Станция Бякино-2. Глава 23⁠⁠

Бородачи отвели меня в другую часть здания по переходу на первом этаже. Мы прошли через бывшую кухню и еще мимо запертых дверей кабинетов. Собственно, это было такое же по планировке помещение, как и то, в котором я уснул. Только переделанное и благоустроенное под собственные нужды.

Женщин среди них не было. Маленькая девочка и шесть здоровых коренастых мужчин с бородами. Все седые и лысоватые. Аня взяла меня за руку и повела в зал. Здоровяки занялись каждый своим делом.

Предыдущая часть.

Начало.

Один принялся разжигать самодельную печь с выведенной в форточку трубой. Вырвал из старой книги несколько листов, скомкал в кулаке и бросил в топку вместо розжига. Затем принес из раздевалки два маленьких детских стульчика. Я сначала подумал, мужчина решил ими топить печку, но он поставил их для себя. Выяснилось, в подвале детского сада выжившие нашли складированные доски. Видимо, перед самой эпидемией намечался большой ремонт. Может, веранды хотели реставрировать или еще что. Теперь уже одному богу известно.

Второй пошел с ведром в туалет. Оттуда послышался шум текущей из крана воды. Представляете, у них есть в кране вода. Я был почему-то убежден, что городские водонасосы давно не работают. Да они и не работали... Я был в нескольких местах этого городишки и даже в паре квартир приходилось ночевать... Не было там воды. Готов поклясться. А тут, пожалуйста. Чудеса.

Еще двое улеглись спать. Прямо в сапогах на сдвинутые детские кроватки. Аня сказала им ночью дежурить. Спальня была уютно обустроена. Выжившие натаскали с других групп мебель и все необходимые, как им казалось, вещи.

Оставшиеся двое дежурили сейчас. Один ушел в другое крыло наблюдать за задней стороной сада, а второй остался с нами, смотрел в окно и то и дело что-то бубнил себе под нос.

Девочка подвела меня к своему уголку. Маленький, покрытый лаком деревянный столик и такой же стульчик, расписанные под хохлому. Рядом книжный шкафчик с аккуратно расставленными на полках журналами и детскими книжками. На стене приклеено несколько рисунков, выполненных простым карандашом, по всей видимости, Анины. На них изображены разные мужчины с закрытыми глазами. Точь-в-точь так же, как нарисовала меня. Аня достала свой рисунок, развернула и тщательно разгладила детской ладошкой на столе. Капнула на обратную сторону прозрачного клея из какой-то бутылочки и со всей силы прижала мое изображение рядом с неизвестными соседями.

— Так вот что за коллекция у тебя, — произнес я. — Кто все эти люди?

Девочка дождалась, пока схватится клей, и отпустила руку.

— Эти дяди хотели мне помочь, но не вернулись, — ответила Анечка. — Они забрели в наш район по случайности или по крайней нужде. Вовсе не грабить, а найти помощь. Мы не стали им делать тук-тук по голове. Накормили, напоили, а выспались они уже сами. Пообещали помочь, если они помогут нам. Услуга за услугу, понимаешь?

— Понимаю, — ответил я, в очередной раз удивившись, насколько девочка не по годам развита.

— Вот тебе что нужно? — продолжила малышка. — Зачем сюда приперся?

— Лекарство, — ответил я девочке. — Взял заказ у одного барыги. Оно необходимо для его дочери. Девочка примерно твоих лет и сильно мучается от боли по ночам. Оно было широко распространено до эпидемии, но сейчас, спустя время, когда все аптеки разграблены, его не найти.

— Так значит, ты наемник? — уточнила Анечка.

— Послушай, малышка, — присел я на корточки, чтобы быть на одном уровне с ней. — Не люблю это слово. Считаю наемников продажными людьми. Повидал таких немало. Участвуют в стычках между бандами. Сегодня они с одними, завтра с другими, а послезавтра с третьими. У кого больше средств для оплаты их услуг, тот им и брат. Я же просто беру заказы. Да, не простые и порой, как кажется, невыполнимые, но за такие обычно прилично платят, и этих ресурсов мне хватает надолго. В общем, я подумал, что необходимое лекарство есть в этом районе. Сюда же бояться соваться даже самые отбитые на голову мародеры.

— Что за лекарство? — спросила Аня.

