Глава 2⁠⁠

Мой распорядок дня эти дни… или недели? был стабильным как курс доллара по отношению к доллару: прийти в сознание, словить невыносимую четкость бытия, заблювать едким желудочным соком окружающее пространство, прочувствовать вкус оставшийся на языке во всех подробностях, содрогнуться от омерзения выблевывая уже внутренности, провалиться в беспамятство, повторить.

Крайне занимательный график немного разбавляло благовоние, если в первые минуты удавалось перевести внимания на запах, то окружающая реальность плыла, исчезали границы между объектами, да и сам концепт становился несущественным, одно плавно перетекало в другое, но стоило ухватиться за любую мысль и приходила не с чем не сравнимая боль, которая отправляла в нокаут.

Однажды в мою голову пришла светлая мысль сконцентрировать внимание внутрь, но раз проведя эксперимент я отбросил такой метод спасения, судя по внутренним часам я пару дней мысленно орал от ужаса наблюдая за током крови в сосудах, за расщеплением какой то бурой массы в желудке, за процессом дефекации во всех подробностях, прямо изнутри. Без возможности снова выйти во вне, это была скорее извращенная пытка, чем какое то мифическое познание самого себя.

Имея в запасе около двух минут, прежде чем организм станет твоим главным врагом, трудно сделать что либо адекватное. Тем более когда любая попытка банально встать, либо перевернуться со спины на бок, запускает каскадную реакцию, в которой ощущения усилены многократно. Дойдя до отчаянья, я решился на свой самый многообещающий план: выйти в окно. И знаете это помогло! В очередной итерации личной комнаты пыток, я первым делом собрал все силы в своем теле которые мог обнаружить и тут же рваным рывком прыгнул в спасительный внешний мир, который виднелся сквозь оконную раму.

Ага, чтобы врезаться в невидимый барьер, подражая мухе на лобовом стекле. Мешком картошки осев возле окна, я проклинал ногамагов со своими рукатехнологиями, которые решили вместо старого, доброго стекла использовать нечто магическое, проклинал бывшего владельца этого тела и особенно сильно, ничего не сделавшего лично мне исследователя-теоретика, чей род, уверен, полностью состоял из содомитов.

С досадой касаясь носа, который нещадно болел, я почувствовал на пальцах что то влажное и липкое, а вместе с тем глубинное, чуждое удовлетворение. Разглядывая собственную кровь, увы банального красного цвета, в голове родилась неоформленная мысль, своим противным зудом взывая к материализации. Доверившись интуиции, я подошел к тумбочке возле кровати, на которой тлело благовоние. Взяв глиняную подставку и разбив ее об угол, я оставил в руках осколок, которым тут же полоснул свое тело. Это было удовольствие, блаженство которое пересобирает тебя новым, измененным и улучшенным. Где то после десятого пореза я смог полностью прийти в себя, исчезли сверхсилы, разум больше не работал в режиме повышенной нагрузки, остался обычный человек, который был счастлив.

Благовоние окончательно истлело, когда я вышел из ступора и впервые оценил взглядом место, где оказался. То что было мной принято за кровать, на деле оказалось конструкцией из камня прямоугольной формы, где вместо ножек использовались массивные куски необработанных кристаллов. Занимательно, что мое тело лежало не на шелковых простынях как изначально показалось, а на куче листьев нежно голубого цвета. В остальном это была до боли стандартная комната, о которой совершенно нечего сказать. Типовая тумбочка с одной дверцей, четыре стены кремового оттенка, дощатый пол полированный до зеркального блеска, неприметная дверь выделяющаяся на фоне только присутствием орнамента и ярко золотой ручкой, белоснежный потолок без следов люстры, для наглядности я посмотрел на свои руки, пять пальцев на каждой, вены проглядывающие сквозь кожу, ладони с шершавыми мозолями и линиями которые интересны исключительно хиромантам. Чувство неправильности раздражало.

