- Пётр, ну что ты начинаешь? Куда побежал-то? Нормально же общались…
Инженер недовольно цокая языком разминал замёрзшие руки. Местные животные хоть и были белые и пушистые, но менее дикими от этого не становились. Петра инженер заметил в первый день своей работы здесь: дерзкий меховой мешок, даром что песец, стоило только отойти на пару метров от импровизированного стола, наглейшим образом влупил открытую банку консервов и был таков. Прямо, мать его, с горелки и влупил. Аккуратненько так, даже не опрокинув. С того дня Пётр постоянно ходил по ледяной пустыне вслед за инженером с целью максимально просто и быстро набить брюхо, что у него в итоге с блеском и получалось. Как и в этот раз: проглотив в считанные секунды три котлеты, животное скрылось за ближайшим сугробом.
- Вот так мы друзей и теряем, - вздохнул инженер, закрыл термос, поплотнее замотался шарфом и опустил очки на лицо. Надвигалась буря. Рация села пол часа назад, а джипиэска тоскливо моргала красным, как бы намекая что в такую погоду свои дома сидят, чай пьют, ну может там бумажку какую делают, но только не по улице шатаются. В такую погоду по улице только чужие ходят. Проваливайте к чертям, сраные ксеноморфы!
Мда-а-а, кстати о ксеноморфах, какие, интересно, животные в тундре в бурю охотятся?.. Судя по невнятному лепету диспетчера из умирающей рации транспорт ещё даже не выехал, а через пять минут буря налетит такая что трекол встанет и не сдвинется с места пока не откопают. Ветра в этой белой пустыне разгонялись поистине до впечатляющих скоростей и могли буйствовать неделями, вымораживая всё живое в считанные минуты. Интересно получается – не сожрут, так в ледовую статую превратят. А пожить, несмотря на все прелести сложившейся ситуации, ещё хотелось.
Достав из сумки контроллер джипиэски, инженер возрадовался: тот сдох не до конца и возможно он поможет найти убежище. Открыв файл с картой инженер начал быстро-быстро искать на ней отметки оврагов или каких-либо естественных углублений рельефа. И такой нашелся в двух километрах севернее. Достаточно глубокая ложбина между двумя высокими холмамис очень крутыми склонами, что для данной местности в принципе нонсенс. Основная часть пути пролегает по руслу небольшой реки, которая впадает в такое же в целом небольшое озеро. Смущало лишь пара обстоятельств: идти необходимо против ветра, естественных преград на пути ветра попросту нет.
Контроллер пискнул и выключился, оставив инженера без какой бы то ни было навигации. Хорошо, что на руке болтался подарочный компас, не снимаемый уже лет пять. Когда-то давно друзья подарили инженеру этот в целом бесполезный подарок, но он каким-то звериным чутьём понял, что однажды компас ему пригодится. Коллеги посмеивались: мол что ты таскаешь эту рухлядь, в каждом телефоне сейчас навигатор стоит, на кой тебе он? И вот момент настал.
Два километра на лыжах в принципе совсем не много, когда стоит штиль. Но когда дует буран и видимость падает до 2-3 метров и против ветра даже нет возможности вздохнуть носом – совершенно непреодолимое препятствие. Инженер резким движением затянул рюкзак с оборудованием, воткнул в сугроб вешку с закреплённой на ней джипиэской, все равно от нее толку ноль - только мешается, и скатился с пригорка. Необходимо было как можно дальше пройти в сторону заветной ложбины, пока шторм не накрыл его. Плавными, но сильными движениями инженер отталкивался от снега и скользил в сторону реки и когда он увидел её едва угадывающиеся очертания русла в тело ударил его величество Ветер. Скорость движения резко упала почти до нулевой, и стало ничего не видно. И как на зло становилось темнее и темнее. Ледяные когти холода даже сквозь маску, шарф и очки начали яростно вгрызаться в лицо и тело. Пальцы рук мгновенно задеревенели, а рюкзак с оборудованием стал невыносимо тяжёлым. Холод и Ветер начали свою угрюмую работу.
До пункта назначения по примерным прикидкам оставалось что-то около трети пути, и инженер отрешенно подумал, что такой глупой смерти он бы себе не хотел и что во что бы то ни стало ещё поборется за свою жизнь. Странно, но ещё пару часов назад он думал о том, как опостылела эта жизнь, как утомил суетливый город, постоянный бег по кругу за мнимой мечтой о благополучии и материальных плюшках, которые вот-вот повалятся как из рога изобилия. Нужно просто немного подождать, потерпеть, ещё немного и всё станет просто и понятно. А этот момент всё не наставал и не наставал. Жена ушла, не выдержав постоянных командировок, друзья остались в другом городе, а в новом городе просто не было времени на то что бы найти с кем-то подружиться. Съёмная квартира по большему счёту была камерой хранения, перевалочным пунктом, если так можно выразиться. Жизнь была угрюма и сера и каких бы то ни было изменений не маячило на горизонте. Настолько не маячило, что инженер начал на подкорке бессознательно искать острых ощущений, которые либо расшевелят задеревеневшую душу, либо угробят к чертям собачьим.
