Забытая книга тайн⁠⁠

Село Хохлово, Омская область, 2023 год.

Я утираю кровь со скулы и разглядываю синяк. Бадяга мне в помощь. И бесовские обряды. Так думают мои соседи и даже немногочисленные друзья. Прозрачный гель приятно охлаждает кожу, ибупрофен – волшебное средство. Снимает боль куда лучше самого злостного заклинания!

Особенно, учитывая, что ни одного, даже самого простенького заговора я не знаю. Мне никто не верит, но я не ведунья, даже не травница. Не отличу подорожник от крапивы! И все же жители Хохлово поголовно ходят к моему двору с назойливым любопытством. Как же, ведь здесь жилище ВЕДЬМЫ!

Единственная женщина, которую можно назвать хохловской ведьмой – это старуха Федорчук. Глазастая, крикливая и бессовестная сволочь, у которой вечно дохнут гуси и вообще все домашние животные. Конечно, если живое существо ничем не кормить определенное время, оно скончается от голода. Почему-то Федорчук не приходит в голову такое объяснение. Зато она с легкостью находит виновника – это я!

На моей бледной коже синяк смотрится отвратительным черным пятном, я зачесываю свои рыжие пряди так, чтобы максимально скрыть это уродство. Может, сходить к старой церкви, помолиться? Хотя, какой смысл? За окном угасает день, как и мое настроение.

Вообще, у хохловских давно вошло в привычку обвинять меня во всех несчастьях, случившихся в селе за последние… двадцать? Нет, мне же двадцать восемь. Значит, двадцать один год. Именно так! Ведь все началось, когда мне было семь…

Село Хохлово, Омская область, 2002 год.

Дом наш когда-то стоял на Центральной улице. Это такое красивое название «Центральная», а сразу за огородами начиналось болото, переходившее в илистый пруд. Ходить по болоту было интересно, пиявок и лягушек мы, дети, не боялись. Зато иногда прямо рядом с тобой взлетала цапля или утка, что приводило нас в восторг.

В тот день с нами увязалась Малашиха. Так ее называли все, даже взрослые. Машка Малашина была врединой. При этом весила девочка вдвое больше любого своего ровесника и была несдержанна на руку. Дружить с ней никто не хотел, потому что Малашиха все время пыталась навязать свои условия в любой игре, а зачастую подбить сообщника на какую-нибудь опасную шалость. И выставить его виноватым. Стучать Машка любила больше всего.

Мальчишки постарше пытались ее бить, но Малашиха имела в арсенале убойное средство: при малейшей угрозе физической расправы она начинала истошно выть, кататься по земле и лупить себя по лицу. А потом, размазывая сопли по испачканной физиономии, врать, как ее отдубасил, допустим, Мишка из пятого дома. А с ним были… Дальше следовало перечисление всех причастных лиц. Один раз даже до милиции дело дошло! И Малашиху оставили в покое. Не тронь говно, оно не завоняет.

Так вот, в тот самый день мы играли на болоте втроем: я, Танюха Симонова и Малашиха. Игра заключалась в том, чтобы найти гнездо цапли и взять оттуда яйцо. Призом была шоколадка Сникерс, моя бабуля, видимо желая сплавить орущих детей подальше, нашла хорошую мотивацию. Поиски продолжались уже два часа, Малашиха, как крейсер, бороздила заросли рогоза, халявная шоколадка манила ее. Мы с Танюхой брели позади.

- Может, ну его, это гнездо? – спросила уставшая Танька, - че, мы шоколадок не ели?

И в этот самый момент я увидела какое-то цветное пятно в траве и кинулась в ту сторону. К моему огорчению, это оказалось не гнездо. Маленькая самодельная кукла без глаз и рта, сшитая из тряпки и перевязанная нитками. Фигня какая-то! Я уже собиралась выбросить ее, как Малашиха обернулась. Глаза ее впились в мою находку.

- Аааа! – завизжала она, - кукла вуду! Ты хочешь меня в могилу свести! Рыжая-бесстыжая!

Она, как танк, поперла на меня, ломая хрупкие стебли. Отступая назад, я почувствовала, как моя нога за что-то зацепилась. В следующий момент я уже валялась на спине, барахтаясь и пытаясь подняться. Кукла отлетела куда-то далеко в сторону, но мне было не до нее.

Надо мной нависла массивная фигура Малашихи.

- Отдай! – угрожающе сказала она.

- У меня ничего нет! – выкрикнула я.

