bookstination

А хто там ідзе,

А хто там ідзе?

У агромністай такой грамадзе?

- Беларусы!

Сегодняшний день мне и многим другим моим соотечественникам запомнится двумя событиями: провластным митингом, на который людей свозили автобусами со всей страны и митингом сознательных граждан против произвола действующей власти. На первом по подсчетам независимых источников было максимум 30 тысяч человек при самых лояльных посчетах. На втором - свыше 200 тысяч только в районе Музея ВОВ.

https://42.tut.by/696889

На провластном митинге мы много про себя узнали: наркоманы, проститутки и алкаши, которые ходят на митинги только за деньги. (Чешские кукловоды, если вы меня читаете: где мои деньги?) Хотя может это они в третьем лице про себя говорили? Кто знает, кто знает...

На оппозиционном митинге я тоже много чего узнала и не все мне нравится. Если это начало революции, то я не хочу, чтобы это была революция хипстеров, идущих за обтекаемыми лозунгами типа "Перемен" или "Верым. Можам. Пераможам" или "Лукашенко в автозак". Грустно, но часть людей не особо верят в то, что кричат и не понимают, что же делать после того, если вруг победим.

Любое движение такого плана, как намечается в Беларуси, обязательно должно поддерживаться рабочими и наемными работниками, они - основа любой страны.  Можете представить себе забастовку фрилансеров и индивидуальных предпринимателей? Вот я - не могу. Потому что смысла в ней нет. А сегодня на митинге рабочих было мало и наш клич "Забастовка" поддерживали единицы и не так активно, как тот же самый "Уходи", который и кричать короче и смысл более обтекаемый.

Власть и оппозиция не идут на уступки и поэтому цели выступлений становятся все более размытыми. Со стороны власти звучит сомнительный лозунг "за стабильность", другая сторона выдвигает обтекаемые общедемократические требования. И то и то так себе программа.

В данной ситуации самым насущным требованием конечно же должно быть освобождение всех беспочвенно задержанных на акциях людей, оказание им социальной и материальной поддержки именно от государства, а не от неравнодушных граждан.

В глобальной перспективе для меня приоритетными всегда были в первую очередь независимые профсоюзы, т.к. те, что у нас сейчас есть - это жалкая пародия на организацию. И вижу я от них не защиту своих трудовых интересов, а 1 кг. не самых вкусных конфет на Новый год. И второе  - отмена ненавистного Декрета №3 (о тунеядстве). Это просто смешно, что специалисту с высшим образованием на бирже труда предлагают неквалифицированную работу, а если он не считает нужным растрачивать на нее свои навыки, еще и обязывают штраф платить.

Как бы все не повернулось, сегодняшний митинг меня очень вдохновил. Я увидела как волонтеры и неравнодушные люди раздают воду митингующим. Я увидела, как многотысячная толпа переходит дорогу по сигналу светофора. Я увидела и почувствовала на себе заботу людей в толпе друг о друге: чтобы не создавать давки и не напирать на впереди идущих многотысячная колонна останавливалась и ждала пока передние ряды пройдут. Все же белорусы могут сплотиться, когда нужно. И это восхитительно. Вы восхитительные, белорусы!

______________________________________________________________________________________________________

Для чего я это пишу на российском сайте? Чтобы вы могли оценить события и настрой людей в стране не через призму новостных каналов и сайтов. Чтобы увидели как это переживает и что думает про происходящее обычный человек, не блогер, не медийное лицо.

В прошлом посте просили фото с митинга, так у меня их нет - руки заняты плакатами и на селфитайм нет времени.

Ну, и в дискуссии в комментариях под политическими постами я не вступаю, т.к. не вижу в этом смысла. Разводить срач не хочется и все, что я хотела сказать - уже сказала выше.

Спасибо за внимание!

Жутковатая история о доме, который внутри больше, чем снаружи, продолжает вызывать восторг у читателей. Поклонники романа, как и сам автор, делятся тем, что же эта книга значит для них.

