На этот раз путешествие длилось недолго: не успел Тас устать от вращения в воздухе, как вдруг, кувырнувшись напоследок еще раз, он приземлился обеими ногами на твердую землю.
Кендер с облегчением вздохнул и огляделся.
Зеленого Лабиринта больше не было. Конундрума тоже. Был только розовый сад, посреди которого и стоял Тассельхоф.
Наверное, в прошлом этот сад был воплощением самой красоты, но что-то заставило ее уйти отсюда. Засохшие цветы роз, некогда ярко-красные, теперь почернели, и их нежные головки безжизненно поникли на потемневших стеблях. Под обрушившейся каменной стеной лежали груды мертвых листьев. Дорожка из каменных плиток, ведшая в замок, была разбита, а стены самого замка — обуглены. Из-за высоких кипарисов в сад почти не проникал солнечный свет, так что, когда сюда приходила ночь, она казалась лишь усилением дневных теней.
Непоседе стало грустно, ибо за всю свою жизнь он еще ни разу не видел места, которое нагоняло бы на него такую невыразимую тоску.
— Что ты здесь делаешь? — раздался вдруг суровый голос.
Над кендером стоял рыцарь. Мертвый рыцарь. Он был мертв в течение уже многих веков. Тело его давно сгнило, остались только доспехи — потускневшие и почерневшие от времени, опаленные пожарами былых войн и окрашенные кровью жертв их хозяина. Только красные глаза рыцаря сверкали из-под забрала шлема, причиняя боль тем, кто в них смотрел. Таса передернуло.
Он испытывал в эти минуты ужасное чувство, которое когда-то знал, но потом забыл, поскольку запретил себе вспоминать о нем. И вот оно снова возвращалось, наполняя рот Тассельхофа горькой, обжигавшей язык желчью.
Сердце кендера колотилось так бешено, словно хотело выскочить из груди, но не могло, а желудок, судя по ощущениям, свернулся клубочком и попытался спрятаться.
Бедный Тас лишился дара речи. Он узнал рыцаря: именно этот Рыцарь Смерти, Повелитель Сот, и научил его испытывать то самое отвратительное чувство — чувство страха.
Их последняя встреча была не из приятных, а потому сейчас Тассельхофу очень хотелось остаться неузнанным. Увы, следующие слова Повелителя убили всякую надежду.
— Я не люблю повторять. Что ты здесь делаешь?
Тасу приходилось слышать эти слова бессчетное количество раз, но никогда еще в них не звучала такая злоба. Обычно у него интересовались: «Что ты здесь делаешь?» — то есть просто предлагали продолжить свои занятия в каком-нибудь другом месте. Иногда вопрос звучал более неприятно: «Что ты здесь делаешь?» — предполагая немедленное прекращение развернутой кендером деятельности. Но Повелитель Сот произнес: «Что ты здесь делаешь?» — подчеркнув, что обращается именно к Тассельхофу. Значит, он все-таки узнал его.
Кендер предпринял несколько попыток ответить, но ни одна из них так и не увенчалась успехом, ибо слова, вылетавшие из его рта, тут же превращались в какое-то нечленораздельное бульканье.
— Я уже дважды спросил тебя, — напомнил мертвый рыцарь. — И если мое пребывание здесь вечно, то у моего терпения есть предел.
— Я стараюсь, господин, — пропищал Тассельхоф, — но из-за вас у меня все слова в клубок сбились. Конечно, это не слишком вежливо, но я вынужден задать вам один вопрос прежде, чем отвечу на ваш. Уточните, пожалуйста, что вы имели в виду, когда сказали «здесь». — Тас вытер рукавом пот со лба, стараясь смотреть куда угодно, только не в красные огни под забралом. — Видите ли, я побывал в великом множестве самых разных «здесь» и пока не вполне осознаю, где именно находится ваше.
Взгляд Сота переключился с Тассельхофа на устройство для перемещений во времени, зажатое в онемевшей от страха руке кендера, что не ускользнуло от внимательного Непоседы.
