— Кам и Род, — те выдвинулись с общей толпы к Булезу и Николя, — хотя, Кам, отставить, твоя мордашка всё испортит; давай, ты, — она глянула на менее броскую Севу, та деловито проделала десяток шагов и села на кровать рядом с Родом, курчавый шатен Род, не отрывая глаз, пялился на Камилу, и даже не на её лицо. Фумира только так выразилась, чтобы не произносить правду вслух. Нет, с лицом там было всё в порядке, но парни отчего-то всегда смотрят ниже. Севилья тоже не нашла в комнате ничего интересней, и тоже уставилась на Камилу.
— Бабс, теперь ты спокойна за свою зверушку? — спокойно подтрунивала Фумира Бабищу. Та перевела взгляд с Николя на Севилью, жадно напилась с её лица.
— Да ни черта! — она грязно выругалась. Все хрюкнули смешком.
Род, Камила, Сева — тактические бойцы в группе. Камила и Севилья — они взяли себе позывные в пику одна другой. И конкуренция между ними была не в плоскости женской красоты. Камила в миру была Селимой, а Севилья — Кармель, обе они были изъяты из гущи сражения между их народами. Вне времени и среди планет тот конфликт предстал в ином свете, обе добрались до истины и увидели кто и когда придумал разжигать между самыми близкими народами войны, увидели кто и для чего поддерживал все этнические противостояния, но толика уязвлённой гордости осталась у обеих. Родерик — просто военный. Исчезновение всех их с поля боя в своё время никак не влияло на дальнейший ход истории, некому их было оплакивать, все они проявили себя, как думающие, осторожные, без доминанты ненависти и отчаяния — это одни из условий, по которым происходит отбор.
— Ну всё, пошли, пошли, пошли! — Фум оглушительно лупила в ладоши. Род вышел первым, за ним с планшетом выступил Булз, Ник и Сева шли сзади.
В Печатной стояла химическая вонь. Ник содрал со стены маски и по очереди бросил ребятам.
— Сейчас допечатается эта тумба, и я вклинюсь! — громко кричал Булз в своей маске — в помещении стоял невыносимый шум, состоящий из вентиляции, которая явно не справлялась с вонью, периодического свиста и пыхтения из мультисопла, шума шестерней, чваканья гидроприводов, продувки системы охлаждения, жужжания электроприводов. Пронзительный свист и оглушающие хлопки издавала печатающая головка, когда перемещалась со сверхзвуковой скоростью при смене позиции. Команда стояла в безопасной зоне у панели управления, безопасная зона была отделена от принтера лишь красной полоской на полу. Ник не завязал волосы в хвост, поэтому их бросало ему в лицо порывами ветра. Сева сняла у себя одну резинку и протянула ему. Он её жадно схватил и уже приводил себя в порядок.
Сева и Род машинально стали вокруг Булза — тот колдовал с принтером. Нужно было подключить к городской сети планшет и выдать его за исправно работающий принтер.
Конвейер унёс фанерную тумбу для кухни.
— Наша очередь! — сказал Булз и сверкнул кривыми зубами — они это лишь знали, так как из-за маски его рот был скрыт, но по довольным серо-голубым глазам и так было ясно, что он улыбается.
Несколько ковшей выехало под потолком. Даже под маской стало слышно, что воздух наполнился запахом кипящих металлов. Старое мультисопло убралось, появилось новое, а вместе с ним и несколько охладителей — трубок, издающих болезненный свист.
Команда начала задыхаться. Они перемигнулись и вытащили из стены по шлангу, которые вщёлкнули разъёмами в свои маски прямо во впускной фильтр — это воздух в помещении заменился на гелий под небольшим давлением, чтобы печатаемый металл не окислялся во время наплавки.
Мультисопло подъехало к первому ковшу, в котором индукционно уже произошёл расплав, большой короткой порцией в сопло упала часть расплавленного металла, и заправленное сопло практически исчезло из вида, оставляя после себя только растущий металлический каркас будущей торпеды. Затем внезапно всё останавливалось, и печатающая головка показывалась в помещении, она подымалась, получала новую партию другого расплава и возвращалась продолжать печать.
