Летом, в Сорок Втором. Операция "Блау"
78 лет назад – 28 июня 1942 года – началась операция «Блау» - последнее и крупнейшее за всю войну немецкое наступление на восток. Я бы сказал – квинтэссенция, вершина войны, рывок до финального рубежа.
По официальным сводкам, в этом сражении мы потеряли 370 тысяч человек убитыми и попавшими в плен, что выводит данную операцию на 4-е место за всю войну, уступая только трагедиям лета-осени 1941 года: Киевский «котёл» (потери 616 тыс.), битва за Москву (514 тысяч) и Смоленское сражение (486 тысяч). Но то был июль-сентябрь 1941 года, не нуждающегося в дополнительных пояснениях. А что же произошло в середине 42-го, когда, известный историк А.Исаев так и назвал свою книгу: «Когда внезапности уже не было».
К сожалению, в этой книге Алексей Исаев, как и другие авторы хрущёвской эпохи, не даёт внятного ответа на самим же собою поставленный логичный вопрос. Он перечисляет номера дивизий, армий, корпусов и фамилии полководцев, схематично описывает 400-километровые прорывы немецких войск, как совершенно нормальный процесс, и комментирует их успех примерно так: Да, это уже нельзя объяснить внезапностью нападения, как летом 1941-го. Но (дальше прямая цитата из его книги, выделение большими буквами – моё):
«… Для преодоления позиционного кризиса нового времени советским войскам требовалось ПРОЙТИ ШКОЛУ наступательных операций локального и стратегического значения от Ладоги до Черного моря в 1942 г. Именно ШКОЛА этих боев сформировала советскую технологию ведения наступлений, которая в конечном итоге привела Красную Армию к Берлину …»
Т.е. он сводит вопрос к неумению воевать, к отсутствию опыта и знаний о том – как ведутся боевые действия. Мол, мы не только в 41-м, но ещё и в 1942-м проходили некую школу, а вот когда наконец выучились – сразу в Берлин.
Не успел я подумать, что подобными пояснениями А.Исаев только обнажает самое настоящее ДНО, которого достигла хрущёвско-путинская историческая концепция, как снизу постучал И.В.Сталин, тогдашний Верховный Главнокомандующий. Ему удалось пробить это дно, своим знаменитым приказом № 227 «ни шагу назад» от 28 июля 1942 г, по итогам операции «Блау» (24-го июля закончилась). Полностью он назывался «Приказ о мерах по укреплению дисциплины и порядка в Красной Армии и запрещении самовольного отхода с боевых позиций».
Вот несколько перлов оттуда (выделения большими буквами снова мои, с небольшими сокращениями):
«… Бои идут в районе Воронежа, на Дону, у ворот Северного Кавказа. Немецкие оккупанты рвутся к Сталинграду, к Волге и хотят захватить Кубань, Северный Кавказ. Враг уже захватил Луганск, Старобельск, Россошь, Купянск, Валуйки, Новочеркасск, Ростов-на-Дону, половину Воронежа.
Часть войск Южного фронта, идя за паникерами, оставила Ростов и Новочеркасск без серьезного сопротивления и без приказа Москвы, покрыв свои знамена позором...
Чего же у нас не хватает? Не хватает ПОРЯДКА И ДИСЦИПЛИНЫ в ротах, батальонах, полках, дивизиях, в танковых частях, в авиаэскадрильях. В этом теперь наш главный недостаток. Мы должны установить в нашей армии строжайший порядок и железную дисциплину, если мы хотим спасти положение и отстоять нашу Родину. Нельзя терпеть дальше командиров, комиссаров, политработников, части и соединения которых самовольно оставляют боевые позиции. Нельзя терпеть дальше, когда командиры, комиссары, политработники допускают, чтобы несколько паникеров определяли положение на поле боя, чтобы они увлекали в отступление других бойцов и открывали фронт врагу. Паникеры и трусы должны истребляться на месте …».
