Серия «САС — SAS »

ЧАСТЬ 1

ГЛАВА I
РЕШИТЕЛЬНЫЙ ШАГ СТИРЛИНГА
[начало]

Эти ”окаменевшие говнюки” вскоре осложнили жизнь Стирлингу, когда он пытался набрать солдат для своего нового подразделения. “Для меня было очень важно получить нужных офицеров, и я с большим трудом добился их”, - вспоминал он, называя средний и нижний уровни управленческого звена Ближневосточного Главного штаба ”неизменно препятствующими и нежелающими сотрудничать... и удивительно утомительными”. [Алан Хоу, ”Дэвид Стирлинг” (Warner, 1994)]

Офицеры, которые ему были нужны, все были членами недавно расформированного ”Layforce” — скучающие, разочарованные и отчаянно нуждающиеся в действии, но штаб не делал, чтобы они присоединялись к подразделению, которое они считали отступническим, несмотря на то, что оно имело печать одобрения Ошинлека. При этом одного за другим Стирлинг получил своих людей: лейтенантов Питера Томаса и Эона МакГонигала, шотландца Билла Фрейзера, валлийца Джока Льюса и Чарльза Бонингтона. Бонингтону было 20 с небольшим лет, он был самым старшим из офицеров, англичанином с тягой к приключениям, который шесть лет назад бросил жену и девятимесячного сына и уехал в Австралию, где работал корреспондентом газеты. (Сын, Чарльз, вырастет и станет одним из самых известных британских альпинистов). На самом деле Бонингтон был наполовину немцем: его отец был немецким моряком торгового флота, который в молодости принял британское подданство, сменил фамилию Бониг на Бонингтон, а затем женился на шотландке. Одним из офицеров, чье начальство было слишком радо видеть в толпе Стирлинга, был Блэр Мэйн, ирландец ростом 6 футов 4 дюйма отличился в составе ”Layforce” в битве за реку Литани, морской атаке на позиции вишистской Франции в Сирии [Алан Хоу, Дэвид Стирлинг (Warner, 1994)],

Мэйн имел репутацию горячего головореза вне поля боя. Летом 1941 года на Кипре он угрожал револьвером владельцу ночного клуба из-за спора о счёте в баре, а месяц спустя набросился на своего командира Джеффри Киза, сына сэра Роджера Киза, начальника штаба объединенных операций, и того самого англичанина из высшего класса, которого Мэйн презирал.

Грозный Пэдди Мейн был прирожденным партизаном, который превзошел Дэвида Стирлинга, когда дело дошло до саботажа. (Авторская коллекция).

Легенда гласит, что Мейн был в оранжерее, когда Стирлинг — по рекомендации полковника Лейкока - проводил с ним собеседование в отряд—L, но на самом деле ирландец коротал дни на базе Ближневосточного Коммандос [Middle East Commando], ожидая, будет ли удовлетворена его просьба о переводе на Дальний Восток. Мэйн надеялся, что вскоре он будет обучать партизанской войне китайскую народную армию в её борьбе с Японией, но уже через несколько минут после появления Стирлинга он присягнул на верность зарождающейся группе партизан пустыни.

Набрав офицеров, Стирлинг приступил к отбору 60 человек из числа сержантов и рядовых, которые ему были нужны. Изначально он отобрал несколько человек из своего полка Шотландской гвардии, большинство Стирлинг взял из разочарованных рядов ”Layforce”. ”Мы просто слонялись по пустыне, наедаясь досыта, — вспоминает Джефф Дю Вивье, лондонец, работавший в гостиничном бизнесе до вступления в коммандос в 1940 г. — А потом пришёл Стирлинг и попросил набрать добровольцев. Я с самого начала увлёкся этой идеей, ведь это означало, что мы увидим боевые действия”. [Интервью с автором, 2003]

