— Вы что с ребенком сделали? Он весь вечер проплакал из-за боли в ладонях! — кричала мамаша на всю раздевалку так, что некоторые, пришедшие на занятие впервые, начали собираться домой.
— Это мозоли. Ваш сын пришел заниматься спортивной гимнастикой, а не шашками. Чего вы хотели, отдавая его в спорт? — оправдывался тренер.
— Ему восемь лет! Должны быть специальные средства, защита от таких вот мозолей!
— О чем вы? Какие средства от мозолей? Сейчас кожа огрубеет, покроется коркой и их будет меньше. Нужно потерпеть, иначе никак, — Федор Иванович, заслуженный тренер, разводил руками.
— Потерпеть? Вы с ума сошли? Все, мы у вас больше заниматься не будем, пойдем в частный спортзал, где подобное не допустят!
Год за годом гимнастическая школа становилась все более похожей на фитнес-центр. Олимпийское золото уже мало кого интересовало, имена чемпионов прошлого и настоящего меркли наряду с известными блогерами, медийными личностями и другими более популярными спортсменами вроде футболистов. Тренеры все больше начали походить на обслуживающий персонал, родители сами диктовали им, как нужно проводить тренировки и как разговаривать с детьми.
Федор Иванович растерял почти всех учеников и был снят с оклада вместе со многими коллегами. Результатов школа не давала, как ни старалась. Дело шло к закрытию.
Однажды Федор Иванович вообще оказался в легком ступоре, закончив работать в обед. Он выпустил очередную группу дошколят, не желающую идти в спортивный класс, а других спортсменов на горизонте не наблюдалось.
Давно он не прогуливался по улицам в будний день так рано, было весьма непривычно. Обычно тренировки начинались с самого утра и заканчивались поздним вечером. Кроме матов и спортивных снарядов Иваныч видел только закаты и рассветы, а тут целый мир вокруг — такой молодой и жутко деловой.
Игнорируя общественный транспорт, Иваныч побрел домой через дворы и гаражи, спешить было некуда. Минуя большую часть пути, он вышел на старый заводской стадион, где кроме бегунов-однодневок по вечерам на трибунах проводили свой досуг некоторые безработные жильцы близлежащих малосемеек.
Путь к дому шел через спортплощадку, которую чудом еще не сдали на металлолом.
На брусьях курили и громко матерились какие-то школьники, их грязные портфели валялись на земле. «Должно быть, ребята из малосемеек», — подумалось Федору.
— Эй, шпана, почему не в школе? — поинтересовался тренер.
— А тебе какое дело? — рявкнул тонким голоском один из пацанов, на вид — лет десяти.
«И правда, какое мне дело? Это же не мои ученики», — подумал Федор, а сам сказал:
— Тебя что, родители не научили тому, как со старшими разговаривать? И про уважение не рассказывали?
— Шел бы ты, дядя, не тебе мне про уважение чесать, — сплюнул пацан на землю.
— Чего-о? — Иваныч начинал выходить из себя. Никто из детей никогда с ним так не разговаривал, даже те, которым родители в зад дуют.
— Да ты, сопляк, совсем оборзел? Может, мне тебя уважению научить?
— Чему ты меня научишь, старый козел? Ты же на полпути в могилу.
— В могилу? Старый? А ну, брысь со снаряда! — скомандовал своим привычным тренерским голосом Иваныч и, подойдя к пацану, потянул его за ногу.
— Ты чего, дядя? — соскочил тот, а следом за ним и его молчаливый друг.
Освободив брусья, Иваныч запрыгнул на них одним рывком и повис на руках. Сделав несколько сильных махов, он встал вертикально — голова внизу, ноги наверху.
— Ничего себе мужик дает! — подал, наконец, голос второй мальчишка.
После этого Федор соскочил со снаряда, сделав сальто назад. Правда, приземление получилось не очень удачное (возраст), да и практики не было уже очень давно. Он отделался легким ушибом колена, но не взвыл от боли, хотя и очень хотелось.
— Ого! Как это вы так сделали?! — резко перешел на «вы» тот, кто недавно дерзил мужчине, словно дворовому псу.
— Гимнастикой занимался, — не в силах сдержать одышку, гордо заявил мужчина, — и преподаю. Точнее, преподавал.
