Есть разные школы. Обычные СОШки, вечерние, гимназии-лицеи, а для десятых – одиннадцатых классов еще и всякие колледжи/училища. Школу, в которой учился я, можно было смело относить к о-о-очень средней общеобразовательной. Туалеты в младшей школе – чаши типа «Генуя», стекла в ушатанных деревянных фрамугах исписаны и исцарапаны, в кабинетах на полу зачастую лежал замшелый линолеум. Доски местами были заменены на новые, но вот вытирать их, почему-то, было принято подслащенной водой. До сих пор не понимаю, каким образом сахар способствует смывке мела, но вот запах от тряпок стоял специфический. На спортплощадке из развлечений – ряд вкопанных покрышек и пара ворот без сетки. Но не только внешние атрибуты делали школу очень средней. Общая атмосфера и образование играли тут главенствующую роль.
Начиная с самого первого сентября нашему классу как-то сразу не очень повезло – классным руководителем стала типичная учительница советской закалки. Дети ее побаивались настолько, что не решались отпроситься в туалет. Как вы понимаете, все это приводило к обоссаным штанам и скандалам с родителями. Единственного левшу в нашем классе она довольно грубо пыталась переучить на правую руку, как это было принято еще при СССР. Благо родители того мальчика быстро пресекли все эти издевательства и он преспокойно продолжил писать левой. Один случай с ней, почему-то, въелся в мою память. В нашем классе учился мальчик с явной неспособностью к обучению, ну не мог он осваивать предметы как все другие дети. И дело тут не в усидчивости, а в когнитивных возможностях мозга с которыми человек рождается. Так вот, после очередного невыполненного задания она стала на него кричать и активно стыдить перед всем классом. Дальше, естественно, слезы. Тут бы опытному педагогу остановиться, но нет, полетели слова о том, что он плохо учится, доверия ему нет и вообще «Москва слезам не верит»! Это прям цитата из ее речи. Причем говорилось все высокопарным тоном… Тогда, 23 года назад, даже я, будучи первоклассником, понимал неуместность такого пассажа.
Уже в конце нашего первого класса случился инцидент, резко окончивший карьеру этой учительницы. Тоже конкретно так наорав на одного из учеников за нерадивость и назвав того доходягой и чуть ли не ущербным, она как ни в чем не бывало закончила занятия и удалилась домой. События в тот день развивались стремительно – мальчик все рассказал своему папе, а тот, предварительно хорошенько бахнув водовки, наведался к учительнице в гости, где и ввалил ей пиздюлей. Потом, конечно, отправился на нары, но ему явно было не впервой. После чего мальчика перевели, учительница решила уйти на пенсию, а нам сменили классного руководителя. Забегая вперед скажу, что с первого по девятый класс у нас побывало 5 классных руководителей.
В школе регулярно случались инциденты. Во втором и третьем классе нас «минировали», но не террористы, а обычное хулиганье. Кстати, после трагедии в Беслане подобные звонки прекратились – видимо даже дети все поняли. В четвертом классе нас собрали на классный час, где рассказывали о том, что кто-то из ребят с параллели решил отпраздновать первое сентября с размахом – ребятишки раздобыли водку, знатно ею заправились, после чего попали в руки милицейского патруля. Отделение, куда их доставили, явно не располагало к спокойствию – наши птенчики заблевали все, до чего хватило напора, а одному из них даже потребовалась медицинская помощь. Не знаю зачем нам рассказали эту историю, может повоспитывать-постращать хотели, но в классе это вызвало бурный хохот и еще большее негодование учительницы.
В шестом классе случилась беда – в параллели, но на год младше нас, на физкультуре умерла девочка. Порок сердца. Почему ее допустили до занятий – загадка, в которой разбирались как следователи, так и на передаче у Малахова, куда пригласили учителей и административных работников школы. Но разобраться не смогли. Зато сразу на следующий год случилось событие буквально обратное. Семиклассница родила, причем благополучно. Но учителя были этому не рады – снова проверки и объяснительные, необходимость организации надомного обучения, снова у всех жопа в мыле. Правда классный час с детальным разбором ситуации в этот раз решили не проводить. А жаль, полезно было бы.