Другим добровольцем был Рег Сикингс, жёсткий, упрямый 21-летний парень из Фенса, который до войны занимался боксом. Когда я записался в армию, меня хотели отдать в школу физической подготовки, а я сказал: ”Ни за что, чёрт возьми. Я пошёл в армию не для того, чтобы боксировать, я хочу драться с оружием в руках, а не кулаками”. В ”Layforce” Сикингс добился своего, хотя рейд на ливийский порт Бардия был не слишком удачным. Тем не менее он привил Сикингсу вкус к приключениям. ”Стирлингу нужны были воздушно-десантные войска, а я всегда хотел быть десантником”, - размышляет он о причинах, побудивших его пойти добровольцем. На собеседовании передо мной стоял парень, и Стерлинг сказал ему: ”Почему ты хочешь вступить?”, а он ответил: ”О, я попробую все, сэр!”. Стерлинг пришел в ярость: ”Попробуй хоть раз! Какая, к чёрту, разница, если ты нам не нравишься. Пошёл вон, убирайся отсюда”. И я подумал, что не совершу этой чёртовой ошибки. Когда подошла моя очередь, он спросил, почему я хочу служить в воздушно-десантных войсках, и я ответил, что видел фильмы о немецких десантниках и всегда удивлялся, почему у нас в британской армии такого нет. Затем я рассказал ему, что первоначально записался в десантники, но мне сказали, что я слишком тяжелый. Он спросил, занимаюсь ли я спортом, и я сказал, что был чемпионом-любителем по боксу и много ездил на велосипеде и бегал. Вот и всё, я был принят. [Интервью автора с Джоном Кейном, 1998]

Самым молодым новобранцем был шотландский гвардеец Джонни Купер, которому исполнилось 19 лет за месяц до появления отряда–L. Он с благоговением смотрел на Стирлинга, когда подошла его очередь проходить собеседование. ”Из-за своего роста и спокойной уверенности в себе он мог казаться довольно устрашающим, но он не был крикливым лидером”, — говорит Купер. ”Он говорил с вами, а не о вас, и обычно очень вежливо. Его харизма была непреодолимой”. [Интервью с автором, 2001]

Отобрав своих людей, Стирлинг рассказал им об их новом доме. Кабрит находился в 90 милях [159,3 км] к востоку от Каира на краю Большого Горького озера. Это было идеальное место для тренировочного лагеря нового подразделения, потому что здесь не было ничего, кроме тренировок. Здесь не было баров и борделей, только песок, мухи и ветер, дувший с озера и проникавший в каждый уголок их нового лагеря. ”Это было пустынное проклятое место, — вспоминает Редж Сикингс, — Джерри Уорд принес кучу гессовых палаток и сказал нам поставить их”.

Уорд был главным мастер-сержантом роты, одним из 26 административных работников, прикрепленных к отряду—L, и именно он предложил Сикингсу и его товарищам, что если им нужны более роскошные условия для жизни, то они могут посетить соседний лагерь. ”Этот лагерь был создан для новозеландцев, — объяснил Сикингс, — но вместо того, чтобы отправиться в пустыню, они оказались на Крите [против вторгшихся немцев] и были стерты с лица земли. Так что нам оставалось только приехать и взять то, что мы хотели”.

По словам Сикингса, они «вынесли» большую кучу кирпичей с базы Королевских ВВС (КВВС), из которых построили столовую, обставленную стульями, столами, пивом и закусками Кауффмана, хитрого лондонца, который был лучшим мусорщиком, чем солдатом. Кауффман вскоре был возвращен в свою часть, но его столовая прослужила дольше и стала предметом зависти офицеров, которым приходилось обходиться палаткой. Не то чтобы в конце лета 1941 года у бойцов отряда—L было много времени на столовую, несмотря на табличку ”Лагерь отдыха Стирлинга”, которую какой-то чудак установил у входа в лагерь. Они прибыли в Кабрит в первую неделю августа, и у них было всего три месяца на подготовку к своей первой операции, в ходе которой им предстояло прыгать с парашютом — навык, которым большинству бойцов еще предстояло овладеть.