На входной двери загорелась область красным цветом — это кто-то пытался попасть внутрь. Сева среагировала первой. Она глубоко вдохнула, сбросила маску, распустила мягкие белые волосы с мелкими завиточками и направилась к двери.
Резко взвыла турбина вентиляции — откачался попавший в атмосферу принтера воздух.
Десять секунд. Турбина смолкла. Шум печати. Все смотрят на дверь.
Дверь открылась, показалась Сева в обнимку с мужчиной. Они улыбаются. Он понимает поздно, что дышать нечем, видит людей в масках. Улыбка исчезает с его лица. Несколько ударов и невинный ни в чем человек лежит у входа. Турбины ревут. Сева того хватает и несёт. Она бросает его, надевает на обездвиженное тело свою маску со шлангом и берет себе новые. Нельзя, чтобы тот распечатался прежде времени и сообщил о печати мощного оружия.
Все снова наблюдают за прогрессом. Иногда включается второе мультсопло для печати полимеров. Обе печатающие головки ловко расходятся в пространстве, не мешая одна другой. В это время скорость печати заметно снижается. Время от времени слепят вспышки засветки — это в лазерном поле осаждается микроэлектроника. Для оружия применяется допотопная электроника — отработанная столетиями, надёжная, как палка-копалка или тесак.
Булез что-то делает в планшете и иногда трогает интерфейс принтера.
Это надолго. Свидетель еще не раз очнется и ни за что получит несколько ударов. Но, возможно, он всё понял и вставать не будет.
Спешащие курьерские роботы, кажись, испытали ужас. Они бросились врассыпную. Сотрудники НИКАДа вжимались в стены. По коридорам шагали три великана. Впереди, выбрасывая ноги вперёд, вышагивал здоровенный негр, переливаясь волнами дрожащего жира. За ним шли два цирковых силача. В одно время весь Париж был оклеен афишами с их бугристыми телами, подбрасывающими тяжелые гири.
Принтер вот-вот закончит печать. Нельзя, чтобы торпеда уехала на транспортёре.
Даня и Андрюша уже несли коробку с оружием. Не на всех, но этого хватит, чтобы никто не вмешивался. На складе без подтверждения Архивариусом тебе не выдадут даже деревянного копья, поэтому Булез влез в очередь в принтерную на пятом уровне, хоть там принтер и мелкий, но работает лишь с полимерами — пришлось ограничиться пневматикой. По прикидкам мощности с головой хватит для работы в узких коридорах, чтобы распугать белые халаты.
Даня — русый коренастый, с открытым взглядом, он еще на стажировке, но уже стал предвидеть необходимости и всё делать заранее — такой точно останется. Вера Андрющенко вынужденно остаётся — та влюблена в Даню. Фумира по опыту знала, что эти сопли ненадолго, ну и пусть! Зато у них есть отличный медик и немногословный бэкапщик. Поэтому Андрюшу всегда распечатывают с архиватором — большим стержнем в сжатой руке, из которого выдвигается толстая игла, из которой в мозг впивается множество электродов. Но бэкапить весь мозг надобности нет — только свежую память. Дальше Андрюша знает, как поступать. Андрюша и Булез — две зеницы очей, которые берегут в первую очередь; двое самых слабых, но самых важных членов команды. Чаще всего не Бабища, но Андрюша ходит за Булезом — чуть что, его память самая важная — палку ему в мозг, как говорится. А дальше уже дело тактиков — сохранить и передать на базу архиватор. Но миссии бывают разные, сейчас её услуги никому не потребуются, поэтому она просто пошла за Даней.
Фумира с оставшимися вломились в вентиляционную надстройку. На пути торпеды сейчас только фильтр смещения газов. Он будет работать до последнего. Сейчас они демонтировали воздуховод, мешающий запуску, и смонтировали из металла стапель для запуска — две рейки на кирпичах — Ник сказал, что этого достаточно. В этой части Научного Городка никто не ходит, но на всякий случай у дверей оставили Бабищу. Она даже с голыми руками отпугнёт любого техника, электрика, сантехника и даже дежурного по блоку.