— А, это, — сказал Тас, судорожно сглотнув слюну. — Хорошенькое, да? Я... нашел его во время своего последнего путешествия. Видно, кто-то уронил. А я подобрал, чтобы вернуть. Я пока уберу свою находку, если вы не возражаете. — Он попытался открыть один из своих кошельков, но не смог этого сделать из-за сильной дрожи в руках.
— Не беспокойся, — прогремел Сот. — Я не собираюсь отнимать его. Меня не интересует устройство для путешествий во времени. Если только... — он замолчал, и его взгляд потемнел, — если только оно не может помочь мне вернуться в прошлое, чтобы уничтожить сделанное...
Тас прекрасно понимал, что если Повелитель захочет отобрать у него артефакт, то он ничем не сможет ему помешать, однако попробовать все-таки стоило. Храбрость — настоящая храбрость, а не тупое отсутствие страха — поднялась в груди Тассельхофа, и он начал нащупывать у себя на поясе кинжал, называвшийся «Убийца Кроликов». Конечно, этот кинжал не мог причинить мертвому рыцарю никакого вреда, но ведь Тас был Героем Копья, а значит, не имел права сдаваться без боя!
К счастью, ему не пришлось проверять свою храбрость.
— Но какой от этого толк? — продолжал рыцарь. — Если бы у меня была возможность прожить жизнь заново, я принял бы те же самые чудовищные решения и повторил бы все свои преступления. Ибо такова моя сущность. — Его красные глаза вспыхнули. — Нашим душам нет пути назад. Они могут идти лишь вперед. А некоторым из нас не дано даже этого, пока мы не выучим суровых уроков, даваемых нам жизнью. А иногда и смертью...
От голоса Сота повеяло сильным холодом, и Тассельхоф задрожал.
— Теперь же мы лишены и такой возможности. — Красные глаза загорелись еще ярче. — Что же касается твоего вопроса, кендер, то ты находишься в Пятом Веке, так называемом Веке Смертных. — Голова в шлеме наклонилась. Рыцарь поднял руку, и разорванный плащ на его спине затрепыхался. — Ты стоишь в саду, который некогда был моей обителью, а ныне является моей тюрьмой.
— Вы собираетесь убить меня? — спросил кендер, сам не зная почему. Он не чувствовал ни малейшей опасности: ведь для того чтобы кто-то начал вам угрожать, он сначала должен уделить вашей персоне хоть сколько-нибудь внимания, а Тассельхоф занимал рыцаря не больше, чем лепестки увядших роз.
— С какой стати мне тебя убивать, кендер? — удивился Сот.
Тас задумался. У Повелителя и вправду не было для этого никаких причин. За исключением одной...
— Вы ведь Рыцарь Смерти, Повелитель, — сказал кендер. — Разве сеять смерть — не ваша работа?
— Сеять смерть было для меня не работой, — ответил Сот. — Это было моей радостью. И моим же проклятием... Плоть моя канула в небытие, но дух оставался живым, и, подобно тому как тело мученика страдает от прикосновения к нему раскаленного железа, моя душа стонала от боли, которую причиняла ей память о совершенных злодеяниях. Тогда, ожесточенный, я решил потопить эту боль в чужой крови... Мне обещали, что, как только я помогу своей Богине достичь желаемого, моя душа будет освобождена. Но меня обманули. — Глаза Повелителя, скользнув по Тассельхофу, обратились к увядшим цветам. — Когда-то я уничтожал других из удовольствия и злобы, однако потом понял, что чужие слезы не принесут мне облегчения... К тому же, — вернулся он к предыдущему вопросу кендера, — убить можно только живое существо, а ты уже мертв. Ты умер в последнюю секунду Четвертого Века. Поэтому я и спрашиваю: что ты здесь делаешь? И каким образом ты смог попасть в мой сад, который не могут отыскать даже Боги?
— Так ведь я мертв, — вздохнул Тас. — А это многое меняет.
Он стоял и думал о том, что у него и Рыцаря Смерти теперь было нечто общее, когда человеческий голос позвал:
— Повелитель! Повелитель Сот! Мне нужно поговорить с вами!