— А меня не научите? — подал голос второй мальчуган.
— Нет! — отрезал мужчина. — У тебя духу не хватит, на первой же тренировке взвоешь, мозольки на руках заболят.
— Пф, мозольки, — с этими словами парень показал свои ладони, они были все в кровавых волдырях.
— Где это ты так? — удивился тренер.
— Мы с Тимохой иногда подрабатываем у его дядьки, траншеи копаем вместо первых уроков.
«Так вот почему они не в школе».
— Спортсмены не курят, — начал искать новые оправдания Федор, уж больно ему не хотелось тащить всякую шпану в зал.
— Подумаешь, да мы бросим на раз-два, только научите нас так же! Мы тоже хотим сальто уметь делать, пацаны офигеют, когда увидят! — говорил один, а кивали оба.
Федор задумался.
— Ну пожалуйста!
— Чтобы так научиться, нужно каждый день ходить на тренировки, хотя бы на два часа.
Тут-то парни и задумались. Лица их поникли, а потом один спросил:
— А вечером ходить можно? Мы утром на работу ходим.
— Можно, почему же нет, — пожал печами Федор Иванович. Он вдруг увидел знакомый огонек в глазах этих невоспитанных сорванцов.
— Тогда мы завтра придем?
Мужчина вздохнул. Новых групп у него все равно в ближайшую неделю не предвиделось, а дома мариноваться желания не было.
— Бес с вами, приходите к шести, вот адрес, — достал он визитку спортшколы из рюкзака и всучил одному из парней.
Тот схватил и, смяв ее, сунул в задний карман.
Тренер усмехнулся и побрел домой. Он знал, что никто из этих двоих не придет.
— Иваныч, чего домой не идешь? — спросил на следующий день один из коллег, который тоже выпустил очередную группу.
— Да так. У меня тут ученики новые должны прийти, — усмехнулся, сам не веря своим словам, Федор.
— Еще одна партия тепличных неженок, — пробубнил в ответ коллега, — два-три занятия отходят, а ты из-за них торчи тут весь день.
— Может, и вообще не придут…
После этих слов в зал зашли двое вчерашних парней — лохматые, грязные, громко матерящиеся.
— Эти, что ли, к тебе? — с опаской спросил тренер.
— Да. Эти, — удивленно ответил Иваныч и подошел к мальчишкам.
— Пришли, значит.
— А то!
— Ну что ж. Идите переодеваться.
Началась тренировка. Иваныч решил сразу из них весь дух (а заодно и дерзость) вымотать, дав им полный комплекс: разминка, растяжка, подкачка, ну и десять минут батута.
— Ну что, все, сдулись? — спросил тренер в конце тренировки, глядя на раскрасневшиеся потные лица.
— А можно завтра мы на козле попробуем? — спросил один из парней, указав на снаряд.
Иваныч был в легком шоке, но, не подав виду, сказал:
— Это конь. Можно. Приходите к шести.
На следующий день он был уверен, что мальчишки не вернутся. Боль в мышцах должна была отбить всякую охоту, но парни вернулись. На удивление, они стали ходить почти каждый день, постоянно требуя научить их чему-то новому. Как только один из них научился делать сальто назад, учеников у Федора прибавилось. Через год у него уже была целая группа из не самых благополучных семей и домов. Многие, конечно, отсеялись и вернулись на улицу, но несколько человек все же продолжили тренировки, и на зависть остальным тренерам Иваныч впервые за последние годы поехал на областные соревнования.
Медалей его ребята не завоевали, но это только раззадорило пацанов, и они перевелись в спортивный класс. Тренировок стало больше, сдавались разряды, завоевывались первые грамоты.
Опыт Иваныча был перехвачен другими тренерами. Шпану собирали по всему городу. Этим ребятам не было нужно согласие родителей, никто за них особо не переживал. Никто, кроме их тренеров. Большинство парней, окончив школу, поступили в техникумы и институты, завязав с большим спортом, но достойно войдя в большую жизнь. А некоторые поехали на сборы, в их числе были и ребята Федора, их судьба уже была предопределена. Впереди маячил первый в их жизни чемпионат Европы.
Александр Райн
