Поезд в бесконечность⁠⁠

Я ехал на поезде до Хабаровска. Путь предстоял долгий, поэтому я, вооружившись закусками, толстой книжкой и планшетом, забрался на верхнюю полку, немного предвкушая мое путешествие, которое должно было занять несколько дней.

Проводница постучала в дверь и, натянув улыбку на её не молодом, обвившем лице, предложила мне и моим попутчикам чай. Я вежливо отказался. Ведь в моих планах было распитие коньяка, который я пронёс с собой в рюкзаке. Вместе со мной в купе находились женщина средних лет, ее ребёнок и старуха, настолько дряхлая, что она выглядела как-то неестественно.

Ее взгляд был очень тяжёлым. Казалось, что она видит меня насквозь. Бабка что-то тихо бормотала и сжимала в руках амулет. «Религиозная фанатка»-подумал я про себя, но другие ее даже не замечали; женщина была слишком занята воспитанием своего чада, чтобы обращать внимание на эту старую каргу, которая пялилась на меня.

Она продолжала молиться, переодически закатывая глаза. Все, что оно шептала, звучало особенно зловеще, исходя из ее беззубого рта. Даже от ее чёрного балахона веяло древностью. Казалось, что она была потеряна во времени.

Сделав пару глотков коньяка, я уставился в окно. Было уже темно. За окном шёл снег. Вокруг одни деревья. Пейзаж сибирского зимнего леса особо не менялся. Плавный стук колёс, монотонное бормотание старухи и легкое опьянение сделали своё дело. Я устроился поудобнее и укрылся тёплым одеялом. Кто-то выключил свет. Мои веки стали тяжелеть. Снаружи все так же падал снежок. Закрыв глаза, я стал проваливаться в мир сновидений...

Тук тук тук. Потом раздался звук, как будто кто-то провёл ножиком по стеклу. Толчок. Меня скинуло с кровати. Резко наступила тишина. В купе было пусто. Я вскочил. Моя голова раскалывалась. В ушах гудело. «Наверное, что-то случилось с поездом»-я осмотрелся-«но где же все? Не могли ведь меня так оставить?». Свет был все ещё выключен. Телефон и планшет тоже пропали. Во мне начала бурлить злость. Я подумал о бабке; я её проклинал в голове. Мне казалось, что она меня не только обокрала, но и была причиной поломки.

Стало прохладно. Я выглянул в окно. Мы остановились около какой-то станции, название которой было трудно прочитать из-за тусклого света и сильного снегопада. Мне стало холоднее. Я надел пуховик и вышел. Никого. Непрерывно мигали лампочки. Некоторые стекла были выбиты. Холодный ветер, завывая, гулял по коридору, иногда распахивая двери. На стенах присутствовали длинные и глубокие царапины.

Я взял свой рюкзак с полки и двинулся в сторону кабины машиниста. Переодически заглядывая в пустующие номера, я с ужасом начал осознавать, что я тут один. Я решил выйти из вагона. Что-то мне подсказало, что я тут один. Я прошёлся по станции. Выглядела она так, словно на неё не ступала нога человека с 20х годов прошлого века. Все было заметено снегом. Я залез в рюкзак в поисках перчаток и обнаружил фонарик. Дрожащими от холода пальцами, я нажал на кнопку и направил яркий луч света на вывеску. На замёрзшей, зеленой табличке была надпись «Hic est finis». Я постарался не поддаваться панике. Всему есть логическое объяснение.

Я спустился по скользким ступеням вниз и обернулся- ни поезда, ни станции там не было. Вокруг меня был лишь зловещий, холодный, мрачный лес. У меня ком стал в горле. Неужели я больше никогда не увижу свою семью, друзей, своего кота Ларса? Нет! Надо отогнать эти мысли и просто идти вперёд.

Ветер постоянно менял направление, порою он усиливался и поднимал стену из снега, что меня сбивало с пути. Я потерял счёт времени. На небе не было ни звёзд, ни луны. Только фонарик освещал мне тонкую дорожку впереди. Все остальное пространство вокруг меня было поглощено тьмой, что ни раз заставляло меня панически озираться вокруг, чтобы убедиться, что позади меня ничего не исчезло.

Я продолжал идти. В какой-то момент я заплакал, и слезы скатываясь, застывали у меня на щеках, но меня это не останавливало. Надо двигаться дальше.

Я уже потерял счёт времени, когда меня с ног сбила вороная лошадь. Она унеслась вдаль. Я завороженно посмотрел ей в след, и до меня медленно дошло осознание, что возможно -это мое спасение.

Я вскочил на ноги и побежал за ней. Я игнорировал и пронзающий холод, и слепящий глаза снегопад. У меня появилась цель, мой единственный лучик надежды. Я за него хватался, как утопающий за соломинку. Иногда я ее видел, она была так близка.

Однако...счастье длилось не долго. Животное пропало из вида. Следы от копыт тоже прервались. На их месте лежал какой-то амулет. Не долго думая, я его поднял и повертел в руках. Где-то я это уже видел. Только вот где?

Я обессилено сел, облокотившись о дерево. Амулет представлял из себя маленькую фигурку, сделаную из глины и камней, расписанная рунами. Я чувствовал тепло, исходящее от неё даже сквозь перчатки. Не знаю, сколько я так просидел, но я постепенно осознавал, что вот и настал мой конец. Все внезапно прекратило иметь смысл. Куда бы я не шёл, меня ничего не ждёт кроме леса. В этом месте не будет рассвета, никогда не наступит весна. Эти замёрзшие земли не знают о солнце. Я тут так и останусь. Один, прислонившись к дереву. Я вспомнил голоса и лица дорогих мне людей, вкус моей любимой еды, шелест осенних листьев, тепло объятий, музыку, этот злополучный поезд. До меня медленно пришло осознание, что этот амулет очень похож на тот, что старушка держала в руках во время поездки, но это уже не имело значения. Я ещё раз провёл по нему рукой. «Hic est finis»-подумал я. Интересно, что это значит?

Внезапно, снегопад остановился. Я закинул голову назад, готовясь к самому худшему. «Ладно, живи...» было последнее, что я услышал прежде чем закрыть глаза.

Яркий свет бьет мне в лицо. Я открыл глаза. Я был в своём купе, на верхней полке. Утро. Мы подъезжали к какому-то посёлку. Женщина и её отпрыск завтракали. Я почувствовал запах свежеприготовленного кофе. Одна из кроватей была завалена их вещами. Я стал озираться, не веря своим глазам. «А куда делась та бабуля?»-спросил я очень осипшим голосом. Они на меня уставились. «Ну такая странная. Пожилая. Молилась все время...»- продолжил я; уверенность с каждым словом пропадала из моего голоса.

Ребёнок захихикал, его мама посмотрев на меня, как на идиота, грубо ответила, что кроме нас троих тут никого не было. Они вернулись к поглощению завтрака.

Я извинился и вышел покурить. Не могло же мне все это привидеться? Словно в доказательство моих слов, вместе с пачкой сигарет я вытащил маленькую фигурку, сделаную из глины и камней, расписанная рунами, она словно излучала тепло...