Как видим, Сталин не соглашается с Исаевым в том, что проблема в отсутствии ОПЫТА, а её решение, соответственно – пройти «школу 1942 года» и потом сразу в Берлин. Видимо, Сталину было известно (в отличие от Исаева), что кадровый офицерский состав, лётчики и танкисты Красной Армии обладают опытом успешного противостояния с фашистами, начиная ещё с Испанской войны 1935 года. Поэтому Сталин не цепляется за отсутствие опыта, и тем более за внезапность нападения, а переводит стрелки на «трусов и паникеров». То есть не хватает: смелости и хладнокровия, ПОРЯДКА И ДИСЦИПЛИНЫ.
На самом же деле, Сталин и Исаев не могут не знать настоящую причину, но и разгласить её тоже не могут. Настоящая причина поражений (хоть в 41-м, хоть в 42-м, хоть в 43-м) заключается в том, что война – это в первую очередь противостояние оружия. Если с одной стороны армия с черенками от лопат и половинками кирпичей, а с другой стороны – немцы, воюющие так, как нам на сборах 1992 года показывали в учебном фильме «Современный (!) общевойсковой бой», то результат противостояния всегда будет один тот же, независимо от: опыта, порядка, смелости и дисциплины.
В предыдущих публикациях я показывал, как враги народа, проникшие в руководство страны, перед войной умышленно разоружали нашу армию, подставляя её под будущий разгром. Ранее было описано состояние дел в сфере Артиллерии и Авиации. Разговор о Пехоте впереди, о Бронетехнике тоже. Впрочем, хотя данная статья посвящена конкретной операции «Блау», я попытаюсь показать некоторые более общие моменты.
Чтобы не повторяться, потому что при описании разных операций мы неизменно встречаем одну и ту же логическую схему, заданную организаторами всей этой фигни. Схема эта опирается на заведомо созданные диспропорции в вооружении сторон, при этом реализуется, в каждой крупной операции или военном сезоне, главная задача: «Сначала дать немцам убить побольше русских, а в конце тупо слить самих немцев». Суть схемы такова.
Во-первых, немцы нападают всегда внезапно. И в феврале 1943-го тоже внезапно. Зато наш маршал Жуков, видимо, каждый раз их вежливо предупреждал заранее о своём наступлении, судя по гуляющей везде фразе: «… по ряду причин, советским войскам не удалось обеспечить скрытность подготовки к своему наступлению, и их уже ждали-встречали …». Тогда как наши войска к немецкому наступлению всегда не готовы: не построились в нужную конфигурацию, находятся на отдыхе, восстановлении, принимают и обучают пополнение. Потрёпаны предыдущими тяжёлыми боями (с кем? почему тогда не потрепаны немцы, и полны сил для нового наступления?). Строительство оборонительных сооружений не завершено, резервы находятся в пути, и так далее.
Зачастую эта «внезапность» создавалась искусственно. Все мы читали о перебежчиках и донесениях разведки о скором начале войны, однако для верховного командования она всё равно началась внезапно (по их собственным пояснениям, и их пропагандистов). А об операции «Блау» тот же А.Исаев пишет вот что:
«… Как это часто происходит при подготовке крупных операций, [у немцев] не обошлось без утечки информации. 19 июня 1942 г. начальник оперативного отдела штаба 23-й танковой дивизии майор Райхель на самолете Физилер «Шторх» вез приказы, предназначенные для первой стадии операции «Блау». … и был сбит. Все документы попали в руки советского командования. … Однако эффект от этого был явно переоценен противником. Советский Генеральный штаб, Сталин и командующие фронтами, полагая, что наступления подготовлены и на других участках фронта, не сочли возможным произвести крупные перегруппировки сил и средств по итогам анализа информации, содержавшейся в захваченных документах. … В ходе переговоров И.В. Сталина, A.M. Василевского и C.K. Тимошенко, состоявшихся 20 июня, Верховным Главнокомандующим было сказано следующее:
«Возможно, что перехваченный приказ вскрывает лишь один уголок оперативного плана противника. Можно полагать, что аналогичные планы имеются и по другим фронтам. Мы думаем, что немцы постараются что-нибудь выкинуть в день годовщины войны и к этой дате приурочивают свои операции».