Подняв меня за шкирку, как котенка, Машка ловко обшмонала мои карманы. В одном валялась барбариска, и Малашиха деловито сунула ее в рот. Вот гадина! Чтоб она сдохла!

Затем противная девчонка принялась обыскивать территорию вокруг, дурацкая кукла не давала ей покоя. Но та как в воду канула. Скорее всего, так оно и было.

Разозленная неудачей, Машка отвесила мне нехилый подзатыльник и отправилась домой. Конечно, разве в их нищей семейке дождется она Сникерса?

А через час к нам прибежала в истерике Машкина мать и набросилась на меня с оскорблениями. За ее спиной маячила Федорчук и еще несколько соседей, вопивших во все горло. Родители попытались разобраться во всеобщей панике, в чем, собственно, дело. Оказалось, Малашиха умерла!

Дело было так. Она явилась домой, грязная, с посеченными рогозом лодыжками и сосущая конфету. Мать попыталась устроить ей взбучку, но Малашиха осадила ее одной фразой:

- Карина хочет меня убить. Она сделала куклу вуду, я сама видела. А потом кукла исчезла!

Федорчук, которая в то время уже казалась мне старухой, в это время как раз пришла к ним за молоком и слышала весь разговор.

- А потом Машенька поперхнулась! Упала, посинела! Мы уж пытались и так, и эдак. Но умерла Машутка наша! – говорила старуха моим ошеломленным родителям, - а все ваша Карина виновата! Беду навела!

Мои робкие объяснения, что куклу я случайно нашла на болоте, никто слушать не стал. Да и Танька подтвердила, что видела игрушку у меня в руках, а потом та исчезла, и найти ее не смогли.

Село Хохлово, Омская область, 2023 год.

Пашка-гад все время подстерегал меня возле магазина. Прекрасно знал, что по воскресеньям привозят мои любимые пирожные, и прямо на крыльце лез целоваться. Он хоть раз видел свою кривую прыщавую физиономию в зеркале?

Конечно, парня понять несложно. Где ему еще найти девушку в маленьком селе? Все, кто мог, давно уехали по разным городам. И лишь я одна вернулась. Причина моего приезда в родное село оказалась весьма необычной, но кто мог знать, что здесь я столкнусь с теми же проблемами?

И вот я, прикладывая компресс на глаз, раздумываю над дальнейшим маршрутом. Москва отпадает, там я уже не прижилась. Да и все большие города для меня – табу. Чем меньше вокруг людей, тем лучше. Меньше пострадавших, а значит – меньше греха на моей душе. Не подумайте, что я истово верующая в бога, скорее наоборот. Но я знаю точно, во что верю: никому не дано знать, где заканчивается жизнь. Тогда есть смысл поостеречься в поступках, вдруг они откликнутся в самый неподходящий момент! Если уж в реальной жизни откликаются, что говорить о потусторонней…

И вот сейчас я как раз пожинаю плоды. Да-да, плоды своего поступка. Ссадина кошмарно болит, несмотря на мазь. Разъяренный Пашкин отец чуть не убил меня. Хорошо, отвлекся на Федорчук, она удивительно вовремя влезла со своим скандальным визгом, и он отвернулся на секунду. Я удрала, позорно, как побитая собака. А что было делать?

Какой город выбрать? Их так много, может, ткнуть наугад в карту? Загранника у меня нет, да и в чужой стране можно нарваться на еще большие неприятности, чем подбитый глаз. Как бы в тюрьме не очутиться! За убийство, например…

Черт побери, любые мафиози и криминальные авторитеты, наверное, мечтали бы завербовать меня в свои ряды. Куда им! Стоило бы мне лишь раз оступиться, и эти воротилы осознали, какую опасность они своими руками пустили под свой теплый бок. Тогда – все, в живых не оставили бы. Так что свой дар, или проклятье, лучше держать глубоко внутри, не давать ему воли.

А Пашка, что ж… Я его предупредила, трижды. Ученая уже. Лично прочитала сотню толкований слова ВЕДЬМА. Итак, что же это за существа такие…

Ведьмы – это женщины, наделенными сверхъестественными способностями от рождения, они могут влиять на изменение материи с помощью магических средств, известных, как колдовство. Используют они свою силу для личной выгоды и почти всегда служат темным силам.

И где здесь моя роль? Какая у меня выгода от Пашкиной смерти? Ну, не достает он меня больше своим слюнявым ртом, и все. Магических средств в моем арсенале нет. Колдовать я не умею. И все-таки абсолютное большинство моих знакомых считает меня ведьмой.