— Если Магомед не идет к горе.. — Пожалуй пришло время выяснить, что скрывает в себе прекрасная наружа. Внутренне собравшись и дав себе целебную пощечину, я уверенным шагом направился в сторону двери, жди меня мир!

— Хотя знаешь, зачем нам эта наружа? что мы в ней не видели? Ну да, это новый мир оживших мифов и легенд, но нельзя спешить в таком сложном деле как исследование. В первую очередь надо подпереть дверь тумбочкой, а еще лучше кроватью, только не думаю что у меня получится ее сдвинуть. — Разговор с самим собой всегда помогает успокоиться.

Открытие двери прошло штатно ( как оказалась она открывалась от себя ), а вот то, что было за ней мне абсолютно не понравилось. Коридор изготовленный из металлических пластин, на которых отражался бледный свет электрических ламп, со слоем вековой пыли, с кусками проводки вырванный из положенных ниш сам по себе не внушал доверия, но добавив в него деформированное человеческое тело, пронизанное проводами с которых капает сукровица, имеющее три женских лица пришитых друг к другу и которые разевают рот в немом крике, вы получите место, куда я не хочу возвращаться. Неа. Хотелось курить, пошарив в кармане брюк я достал пачку с последней сигаретой, прикурив и выпустив сизый дым в потолок, мне оставалось только лечь рядом с своим телом и смотреть, смотреть…

Старейшина Мин не спала уже восьмые сутки, пугая внешним видом учеников своего павильона и некоторых других старейшин. Скорее дело не столь в внешнем виде, сколько в Ци, которая без должной обработки просачивалась наружу. Увы, она всегда практиковала принцип Дуальной Естественности, что сыграло плохую шутку: потребляя за эти дни огромное количество аспекта жизни, своим телом она вырабатывала чистый и незамутненный аспект смерти, который плохо влиял на окружение, да и на ее саму. Кожа приобрела неестественную бледность, волосы стали больше походить на солому, ногти приобретали остроту, а глаза покрылись сетью лопнувших капилляров.

Там где проходила старейшина Мин все живое усиленно спешило к окончанию цикла, растения увядали, люди чувствовали нарастающее недомогание, а животные начинали тоскливо выть. Медицинское крыло стало напоминать могильник тем сильнее, чем больше Ци выливалось из старейшины, пропитывая сами кости - камни фундамента павильона. Увы что либо сделать с этим сейчас она была не в состоянии, слишком много работы упало на нее из за нового ученика Фиолетового Лотоса.

Это потом, когда сможет стабилизировать состояние ущербного, когда сможет вывести его из комы, когда поймет причину такой реакции организма, когда разберет нити связывающие его с божественной сутью, когда напишет подробный отчет Главе Храма и выскажет опасения, все это будет потом: долгие медитации, разговоры с духами, починка барьеров и просьбы о новых печатях взамен сломанных, наказание внутренних учеников, что не смогли быстро адаптироваться к ситуации, все потом. Сейчас перед ней стояли проблемы серьезнее, чем медленное превращение подконтрольной ей территории в некрополь.

Организм Джин Пхо с упорством достойным восхищения испытывал ее медицинские навыки. Внутренние органы, включая тонкие аналоги отказывали каскадно, в кровеносной системе бурлила дикая ци, что само по себе было чем то из ряда вон, а разум пытался зациклить самого себя. Причина нашлась сама по себе, в той папке которую передал ей посланник и которую она сожгла: один из наблюдателей заподозрив демонический прорыв, а внешние факторы указывали именно на это, прервал уникальный в своем роде ритуал, благо старейшина Формаций смог раньше других разобраться в происходящем и погрузил претендента в стазис, который по итогу спас ему жизнь.