”В нашей программе подготовки принцип, по которому мы работали, был совершенно иным, чем в коммандос”, — вспоминал Стирлинг. ”В подразделении коммандос, отобрав однажды добровольцев, они были преданы своим бойцам и должны были довести их до требуемого уровня. Отряд—L, с другой стороны, установил минимальный стандарт, которого должны были достичь все рядовые, и мы должны были быть очень тверды в возвращении в свои подразделения тех, кто не мог достичь этого стандарта”. [Дэвид Стирлинг, ”Происхождение Специальной авиационной службы”, Архив САС]

Стирлинг разделил подразделение на Первый и Второй отряды, первым командовал Льюс, а вторым — Мэйн. ”Товарищество было замечательным, потому что все зависели друг от друга”, — говорит Стори, служивший в отряде Льюса. [Интервью с автором, 2003]

”Льюс курировал большую часть начальной подготовки подразделения, прежде всего обучая их тому, что пустыню нужно уважать, а не бояться. Они учились ориентироваться по самым скудным картам, бесшумно передвигаться ночью, выживать на минимальном количестве воды и использовать пустыню в качестве камуфляжа. Бойцы стали уважать искреннего и аскетичного Льюса больше других офицеров. Джок любил всё делать правильно, он был перфекционистом”, — вспоминает Стори. ”Он больше думал о глубоких вещах, в то время как Стирлинг был более беззаботным... Стерлинг был костяком, а Льюс - мозгом, ему принадлежали идеи, такие как бомба Льюса”.

Одноименная бомба Льюса наконец-то была создана после долгих часов упорных и одиноких усилий валлийца. Льюс искал бомбу, достаточно легкую для проведения операций, но достаточно мощную, чтобы уничтожить вражеский самолет на аэродроме. В конце концов он придумал устройство, которое Дю Вивье описал в дневнике, который он вел во время тренировок в Кабрите.

“Это было пластичное взрывчатое вещество и термит — то, что используется в зажигательных бомбах, — и все это мы заливали автомобильным маслом. Это был крепкий комок, а затем у вас был детонатор № 27, взрыватель мгновенного действия и «карандаш времени» [так в тексте, дословно, по сути — это взрыватель замедленного действия]. «Карандаш времени» был похож на ручку ”биро”. Он представлял собой стеклянную трубку с подпружиненным бойком, удерживаемым полоской медной проволоки. В верхней части находился стеклянный пузырек с кислотой, который нужно было осторожно сжать, чтобы разбить. Кислота разъедала проволоку и освобождала ударник. Очевидно, что чем толще проволока, тем дольше задержка до срабатывания бойка (карандаши были окрашены в разные цвета в зависимости от длины предохранителя). Все это было помещено в небольшой хлопчатобумажный мешочек и оказалось грубым, но очень эффективным. Термит вызывал вспышку, которая воспламеняла бензин, не только отрывая крыло, но и поднимая весь самолет вверх взрывом”.

Личный пример командиров воодушевлял бойцов.

“Льюс заслужил уважение бойцов ещё и потому, что никогда не просил их сделать то, что не был готов сделать сам. Джок Льюс называл нас ”желтопузиками” и ставил перед нами сложные задачи", — говорит Сикингс. Мы отвечали на вызовы, и Джок, что бы он ни хотел сделать, сначала показывал нам, а когда показывал, мы должны были это сделать. Он задавал стандарты для команды, тут уж ничего не поделаешь... ”Он говорил, что всегда побеждает уверенный в себе человек, на плечах которого сидит немного удачи”.

Во время начальной подготовки Льюс до предела испытывал уверенность бойцов в себе. Они тренировались по девять-десять часов в день, и часто, как только солдаты думали, что могут заползти в свои постели, Льюс приказывал им отправиться в один из своих ”ночных походов” — форсированных маршей по пустыне, в ходе которых солдаты должны были успешно проложить себе путь от точки к точке. Любой солдат, которого Льюс считал не соответствующим требованиям, физическим или эмоциональным, подвергался [проверке упражнением] RTU [returned of unit — вернулся в часть], что заставляло некоторых новобранцев совершать необычайные поступки на выносливость. Во время одного 60-мильного [95,56 км] марша ботинки рядового Дага Кита развалились через 20 миль, поэтому оставшееся расстояние он преодолел в носках на ногах с 75-фунтовым [34,01 кг] рюкзаком на спине.