Я покопался в своем рюкзаке, достал бумажку с названием и передал. Девочка, не читая, отдала ее тому мужчине, что разжег печь и кипятит воду в кастрюле. Тот прочитал и, одобрительно кивнув, отдал обратно.

— У нас есть то, что тебе нужно, — улыбнулась Анечка. — Внутри района был с нашего края есть торговый центр. Очень маленький, там продавали в основном разные бытовые вещи. Так вот, половину этого помещения снимали под парикмахерскую и аптеку. Мы все облазили, как и большинство квартир в округе.

— Что требуется от меня? — спросил я.

Девочка снова взяла меня за руку и повела в другую часть здания детского сада. Подвела к окну, выходящему на другую сторону. За ним находилась школа.

Обычная кирпичная школа, в которых мы когда-то все учились. Крыльцо главного входа со ступеньками. Слева столовая и актовый зал на втором этаже. Справа спортивный зал. Сзади длинный коридор соединял с четырехэтажным зданием с несколькими классами на каждом этаже. Между школой и детским садом общий забор, большое поле с футбольными воротами и отдельная зона с железными спортивными турниками. Сама же школа также была окружена по периметру высоким железным забором. В наше время его, конечно, не было.

— Там мой папа, — сказала вдруг печальным голосом Аня и шмыгнула носиком. — Видишь странное свечение в окнах спортивного зала? Ночью оно еще ярче.

В спортзале действительно что-то тускло светилось зеленым цветом. Я посмотрел в бинокль, но разглядеть ничего не удалось. Стекла зала были то ли давно немытые, то ли изначально матовые. Могу сказать лишь одно: свечение однозначно было, и это при том, что весь город давно обесточен.

— Месяц назад мой папа пошел туда, — продолжила девочка. — На разведку. Ему не давала покоя мысль, что это такое.

— Один? — перебил я.

— Нет, конечно, с двумя дружками, — продолжила рассказ Анечка. — Они как раз сейчас спят в спальне. Дело в том, что школа не подпускает к себе никого. Они прошли половину футбольного поля и убежали назад. Говорят, их одолела жуткая паника и страх окутал все тело.

— Аня!

— Что? — удивленно посмотрела малышка.

— Тебе точно восемь?

— Точнее не бывает. Мама с папой много занимались со мной. Я с детства была умней сверстников.

— С детства? Да у тебя оно сейчас, это самое детство. А где твоя мама?

— Папа сказал, она на небе, но это неправда. Я видела ее, она стала одной из этих бродячих по улицам зомби.

— На отца, значит, этот страх не подействовал, — догадался я.

— Верно. Папочка не стал упускать возможности и пошел дальше. Последнее, что мы видели, это как он заходит в школу и закрывает за собой дверь.

— И что, больше никто из ваших бородатых здоровяков не пытался туда пойти?

Аня опять взяла меня за руку и повела обратно к мужчинам.

— Разве ты еще не догадался? — настроение девочки поднялось, и голосок стал бодрее. — Они все стали седые от многочисленных попыток преодолеть этот психологический барьер. Школа их не пускает. Либо то, что находится в ней.

Я сел за столик, и один из мужиков наложил мне целую тарелку гречневой каши с горкой. Девочка села напротив, глазки ее заблестели, когда тот же бородач разлил нам по граненым стаканам розового цвета кисель. Запах стоял... Ммм... Я чуть язык не проглотил.

— Теперь объясните мне, почему на вас и теперь и на меня не действует зомби-Баюн? — потребовал я, приступив к поеданию каши.

— Ты что, не знаешь правило? — рассердилась девочка. — Когда я ем, я глух и нем.

— Реакция на зомби происходит почему-то только один раз, до первой отключки, — пробормотал тот бородач, что смотрел в окно. Поэтому мы и дежурим круглосуточно, чтобы не пропустить ни одного бандита и вовремя его вырубить.

***

Девочка сидела на коленках матери и сладко спала, положив голову ей на плечо. Мужчины и женщины уже устало сидели за столом станции Бякино и клевали носом. Никто не хотел уходить, дабы не прослушать, чем же закончилась история, приключившаяся с выжившим по прозвищу Лопата.

— Светает, — перебил Борис Валентинович. — Может, отдохнем и вечером продолжим?

— С удовольствием, — ответил Антон Лопатин.

Бродяги встали и медленно пошли каждый на свое место.

Продолжение следует...

Если интересно, еще книги тут.