В следующее мгновение Тассельхофу показалось, что на него внезапно обрушилась ночь, ибо он вдруг обнаружил себя с ног до головы закутанным во что-то мягкое и черное, в то время как рот его крепко зажала невидимая рука. Тас ничего не видел, не мог говорить и едва был способен дышать, поскольку эта рука закрыла ему не только рот, но и нос. С тем большим удивлением он ощутил сильный запах розовых лепестков.
Поначалу Тассельхоф хотел высвободиться, однако передумал, узнав голос, взывавший к Повелителю Соту, и даже начал испытывать чувство искренней благодарности к незримой руке, помогавшей ему хранить молчание. Конечно, он и сам бы постарался не проронить ни звука, но, к сожалению, мысли Непоседы имели обыкновение превращаться в слова прежде, чем он успевал их остановить.
Тас немного повернулся, пытаясь убрать руку со своего лица, так как его организму — живому или мертвому — срочно требовался глоток свежего воздуха. Наконец, высунув нос из-под пальцев таинственного благодетеля и устроившись чуть-чуть поудобнее, кендер затих.
Повелитель Сот не сразу ответил на зов. Он тоже узнал голос, хотя еще ни разу не встречался с его обладательницей лично. Они были просто скованы одной цепью — службой одному и тому же Богу. Сот понял, зачем к нему пришли и о чем собирались спросить, но пока не определился с ответом. Он знал лишь, что хочет дать ответ, вот только сомневался, хватит ли у него храбрости это сделать.
Храбрость... Повелитель горько усмехнулся. В молодости он считал себя лишенным страха, однако со временем понял, что пропитан им насквозь. Всю свою жизнь Сот боялся — боялся неудач, боялся собственной слабости, боялся чужого мнения... А больше всего на свете он боялся ее презрения.
Когда-то Боги дали Соту знания, способные предотвратить Катаклизм. Рыцарь направился в Истар, но по дороге повстречал группу эльфиек — заблудших последовательниц Короля-Жреца. Они оклеветали перед Сотом его жену, сказав, что она ему изменила и теперь носит чужого ребенка.
Страх быть осмеянным вынудил Сота поверить в чужую ложь, и он свернул с пути, который мог привести его к спасению. Страх прослыть мягкотелым сделал его глухим к мольбам и уверениям в невиновности. Страх перед позором заставил его убить ту, которую он любил больше жизни...
Сот снова вспомнил мельчайшие подробности того страшного дня. Он вспоминал их часто, ибо был обречен думать о них вечно.
Бот он опять стоит в саду, в котором она выращивала свои прекрасные розы. Она ухаживала за ними сама, не доверяя нанятому мужем садовнику. Сот озабоченно смотрит на ее исцарапанные, покрытые капельками крови руки.
«И ты считаешь, что розы стоят таких жертв? Они причиняют тебе слишком много боли».
«Боль, причиняемая шипами, длится лишь минуты, а радость, приносимая цветами, — долгие дни».
«Но с наступлением холодов розы все равно умрут».
«А я сохраню память о них, любимый, и она будет дарить мне радость долгими зимними вечерами».
Радость... Собственная память Сота приносила ему лишь невыразимые мучения. Память о том, как она улыбалась и смеялась. Память о скорби, застывшей у нее в глазах, когда их покидала жизнь, отнятая его рукой. Память о ее проклятии...
Или это не было проклятием? Раньше рыцарь думал именно так, но теперь начал в этом сомневаться. А может быть, на самом деле любимая просто посылала ему свое последнее благословение?
Покинув розовый сад, он вошел в замок — памятник смерти и страху — и опустился в кресло, покрытое вековой пылью. Сот часто садился в него и подолгу изучал взглядом кровавое пятно на полу.
Там она упала и умерла. А он с тех пор начал слышать одну и ту же песню — песню о совершенном им преступлении. Ему пели ее духи эльфиек, послуживших причиной его падения и обреченных за это влачить существование, состоявшее из слез, раскаяния и сожалений. Их голоса терзали рыцаря целую вечность, однако в начале Пятого Века они вдруг умолкли, и Сот понял, что эльфийки наконец прощены и навсегда остались в своем Четвертом Веке.
