popobawa9000

У нас на заводе коллектив всегда хороший был, мужики все простые, надежные, семейные, начальники понимающие. Бывало приходил кто новенький – видно, что трудолюбивый парень, так научим, подскажем, накосячит – перед начальством прикроем, а иной придет – бездельничает, проебывается – так после недели волком выл и «по-собственному» писал. Не место таким на «Калининском металлообрабатывающем»
Сам я из старичков, застал времена когда из названия еще приставку «Ордена трудового красного знамени» не убрали. 25 лет работаю и на тебе, приходит пацаненок этот, только институт закончил и сразу заместитель заведующего производством, да эт ладно, молодым везде у нас дорога, не жалко должностей; так он же, гад, из Германии, ихнее высокопроизводительное оборудование заказал. Оно то может и из хороших побуждений, а мне, Пахомычу – другу моему, да еще половине цеха, из-за этих фашистских станков, письма о сокращении пришли. Знаю я, что технологии современные внедрять надо, так ведь и человеком нужно быть, мужикам баб с детьми кормить надо, а кому и внуков.
Пошли мы тогда, всем профсоюзом к Виктору Андреичу, директору нашему, а он сидит с каменным лицом, глаза отводит, мямлил про автоматизацию что-то, про издержки. Сказал, в итоге, что и так, что мог сделал, наверху, оказывается, вообще хотели 2/3 штата разогнать.
Вот оно какое «Восстание машин». Я, честно скажу, как Терминатора посмотрел к войне с роботами морально готов был; не думал никак только, что «Шварценегеры» не из лазеров по нам шмалять будут, а за наши места у станков встанут этими лазерами листы металлопрокатные резать, а мы не от бомбы ядерной распылимся, а с голодухи ноги протянем.
На мужиках в конце последней смены лица не было, оно и понятно, в поселке другой работы нет. Кому сторожем ночным устроиться подфартило, кто помоложе в город за 90 км работу решили искать поехать, а кто про увольнение еще и семье не рассказал.
Решили напоследок собраться вместе – выпить горькой с увольнительных, может последний раз видимся. Было нас человек двадцать, пили до ночи, почти молча, как на поминках не иначе, заливали первое поражение человечества от армии машин. Водка почти не пьянила, только сильнее разжигая обиду и чувство несправедливости.
Вдруг Тёма, молодой парень, обычно тихий и интеллигентный оператор окрашивающей линии опрокинул стакан. Тёма пришел к нам после того, как его отчислили со второго курса городского ВУЗа, он был не похож на нас, но мы любили его, он всегда находил в себе силы материться меньше других, почему-то это вызывало уважение. Для привлечения внимания он громко хлопнул пустым стаканом по столу с пожелтевшей от дождя газетой, встал в полный рост и сказал: «Мы не можем просто уйти, нельзя сдаваться, мы обязаны вернуть все на свои места»
- И как же? – отозвался грустный голос.
- Надежда остается всегда, у нас есть один шанс, с момента, когда нам объявили о сокращении я готовил план! – голос Андреева звучал с необычной, слегка пьяной, отвагой.
Многие не восприняли это с энтузиазмом, но все равно внимательно слушали.
- Сегодня мы проникнем в цех, выведем из строя новые автоматические станки и самое важное - Главный компьютер – по толпе прошла волна возбуждения и шепота.
- Я прекрасно понимаю, как это опасно – голос Тёмы, обычно мягкий и спокойный, было не узнать – почти у всех вас есть семьи и я не могу заставить идти каждого, со мной пойдут только те, кто согласиться добровольно.

Такой авантюрный план вряд ли был бы поддержан, если не был бы произнесен с тем уровнем красноречия, который граничит с безумием. Перед нами был не Артём Андреев, а средневековый вождь вроде Ричарда Храброе Сердце. Казалось его следующей фразой будет что-то вроде: «Они могут забрать наши жизни, но они никогда не отнимут у нас свободы!».
Согласились идти все, кроме Сайферова, разнорабочего, приземистого лысоватого узбека. У него было четверо детей и никто не стал его осуждать. Мы сомкнулись вкруг, а Тёма стал рисовать на земле план здания и пути проникновения в цех.
Когда вахтера, каждое утро записывающего минуты опоздания, оглушали ударом доски по голове никто не испытал ни капли угрызения совести. С собаками было сложнее, они были ни в чем не виноваты, но могли поднять шум и разбудить охрану, Байкал и Енисей узнали нас и доверчиво подбежали облизывать руки, взамен они получили черепно-мозговые травмы.
Согласно плану мы легко проникли в кладовую, вооружились монтировками, гаечными ключами и молотками. Навесной замок на дверях цеха с фашистской техникой легко поддался и мы, сжимая в руках инструменты, осторожно вошли в заполненное мраком помещение.
Внезапно, откуда-то сверху раздались два четких хлопка в ладоши, разом включились все лампы и на мгновение ослепили нас.
Студентик, одной подписью обрекший нас и наши семьи на голод стоял на обзорной площадке, он хлопнул в ладоши в третий раз и мы увидели, что окружены вооруженными сотрудниками частной охранной организации. Новые станки и линии производства были уже установлены и блестели свежим серебристым лаком.
- Что это вы здесь делаете ребята? По-моему вы здесь больше не работаете – с издевкой сказал заместитель заведующего производством – вы знаете сколько стоит это оборудование? – мой отец очень разозлиться, если оно придет в негодность.
«Отец» - нам многое стало ясно.
- Но как вы узнали? – Отчаянно прокричал Тёма.
- Ах это? Позвольте представить вам нового начальника автоматизированного цеха, давай, покажись, не стесняйся – из темноты показалась, легко узнаваемая, фигура Дадажона Сайферова. Его глаза блеснули, он, безуспешно старался скрыть довольную улыбку.
Около минуты в цехе стояла тишина, было слышно только гудение ламп дневного света. Сердца бешено колотились.
- Значит вот как? – громко спросил Артём, он обращался к охранникам, Зам заву и Сайферову – посмотрите на себя, вы готовы стрелять в людей защищая машины? Для вас деньги важнее человеческих жизней?
- Хватит, выведите их.
Не успел один из охранников коснуться кобуры, как здоровяк Андрюха, на спор сгибавший металлопрокатные профили, подскочил к нему и наотмашь ударил по лицу большим гаечным ключом. После этого мирного исхода быть уже не могло, началась битва, прозвучали выстрелы, рабочие бросались на охранников с молотками и монтировками стараясь повалить тех, кто еще не достал пистолет. Это было не сражение людей с машинами. Люди калечили и убивали людей, а машины только стояли рядом.
Битва была кровавой, но короткой, охранники отстреливаясь бежали, их никто не преследовал. На окровавленном полу цеха осталось лежать шестеро наших и пять охранников, Пахомычу пуля попала в самое сердце,когда я склонился над ним он неразборчиво сказал что-то про рыбалку и дочь. Он замолк и я прикрыл его веки.
Через час приехала милиция – мы, без сопротивления сдались. Медбригада долго снимала с балки под потолком толстого Сайферова, зато тело заместителя заведующего производством, аккуратно разрезанное немецким лазером вдоль и поперек, легко поместилось в черный полиэтиленовый мешок.