Так, проходили первые занятия в САС.
[продолжение следует]

Большинство интервью с ветеранами SAS были взяты почти десять лет назад, и, к сожалению, многие из них уже ушли из жизни. Но на момент написания этой книги Аберт Янгман и Боб Лоусон все ещё продолжают жить, поэтому я посвящаю эту книгу им — двум мужественным, сострадательным, но прежде всего скромным людям.

ВВЕДЕНИЕ
В июне 1941 года молодой офицер гвардии восстанавливался после несчастного случая после прыжка с парашютом в каирском Шотландском госпитале. Обычно 25-летнему лейтенанту, которого друзья прозвали ”Гигантским ленивцем” за его презрение к излишним физическим нагрузкам, было бы достаточно просто полежать в постели, но в этот раз он отчаянно хотел сбросить с себя постельное белье и приступить к работе. К несчастью для Дэвида Стирлинга, он никуда не собирался идти, пока не оправился от тяжелого спинального шока (компрессионного перелома позвоночника) и сильного сотрясения головного мозга полученного в следствии удара о землю на большой скорости после того, как часть его парашюта порвалась на хвостовом оперении, когда он покидал самолет на высоте 1 000 футов (304,8 м).

Прошла неделя, прежде чем к Стирлингу вернулась чувствительность, и за это время к его постели постоянно приходили посетители, среди которых были Ивлин Во и Джок Льюс. Оба они были сослуживцами по “Layforce”, сводном отряде коммандос под командованием полковника Роберта Лэйкока, который в феврале 1941 года отплыл на Ближний Восток с намерением провести серию молниеносных атак на итальянские позиции на североафриканском побережье и средиземноморских островах. Однако всё вышло не совсем так, и вместо того, чтобы нанести противнику тяжёлые потери, Лейфорс потерял много хороших людей в ходе непродуманных и плохо спланированных миссий. Именно Во, недавно вернувшийся после неудачной операции “Layforce” на Крите, сообщил Стирлингу, что он расформирован, а его оставшиеся в живых члены должны быть возвращены в свои родные подразделения.
Эта новость разочаровала Стирлинга, но не удивила: она стала подтверждением того, что он уже обсуждал с “Layforce”, а именно, что эта задумка не была ошибочной, а лишь её реализация. Враг действительно был уязвим для атаки вдоль прибрежных коммуникаций, различных аэродромов и складов снабжения, но не с морским десантом в 200 человек, как это попытался сделать ”Layforce”. Рейд коммандос лучше всего сработает, если его будут проводить небольшие отряды, атакующие не
одну цель, а ряд целей, предварительно высадившись на парашютах.

Именно поэтому Стирлинг — вместе с Льюсом и ещё четырьмя добровольцами — и прыгал из самолёта, чтобы освоить военное искусство, которое всё ещё находилось в зачаточном состоянии. Его травма была лишь незначительной заминкой и ничем не отвлекла Стирлинга от его убеждений и задуманного. Известие о гибели ”Layforce” заставило его как никогда решительно взяться за развитие своей идеи. Лёжа на больничной койке в знойной жаре североафриканского лета, Стирлинг составил служебную записку под названием ”Доводы о применении ограниченного числа военнослужащих специальной службы для использования в качестве парашютистов”.
В кратком изложении меморандума вскоре после войны Стирлинг написал:

”Я доказывал преимущества создания подразделения, основанного на принципе максимального использования внезапности и минимальных требований к живой силе и технике. Я утверждал, что применение этого принципа фактически означает использование подразделения из пяти человек для прикрытия цели, для которой [цели] ранее требовалось четыре отряда коммандос, т.е. около 200 человек. Далее я пришёл к выводу, что именно это количество правильно отобранных, обученных и экипированных бойцов, разбитых на подразделения по пять человек, должны быть способны атаковать не менее тридцати различных целей в одно и то же время в одну и ту же ночь”. [Дэвид Стирлинг, Происхождение Специальной авиационной службы, Архив САС]

Составить меморандум было проще простого, а вот доставить его в руки генерала Клода Ошинлека, главнокомандующего силами на Ближнем Востоке, — совсем другое дело. “Аук”, как называли Ошинлека, любил говорить своим солдатам: ”Всегда будь смелым”, и именно так поступил Стирлинг, как только поправился настолько, что смог покинуть госпиталь.

