Заблудился... (Окончание)⁠⁠

В комнате по-прежнему разносилось шумное сопение спящих. Толик тихо выдохнул и продолжил водить рукой по полу. Буквально сразу же пальцы его наткнулись на искомое. Во время поисков зажигалка успела чуть остыть, и он нетерпеливо щёлкнул кремнем. Пара на кровати за это время даже не изменила поз.

Липкин быстро пошёл к выходу, прикрывая огонь ладонью. Миновал первую комнату и коридор, который до этого прошёл впотьмах, и который ничем не отличался от других, и оказался на крыльце. Только здесь он погасил зажигалку и положил её в карман.

Луна всё так же освещала землю. Укрывались в собственной тени лежащие по улочке частные дома. Тишина стояла почти нереальная. Было достаточно холодно, чтобы остудить и суматошные мысли незадачливого путешественника, и его самого — морозец долбал прилично.

Липкин рискнул зайти ещё в два дома, двери в которые оказались открыты. И в обоих разах он застал одну и ту же картину — пребывающих в странном сонном оцепенении хозяев жилищ. В одном случае это оказалась древняя старуха, возлежащая на многочисленных перинах в старинной кровати с ажурными чугунными “спинками”, а в другом — огромный мужик, раскинувшийся на разложенном диване-”книжке” и громко храпевший. В его небольшом загаженном домике Толя едва не упал, споткнувшись о ряд бутылок на полу. Там отвратно воняло мочой и алкоголем.

Разбудить не получилось никого… Теперь Липкин отчаянно хотел найти Сергеича. Душу его наполнял страх. Притом, что он не понимал окончательно, чего же ему следует бояться? Толик лихорадочно пытался вспомнить в деталях всё то, что говорил старик по поводу ведьмы, обряда и всего остального…

Он запоздало передёрнулся от осознания того, что всё, сказанное Сергеичем, оказалось правдой, и что он сам находился в полной власти той, которая угрожала его жизни. А именно так воспринял рассказ старика атеист Липкин. Выпить душу, значит, отнять жизнь. Всё просто. А за жизнь свою Анатолий готов был бороться, невзирая ни на что.

То, что старик не был сумасшедшим, несколько облегчило ношу выпавших ему испытаний.

Но надо было что-то делать… Он, закусив губу, осмотрелся вокруг и, поразмыслив пару секунд, крадучись и пригибаясь, двинулся в сторону дома Василисы, к тому месту, где он должен был дожидаться Сергеича. Теперь надеяться можно лишь на его помощь.

Идти посреди безмолвных домов сейчас было жутко. Казалось, что сотни спящих каким-то неведомым образом следят за каждым его шагом и словно бы ждут чего-то…

Холод всё сильнее донимал Липкина. С тоскою подумалось о машине. Эх, если бы можно было завести её сейчас, включить печку в салоне и ринуться отсюда на пятой передаче…

С грехом пополам, проблуждав не менее десяти минут, он всё-таки нашёл то самое место, где последний раз виделся со стариком. Едва устроившись за знакомым заборчиком и устремив взгляд на дом ведьмы, он услышал позади себя звук тихих шагов.

Испуганно обернувшись, он узрел перед собой ту, на чьё жилище смотрел только что.

Внезапно для себя самого и, наверняка, для Василисы, он громко икнул. Она удивлённо взглянула на него и громко рассмеялась. Вернее, расхохоталась, откинув голову назад и уперев руки со сжатыми кулаками в бока. Её косы были безжалостно распущены и теперь тяжело плескались на плечах веселящейся ведьмы.

Липкин стоял, стараясь не дышать, чтобы задавить в себе последующие “ики”, которые должны были прийти на смену первому. Но, к его удивлению, диафрагма больше не сокращалась. Вот только ладони неожиданно сделались потными, а озноб пронёсся по телу стремительно и мощно. Сглотнув пересохшим горлом, он выдавил из себя:

— Э-э… Здрасьте…

Ничего более дурацкого произнести было невозможно. Так он подумал, во всяком случае, когда Василиса после его слов закатилась ещё пуще, качаясь при этом всем телом в бесформенном своём платье. Кожушок всё так же покоился у неё на плечах.

