Рассказ⁠⁠

Илья Петрович был человеком из стали и кремния. Его мир состоял из графиков, алгоритмов, квартальных отчетов и безупречной логики. Как директор по R&D в крупной IT-компании, он был тем, кто превращал абстрактные идеи в рабочие прототипы. Его жизнь была таким же отлаженным проектом: успешная карьера, красивая жена Анастасия, просторная квартира с панорамными окнами, выходившими на сверкающий огнями город. Все было разложено по полочкам, проанализировано и оптимизировано.

Все рухнуло в один звонок. Звонок из провинциального городка, где тихо и незаметно доживали свой век его родители. Автомобильная авария. Ни шанса.

Илья поехал, организовал похороны с холодной, почти машинной эффективностью. Он подписал бумаги, расплатился, выслушал соболезнования соседей — седых, пахнущих лекарствами и пирогами людей, которые были частью того мира, что он когда-то навсегда покинул. Он не плакал. Он просто делал то, что должно было быть сделано.

Когда он вернулся, сталь дала трещину. Сначала это было почти незаметно. Он стал молчаливее. Взгляд, всегда такой сфокусированный, теперь блуждал где-то за пределами реальности. Он перестал говорить о работе, о планах, о будущем.

Потом начались поступки, которые его коллеги и друзья позже назовут «неадекватными». А для Ильи это была новая, жестокая логика — логика тотального разрушения.

Он пришел домой как-то вечером, сел напротив Анастасии, которая с тревогой наблюдала за его отстраненностью, и сказал ровным, безжизненным голосом:
«Настя, нам нужно развестись. Ты не заслуживашь жить с пустотой. Я стал ошибкой. Ошибки нужно удалять.»

Она не понимала, плакала, кричала, хваталась за него. Он смотрел на нее как на постороннего человека, как на баг в программе, который мешает завершить процесс. Через неделю он собрал вещи и ушел, оставив ей квартиру и все их общее прошлое.

На работе его ждал сюрприз. Он вызвал к себе в кабинет генерального директора и своего заместителя.
«Я ухожу, — заявил он, глядя в окно. — Все эти годы я строил будущее. Но будущего нет. Есть только данные, которые устаревают, не успев быть обработанными. Весь наш R&D — это симулятор. Я больше не могу этим управлять.»

Ему предлагали отпуск, помощь психолога, уговаривали, умоляли. Он лишь отрицательно качал головой. Его уход был не импульсом, а холодным, выверенным решением — как отключение сервера за ненадобностью.

Он оборвал все связи. Старым друзьям, которые звонили с предложением встретиться, выпить, поговорить, он отвечал коротко и жестко: «У меня нет больше на это ресурсов. Прощайте.» Он поссорился с лучшим другом, обвинив того в том, что их двадцатилетняя дружба была лишь «удобным социальным контрактом». Он сжег все мосты, оставив за собой выжженное поле.

Илья снял небольшую студию на окраине города. Комната была пуста, если не считать ноутбука и стопки книг по квантовой механике и философии. Он дни напролет читал о природе реальности, о сознании, о том, что остается, когда исчезает все, что определяло тебя как личность.

Он пришел к выводу, что ничего.

В ту ночь он сел за ноутбук. Он не оставил письма. Вместо этого он написал короткий код — простой цикл, который выводил на экран одну единственную фразу, пока его не остановят.

while (true) {
    print("Процесс завершен.");
}

Он запустил программу. Бесконечная строка «Процесс завершен» поползла по черному экрану, отражаясь в его глазах. Он встал, подошел к окну. Город внизу жил своей жизнью, мигал огнями, спешил, строил планы. Чужой мир.

Илья Петрович, бывший директор по R&D, человек из стали и кремния, открыл окно. Холодный ветер ворвался в комнату, шевеля страницы книг. Он не видел больше смысла ни в одном другом проекте. Его главный проект — его собственная жизнь — был завершен. Ошибки были исправлены, связи разорваны, код исполнен.

Он сделал шаг вперед, в тишину, оставив за собой лишь мерцающий экран с бесконечным сообщением об окончании процесса.