Поскольку разрабатывавшиеся с зимы планы похода на Волгу и Кавказ было менять уже поздно, развертывание немецких войск для операции «Блау» завершалось так, как было задумано ранее, в том числе согласно директивам, захваченные у Рейхеля, копии которых лежали в советском Генштабе …». (конец цитаты)
Грубо говоря, в данном случае информация была проигнорирована, и каких-то особенных мер для парирования будущего немецкого удара не предпринималось.
Во-вторых (продолжаем описывать нашу схему), напавшие внезапно немцы, имели значительное преимущество в уровне вооружения, что позволяло им легко прорывать нашу оборону и уходить в глубину – охватывая, окружая и создавая «котлы» на десятки и сотни тысяч пленных. Основным звеном в нашей обороне был пехотинец с винтовкой и двумя гранатами, наспех окопавшийся в степи. Тогда как немецкая пехота передвигалась в бою на бронетранспортерах, защищенная от пуль и осколков, и с пулемётно-пушечным вооружением. Они могли, например, на скорости 40 км/ч просто проехать в полной безопасности в 50-ти метрах от нашего пехотинца (дистанция броска гранаты), и уехать дальше. Там были ещё и танки, но о танках потом. У нас тоже танки были, причём больше и лучше.
В-третьих, если кто-то сомневается в наличии этого самого «зеленого коридора» шириною 50 метров в наших боевых порядках, то в реальности там были разрывы в десятки километров между нашими армиями и фронтами. Непонятно зачем оставленные (например: некем было закрыть, не успели, не подумали и т.д.) – важно, что они были, и это отражено в официальном изложении хода операций. И немцы каким-то чудесным образом всегда их находили, и ломились туда целыми дивизиями – на танках и бронетранспортерах, с артиллерией самоходной и на прицепе. Хотя и просто пробить нашу оборону, ничего не объезжая – им тоже не составляло никакого труда.
В-четвёртых, мы тут же организовывали «гигантский встречный танковый контрудар из глубины, для разгрома прорвавшегося противника», и всегда провальный. Самые знаменитые, раскрученные пропагандистами:
- в треугольнике Броды – Луцк – Ровно (июнь 1941-го),
- Лепель под Гродно (июль 41-го),
- Прохоровка на Курской Дуге (июль 1943-го).
Менее раскрученные были у нас в Харьковской области, но куда как объёмные: Кегичёвка (март 1943, в котором погибла вся 3-я танковая армия генерала Рыбалко), и вот сейчас в ходе операций «Фредерикус-1» (по-нашему это «Барвенковский котёл», май 1942), «Вильгельм» (под Волчанском, июнь 1942), «Фредерикус-2» (перед Купянском, тогда же) и наконец «Блау», как я сказал: квинтэссенция.
Чтобы эти контрудары, заведомо провальные в силу диспропорций в вооружении сторон, прошли без сучка и задоринки, для их организации приезжал специально из Москвы человек с очень широкими лампасами на штанах. Хотя, казалось бы, на месте есть некие штатные командиры танковых соединений, в конце концов – командующие фронтам, и их заместители по бронетанковым войскам, вроде нашего генерала Дамручяна с Юго-Западного фронта, на которого «повесили» харьковский май-1942. Но нет, этими монстроидальными контрударами занимались специально приехавшие из Москвы. Из уже упомянутых: разгром советской танковой группировки под Бродами организовывал, находившийся лично на месте, начальник Генерального штаба СССР – Жуков, контрудар под Лепелем – Министр обороны СССР маршал Тимошенко, а в Прохоровке – снова начальник Генерального штаба, но уже Василевский. И он же приехал в зону проведения операции «Блау», чтобы организовать уничтожение советских танковых соединений, едва-едва восстановленных после всех предыдущих эпических контрударов.