Она ещё смеялась, когда за её спиной неожиданно возник Сергеич с поленом в руках, которое и обрушил на голову ведьмы. Та в последний момент, видимо, что-то уловила, поскольку начала поворачиваться, но не успела. Раздался глухой стук, и она подкошено рухнула на стылую землю.

— Вот так-то, — удовлетворённо произнёс старик и, отбросив дровину в сторону, обратился к оторопевшему от такого оборота событий Липкину: — Ремень есть на штанах? — Тот замедленно кивнул и Сергеич сказал: — Снимай.

Видя, что Толик медлит и непонимающе смотрит на него, он с раздражением добавил:

— Чего уставился?! Связать нам её надо, чтобы не навредила…

Липкин снова кивнул и принялся непослушными замёрзшими пальцами снимать поясной ремень.

Старик с нетерпением выхватил у него требуемое и сноровисто связал Василисе руки за спиной, бесцеремонно повернув её на живот.

Луна грузно нависала над ними. В её призрачном колдовском свете Анатолию казалось, что он перенёсся на страницы романа-фэнтези, где ведьмы, чары и всякие там вурдалаки были вполне привычным делом. Он неотрывно наблюдал за стариком, который с потрясающей лёгкостью ворочал неподвижное тело Василисы.

Покончив с руками колдуньи, Сергеич этим не удовлетворился, а быстро отмотал от забора кусок какой-то проволоки, которая держала одну из досок и крепко обвязал ею ещё и щиколотки лежащей без сознания Василисы. Только тогда облегчённо вздохнул и, выпрямившись, заметил:

— Вот так будет лучше. Ну-ка… — он наклонился и вновь перевернул женщину на спину, после чего отвесил ей несколько пощёчин. Та застонала и открыла глаза. Из носа у неё сочилась кровь.

— Доброе утро, Василиса, — насмешливо произнёс стоящий над ней Сергеич. — С пробуждением!

— Ты откуда взялся? — хрипло и гнусаво спросила та и попыталась пошевелиться. — Это ты меня связал?

— Ага! — широко улыбнулся тот и подмигнул ей. — Голова не болит?

— Немедленно развяжи, — сурово произнесла собеседница, на что старик только рассмеялся и махнул рукой:

— Вот ещё! — Он резко оборвал смех и жёстко сказал: — Ты думала, что всё у тебя схвачено? Что всё предусмотрела?

— О чём ты долдонишь? — презрительно произнесла в ответ собеседница и задёргала руками, пытаясь освободить запястья от жёсткой хватки кожаного ремня. Тщетно. Она бешено взглянула на Сергеича: — Ты что, дурак? Тебя люди увидят, в тюрьму за это сядешь, идиот!

— Какие люди? Те, которых ты усыпила? Или вот он? — Сергеич указал пальцем на безмолвно стоящего рядом Анатолия. — Тот, которого ты хотела убить?!

— Я не собиралась никого убивать! — немедленно окрысилась связанная. — Не выдумывай! — Она обратила свой взгляд на Липкина: — Толя, не слушай этого болвана, он сошёл с ума! Развяжи меня, если не хочешь оказаться за решёткой.

Кровь из её разбитого носа медленно прокатилась по подбородку, глянцево-чёрная в свете луны.

— Я видел спящих в домах, — неспешно ответил ей Липкин. — Я знаю правду. — Он перевёл глаза на старика, который одобрительно кивнул ему. Ведьма же бросила на него злобный взгляд и снова принялась извиваться на промёрзшей, припорошенной выпавшим снежком, земле.

— Ну-ну, подёргайся мне ещё, — с прежней насмешкой сказал старик, не двигаясь с места. — Это тебе не души пить, тут больше усилий приложить надо.

Колдунья замерла. Приподняла голову и с изумлением посмотрела на Сергеича:

— Ты… Почему?.. Откуда знаешь?!.

— Я узнал, кто ты, и много времени наблюдал за тобой,— с тихим смешком ответил старик, — а остальное, как говорится, было делом техники.