Все эти события перемежались с зазаборными «стрелками», во время одной из которых даже собирали кепку мелочи со зрителей – надо же было обеспечить победителю гонорар. Этакий школьный UFC образца середины нулевых. Естественно это доходило до учителей со всеми вытекающими. Иногда нам устраивали школьные дискотеки, но не на всю параллель сразу, а для каждого класса в отдельности в разные дни. А как вы понимаете, если существует школьная дискотека, то в шаговой доступности от нее существует и чипок, в котором алкоголь продадут не то что старшекласснику, но и детсадовцу. Условия два – наличие денег и физической возможности у дитяти унести вожделенную поллитру. На одной из таких дискотек учителя все спалили, но под слезные мольбы девочек договорились не докладывать родителям. Ведь несмотря на то, что пили все, кроме меня и моего товарища, мероприятие окончилось культурно – было всего лишь слегка в туалете накурено. Ни драк, ни вызова скорых не потребовалось. Да к тому же мы были уже здоровыми лбами, восьмой класс как-никак, пора привыкать к взрослой жизни.
В девятом классе новая напасть настигла нашу школу. И имя ей – насвай. Дело тут не только в том, что эта дрянь ядовита и при попадании в желудок вызывает сильное отравление. Об этом детишки были осведомлены. Определенную проблему представляла, говоря техническим языком, утилизация этого говна. В мусорное ведро – палевно, учителя увидят. В себя нельзя по понятной причине. В окно – на тот момент далеко не все они открывались, да и во время урока как-то слишком заметно, заругают. Именно поэтому лучшие умы класса придумали выход. Стулья же у нас состоят из фанеры, прибитой на заклепки к каркасу из полых стальных профилей? Вот и замечательно, пластиковая заглушка на профиле отколупывается, внутрь из-под губы аккуратно вываливается вся эта дрянь, после чего импровизированная урна закрывается той же заглушкой. Не учли умы два фактора. Первый заключался в объеме нечистот, а закидывали за губу тогда не только добрая половин парней, но и некоторые из девушек. А второй – чем легче было отколупать заглушку, тем менее она была герметична. Именно поэтому буквально спустя пару месяцев все стулья в нашей школе при перевороте стали сочиться зеленоватой слизью, капли которой разъедали линолеум. Феномен был продемонстрирован на родительских собраниях по всем классам, после чего на близлежащем к школе рынке милиция выгребла пару тонн этого говна и, как говорится, «группу лиц по предварительному сговору». Вместе с этим ушла и проблема.
Девятый класс оставил во мне наиболее мерзкие воспоминания о школе. Пора взросления соседствовала с тупостью и жестокостью. Несмотря на близость к ГИА, в школе все будто бы забили на учебу. Текучка учителей была серьезной, больше чем классных руководителей у нас было только учителей информатики. Зачастую уроки по ней либо не проводились, либо мы сами развлекали себя игрой в сапера/Plants vs zombies/CS. Один индивид даже как-то Варкрафт умудрился установить. Обидно было и за учительницу биологии – женщина свой предмет любила искренне и свою любовь старалась передать всем вокруг. Даже сейчас я бы не отказался разок послушать ее лекции, ностальгия … В девятом классе она ушла, потом короткое время биологию у нас вела бабушка моего одноклассника, а затем пришла молодая выпускница педвуза и … биология у нас закончилась за два с половиной года до выпуска. Покупка учебников была пустой тратой денег – все равно нихрена не делали. Английский, география, ряд второстепенных предметов велись хаотично. На истории под диктовку учительницы старой советской закалки в тетрадь переносился учебник. Видимо она нас так к университету готовила. Но я хоть понял, что ведение этих полубесконечных конспектов знаний не добавляет и полностью убивает любое желание погружаться в предмет. Не менялись учителя только по физике, русскому языку, литературе и химии. И именно учительница химии доказывала, что в советском союзе были и хорошие педагоги. Ее стиль подачи материала и фразочки, особенно что «окислитель – это сильный грабитель, он захватывает электроны», запомню навсегда. Не то чтобы физика или русский-литература велись плохо – просто не хочу показаться однобоким в мнении о советских учителях. Были еще разные предметы по типу русской словесности, которую моя одноклассница охарактеризовала как «Стихи и проза – две формы словесного поноса».
