Детство кончилось
У каждого уважаемого джентльмена был период в жизни, когда он, проходя мимо крутой палки, становился искусным мастером-джедаем, уничтожал всех ситхов во дворе, обстреливал дикими огурцами пролетавший мимо имперский флот и спасал Вселенную от крапивы.
Но, завидя на улице какую-нибудь птицу, мы с братом прекращали все спасательные миссии и бежали домой за пшенкой. Нам нравилось кормить с рук этих маленьких пернатых динозавров, особенно голубей. Другие птицы, поумнее: воробьи, трясогузки, синицы – осторожно клевали ладонь и тут же улетали в другой город, меняли паспорт и фамилию. А голуби вальяжно забирались на плечо, танцевали у тебя прямо на голове, радостно урурукали, и никогда не привередничали. Они ели все и продолжали клевать пальцы, даже если пшено уже давно закончилось. А когда ты убирал ладонь, по инерции клевали асфальт. Поначалу было страшно: вдруг голубь отклюет тебе руку, улетит с ней на закрытый чердак и бабушка не успеет ее пришить? Но вскоре мы с братом к ним привыкли и даже выбрали любимчиков, которых усиленно откармливали до размеров тираннозавра, чтобы кататься на них до школы и обратно. Мой голубь был очень добрым, нежным уродцем с коричневыми перышками и двумя пальцами на тоненьких ножках. Я назвал его в честь себя – Андреем.
Однажды Андрей терпеливо поджидал меня возле школы и уснул прямо на мягкой траве клювом вниз. Я следил за ним сквозь окно и после уроков сразу же побежал будить соню.
Но Андрей не просыпался даже от щекотки.
Тогда я взял его в руку, как делал это уже миллионы раз, развернул, чтобы поругаться и взглянуть в бессовестные птичьи глаза. Но вместо чувства вины увидел
разодранные на ниточки грудные мышцы, ребра, как зубы, торчащие из перьев, и огромную, зияющую дыру на месте кишок. В дыре шелестели белесые, лоснящиеся на солнце черви. Надутые, жирные, словно обрубки детских пальцев, они медленно, но настойчиво пожирали бледноватое птичье мясо. А когда я поднял голубя, начали медленно стекать от горла к лапам, словно густое, блестящее, гнилостное молоко.
В этот момент пара червей вывалилась на землю. Я швырнул Андрея в сторону, брезгливо застонал и, как сумасшедший, начал прыгать и махать руками. Мне казалось, что личинки успели переползти. Скользят по мне или уже внутри меня. А если еще не успели, то прямо сейчас заползают в ботинки и, прогрызая ногти, попадают внутрь. Я даже разулся, чтобы вытрясти воображаемых опарышей из обуви. А потом, опомнившись, побежал домой.
Но трупные черви не отставали. Они еще долго были у меня перед глазами. Ведь каждый день по дороге в школу я наблюдал, как Андрея становится все меньше и меньше. Пока однажды Андрей не исчез.