— И кто же я, по-твоему? — спросила та, умудрившись за это время утвердиться на земле задницей. Она сидела, подтянув к себе колени, с откинутой спиной, и неловко опираясь связанными сзади руками о землю. Антрацитовая кровь тяжёлыми каплями срывалась с подбородка, падая ей на грудь.

— Да просто мелкая колдунья, — презрительно бросил ей старик и сплюнул в сторону. — Долгоживущая дура, что каким-то образом завладела ведьминым Плащом и освоила пару магических фокусов.

Василиса ахнула. Теперь она с непритворным страхом взирала на собеседника:

— Кто ты такой?..

— Просто неравнодушный гражданин, — ответил тот и было непонятно, шутил он или говорил правду.

— Сергеич, — внезапно подал голос Липкин, внимательно слушавший этот диалог, — а что нам дальше с ней делать? Да и люди… Ну, эти, которые в домах?

— Жители проснутся по рассвету, — ответил тот и задумчиво поскрёб пальцем взъерошенную холодным ветром бороду. — Ну а с этой… — он посмотрел на пленницу, — с ней надо решать…

— Понятно, что надо! Но как? Может, в полицию её сдать?

— Молодец! Вот хорошо ты придумал! — с восхищённой улыбкой воскликнул старик. — Потом её выпустят, а нас обоих посадят по её заявлению. — Деланная улыбка треснула на его губах и прахом унеслась с порывом ветра. Жестокая гримаса исказила черты лица, и он почти крикнул: — Ты, жалкий дурак! Отпусти мы её сейчас — и она найдёт себе новую жертву! Потом ещё и ещё! Эта тварь прожила уже много лет, питаясь душами таких простаков, как ты! — Задохнувшись голосом, он замолчал на несколько мгновений и спокойно закончил: — Мы должны её уничтожить.

Толик даже отшатнулся от этой вязкой и страшной фразы.

— В смысле… “уничтожить”? Убить?.. — он понизил голос и быстро посмотрел по сторонам. — Я не буду этого делать! Надо по-другому!

— Как? — спросил Сергеич и тут же ответил себе: — Никак. Не переживай, — он махнул рукой, — я сам всё сделаю. Ты просто поможешь кое с чем. — Заметив, что Липкин открыл рот, прикрикнул на него: — Не спорь! Хочешь, чтобы другие погибли?! Меня-то эта мразь точно постарается сгубить.

— Вы с ума сошли?! — неверяще спросила сидящая на земле Василиса и попыталась подняться на связанные ноги, одновременно с этим отчаянно и громко матерясь.  

Сергеич сделал к ней короткий шаг и ловко ткнул пальцем куда-то в шею. Та словно бы всхлипнула и безвольно опустилась на землю. Старик наклонился и взялся руками за плечи лежащей, как видно, без сознания женщине.

— Бери за ноги, — повелительно сказал он, и Липкин не посмел ослушаться — подошёл и, нагнувшись, взялся руками за холодные лодыжки. — Нам надо оттащить её в дом. Ни о чём не переживай. Всё! Понесли!

Почти синхронно подняли колдунью в воздух и осторожно пошли с ней в сторону её же дома, тщательно обходя перекрёсток с порхающим вокруг автомобиля пальто. “Как теперь машину забирать?” — с тоской подумал Липкин, удерживая в руках лодыжки старухи.

Несколько раз оступившись, едва не упав при этом, Анатолий помог дотащить бесчувственное тело до дверей. Там они положили колдунью на крыльцо и немного отдышались. Путь с тяжёлой и неудобной ношей дался им нелегко…

Спустя какую-то минуту они с ведьмой на руках оказались в знакомом Толику помещении, где всё так же горели толстые свечи, а тени от их пламени с прежней угрозой метались по комнате.

— Прямо на пол кладём, — сказал старик, — не будем ей искать перину…

Когда так и не пришедшая в сознание ведьма уже лежала на полу, а Липкин выпрямил ноющую от напряжения поясницу, старик сказал ему:

— Можешь идти во двор. За калитку лучше не выходи. А я сам здесь разберусь…

Оставаясь на месте, Анатолий неуверенно спросил:

— А вы как… Что собираетесь делать?