История создания дебютного романа Марка Z. Данилевского «Дом листьев» будто бы сошла со страниц самой книги: растрепанная пачка бумаги передавалась из рук в руки в среде литературного андерграунда до момента официальной публикации издательством «Пантеон букс» в марте 2000 года. Роман быстро стал культовым и получил высокую оценку за эксперименты с типографикой, лабиринтным дизайном и необычным сюжетом: хозяин дома обнаруживает, что его новое семейное жилище больше внутри, чем снаружи, на один дюйм.

Когда в доме появляется таинственный дверной проем, ведущий в лабиринт гладких пепельно-серых стен, владелец дома Уилл Нэвидсон, фотожурналист и лауреат Пулитцеровской премии, начинает расследование. «Пленка Нэвидсона» — его фильм, посвященный этим изысканиям. Пленка становится объектом пристального внимания слепого человека по имени Зампано, который пишет о ней подробно и с академической точностью. Когда Зампано находят мертвым в его же квартире, беспокойный татуировщик Джонни Труант обнаруживает записи и наследует навязчивую идею Зампано. История пленки постепенно подчиняет себе Труанта, а вместе с ним и читателя.

Два десятилетия спустя Данилевский сравнивает свои отношения с первой книгой с таковыми несколько сдержанного родителя и ребенка. «Посмотрите на это так, — говорит он, — "Дом Листьев" — ребенок. Я отец этого ребенка. К настоящему времени мой ребенок завел много друзей, установил с ними тесные связи, у него множество личных отношений, о которых я ничего не знаю. Время от времени друзья моего ребенка думают, что встретиться с отцом — это круто, но вряд ли кому-то бы хотелось, чтобы папаша околачивался поблизости слишком долго; они ведь дружат не с самим отцом, они дружат с ребенком».

Дрибс Торнхилл — модератор книжного клуба «Дом листьев», группы в Facebook, насчитывающей более 7000 членов, число которых продолжает расти. Торнхилл согласна с тем, как Данилевский очеловечивает свой роман. «"Дом листьев" — живое, дышащее существо, — говорит она. — Это как раз тот случай, когда вы не можете расслабиться, пока не обсудите роман с кем-то еще».

Тайны романа сплотили множество читателей в группе, и новые поклонники книги продолжают присоединяться, ища руководства. «Наша группа превратилась в крепкую семью, члены которой преданы друг другу, — отмечает Торнхилл. — Многие читатели восприняли группу как окно в темной комнате. "Дом листьев" не просто выходит на связь с людьми, но связывает их между собой. Воздействие романа оказалось чрезвычайно значительным».

Бенджамин Мьюир, докторант Университета Западного Сиднея, свидетельствует в пользу огромного влияния книги. Он отмечает, что книга безвозвратно изменила ход его жизни. Исследователь особенно поражен тем, как роман воплощает тему утраты, которую сам Мьюир рассматривает в своей диссертации под названием «"Мы создаем истории, чтобы защитить себя": травма, горе и способность отпустить в «Доме листьев» Марка Z. Данилевского».

«Мне казалось, что многие критические работы [о романе] были несколько ограниченны или, возможно, близоруки, поскольку фокусировались на типографских экспериментах и чудаковатостях романа, а не на его темах, — делится исследователь. — Травма и горе — две главные темы произведения».

До знакомства с книгой Мьюр, по его собственным словам, праздно проводил свой первый год в университете, куря траву и пытаясь справиться с личной травмой, которую он на тот момент не мог как следует осмыслить. «"Дом листьев" изменил все. Книга научила меня отпускать, — признается он. — Я узнал, что роман вырос из рассказа, написанного Марком в последние дни жизни его отца. Я начал понимать роман намного лучше и увидел, что писать книгу — это как отплачивать добром за добро, направляя его при этом на читателя, чтобы стало возможным справиться со своим собственным горем».

Стоит отметить, что молодые парни проявляют особый интерес к книге — возможно, именно по этой причине. «Я думаю, что Данилевский писал роман для всех, но мне также кажется, что многие мужчины, которые не обязательно были воспитаны с тем же набором эмоциональных инструментов, что и большинство женщин, вполне могут найти в книге что-то ценное, что помогло бы им справиться с горем и травмой», — говорит Мьюир.

В некотором роде «Дом листьев» также об одержимости: роман требует ее от своих читателей. Просто закончить книгу с ее преднамеренно сложной структурой является актом самоотдачи — для кого-то в большей степени, для кого-то в меньшей.

