Бабушка оставляет в покое одеяло и пытается выковырять из под меня подушку. До меня, наконец, доходит смысл её копошения и возмущённых фраз – я ногами к двери сплю. В моей голове – это максимально комфортное расположение, которое позволяет контролировать комнату и вообщё всё происходящее в доме. А в голове бабушки – это страх страшный, ведь ногами вперёд покойников из дому выносят и покуда ты не умруши, ты права не имеешь так себя укладывать стало быть.

Вступать в дискуссии с бабушкой вообще дело неблагодарное, а среди глубокой ночи и в темноте уж тем более бесполезно. Так что я молча перекладываю подушку в противоположный угол дивана, перекладываю туда же свою голову и отворачиваюсь к стенке. Бабушка несколько минут стоит надо мной, что-то нашёптывает одними губами, потом произносит чуть громче:

— Всё за ей доглядать надо, ох, горе-то, всю меня утомивши до чего…

Ушаркивает в свою комнату, там снова разговаривает, с кошкой, верно. Я уже не вслушиваюсь в слова. Я пытаюсь обратно спать.