У них минут десять. Потом здесь будет полно безопасников. Не то чтобы это пугало — у них все преференции, но если всё делать согласовывая, то можно сразу тела в мясорубку, а самим в передатчик — и на базу! Начальство здесь желало всё контролировать, хотя это и мимо правил. Отчасти Фумира согласилась на условия, так как действительно, устранение одного человека не стоило их присутствия. Но игнорировать подозрительный крестообразный явно десантный корабль на орбите — увольте! Где-то есть мир, куда рука Института Континуума не дотянулась, и нельзя допустить, чтобы те мешались под ногами!
В принтере уже был воздух к тому моменту, как три толстяка, как называли между собой троицу силачей, вошли в него. Метра полтора высотой, торпеда внушала! Эта кроха весом всего в триста килограмм могла оставить пустоту на месте НИКАДа, если ей взорвать прямо здесь.
— Давайте быстрее, сейчас конвейер задымится! — кричал Ник, который ломом держал шестерни — лента конвейера запускалась без компьютера, а как только сопло парковалось на базу.
Как пушинку, они её схватили за пазы и выступающие части.
— Вы так её и понесёте? — заорала на них Сева. Те уставились тупым взглядом. — Придурки! Ждите!
Они поставили груз в безопасной зоне. Сева шмыгнула за дверь.
Минуты через три она ворвалась с простынёй.
— Подымаем, подымаем, мы опаздываем! — раскомандовалась она, покрывая устройство белой тканью. — Идём!
Рон и Сева шли впереди, размахивая руками, чтобы народ расступался, обходя задних. Булез болтался в хвосте — он своё отработал на сегодня. Позади собиралась толпа ротозеев. Сейчас начнется!
Из-за поворота навстречу процессии выскочили Даня и Андрюша. Они бросили на пол и открыли коробку, затем быстро всучили Рону и Севе по ружью, взяли себе по одному и одно сунули Булезу. Тот отправил планшет в держатель и неожиданно умело взялся за оружие. Он побежал вперёд, так как запомнил путь наизусть, Андрюша с Даней остались позади.
Направо. Лестница. Третий уровень. По коридору прямо. Лестница... Он вел их на самый верх. На каждом очередном уровне собирались зеваки. Лифтами пользоваться опасно — могут отключить. Они шли путём, где не было автоматических дверей.
— Мистер Прог, — звонил охранник-наблюдатель, — они несут что-то большое и тяжелое!
— Ну что там еще? Пусть несут. Мне главное, чтобы они не покидали пределы Городка!
— Но мистер Прог, оно фонит!
— Не понял, они тащат фортепиано? Вы можете нормально сказать? — старик был на грани, чтобы бросить трубку — работы на десятерых, а он один и старый.
По всему Городку раздалась тревога. Это торпеду пронесли мимо блока управления временем — датчики в тех краях особо чувствительны.
— Булез! Мать твою! — очень обидными словами отыгрался на нём Николя. И он был прав — нужно было думать, как прокладывать маршрут. Но уже ничего не попишешь.
— Так я и говорю, фонит радиация, бомбу несут, они хотят нас всех взорвать! — разорался почти в слезах звонивший Матиасу Прогу — Дежурному по Смене.
— ... — мистер Прог произнёс пару заклинаний на матерном.
Он бросил трубку с нытиком и набрал безопасников.
— ... на поражение! — закончил он отдавать приказ сквозь оглушающую сирену.
Сирена отголосками продралась на верхний уровень, в вентиляционную, где остальная команда уже сидела без дела минуты три, ожидая опаздывающих. Никто не нервничал. В их деле спокойствие — залог успеха.
Народ помнил, кто что куда бросал. Поэтому каждый нашел себе кусок трубы или железку по силам. Все пошли на звук сирены вниз. Путь тут один — не разминёшься.
Звук стрельбы. Работники попрятались за дверями. Сирена не смолкает.
Фум, Бабс, и Камила натыкаются на Николя, который вдвоём с Бугом тащат торпеду. Позади стрекотня огнестрельного оружия.
— Булз! — у Бабс на лице тревога за друга, она с трубой в два дюйма толщиной бросается на звуки выстрелов. Остальные хватают торпеду и тянут её по направлению вентиляционной.
