О трудностях питания
Отель был забит людьми как трубочка сгущенкой у добросовестного кондитера. То есть полностью.
То ли погода, то ли атмосферное давление действовали на отдыхающих именно этого турецкого отеля таким образом, что каждый из приемов пищи превращался в некое подобие королевской битвы сначала за столик, затем за столовые приборы и уже в конце за непосредственно питание.
Я где-то читал, что когда пищу приходится добывать, а не просто получать по системе «все включено», то это даже полезно для пищеварения.
Лично я никакой пользы не испытывал, только нервные потрясения три раза в день.
Я еще был в отеле один с двумя детьми средне-самостоятельного возраста, то есть в море или бассейне они уже могли совершенно самостоятельно болтаться до полного одурения, но пойти без меня в столовую отеля и поесть -нет.
Любовь к истине не позволяет мне называть это заведение рестораном. Это была именно столовая.
В тот день в обед битва была особенно жаркой, каким-то чудом мы заняли столик и оставив на страже младшего сына, вместе со старшим отправились за питанием.
Вернувшись с тарелкой макарон (это было все, что удалось добыть), я обнаружил, что со стола пропали ложка и вилка, а младший сын сидит грустный и растерянный.
Я спросил куда все делось? Он ответил, что вот от того стола дядя подошел и забрал.
Я немедленно отправился к указанному столу, где сидели и с довольным видом ели трое крупных мужчин.
Вообще, я неконфликтный человек, да что уж там, я пацифист, исповедующий принцип ненасилия, чтобы оправдать собственную природную трусоватость.
Сейчас все принципы как рукой сняло, я решительно подошел к обедающим и почти без дрожи в голосе спросил у ближайшего ко мне и как назло самого крупного мужчины: зачем он забрал у ребенка столовые приборы?
Все трое непонимающе уставились на меня и сказали что-то на немецком.
Не знаю как вышло, или это генетическая память, или следствие советского воспитания, но заслышав речь Шиллера и Гете я автоматически сказал: Хенде хох! Потом добавил: Гитлер капут!
Затем забрал со стола ложку и вилку и вернулся к себе.
Тут как раз появился с добычей старший сын и мы принялись за еду.
Младший с задумчивым видом жевал макароны, и я спросил: что его беспокоит?
Он подумал, пожевал, и ответил в том смысле, что на самом деле не уверен, что его обобрал именно тот дядя, к которому я ходил.
Внезапную храбрость сдуло ледяным ветром нехорошего предчувствия.
Я осторожно скосил глаза в сторону. Немцы чинно сидели за своим столом, не глядя в нашу сторону.
Нехорошее предчувствие из ледяного стало чуть теплее, я подумал, что победителей не судят, но на всякий случай сказал детям, чтобы доедали быстрее , потому что у нас дела.