Может быть, все это просто совпадение. Подумаешь, сказала Пашке в агрессии пару «теплых слов». Что, другие так не делают?

- Не делают! – старуха Федорчук стояла на пороге моего дома и слепо щурила левый глаз.

Ей бы повязку на него, и была бы пиратиха! Я и не заметила, что говорю вслух. Появление гостьи тоже как-то прошло мимо сознания.

- Не делают! – с упором продолжала противная бабка, - а коль и брякнут чего, так потом люди живы и здоровы остаются. А после твоих слов мрут, как мухи.

Возражать я не стала, не видела смысла. Вместо этого исподлобья взглянула на Федорчук, сдвинув повязку с лица. Старуха попятилась, перекрестилась.

- Знаешь, дочка, - голос ее стал почти добрым, - я тебя сведу с одной моей знакомой. Она тебе поможет.

- Шла бы ты… к своей знакомой, - настроения вести беседы у меня не было от слова «совсем».

Покивав для приличия, старуха все же прошла вглубь комнаты, присела на стул. Хочет меня уговорить сходить к психиатру? Ха! Ей самой туда прямая дорога!

- Она может гораздо больше, чем ты, - слова Федорчук прозвучали неожиданно для меня.

Не показав виду, я демонстративно прикладываю компресс обратно, отвернувшись от бабки. Но та не унимается:

- Тебе нужно научиться управлять своим даром. Иначе и сама сгинешь, и всех близких похоронишь, - строго произносит она, - завтра утром я приду за тобой. Отправимся к Ефросинье.

Мое молчание, Федорчук, видно, принимает за согласие, потому что сразу удаляется. Даже не бросает напоследок нечто вроде: «И приберись в доме, лахудра, что за хавоз у тебя!»

И правда, в последние дни было как-то не до уборки. Как ни крути, Пашкина смерть – моя вина, пора признать для самой себя. Для остальных-то это, как само собой разумеющийся факт. Понятно, что к этой… как ее там… Ефросинье я не пойду! Что за бред? На фига мне еще какая-то знакомая сумасшедшей бабки Федорчук?

***

- Я не могу тебе помочь – голос Ефросиньи донесся, словно из-под воды. Что я здесь делаю?

Соседняя Орловка не радовала красотами. Высоченные сосны шелестели хвоей вдалеке, а прямо на грязной дороге разлеглись три злобных дворняги, щеря желтые зубы. Дом Ефросиньи стоял на берегу озера Горькое, туча комаров облепляла лицо и все незащищенные участки тела. Сама хозяйка тоже не отличалась красотой. Рябое лицо покрывали пигментные пятна, блеклые глаза смотрели куда-то вбок. И вся фигура Ефросиньи была какой-то скособоченной, сутулой, и в то же время от нее исходила неведомая сила.

Сама не знаю, зачем я согласилась. Старуха Федорчук наутро буквально за руку отвела меня к моей же машине и нагло расселась на переднем сиденье. Весь ее вид кричал, что покидать салон авто она не намерена. Наверное, мне просто хотелось отвязаться от безумной бабки. И любопытно стало, чего уж скрывать…

- Ты не куксись, а отвечай, - строго добавила Ефросинья, - чего ты хочешь от меня?

Она покосилась на Федорчук, та скрючилась и проблеяла:

- Это я, Фрось, ты уж не серчай, коли чего не так… У нас сама знаешь, чего творится, а все она!

Крючковатый палец уперся мне в грудь, и я внезапно разозлилась. Какого хрена эти две старые кошелки что-то там про меня смеют трындеть!

Белый бокал времен СССР с иллюстрированным красным гвардейцем полетел на пол. Остатки воды растеклись лужицей среди его осколков.

- Слышь, кошелка, я тебя назад не повезу. Пешком почапаешь, кости разомнешь, старая кобыла! – откуда во мне столько злобы, я сама не знаю.

В этот момент я готова разбить башку Федорчук об стену. А затем перейти к башке хозяйки. Я перевожу на нее взгляд и внезапно осознаю, что она совершенно не боится. Даже ухмыляется своим бледным ртом.

- А ну сядь, - ее голос отдает металлом, - поговорим. Поговорить-то можно ведь с тобой, раз уж ты здесь?

Почему-то хочется послушаться, хотя смирения во мне не особо много. Присаживаюсь на край колченогой табуретки, Ефросинья сверлит меня своим блеклым взглядом. Какая же она уродливая!