Дальше произошел дипломатический скандал, отец Джин Пхо был дипломатом Императора, низкого ранга, однако на тех землях его слово было волей Солнцеликого. Отец решил оградить младшего сына от хитросплетений заговоров, предоставив ему жизнь привилегированного смертного, но тот, не оценив стремлений Отца ( а возможно даже не знав о них ) решил сам строить свою судьбу, в процессе немножко почти умерев. Чертовы инфантильные подростки, у которых вместо мозга гормоны! В их года, она прилежно слушалась старших, а не выдумывала новые способы суицида.

Старейшина Мин остервенело толкла кристаллические корни семилистника превращая те в пудру, это помогало хоть как то справиться с раздражением. Она никогда не развивала телесные практики, ее организм требовал здоровый сон, ванну с маслами и кусок мяса, вместо этого получая работу на износ, где топливом служили прямые инъекции Ци. К сожалению специалисты ее ранго редко встречались, а поставить на ноги ученика требовалось срочно и желательно сохранив тому рассудок. Здесь и начинались проблемы.

В общем плане с Джин Пхо все было впорядке, проблема была в резком повышении уровня культивации, точнее в прыжке через ступени. Чудом или провидением, он получил третий ранг ментальных искусств, не имея подготовку в базовых двух. Многие мастера готовы были убить за подобный шанс, вот только Мин прекрасно осознавала те подводные камни, что следовали за таким решением. Ментальный шок, сенсорная перегрузка, неподготовленные каналы, слабое развитие мозга не предназначенное к оперированию массивном данных верхушка льдины. Мутации вот главный враг. Да, тело Джин Пхо мутировало под воздействием его внутренних сил, инстинкт самосохранения отключал внутренние органы переводя их функции в тонкие тела, делая из того призрака, нежели человека.

Делу не помогал ультиматум от его Отца, который ограничил торговлю с сектой до восстановления своего сына. Патриарх был этому не рад. Будет правдой сказать, что тот был в бешенстве, львиная доля материалов для его исследований поставлялась из анклава диких земель. Особенно первобытная Ци, портальный массив соединяющий окраину обжитых территорий с центральной частью по большому счету, был нужен для постепенного перекачивания выступая насосом, а не для удобства, либо перевозки грузов как многие думали. Она отличалась повышенной чистотой в сравнении с иными типами, более пригодной для наполнения смыслом чем другие формы. Клан Фиолетового Лотоса использовал ее как удобрение на своих фермах, безумно дорогое, привередливое, но крайне эффективное. Первобытную Ци можно было сравнить с концентратом, который при разбавлении перенимал свойства второго вещества. Без нее многие поля попросту погибнут нанося баснословные убытки.

Многие растения требовали уникальных факторов для произрастания, которые можно было легко заменить с помощью первобытной Ци. Нужен кровавый лопух? Поставь рядом могильный камень и открой клапан в фиале, хочешь вырастить солнечную пшеницу? Перо огнегривого змея и фиал с ци, смрадный та-бао? Никаких проблем! Секта владела полной монополией на чудодейственный ресурс, который сейчас стоял под угрозой.

Да, отец Джин Пхо многократно превысил свои полномочия, установив барьер на портале, но что толку, если к тому времени, как запрос к Императору будет удовлетворен, от цветущих лугов останутся гнилые кучи не годные даже на навоз? Череду размышлений прервало покашливание, развернувшись к источнику звука и узрев онный, Мин на голых инстинктах попыталась того располовинить возникшим топором.

— Я тоже по тебе скучал сестра. — Совершенно не обиделся на подобную встречу гость, остановив оружие голой ладонью. Его голос напоминал весенний ручей что спустился с далеких гор, он завораживал журчанием, смывал усталость, его хотелось слушать снова и снова. Тем сильнее был контраст с внешностью, которой позавидовал иной подземный демон. Каждый открытый участок кожи был покрыт сетью болезненных вен, внутри которых текло что то гнилостно-болотное, они шевелились подобно змеям в безумном танце, но хуже всего было лицо, оно было красивым.