— То, что надо, — отрезал старик и добавил: — Мне нужно закончить с ней в соответствии с Обрядом. Я всё сделаю сам. Нужно оборвать её колдовство. Иначе ты умрёшь. Видел как Плащ носится? Это чары, которые направлены против тебя. И нужно совершить определённые действия, чтобы ты остался жив. Просто её смерть ничего нам не даст. Иди на улицу! — прикрикнул он. — Не путайся здесь под ногами! Я скоро…

Ошарашенный услышанным, Липкин, не сказав больше и слова, торопливо покинул комнату. Тени толкнулись было за ним, но упёрлись в закрытую дверь.

Он миновал освещённую единственной свечой прихожую и оказался на морозном воздухе.

Луна нависала над головой. Её толстое пузо едва не насаживалось на голые ветви чёрных деревьев. Нереальная тишина стояла в округе. Ветер стих. Неподвижно и молчаливо стыли дома под призрачным лунным светом. Холод с порога накинулся на вышедшего из тепла человека. Липкин поёжился и, засунув руки в карманы, нахохлился на крыльце. Отойти к калитке он не решился. Всё-таки близкое присутствие Сергеича придавало уверенности.

Толик был напуган. И он не мог сказать определённо, чем больше: происходящим колдовством или предстоящим убийством… Липкин окончательно поверил Сергеичу, когда обнаружил находящихся в забытьи людей в домах и увидел реакцию Василисы на слова старика. Да, старик… Что же он делает в эту минуту?

Анатолий прислушался, но из-за чёрных бревенчатых стен не доносилось ни звука. Может, тот сейчас перерезает горло колдунье? И без того замёрзшего путешественника осыпало морозом. Его передёрнуло. Почему он стоит и ничего не делает? Почему не остановит Сергеича? Ведь это преступление! Его могут посадить на много лет за соучастие!..

Колеблясь, он потянулся было к двери, но рука зависла на полпути. Так он простоял несколько секунд, потом медленно опустил руку и сошёл по крыльцу вниз. Крадучись, приблизился к калитке и взглянул на перекрёсток, где всё также в безумном танце носились светлые одежды. Некоторое время он наблюдал за развевающимися полами одеяния, а потом отступил назад и снова прошёл к крыльцу, где и оставался до того момента, когда внутри послышался хлопок двери, а затем звук шагов в сенях.

Он торопливо сбежал по ступеням вниз и остановился у подножия крыльца. Дверь на улицу открылась и снаружи показался Сергеич.

— Замёрз? — спросил он.

— Да, — честно ответил ему Липкин и добавил: — Долго ещё?

— Что именно?

— Ну… — затруднился с ответом Анатолий. — Вы сказали, что надо обряд провести… ну, и так далее, чтобы я мог уехать. А там это пальто, — мотнул он головой в сторону перекрёстка. — И что-то надо решать с колесом…

— С этим чуть позже определимся, — отмахнулся старик. — Ну а я почти закончил. Осталось совсем немного.

— Вы её?..

— Убил? — с насмешкой спросил тот. — Нет, сама сдохнет. Напоил её тем отваром, который она для тебя приготовила. К утру окочурится.

И так обыденно прозвучало это “окочурится”, что Липкину немедленно захотелось оказаться как можно дальше от этого всё-таки безумного старика, который тем временем продолжил:

— Сейчас осталось последнее… — Он какое-то время помолчал, задумчиво глядя на луну, чьё мрачное сияние озаряло его морщинистое лицо. В какой-то момент Анатолию показалось, что сам Сергеич вырезан из камня — настолько неподвижным сделался его облик. Но вот он шевельнулся и продолжил: — Я составил эликсир, который усмирит ведьмин Плащ, но только на короткое время, буквально на несколько мгновений…

— Что ещё за плащ? — прервал его Липкин, взвинченный бессонной ночью со всеми её невзгодами. — Этот вот? — мотнул он головой вбок. — Что танцует?

— Да, — кивнул тот. — Пока он в круге, то безопасен, но уже очень скоро защитная грань ослабнет и он убьёт тебя.

В лицо Липкину сыпануло горстью ледяной позёмкой от внезапного порыва ветра. В груди слева знобко заныло…

— Что надо сделать? — голос его звучал достаточно твёрдо и Сергеич с одобрением взглянул на него.