«Я бы описал [себя] как полностью слепого», — говорит Тимоти Питерс, поклонник книги с генетическим заболеванием глаз под названием «врожденный амавроз Лебера». Из-за своей сложной структуры «Дом листьев» — не лучший материал для аудиокниги, но Питерс прослушал бутлег-версию на YouTube, прежде чем обнаружил копию Брайля длиной в около 1400 страниц.

«Когда мне что-то нравится, я становлюсь в какой-то степени одержим этим, — говорит он. — Я думаю, что концепция ходов и лабиринтов тематически важна для меня как слепого человека, так как мне не раз приходилось заблудиться на своей же улице».

До прочтения «Дома листьев» Питерс понятия не имел, что в книге есть слепой персонаж. Он отмечает, что использование звука в романе, а не визуальных описаний, превратило чтение в совершенно уникальный опыт. «Мы всегда читаем визуальные описания персонажей, мест и предметов, но литература не понимает, что зрение, хоть и важное чувство, все же всего лишь одно из пяти», — говорит он.

В течение последних 20 лет «Дом листьев» продолжает радовать читателей, готовых пробираться сквозь его лабиринты, в то время как сообщество поклонников готово поддержать новичков, если им вдруг случится потеряться в темноте. Даже сам Данилевский недавно снова вошел в лабиринт, перечитав свой дебютный роман от корки до корки. «Я был горд, смущен, поражен, сбит с толку, — делится автор. — А в конце я плакал».

Источник:

Оригинал:

https://www.theguardian.com/books/2020/apr/02/house-of-leave...

Давно известно, что Восток — дело тонкое, а Китай — страна непростая, где существующая система запретов разветвленная и очень разнообразная. Возможно, многие из наших читателей слышали о том, что здесь не работает Google, Gmail, YouTube, Pinterest, Twitter, Facebook, а также заблокировано еще свыше десяти тысяч сайтов. Однако неподдельное удивление вызывает тот факт, что даже детский плюшевый мишка Винни-Пух из всемирно известного произведения английского писателя Александра Милна или «Алиса в Стране Чудес» в этой стране тоже находятся под запретом.

Чем же этот милый сказочный персонаж так не угодил Коммунистической партии Китая? Как оказывается, изображения из диснеевского мультфильма в свое время использовались для создания карикатур на нынешнего лидера страны — председателя Китайской Народной Республики Си Цзиньпина. После этого показ многими любимого мультфильма, а также любых изображений Винни-Пуха запретили, и этот запрет до сих пор не снят.

Со знаменитой сказкой британского математика Льюиса Кэролла про приключения девочки «Алисы в Стране Чудес», которая случайно провалилась в кроличью нору, очутившись в фантастическом мире, где Гусеница курит кальян, Червонная королева норовит отрубить кому-нибудь голову, а Чеширский кот дает советы, оставляя после себя висящую в воздухе улыбку, в Поднебесной тоже все неоднозначно, поскольку распространение этой детской сказки было запрещено почти 90 лет назад.

Еще в далеком 1931 году генерал Хэ Цзянь в юго-восточной провинции Хунань посчитал говорящих животных, и в особенности улыбающегося кота, оскорблением человеческого облика. Правителя возмутило то, что в сказке Кэролла некоторые животные не только говорят человеческим языком, но и ходят на задних лапках и вообще своим видом и поведением приравнены к человеку, что само по себе неправильно и оскорбительно. Он заявил: «Это недопустимо – внушать детям мысль о том, что у животных такой же интеллектуальный уровень, как у людей!». И принял закон, который не только запрещал животным использовать в общении человеческий язык, но и грозил смертной казнью тем, кто посмеет уравнять человека и животное. Может это и было логично для культуры восточной страны начала прошлого века, однако запрет на распространение книг, мультфильмов и кинокартин про приключения Алисы действителен до сих пор.

Кстати, в Китае нельзя читать «Машину времени» Герберта Уэллса, «Странника по звездам» Джека Лондона, «Янки при дворе короля Артура» Марка Твена и еще множество книг фантастической литературы, поскольку цензурой официально запрещены путешествия во времени. Это также касается кино и телевидения.