«Палач в юбке»
На фото казнь поляками Элизабет Беккер - надзирательницы концлагеря Штуттгоф во время Второй мировой войны.
Она появилась в нашем аду зимой 1944-го, когда печи крематория в Штуттгофе уже не справлялись с своей работой. Ее звали Элизабет Беккер. Невысокая, с не по-женски жесткими чертами лица, она не кричала с первого дня. Она просто смотрела. Ее холодные глаза, словно сканер, выискивали малейшую провинность, малейшую слабость.
С ней всегда была собака — огромная, злая овчарка, ее верный помощник. Мы быстро поняли, что Беккер была одной из самых жестоких надзирательниц. «У нее была привычка бить заключенных тяжелой палкой, которую она всегда носила с собой. Она целилась в самые уязвимые места — по голове, по груди», — вспоминала Мария Грабовская. Избиения стали нашим ежедневным хлебом. Удар мог последовать за слишком медленный шаг, за взгляд, брошенный в ее сторону, или просто потому, что у нее было плохое настроение.
Помню, как однажды она «избила польскую девушку за то, что та попыталась поднять упавший кусок хлеба. Девушка не выжила после этого избиения». Для Беккер это не было вспышкой гнева; это была ее повседневная работа. Другая надзирательница позже на суде подтвердит: «Беккер была строже многих. Она говорила, что если не показывать свою власть с самого начала, то "эти твари сядут тебе на голову"».
Но больше всего мы боялись ее собаки. «Мы боялись не столько ее самой, сколько ее собаки — огромной овчарки», — говорила Хелена Копец. — «Когда мы строем шли на работу, она могла без всякой команды крикнуть "Фас!" и спустить собаку с поводка. Собака впивалась в ноги, рвала одежду и плоть. Крики и смех Беккер были для нас хуже укусов».
Зима была адской. Помню тот лютый мороз, о котором рассказывала Казимира Адамович. «Беккер заставила группу женщин раздеться до нижнего белья и мыть бараки снаружи ледяной водой. Те, кто останавливался от холода, тут же получали удар плеткой. Она говорила: "Грязь — это ваш запах, вот и мойтесь"». Через несколько дней многие из этих женщин умерли от воспаления легких. Для нее это был просто способ развлечься.
Но настоящий ужас приходил с «селекциями». Беккер не просто присутствовала на них — она вершила судьбы. Доктор Зофия Мефферт, работавшая в лазарете, с ужасом вспоминала: «Беккер регулярно приходила в лазарет для проведения "селекции". Она не была просто наблюдателем. Она тыкала пальцем в лежачих больных, крича: "Эта! И эта! Дальше не годится!" Она знала, что отправляет этих людей в газовую камеру». Ее решение было окончательным. «Однажды она отобрала для умерщвления молодую мать, которая только накануне родила ребенка. Никакие мольбы не помогали. Ее лицо оставалось каменным».
Она была везде. Даже у виселицы, установленной на плацу, мы видели ее каменное лицо. Прокурор на суде скажет: «Подсудимая Беккер не только отбирала жертвы, но и входила в состав охраны, сопровождавшей приговоренных к виселице. Она лично присутствовала при массовых казнях, видя агонию умирающих, и это не вызывало в ней ни малейшего сожаления».
А потом наступил суд. Мы, выжившие, смотрели на нее, пытаясь найти в ее глазах хоть каплю раскаяния. Но мы видели ту же маску. Судья спросил: «Вы признаете, что били заключенных?»
И она ответила тем же, чем жила все эти месяцы — ложью и самооправданием: «Да, но это было необходимо для поддержания порядка. Я никогда не била их сильно. Может, один или два раза... Я не хотела никому причинять вреда».
И тогда прокурор поднялся с места. Его голос был холоден и тверд: «Вы говорите, что "не били сильно"? Свидетельские показания и заключения судебно-медицинских экспертов говорят об обратном. Вы избивали людей до потери сознания, до смерти. Ваша "несильная" порка привела к гибели нескольких человек. Вы по-прежнему настаиваете на этой лжи?»
Она не нашлась с ответом. Ее каменное лицо впервые дрогнуло, но не от раскаяния, а от страха. Страха за свою собственную жизнь, которую она так легко отнимала у других.
4 июля 1946 года петля положила конец ее истории. Но для нас, выживших, память о ее жестокости, о ее смехе, раздававшемся в то время, как ее собака рвала плоть, о ее безразличном пальце, отправлявшем людей на смерть, — эта память останется навсегда. Как напоминание о том, до какой степени бесчеловечности может опуститься обычный человек.
ВЗЯЛ ТУТ 👈