Shmarkz

Режущая боль в животе скрутила меня пополам метров через шестьсот. Облокотившись на чей-то ржавый Форд, я боролся с одышкой и тошнотой, попутно пытаясь прикинуть сколько можно выручить за серьги, зажатые в моем кулаке. Я разжал ладонь и бегло осмотрел добычу - золото, проба на месте, тяжёлые, камушки блестят красиво. Не фуфло какое-нибудь. А на ушах той малолетки они смотрелись просто отпад! Сама судьба свела нас на узкой и темной тропинке сквера заброшенной больницы. Это был шанс и я его не мог упустить. Очень легко и быстро, буквально по щелчку выкидного ножа, они покинули свою рыдающую хозяйку. Горевать по ним ей пришлось недолго. Стоило только зажать ей рот и прошипеть на ухо ацетоновым перегаром «живо снимай колготки, сука!», как все её мысли о материальных ценностях были отодвинуты на задний план. Трахать девчушку не стал, только шуганул. Пусть радуется, что легко отделалась. Да и не до этого мне, на второй день героиновой ломки потребность только одна - героин.

Тем временем, знобить стало сильней и даже по отражению в треснувшем стекле автомобиля было видно, что грязно-желтое лицо с испариной на лбу стало ещё бледней и теперь ещё больше походило на сырое тесто. Всю прошлую ночь ноги сводило судорогами, а после этого спринтерского забега болевые ощущения утроились и добавилась дрожь. Нужно как-то двигаться дальше.
Сидеть на герыче - словно идти по натянутому над пропастью канату, где всё вокруг затянуто едким туманом и не видно конца пути этого. И только когда яд в венах твоих, шаги твои уверенны...
Шурша ноябрьской листвой, я, как заглюченный робот на несгибаемых ногах, мучительно плёлся к своему спасителю, Зефрису, моему богу кайфа, наркотическому чародею, у которого всегда найдётся для меня доза. Разумеется, если у меня есть золото.
Один минус - он не разрешает ширяться в своём храме, а значит, снова придётся где попало.

...

Случайный подъезд, пара пролетов вверх и за угол - к мусоропроводу, там потенциальных зрителей поменьше. Треморными руками раскладываю свои сокровища, а места прошлых инъекций начинают зудеть сильней обычного. Шприц, жгут, зажигалка и чёрная от копоти ложка. Главное блюдо вечера - пакетик с порошком. В спешке бросаю потертую кожанку на липкий пол, в аккурат между засохшей блевотнёй и кучей окурков, закатываю засаленный рукав растянутого свитера и сползаю на своё место. Ещё минутка и мне полегчает. Ещё минутка и моего внутреннего канатоходца перестанет трясти. Боль отступит и он сделает ещё один шаг. Не в этот раз, Пропасть! Скоро, но не сегодня. В конце концов, ломка не даст мне развернуться и пойти обратно, будет толкать меня до тех пор, пока топор передоза не разрубит канат моей жизни. И тогда, падая в бездну, я подумаю о том, почему выбрал этот сомнительный путь, когда рядом, параллельно со мной, обычные люди твёрдо шагают по широкому мосту, что тянется до самого горизонта.

Не уверен на счёт возрастного ограничения, если нужно поставлю 18+

Комната наполнилась золотом садящегося солнца, как раз, когда я закончил уборку. Впервые, за очень долгое время, моё жилище выглядело уютно, а я пребывал в приподнятом настроении. Несмотря на усталость в мышцах и пояснице, я в обнимку со шваброй закружился в танце, напевая себе под нос партию правой руки «Вальса в до диез миноре» Фридерика Шопена. Двигаясь в такт музыке, обогнул маленький кухонный столик, попутно вдыхая аромат яблок и мёда, что стояли на нем, затем проскользил мимо идеально заправленной кровати и массивных книжных полок, едва узнаваемых без слоя пыли, пока не остановился в конце комнаты у открытого окна - источника свежего, уже по-настоящему осеннего, воздуха. Наконец-то, лето отступало! Облокотившись на раму, я нырнул головой в вечерний Краков и наслаждался тем, как последние лучи щекочут изящные крыши домов. Финальный августовский аккорд!
Чем ближе подбирался сентябрь, тем легче мне становилось. Осень всегда вселяла в меня удивительное спокойствие, давала сил и была пропитана надеждой, а предстоящая - и вовсе была символом избавления от всех бед и горя, воплощением всех моих стремлений. Уже завтра на улицу выйдет не просто усталый и блеклый юноша, а талантливый студент-первокурсник консерватории музыкального общества! Он будет упорно учиться, развивая своё мастерство, и непременно достигнет высоких успехов. А ещё он обязательно встретит милейшее создание по имени Роза и его измученное сердце наполнится любовью. Она будет играть на виолончели, а он - любоваться её роскошными каштановыми волосами. Да, именно так и будет. Именно так.

Солнце уже совсем скрылось и стало прохладно.
Я вернулся в комнату и проверил всё ли готово к завтрашнему дню : ещё с самого утра старые ботинки были натерты до блеска, рубашка выстирана и выглажена, а шерстяной пиджак бережно вычищен мягкой щеткой, одолженной у соседа, и теперь выглядел почти как новый. Я нежно провёл пальцами по аккуратно заштопанному разрезу на левом лацкане - дань традиции, вечное напоминание и скорбь по матери, которую похоронил в самом начале лета, «Благословен Ты, Бог наш, Владыка Вселенной, судящий истинно».
Жаль она так и не успела узнать, что меня зачислили на кафедру дирижирования, она бы гордилась. Жаль, что не смогу познакомить её с Розой..

Не в силах терпеть последние часы лета и желая приблизить счастливое будущее, я вырвал последний день августа из календаря и, что есть сил, скомкал. Погасил свет и лёг в постель. Я засыпал с мыслью, что уже завтра все будет хорошо, и смотрел, как через открытое окно луна подсвечивает новый день календаря - 1 сентября 1939.