— Я сейчас схожу за эликсиром. Мы подойдём к кругу, и ты выплеснешь зелье на Плащ, когда тот приблизится к нам. На какое-то время он будет обездвижен…

— А дальше? — с нетерпением спросил Толик.

— А дальше, — с усмешкой ответил старик, — он сгорит… — Сергеич потянул из пазухи узнаваемый баллончик с розжигом и показал Липкину. — Зажигалка в кармане. Он и очнуться не успеет.

— Кто? Плащ? Он что, разумный вид какой-то? Инопланетный разум? — попытался с усмешкой произнести Толя.

— Артефакт, — поднял указательный палец кверху старик, — вот что это… Ты понял, что надо делать?

— Да.

— Хорошо, — кивнул тот, скрываясь за дверью: — Ожидай.

Ждать пришлось совсем недолго. Буквально через минуту Сергеич снова оказался на улице, удерживая в руках небольшой глиняный горшочек, в которых часто подают в ресторанах тушёную картошку или солянку.

— Держи, — протянул он корчажку Анатолию. Тот принял её в ладони и с любопытством заглянул внутрь, где вспухала ленивыми пузырями чёрная, маслянистая на вид, жидкость. Глиняная посудина при этом на ощупь оставалась совсем холодной.

Лопнувший внезапно большой пузырь отрыгнул мерзкую вонь. Словно бы смешали запахи мокрой ржавчины и гниющего трупа. Липкин торопливо отвёл горшок от лица.

— Не спи! — прикрикнул старик, извлекая из одежды розжиг и пластиковую зажигалку. —И помни, когда скажу, тогда плесни зелье прямо на Плащ. Идём!

Сергеич впереди, Толя за ним — так вышли за калитку. Пройдя несколько шагов от забора, Сергеич остановился, Липкин встал рядом с ним. Последняя горящая лампочка в фонаре всё ещё светила, но заметить это можно было, только задрав голову кверху, — столь ярким был лунный свет, исходящий с неба.

Плащ, находящийся в этот момент за машиной Липкина, уловил их движения и в быстром темпе, взметаясь длинными полами, приблизился к людям и буквально за пару метров от них резко остановился, врезавшись в невидимую преграду. Толик невольно отшатнулся, едва не выронив сосуд с булькающей жидкостью.

— Подойдём ближе, — негромко сказал старик, делая несколько шагов к трепыхающемуся перед ними одеянию. Липкин двинулся следом, не отрывая взгляда от пританцовывающей одежды, что и впрямь походила на свободный плащ с широкими рукавами и длинными полами. Одеяние будто лежало на плечах кого-то незримого, что глумливо пританцовывал перед не видящими его людьми, наслаждаюсь своей силой и неуязвимостью.

Сергеич сделал ещё один осторожный шаг, увлекая Анатолия за собой. И когда Плащ находился в метре от них, старик крикнул:

— Давай!

Липкин чуть замешкался, но спустя мгновение с силой выплеснул варево из посудины в сторону одежды…

Попадание оказалось таким, как надо. Длинным языком вырвалось маслянистое зелье из горловины сосуда и втемяшилось прямо в середину ведьминого Плаща, расплескавшись внутри него безобразной чёрной кляксой…

Одеяние крутанулось вокруг своей оси, потом резко замерло на месте… и упало наземь.

— Быстро! Не стой! — закричал старик, сильно при этом толкая Липкина в спину. От неожиданности тот шагнул вперёд, чтобы удержаться на ногах и оказался рядом с лежащим Плащом. Почти не медля, успокоенный его неподвижностью, он обеими ногами торопливо наступил на одежду и хотел повернуться к старику… как вдруг в голове у него взорвалась чернота, полная и кромешная, не чета этой жёлтой лунной ночи…

*****

Автомобиль ехал себе и даже не жаловался на новое колесо, которое пришлось снять с машины одного из соседей Сергеича. Тот ещё пару часов пролежит в полном отрубе под чарами Василисы, так что никаких больше неприятностей. По-крайней мере, со снятым колесом точно. Липкин посмотрел в зеркальце и усмехнулся сам себе.