Вот как рассказывает Алексей Исаев о результатах полководческой деятельности Василевского:
«… Для организации первого крупного контрудара новых танковых соединений Ставка направила своего представителя — А.М.Василевского. В целях разгрома частей немецкого 48-го танкового корпуса, прорвавшихся в направлении Горшечного, была создана специальная оперативная группа под руководством Командующего бронетанковыми и механизированными войсками СССР генерал-лейтенанта танковых войск Я.Н.Федоренко. Задачей группы было нанести контрудары 24-м и 4-м танковыми корпусами из района Старого Оскола на север, а 17-м танковым корпусом из района Касторного в южном направлении. Одновременно по решению командующего фронтом подготавливались контрудары 1-м танковым корпусом М.Е.Катукова из района Ливны на юг вдоль железной дороги Ливны – Мармыжи, и 16-м танковым корпусом М.И.Павелкина из района Волово на юг вдоль восточного берега р. Кшень.
Как это обычно происходит при организации контрударов поспешно перебрасываемых в район прорыва соединений, корпуса вступали в бой неодновременно. Так, например, 4-й танковый корпус вступил в бой 30 июня, а 17-й и 24-й танковые корпуса только 2 июля. … Наличие в воздухе авиации Рихтгоффена не благоприятствовало объективной оценке сил прорвавшегося на подступы к Воронежу противника. … Не будем забывать, что советский танковый корпус по своей организационной структуре тогда еще только примерно соответствовал немецкой танковой дивизии. При этом слабый в артиллерийском отношении 17-й танковый корпус Н.В.Фекленко был вынужден атаковать элитную дивизию «Великая Германия», САУ StuG-3 которой могли безнаказанно расстреливать его танки из своих длинных 75-мм пушек. Оценивая события под Воронежем в начале летней кампании 1942 г., нужно помнить, что именно здесь состоялся полномасштабный дебют новой бронетехники немцев …».
То есть, как всегда, нашлись тысячи причин, по которым очередной мощный контрудар, организованный большим начальником из Кремля, представлял собою тактико-технический провал в сортир.
Но вернёмся к нашей схеме, в которой следующий пункт, уже «в-пятых», самый простой: это, как результат, окружение и разгром советских войск в данном районе боевых действий.
Но есть ещё и «в-шестых», так сказать – самый секретный протокол, это очередное непонятное решение Гитлера в концовке феерически успешной операции. Есть даже такой специальный раздел в классической историографии: «странные (непонятные, необъяснимые) решения Гитлера», когда он вдруг берёт и сливает немцев в унитаз. Примеры: отказ от штурма Дюнкерка, Ленинграда, разворот успешно наступающих войск на другие направления (как после Смоленска на Киев, вместо Москвы) или запрет армии Паулюса отходить из будущего так называемого Сталинградского «котла». Историки не уточняют, что эти решения являются «странными» только с точки зрения официальной (фальшивой) исторической концепции. Если же исходить из уже упомянутого ранее: задачей невидимых Организаторов Войны, было – разгромить СССР руками Германии, потом разгромить и саму Германию, расчистив место для нового хозяина планеты, то решения Гитлера странными не являются. Как и аналогичные решения Сталина.
Операция «Блау», которая в нашей историографии называется «Воронежско-Ворошиловградская оборонительная операция», начавшаяся 28-го июня, считается оконченной 24 июля 1942 года – потому что Гитлер внезапно издаёт Директиву № 45 от 23 июля 1942 года.
Эта Директива полностью меняла план успешно развивающегося немецкого наступления. В соответствии с прежним планом, немцы, стартовав 28 июня от Курска (в проходе между рекам Сейм и Сосна) и 30 июня от Харькова (с рубежа реки Оскол), разгромили противостоявшие им советские войска и дошли до реки Дон. Затем они повернули на юг и наступали к Ростову-на-Дону, вдоль западного берега Дона, и ещё одна группировка наносила удар от Артёмовска (ныне Бахмут) прямо на Ростов, вдоль трассы Киев – Харьков – Ростов. Взяв Ростов и переправившись там же через Дон, они оказались перед «воротами на Северный Кавказ», как излагает Сталин в процитированном выше приказе № 227.