По словам Стирлинга, когда он, ковыляя, подошёл ко входу в Главный штаб, ему преградили путь часовые, которые не пропустили его без пропуска. Тогда он обошёл ограждение по периметру, пока не увидел порванный лоскут проволоки, под которым и проскользнул. Оказавшись внутри штаба, Стирлинг направился прямо в кабинет генерала Нила Ричи, заместителя начальника штаба, с которым его отец когда-то стрелял рябчиков.

Стирлинг отдал честь, вручил Ричи записку и кратко объяснил её содержание. Ричи выглядел слегка заинтересованным и пообещал обсудить его предложения с Ошинлеком. Через три дня Стирлинг получил повестку от Ричи и прибыл, чтобы предстать перед Ошинлеком и генерал-майором Артуром Смитом, начальником Генерального штаба. Во время обсуждения идеи Стирлинг произвел впечатление на слушателей. Она была не только хорошо продумана, но он уже представлял, как её можно реализовать. ”Чтобы помочь продать предложение, — рассказывал позже Стирлинг, — я представил подробный план использования подразделения в предстоящем наступлении (ноябрь 1941 года), подготовка к которому не была секретом”. [Дэвид Стирлинг, Происхождение Авиационной службы, Архив САС]

Кроме того, его идея была задумана в самый подходящий момент — всего через несколько недель после того, как Лэйкок написал генералу Смиту, “что несколько сотен высококвалифицированных коммандос сидят на задних лапках под солнцем Северной Африки. Если в ближайшее время мы не начнём активно действовать, я предвижу серьезное падение морального духа, который в свое время был непревзойденным”, — предупреждал Лэйкок. Влияние на войска можно подытожить надписью, обнаруженной на перегородке в столовой одного из кораблей (виновник так и не был задержан), которая гласила: “Никогда ещё в истории человеческих усилий столь немногие d…d не были обделены столь многими”. Как ни банально это звучит, я не могу не сочувствовать выраженным чувствам”. [Письмо Лэйкока генерал-майору Смиту, май 1941 г., Национальный архив]

Смит, несомненно, передал опасения Лэйкока Ошинлеку, который уже принял план Стирлинга и, повысил Стирлинга до капитана уполномочив его набрать шесть офицеров и 60 рядовых. Подразделение должно было называться отряд “L” бригады специальной авиационной службы [“L” Detachment of the Special Air Service Brigade], так что если кто-то из огромного количества вражеских шпионов, скрывающихся в Каире, узнает о зарождающихся силах, он сообщит, что в распоряжении британцев есть воздушно-десантная бригада.

Стирлинг был в восторге от того, что его идею одобрили, но, тем не менее, у него было ещё одно требование к Ошинлеку. Он испытывал острую неприязнь к штабным офицерам, которых он называл ”окаменевшим дерьмом” из-за их устаревших представлений о том, как должна вестись война. Поэтому Стирлинг ”настаивал на том, что подразделение должно отвечать за свою подготовку и оперативное планирование и что, следовательно, командир подразделения должен быть непосредственно подчинен командующему [группировкой войск/сил]. Я подчеркнул, что было бы нежелательно, чтобы предлагаемое подразделение подчинялось какому-либо существующему подразделению или структуре для управления”. [Стирлинг, ”Истоки Специальной авиационной службы”]

Ошинлек согласился, и Стирлинг отправился воспитывать своё новое подразделение. Так родилась САС — Специальная Авиационная Служба.

Начало. Продолжение следует.