника о планах и основных направлениях действий. Передовые части выдвинулись на позиции менее, чем за сутки до начала наступления, а танки – в ходе артиллерийской подготовки, когда уже грянул гром. А он грянул не только в переносном смысле («Январский гром» – кодовое название Красносельско-Ропшинской операции), но и в прямом.

В течение лета и осени 1943 года Ставка насыщала Ленинградский и Волховский фронты артиллерией – как противотанковой, так и дивизионной, и тяжёлой.

«Значительно увеличился вес одного залпа артиллерии [Ленинградского] фронта. В декабре 1943 года он был равен 82,8 тонны против 29,8 тонн в декабре 1941 года, то есть вырос в 2,8 раза (без учёта 50-мм минометов), – отмечает исследователь Б. А. Арутюнян. – Особенно заметно увеличилась мощь реактивной артиллерии… Вес залпа полевой реактивной артиллерии с декабря 1941 года по декабрь 1943 года возрос с 20,6 до 219,4 тонн, то есть в 10,7 раза».

На Волховском фронте к началу наступления имелось 3551 орудие и миномёт, а кроме того, 21 дивизион полевой реактивной артиллерии.

Утром 14 января на противника обрушился огневой молот орудий 2-й ударной армии, береговой и корабельной артиллерии Балтийского флота – более сотни тысяч снарядов и мин в течение 65 минут. Затем, под прикрытием морской авиации, в атаку пошли советские стрелки в белых маскхалатах.

Артиллерийская поддержка серьёзно упростила для красноармейцев выполнение боевых задач: из 251 цели огнём были поражены 169, а батареи противника отмалчивались более получаса. Однако вскоре руководство войсками 3-го танкового корпуса СС было восстановлено, и началась борьба, особенно ожесточённая в районе опорного пункта Гостилицы.

Роль танков, самоходок и другой техники

Войска 48, 90 и 131-й стрелковых дивизий 2-й ударной армии в наступлении поддерживали артиллеристы и танкисты: армии было придано 169 танков и два десятка самоходок. После занятия передовой траншеи противника пехотой свой ход сделали танкисты. 22-й танковый полк, преодолев болотистые участки в полосе наступления, врезался в толщу обороны противника. К концу дня войска Красной Армии углубились в неё на направлении главного удара – почти на 4 километра, а общая протяжённость фронта наступления 2-й ударной армии составила 10 км.

Бой на северо-западе Гостилиц был особенно ожесточённым, противоборствующие войска неоднократно выбивали друг друга с этой полосы земли. Тем не менее, на исходе первого дня наступления верх в этой борьбе одержала советская армия.

«Войска 2-й ударной армии прорвали первую позицию главной полосы вражеской обороны, а на гостилицком участке была пробита брешь и во второй позиции противника», – отмечает историк И. Б. Мощанский.

15 января с Пулковских высот по позициям противника был нанесён еще один мощный артиллерийский удар, а вслед за ним начала наступление 42-я армия. Итог дня – продвижение в районе Лиговского канала на 4,5 километра в центре и до полутора километров на флангах; ещё день спустя – прорыв на 8 км. 30-й гвардейский стрелковый корпус генерал-майора Н. П. Симоняка достиг второй полосы вражеской обороны.

Под Новгородом, на Волховском фронте, 14 января части 59-й армии незаметно достигли по льду западного берега озера Ильмень и закрепились на нём. Снегопады и метели не позволяли авиации 14-й воздушной армии поддержать войска, артиллерии же не удалось подавить все вражеские опорные пункты.

Прорвать основную полосу немецкой обороны здесь удалось только на второй день. Бойцы 16-й танковой бригады, наступая в сложнейших условиях, достигли шоссейной дороги Новгород – Чудово, а после перерезания ещё одной дороги вражеские войска в Новгороде оказались под угрозой окружения.

День за днём советские войска продвигались вперёд. Продвигались трудно, ломая прочную немецкую оборону, шли через снега и завалы, форсируя реки танками по льду, а то и вброд. Опорные пункты приходилось штурмовать, как высоту 172,3 Воронья гора – самую высокую точку Ленинградской области.

В ходе ночной атаки 19 января 1944 года гвардейские стрелки 63-й дивизии вместе с танкистами и бойцами 17-й штурмовой инженерно-саперной бригады с боем заняли её. На исходе тех же суток авангарды 2-й ударной и 42-й армий сомкнулись близ Ропши; на следующий день петергофско-стрельнинская группировка противника была разгромлена, а в 11 часов 25 минут 20 января красное знамя было поднято над Кремлём в освобождённом Новгороде.

21 января войска Ленинградского и Волховского фронтов продолжили наступление. Чтобы избежать окружения, противник начал отходить из Мги, освобождённой тем же днём.