Его зовут Анатолий. Ему всего-навсего двадцать семь лет. У него высшее гуманитарное образование, но занимается он продажей стиральных машин. Не женат и не был. Была девушка, с которой он в данное время встречался, но без всяких обязательств. Отец давно умер, мать жила в своей квартире, с ней он перезванивался, пару раз в месяц навещал, привозил продукты и помогал по дому. Из увлечений ничего…

Ну, это он изменит. Липкин снова усмехнулся и увеличил обогрев салона — было достаточно прохладно. Уставшая светить луна вновь укуталась в тёмные тяжёлые облака, что сыпали сейчас мелкими юркими снежинками, мелькающими в свете фар. Серое полотно дороги покорно ложилось под колёса машины, увозящей его прочь из вечно сонного городка, где он был вынужден задержаться на столь долгое время…

Волхв Далемир наслаждался новыми чувствами и воспоминаниями, хранимыми в душе Липкина, перебирал лица, каждый раз вытаскивая из памяти Анатолия впечатления о них. Это было увлекательно. Неповторимо!..

В отличие от своих собратьев ему никогда не надоедала жизнь во всех её непостижимых проявлениях. Лица, характеры, мотивы, чувства, решения… Необозримое множество всего, что применимо к людям! Остальные волхвы так и не смогли найти тот стержень, на который нанизана жизнь… Дураки. Он скривился, тщательно объезжая яму на дороге. Многие просто тихо угасли, не найдя себе места в изменившемся мире, кто-то ушёл в монастырь, кто в скиты, что всё ещё существовали. Волхвы умели отвести глаза всякому. Но все они изменили принципам и правилам, которым должны были следовать. Он же продолжает изменять этот мир к лучшему. Жаль, конечно, что пришлось пожертвовать человеком… Но ведь всего одним. Зато скольким ещё он сможет принести благо…

Плащ, конечно, потрясающая вещь! Он даже не предполагал, что ему может так повезти. Далемир просто хотел воспользоваться всеми преимуществами Великодня, чтобы забрать себе жизненные силы колдуньи, но такого подарка не ожидал…

Подобные артефакты ему ещё не попадались. После того, как он оглушил парня, у него и впрямь было на всё несколько секунд, в течение которых он сноровисто натянул Плащ на незадачливого путешественника, а затем произнёс Тайные Слова. Одеяние немедленно вздрогнуло и плотно охватило своего пленника. Почти укутало в себя, стягиваясь и истончаясь.Так продолжалось какое-то время, потом Плащ судорожно распахнулся, словно обессилев от борьбы, а на нём осталась лежать скрюченная сморщенная мумия, бывшая когда-то человеком.

Волхв тогда нагнулся и дёрнул край одежды на себя, после чего встряхнул на руках и накрылся им с головой. Плащ стянуло вокруг него в одной-единственной конвульсивной судороге… а потом он медленно соскользнул с Далемира, древнего волхва, прожившего долгую жизнь, который был сейчас Анатолием Липкиным, едущим в соседний город навестить старого приятеля…

Ведьмин Плащ, бережно упакованный, покоился теперь среди остальных вещей Анатолия, там же, где лежали древние рукописи самого волхва, убранные в кожаный саквояж. Хвала всем Силам, теперь ему не придётся прибегать к сложным и долгим обрядам, чтобы продлевать собственное существование. С волшебным одеянием всё будет проще. Интересно, где эта недоучка Василиса могла приобрести столь редкую вещь? Чародей хмыкнул. Эта дура и впрямь думала, что всё держит под контролем, даже не подозревая, что он пристально наблюдает за ней. Да, пришлось перерезать ей горло, чтобы при помощи её крови напитать силой наспех составленное зелье, способное усмирить Плащ на короткое время. Как только заблудившийся парень сказал о летающей на перекрёстке одежде, Далемир сразу понял, с чем имеет дело и у него тут же сложился план, как всё повернуть в свою пользу…

Что ж, по итогу всё получилось как нельзя лучше. А впереди была новая молодая жизнь и хранимые им тысячелетние тайны, не ведомые никому из ныне живущих.

Заблудился...