pancell

Русский подорожник

Ура, камрады!

* * *
поэт сидит в тюрьме
тюрьма сидит в поэте

он по уши в дерьме он хуже всех на свете
он вроде бы убил а может быть ограбил
ах до чего любил играть он против правил

и лето и зима проходят мимо кассы
а в нем самом тюрьма и неизбывный карцер
и не помрешь во сне и заднего не врубишь
над шконкой на стене портрет татьяны друбич

за эту чепуху
за девочку за эту
прости как на духу все косяки поэту

* * *
…пулю снимут с весов, пулю пустят в висок
потечет из виска мандариновый сок
цельсий выпадет в даун и сядет на нуль
я забавного дыма еще раз вдохну ль?

сочинить бы чего в твой нарядный альбом
прежде чем на табло вспыхнет слово “облом”
шмель, летевший на волю, упал между рам
в колбе лампы сгорел нитевидный вольфрам

ты не плачь обо мне, я тебе напишу
как горячею каплей я в небе вишу
как прольется однажды дождем конденсат
это будет обычной дорогой назад…

ЛУННАЯ БЕЛКА
на каменной ёлке, гриппозною белкой
в потрепанной шубе и с дудкой-сопелкой
вишу, как безумный, и глаз тупо мкну
девайте куда-нибудь эту луну

а лес не молчит, он гадает о чем-то
волчиха кричит о пропавшем волчонке
он был несмышленышем в наших делах
луна опьянила, луна – увела

луна смотрит злобно, робеют ребята
и тень моя между деревьев распята
и знаю во веки я глаз не сомкну
девайте ж куда-нибудь эту луну

на каменных ёлках серьезны орешки
оттиснут орел и оттиснута решка
грызи скорлупу – сердцевина сладка
пошто мне Господь не пришлет молотка

у нас были предки – отцы, там, и деды
любимцы богов, все как есть сыроеды
но боги возьми, да и вдруг околей
в их честь возвели предки тыщи елей

с тех пор уже много воды утекло
небесных часов потерялось стекло
и, знать, заржавели и встали их стрелки
теперь мы не люди – гриппозные белки

а волки всё рыщут в горбатых сугробах
испачканы снегом их серые робы
когда-нибудь с ветки сорвусь и мне ясно
я буду не белкой, а беличьим мясом

гриппозная белка, поэт-алкоголик
березовый сок я глотаю до колик
вишу на ветвях и творю этот миф
я – в шубе, я – мыслю, я – пьян
значит жив…