Вот как и сегодня. Он вышел на объект рано утром, задолго до завтрака и утренней планёрки. Полностью проигнорировав все правила техники безопасности и вечернее предостережение диспетчера о том, что во второй половине дня ожидается резкое ухудшение погоды и зимники закроют. Когда же его хватились – он в рацию спокойным голосом сказал, что уже доехал до объекта и выполнил съёмку и в данный момент едет на базу. И что через час пусть высылают трекол на четырнадцатый километр магистрального автозимника. Самое странное, что начальник участка никак не реагировал на столь грубое нарушение тб и возможную уголовную ответственность в случае смерти сотрудника. В принципе инженера это устраивало.
И вот случилось то, чего инженер так долго ждал. Встряска. Смертельная опасность. Ситуация, в которой кроме как на себя рассчитывать не на кого. Нет страха, нет сомнений. Только холодная решимость выжить любой ценой, вспомнить вкус и краски жизни.
Инженер сбросил рюкзак с оборудованием, в новой жизни оно больше не пригодится, а на том свете измерять нечего. Упорно, шаг за шагом, задыхаясь и замерзая двигался к тем самым холмам. Увидеть их возможности не было, и всё, что инженер мог сказать точно, так это направление, которое он каждые три минуты сверял по компасу. Компас пришлось взять в руку, потому что открывать запястье было невыносимо холодно. До убежища оставалось примерно метров 200 по прикидкам инженера, как внезапно он оступился и кубарем покатился по склону холма. Как он очутился там раньше срока и совершенно в другой стороне – не понятно, но компас инженер потерял. Также как и потерял лыжи, ибо одна из них с треском, который было слышно даже в завывании бурана, сломалась при падении.
Он лежал в сугробе и думал, что пожалуй не всё так плохо: до холмов он дошёл, нужно только обогнуть их и попасть в ложбину, а там уж и укрыться от ветра и переждать непогоду. Скинув лыжи инженер попытался встать на ноги, но не тут то было. Левая нога оказалась вывихнута и взрывалась резкой болью при попытке встать. «Дрянь! Дрянь! Дрянь», - думал инженер, - «Ну как же так? Дошёл же…дошё-о-о-о-ол. Почему сейчас, когда я так близок к цели?! Умирать?! Вот уж хренушки! Зубами рвать буду, но доползу». И пополз. Направление не понятно, но у земли ветер дул не так сильно, да и было не так холодно. Внезапно за штанину что-то вцепилось и начало тянуть в другую сторону.
«Что там такое?! Какого хрена?! Пётр? Ты что ли?!» - в штанину вцепился песец и тянул в противоположную инженера в противоположную сторону, - «Пётр отпусти мою ногу, я и так полуживой, потом доешь, когда сдохну!» Внезапно песец словно услышав его слова отпустил штанину и подбежал прямо к лицу инженера. Встав напротив он нацелил немигающие чёрные глаза на человека, и инженер готов был поклясться, что прочитал в этом взгляде что-то вроде «Ползи за мной!»
Ледяная пустыня, буран, тьма и посреди всего этого царства холода и смерти два живых существа, ползущих в неизвестность. Песец и человек. Сюрреалистичная картина. Тундра вообще на сюрреализм богата, чего стоит только метель в солнечный день и гало на пол неба, или бешенные пляски северного сияния, расцвечивающие небосвод неописуемыми живыми красками, танец которых надолго врезается в память и абсолютно никого не оставляет равнодушным. Возможно только в таких местах природа являет нам свой истинный лик прекрасный и смертельно опасный.
Внезапно инженер понял, что ветер совсем стих, и он находится в небольшом овраге. Прямо перед ним три здоровенные каменные глыбы образовывали некое подобие стен, а сверху был навален поистине гигантский кусок породы, отшлифованный дождём и ветром до идеальной гладкости. Сверху и с боков каменные своды были завалены снегом, но инженер отрешённо подумал, что скорее всего эти камни – вход в пещеру, которая находится внутри тех холмов к которым он держал свой путь.
Спасся. Выжил. Теперь нужно дождаться окончания бури и вернуться на базу. Инженер вздохнул и залез внутрь пещеры. Подождав пока глаза привыкнут к темноте он осмотрелся: пространство у входа было припорошено снегом, пол же был глиняным, а в углу были навалена охапка сухой травы, мха и веток. Потолок был невысоким, что-то около метра-восьмидесяти и сама пещера представляла из себя небольшой грот примерно шесть на шесть. Инженер встал, покачнувшись и зашипел от боли, нога горела. «Лишь бы не перелом», - думал инженер, пытаясь вспомнить из курса техники безопасности как вправлять вывихнутые конечности и что делать если всё-таки кости не выдержали.
Пётр с интересом наблюдал за человеком, вращая головой вслед за ним и высунув словно собака язык. Тут он повернул морду в сторону выхода, пискнул и выбежал наружу. А следом снеговая шапка над входом обрушилась, закупоривая инженера внутри в полной темноте.
«Из огня, да в полымя…», - вздохнул инженер, наощупь добрался до угла в котором валялось сено, упал на него и от избытка событий и чувств вырубился спать.