Симметричным, с волевыми чертами, острым взглядом глаз, выраженными скулами, в такое влюбляются женщины всех возрастов, видя фигуру защитника, тем хуже, когда по этому шедевру искусства проходила легкая рябь. Лицо сразу теряло всю свою привлекательность, открывая истинную суть. Кожа состояла из миллионов и миллионов крошечных червей телесного цвета, присмотревшись внимательнее, можно было увидеть как они извивались прокладывая ходы в еще живых собратьях. Зрелище настолько тошнотворное, что завораживало вводя в гипноз.

— Зачем Настоятель Храма всепрощения отправил тебя ко мне, навозный червь? — В голосе Мин звучала неприкрытая агрессия, все ее тело дрожало, но не от страха, а от воистину титанических усилий, сдерживая рефлексы которые кричали во все горло: убей, убей эту тварь, в этот раз все получится.
— Малышка, ты до сих пор думаешь, что твое видение Дао истинно правильно и иные не смеют шагнуть… дальше? Впрочем это будет пустой спор начатый в очередной раз. Я здесь не по воле преподобной Шу, можешь назвать это велением Роя. — После этих слов из Мин как будто выпустили воздух, сгорбившись она вернулась к прерванному занятию, измельчать в ступке корень с интересными свойствами.
— Что грозит нашей Секте?— Вопрос прозвучал как приговор, Дао Брата редко участвовало в жизни своего адепта напрямую, если так можно выразится, слишком чуждые концепции для человеческого разума затрудняли взаимодействия с кем бы то ни было, но когда мерзость озвучивало Глас, то дела были вправду чудовищны и касались общности в целом. В том понимании, которое может вложить в этот смысл абстрактность.
— Если твой главный пациент умрет, то ничем. Но если он сумеет выжить, то нас ждут... Изменения. Метаморфозы. Трансформация. — Слова брата выжигались в разуме, это был иной уровень диалога, это была Речь. Когда множество значений, нюансов, целых абзацев текста сжимали до одного слова, несущего гамму контекста. Будь она на более низкой ступени развития, то умерла прямо здесь, мозг не способен осмыслить многие явления, он банально не подготовлен для такого, но те кто развил себя и свое понимание мира, вполне могли ограниченно оперировать подобными мистериями.
— Рождение нового порядка? Ты думаешь совет старейшин согласует подобное?! В основе практикующих лежит индивидуализм! Твоей общности нету места в нашем мире! Твой удел заманивать в свои сети вчерашних пейзан и не более! Знай свое место РОЙ! — Душа Мин горела праведным огнем, все на чем зиждилась ее личность сейчас назвали несущественным, чем то ложным, пережитком. — Я лучше закопаю его, чем позволю реализовать твои дьявольские планы!
— Сестра, ты так и не поняла. — В голосе брата звучали какие то тоскливые ноты задевающие ее струны. — Ты смотришь с позиции существа, что вышло за пределы банального понимания времени, ты не видишь отличий от вчера и через тысячу лет. Я презираю главу Секты за его силу, за его выбранный путь, он слаб в сравнении с своими подчиненными, но именно его слабость позволила нашей Секте возвыситься, я бесконечно уважаю его видение мира и он согласен с моими доводами.
— Но… как же так… — Мин, нет, ее естество понимала что это действительно приговор. Идти против воли достопочтенного Мастера - заигрывать с смертью. Что бы ни говорил ее брат, власть Мастера внутри секты абсолютна.
— Сестра, наш мир меняется, но те изменения ведут к вырождению, стагнация пустила свои корни даже в демонические секты, нынешний предел мечты, это найти древние руины и приобщиться к мудрости, что скрыта веками, мы, как вид разучились созидать, мы как Куколка, что отказывается выйти во внешний мир из своего кокона. На ученике Джин Пхо будет проведет ритуал единения трех жидкостей, твоя помощь в его исцелении больше не требуется, занимайся делами павильона.
— На все воля Мастера. Мин оставалось только склонить голову.