И здесь немцев настигла гитлеровская Директива № 45. Вместо продолжения успешно развивающегося броска на Кавказ, Гитлер вдруг требует развернуть обе две танковые армии после Ростова на Сталинград. Для продолжения наступления на Кавказ остаётся только одна 17-я пехотная армия, далеко не самая лучшая.
Более того, по предыдущему плану, стоявшая в Крыму 11-я армия фельдмаршала Манштейна, должна была высаживаться на Кавказ через Керченский пролив, на Таманский полуостров. Вместо этого она получает приказ – отправляться под Ленинград, вместе со всей тяжёлой артиллерией. И, наконец, ряд частей, прежде всего лучшая моторизованная дивизия – «Великая Германия» - выводились в резерв.
Абсурдность этого решения очевидна, но не для историков. Они традиционно подчёркивают значение Битвы за посёлок Сталинград, поскольку через него, видите ли, проходят пути транспортировки нефти с Кавказа в Москву. И немцам якобы стало очень важно эти пути перерезать. Настолько важно, что они фактически отказались от запланированного взятия Кавказа, и дальнейшего прорыва в нефтеносные Иран и Ирак (а такой план был, абсолютно конкретный и реальный). Какой же смысл «перерезать пути с Кавказа», если ты захватываешь сам Кавказ? Как будто, захватив нефтяные месторождения Кавказа, для тебя критически важно ещё и перерезать путь, по которым нефть РАНЬШЕ вывозилась с этих месторождений. Когда можно просто запретить её вывоз, и Сталинград утратит своё транспортно-транзитное значение, как утратил его Харьков с 2014 года.
А все эти переброски немецких танковых армий туда-сюда (потом одну из них вернули из-под Сталинграда на Кавказ обратно) по нашей, как известно, неразвитой дорожной сети, поставили крест на будущих планах по овладению как Сталинградом, так и Кавказом – надо было выбирать что-то одно. Точно так же, как ранее Гитлер сорвал овладение Ленинградом, перебросив танковую группу Гёпнера на Москву, но при этом сорвал и овладение Москвой – перебросив танковую группу Гудериана после Смоленска на Киев.
В сухом остатке, операция «Блау» дала нам, как уже сказано выше, невозвратные потери нескольких армий, да и целых фронтов по сути, и огромной территории в излучине Дона. В то же время она стала выходом на конечный рубеж в немецком походе на восток: они уже никогда не перейдут Дон на всём протяжении севернее Серафимовичей, только южнее смогут продвинуться ещё на 100 километров от восточного берега Дона – и упрутся в Волгу в районе Сталинграда. Но это будет уже другая история …
«… Летом горького года
Я убит. Для меня —
Ни известий, ни сводок
После этого дня.
Удержались ли наши
Там, на Среднем Дону?..
Этот месяц был страшен,
Было все на кону.
Неужели до осени
Был за ним уже Дон
И хотя бы колесами
К Волге вырвался он?
Братья, может быть, вы
И не Дон потеряли,
И в тылу у Москвы
За нее умирали.
И в заволжской дали
Спешно рыли окопы,
И с боями дошли
До предела Европы.
Нам достаточно знать,
Что была, несомненно,
Та последняя пядь
На дороге военной.
Та последняя пядь,
Что уж если оставить,
То шагнувшую вспять
Ногу некуда ставить.
Та черта глубины,
За которой вставало
Из-за вашей спины
Пламя кузниц Урала.
Наше все! Не слукавили
Мы в суровой борьбе,
Все отдав, не оставили
Ничего при себе ...»
На фото: карта бассейна Дона. Весь правый берег, южнее реки Сосна, и вниз до Ростова, и даже далее через Дон до реки Маныч – был занят в ходе операции «Блау» немецкими войсками, стартовавшими на восток от Курска и от реки Оскол.