- Хочешь такой же стать? – вопрос хозяйки прозвучал неожиданно.

- Нет! – вырывается у меня помимо воли.

- Тогда держи.

На колени мне плюхается толстая книга, обложка ее затерта до такой степени, что название не прочесть. Желтые листы словно хотят рассыпаться прямо в пальцах.

Обернувшись к Федорчук, хозяйка тихо, но твердо произнесла:

- Обожди на крылечке, мы тут сами потолкуем.

Старуха, скрепив свое любопытство, недовольно выметается за дверь. Сразу становится легче дышать.

- Что это? – спрашиваю я, имея в виду книгу.

- Твое спасение.

Интересно! Спасение, значит. Видимо, недоверие явно читается на моем лице, потому что ведунья встает и берет у меня из рук книгу, раскрывает ее, листает. Наконец, находит нужное.

- Читай!

Я перебираю ветхие страницы.

«Трансмутация материи», «манипулирование веществом по пространству и времени», «космическое сознание», «ведовство как средство вечности». Что за чушь?

- Ты сильная. Настолько, что я не смогу помочь тебе. Только ты сама. Прочитай эту книгу, ежели чего не поймешь, приезжай. Постараюсь пояснить.

Дорога обратно проходит быстрее, может потому, что Федорчук пришибленно молчит. У меня же не выходит из головы книга, лежащая на заднем сиденье. Может, попробовать? Хуже, чем есть, точно не будет…

***

Село Хохлово, Омская область, 2024 год.

Похороны прошли скромно, ни оркестров, ни венков. Лишь несколько человек тихо постояли у могилы и разошлись. Батюшка прочитал заупокойную молитву и тоже отправился восвояси.

- Я всегда знала, что этим кончится, - старуха Федорчук и сейчас не удержалась от замечаний, - эта ведьма сама на себя беду накликала.

Соседка покивала, и обе женщины направились в дом Карины. Какие-никакие поминки нужно организовать.

Собрать на стол помогли еще трое, да сосед Иванченков сдвинул столы и притащил три табуретки из дома.

- А ты видала, какая она в гробу лежала? Как живая! – тихо проговорила Людмила, жившая за три дома. Она сплюнула через плечо и перекрестилась.

Сухо кивнув, Федорчук разложила поминальные пироги на блюдо. Иванченков уже налил всем водки.

- Погоди ты, - остановила его старуха, - а то нажрешься, даже помянуть не успеешь. Мужичок обиженно засопел, но рюмку поставил обратно.

Наконец, все было готово, люди расселись за столом, а Федорчук наливала щи всем по очереди. В прихожей стукнула дверь.

- Еще кто-то пришел помянуть? – Людмила выглянула в прихожую и замерла.

- Кто там? – обернулась Федорчук. Щи из половника пролились на пол, тарелка выскользнула из старческих пальцев и вдребезги разлетелась на полу.

В комнату вошла Карина, рыжие волосы рассыпались по плечам, глаза насмешливо сверкали.

- Не ждали, дорогие соседи?

Дрожащей рукой Иванченков поднес рюмку к губам и залпом выпил. Схватил соседнюю и тоже опрокинул в себя. Остальные гости с одинаково вытаращенными глазами смотрели на вошедшую.

Карина подошла к столу танцующей походкой и взяла со стола яблоко, повертела в руках, понюхала.

- Ничего не чувствую, - сокрушенно проговорила она.

Первой не выдержала Людмила, она сорвалась с места и выбежала за дверь. Визг ее стих где-то вдали. С половником наперевес Федорчук двинулась вдоль стены, остальные потянулись за ней, пытаясь держаться подальше от страшного существа. Никто не усомнился, что перед ними потусторонняя сущность, хотя каждый дал ей собственное определение.

Федорчук, например, решила, что это ожившая покойница, зомби. А от них, как известно, добра не жди.

Помахав вслед удирающим гостям, рыжеволосая женщина подошла к зеркалу. В нем отражалась лишь противоположная стена и часть стола.

- Даже на себя не посмотришь теперь, - покачала она головой.

Затем улыбнулась и взяла в руки старинную книгу. Она ей больше ни к чему!

Ветхие страницы вспыхнули в руках Карины, она спокойно смотрела, как огонь пожирает бумагу, не трогая плоть, и улыбалась.

Пусть это знание больше не достанется никому!

Больше публикаций автора в Дзен

https://dzen.ru/id/62540d8891e7a16dc1a8b480?share_to=link