Силачи-красавцы Тибо и Тео все в крови, но уже без игрушечной пневматики, а с трофейными пистолетами-пулемётами, переключившись в экономный одиночный режим, сдерживают преследование. Взгляд Тибо угасал, большие раны, много крови. Бабс бросает трубу из-за угла и тут же получает пулю в плечо. Привычное дело. Она забирает из рук Тибо оружие — пять-шесть выстрелов. Они с Тео переглядываются: нужно подпустить поближе и пугнуть наверняка.
С шипением прилетает граната с хлором. Тео и Бабс ничего не видя, отступают назад. Осколочная — от них остаются лишь красные пятна на белоснежных стенах коридора.
— Блокируй! Быстрее! — Фум и Камила бросают и кантуют остатки только что разобранного воздуховода под двери. Уже слышно, как пневматика долбит и скребёт абразивом по дверям, но те дадут несколько минут на подготовку запуска — двери во всех надстройках взрывозащищенные. Жаль, отстреливаться нечем. Вот тебе и ботаны в белах халатах!
— Почти готово! — спокойным тоном сказал Николя и снял с волос резинку Севы. Он поднес ее к носу и вдохнул аромат Севильи. — Пошла!
Машинный зал наполнился огнём. Ник встал поближе к Бугаю у торпеды, чтобы сгореть сразу. Фум и Кам как-то не сообразили. Поэтому катались по полу с обожжёнными телами, пока не выключились от болевого шока.
Торпеда играючи вышибла фильтр газового смещения, и в машинный зал резко ворвалось наружное время. Материал стен не выдержал и раскалился, спустя минуту вся башня превратилась в обыкновенный базальт, своим видом напоминая небольшую возвышенность с кратером наверху. А торпеда на высоте пяти метров над башней перешла в режим автосмещения и пошла себе искать ближайший мощный источник излучения любого вида энергии на орбите.
В подвал звук выстрелов не доносился. Кастелян пил кофе в коморке на диване, поглядывал на часы. Истекал трехчасовой срок, а костюмы для вылазок так никто и не вернул. Пацаны сразу показались ему необычными. Принципиальными, что ли. На таких вот простодушных людях с большими сердцами различные гады всю человеческую историю творили свои делишки, их руками крутили колесо истории. И чем ближе таймер подбирался к трехчасовой отметке, тем меньше он волновался за пацанов, а больше за тех, кто их послал.
Он меланхолично включил инфопанель, когда пришел сигнал тревоги. Как написано в правилах касательно этого сигнала: "Скройтесь и запритесь, оставайтесь в безопасности до особого распоряжения!" По кадрам он видел, что особое распоряжение получили те, кто кроме самого распоряжения получил и огнестрельное оружие.
Ба! Да такую штуку он видал, поймал себя на мысли Кастелян, на "Горбатом", как прозвали они свой крейсер, вся оружейная палуба была в таких. Только эта выглядела во много раз меньше, такой хватит, чтобы снести верхние ярусы проклятого Городка. К горлу даже подкралась радость, но он не был уверен, что эта штука по их душу — а смысл? Отправят сто лет назад директиву какую — и на том всё.
Хорошо быть завхозом! Сегодня этот интересный парнишка ввёл код доступа уровня... полного доступа, черт подери! Нужно замок получше поставить в коморку с диваном. По комнатке витал кофейный дурман, на панели переключались камеры, взору которых открывались самые насыщенные действия.
Кастелян болел за команду, с которой всё было ясно изначально, ну а какой смысл болеть за победителя? Где та внезапная радость в конце? Разве ожидание закономерности — есть азарт?
Он смотрел, как дырявят некоторые из размеров, а он их все запомнил: Шесть — сорок шесть, четыре — сорок восемь, два — пятьдесят два, один — пятьдесят восемь! Нет, конечно, всех смертей он не видел, но концовка всегда под стать кульминации!
Он как-то озабоченно тряхнул остатки кофе на пол, поставил чашку на место и неспеша отправился ставить на печать два — пятьдесят два, один — пятьдесят восемь. Остальных на складе валом. Скоро понадобятся все тринадцать, не будь он Добряком Кейном с "Горбатого", сосланным сюда, чтобы его не пришлось ни казнить и не награждать!