Салют над Ленинградом

У командования Ленфронта уже не было сомнений в предстоящем снятии блокады Ленинграда: тогда же, 21 января, оно обратилось к И. В. Сталину с просьбой разрешить издать приказ о полном освобождении города и произвести в нём «27 января с/г в 20:00 салют двадцатью четырьмя артиллерийскими залпами из трёхсот двадцати четырёх орудий».

24 января начальник гарнизона Ленинграда генерал-лейтенант Г. А. Степанов подписал приказ о проведении салюта: 224 орудия из общего числа – артиллерия Ленинградского фронта, еще сотня пушек – корабельно-зенитная артиллерия с кораблей Краснознаменного Балтийского флота.

Предварительным сигналом должен был послужить вертикальный луч прожектора с крейсера «Киров», исполнительный сигнал следовало передать по радио, а затем – 24 залпа с промежутками в полминуты между ними. Салют должны были сопровождать 40 прожекторов, Ленинградские радиокомитет и студия кинохроники обязались обеспечить его трансляцию и киносъемку. Начальник пожарной охраны города полковник М. К. Сериков обеспечивал противопожарные меры на время проведения салюта – Ленинград слишком сильно пострадал за минувшие годы, чтобы допускать даже малейшие его повреждения из-за торжества.

В тот же день, 24 января, грамотный обходной манёвр в сочетании с атакующими действиями позволил 110-му стрелковому корпусу И. В. Хазова освободить серьёзно укреплённые немцами Пушкин и Павловск. На исходе 25 января бои завязались на северо-западном краю Красногвардейска (Гатчины), мощнейшего узла немецкой обороны. После полусуток тяжёлых уличных боев город был освобождён. В исторической литературе этот момент описывается так:

«Всю ночь 26 января на командный пункт 42-й армии поступали донесения: взят вокзал, закончен бой на центральной площади, идет бой в развалинах депо, блокирован заминированный врагом аэродром…».

Наступление продолжалось, но перелом в нём был уже необратим.

«После взятия Красногвардейска гитлеровские войска, понесшие тяжёлые потери, были отброшены на 65-100 км, и Ленинград полностью освободился от блокады» – отмечает кандидат военных наук М. Я. Тарасов.

Великая победа

27 января 1944 года Военный совет Ленинградского фронта транслировал по радио приказ командующего войсками фронта генерала армии Л. А. Говорова о полном освобождении города от блокады. Войскам Ленфронта и морякам-балтийцам была объявлена благодарность, а также приказ гласил:

«Граждане Ленинграда! Мужественные и стойкие ленинградцы! Вместе с войсками Ленинградского фронта вы отстояли наш родной город. Своим героическим трудом и стальной выдержкой, преодолевая все трудности и мучения блокады, вы ковали оружие победы над врагом, отдавая для победы все силы. От имени войск Ленинградского фронта поздравляю вас со знаменательным днём великой победы под Ленинградом!».

Улицы, площади и мосты в городе были заполнены ликующими горожанами, а вечером, точно вовремя, в небе над Ленинградом прогремел торжественный салют.

Конечно, даже столь знаменательное событие не означало прекращения наступления Красной Армии. К началу февраля 1944 года основной задачей немецких войск была оборона Луги. Именно туда были брошены все силы Волховского фронта.

Чтобы отрезать противника от западных рубежей, 2-я армия Ленинградского фронта присоединилась к наступлению, обходя город с тыла. Немецкое командование требовало удержать линию коммуникаций Луга – Псков любой ценой.

В результате почти двух недель ожесточенных боёв, 12 февраля город Луга был освобождён от захватчиков.

«В середине февраля я полагал, что мне доведётся участвовать в разгроме врага ещё и на четвёртом этапе операции. Признаюсь, что мне очень хотелось этого, и я даже кое-что прикидывал заранее, – вспоминал командующий войсками Волховского фронта маршал Советского Союза К. А. Мерецков. – Однако Ставка уже замыслила использовать по-другому командование и управление Волховского фронта».

На следующий день после освобождения Луги фронт расформировали, распределив входившие в его состав армии между Ленинградским и 2-м Прибалтийским фронтами; маршал Мерецков возглавил Карельский фронт, успешными наступлениями которого будет руководить летом и осенью 1944-го.

В то же время войска Ленинградского фронта продолжали движение в сторону Нарвы. Немецкое командование считало этот участок фронта особо важным. Войска противника прочно закрепились вдоль реки, стянув туда дополнительные силы из состава группы армий «Центр». Весь февраль вдоль Нарвы шли тяжёлые бои, однако советским войскам все же не удалось взломать оборону противника. Нарва будет освобождена в июле 1944 года, в ходе отдельной наступательной операции на данном направлении.

Пока же немцы после потери Луги отступили к оборонительной линии «Пантера», а войска Ленинградского и 2-го Прибалтийского фронтов были чрезвычайно изнурены полутора месяцами боёв в тяжелых условиях. К началу весны 1944 года наступление было остановлено, но год крупнейших наступлений Красной Армии только начинался.