Девятый класс был закончен и забыт как страшный сон, часть «особо одаренных» разлетелась по ПТУ и колледжам, я же оказался в числе тех, кто будет оканчивать 11 классов и точно поступать в ВУЗ. Из наших трех классов сформировалось два – с уклоном в общественные и в точные науки. Регулярное, хоть и не особо успешное, участие в олимпиадах по математике мой выбор предопределило – только физмат, только хардкор. В самой же школе произошло событие, разделившее мое обучение на два кардинально разных периода. Первый из них я уже описал, а вот во втором начали происходить чудесные метаморфозы – деревянные рамы с исписанными стеклами начали меняться на стеклопакеты, чаши «Генуя» выкинуты на свалку истории, в кабинетах потихоньку велись ремонты. Появилось новое спортивное оборудование и, о чудо, даже компы! Я думаю, что вы уже догадались о сути события – всего лишь навсего сменился директор. Первое время этот молодой, чуть за 30 лет человек ходил в свободное время по школе и приговаривал «Мамочки мои…». Но главное то, что в другое время он занимался своими обязанностями. И сразу появились учителя на пустующие позиции, а буквально через год после нашего выпуска у школы появились и первые в ее истории стобальники.
После слияния наших классов я вдруг открыл, что ребята, учившиеся в классе «В», гораздо более дружелюбные и человечные. Причина была проста – всей той жопы, что творилась у нас в «А» и в «Б», у них не случилось. И классные руководители не менялись, и среди других учителей текучка была на порядок меньше. Выводы, как говорится, делайте сами. Ну и один забавный факт – на протяжении двух лет мы в школе были самыми старшими. Демография 90-х, что еще сказать.
При этом школа все равно на всех оставила отпечаток. В нашем физмат-классе было минимум человек 6 только тех медалистов, которые выбрали поступать на технические специальности, однако при сдаче ЕГЭ всплыло то самое качество образования. В среднем наш медалист с физики-математики-русского наколупывал баллов 200 или чутка больше. Из них на русский приходилось баллов 90. Математику за 70 написали, если не ошибаюсь, трое, физику – вообще я один и еще несколько человек чуть за 60. Причем мой балл по физике еще и стал вторым результатом за 8 лет в школе. Для примера - Моя жена училась в гимназии и сдавала ЕГЭ всего лишь годом позже и у них результат меньше 70 баллов считался откровенно мусорным. А уж медалисты так и вообще не менее 250 в сумме сшибали с трех предметов. И не надо заводить песню, что ЕГЭ – не проверка знаний, что тупо зазубривание и натаскивание, это все текстовки. Я особо не готовился, так, пару пособий посмотрел, пробники решил и собрал более-менее нормальные 226 баллов.
В 2012 году отгремел наш последний звонок. По инициативе директора мне и однокласснице за занятие на областных олимпиадах призовых мест подарили по IPodNano, а одному таланту, занявшему призовое место на всероссийской олимпиаде, вручили ноутбук. Для присутствующих на линейке это стало приятным шоком, так как во все предыдущие года кроме теплых слов выпускников больше ничем не одаривали. Выпускной прошел спокойно и с некоторой романтической грустинкой. Возможно ее навевало неспокойное море. Впереди маячило поступление в университет.