Он тоже воззвал о прощении, но получил отказ и пришел в ярость... как и предполагала Владычица Тьмы. С помощью его же гнева Такхизис заманила Сота в ловушку и перенесла сюда, где он продолжал вести свое ужасное существование до тех пор, пока не понадобится ей.
И вот этот день настал...
Звук чьих-то шагов вывел Повелителя из мрачных мыслей. В залу вошла новая представительница Ее Темного Величества — девочка, облаченная в доспехи. По крайней мере, так Соту показалось вначале. Впрочем, приглядевшись, он понял, что ошибся, — перед ним стояла молодая девушка. Она напомнила рыцарю Китиару — единственное существо, благодаря которому он смог взглянуть на страх со стороны.
Сама Китиара лишь однажды испытала это чувство — перед смертью, когда увидела шедшего за ней Повелителя Сота. Он посмотрел в ее глаза, наполненные ни с чем не сравнимым ужасом, и, неожиданно увидев в них себя, впервые в жизни понял природу собственных кошмаров.
Теперь душа Китиары могла летать, где хотела. Так, может быть, она снова явилась сюда, приняв другое обличие, чтобы прельстить его?
Но нет, вглядываясь в лицо девушки, стоявшей перед ним, он понял, что это не Китиара. Та действовала исключительно из личных побуждений и была не способна служить никому, кроме себя. Девушка же, стоявшая перед ним, жила ради славы Бога, пославшего ее в этот мир. Китиара не склонна была жертвовать чем бы то ни было ради достижения цели. А девушка в доспехах превратила свое «я» в сосуд, который заполнила Божественная сущность.
Сот увидел тысячи живых существ, увязших в ее глазах, словно мотыльки в смоле, и почувствовал, как янтарная магия ее взгляда нависла и над ним.
Повелитель покачал головой.
— Не утруждай себя, Мина, — сказал он. — Я знаю слишком много. Я знаю правду.
— И в чем она заключается? — спросила Мина. Янтарные огоньки снова попытались завладеть Сотом, ибо их обладательница была не из тех, кто так легко сдается.
— В том, что наша Владычица использует своих слуг и затем забывает о них, — ответил он. — Когда-нибудь она предаст тебя, как и всех других своих последователей. Я знаю ее давно, верь мне.
Сот ощутил расходящиеся в воздухе волны гнева Такхизис, однако проигнорировал их. «Не теперь, — мысленно усмехнулся он. — Сейчас ты не можешь использовать это против меня».
Мина не рассердилась. Она выглядела искренне опечаленной его словами.
— Как ты можешь говорить о нашей Владычице подобные вещи? Ведь Она привела тебя с собой! Ты — единственный, кому оказана такая честь. Все остальные... — она махнула рукой в сторону комнаты, лишившейся своих призраков (или Мина их просто не видела? Самому Соту казалось, что дом был наполнен ими сверху донизу), — все остальные преданы забвению.
— Забвению? Когда-то я верил в него и боялся Тьмы и именно поэтому стал ее жертвой. Отныне я придерживаюсь другого мнения. Смерть — это не забвение, а освобождение души для движения вперед.
Мина улыбнулась невежеству Сота.
— Тебя обманули. Души умерших никуда не улетают. Они исчезают в тумане — бесполезные, забытые... Но милосердный Единый Бог дает им возможность оставаться в этом мире и действовать на Его благо.
— Ты хотела сказать — на ее благо, — поправил Сот. — Что ж, допустим, я благодарен нашей Владычице за продление моего существования. И в чем же должна заключаться ответная услуга?
— Через нескольких дней моя армия обрушится на Оплот. Город падет перед нашей мощью. — Мина говорила без всякой бравады — она просто констатировала то, чему вскоре предстояло произойти. — И тогда Единая Богиня сотворит великое чудо. Она самолично явится в мир, объединит царство смертных и царство бессмертных, потом завоюет Кринн, освободит его от паразитов вроде эльфов и утвердит сбою абсолютную власть. Я буду предводителем армии людей. А тебе Ее Величество предлагает возглавить армию мертвых.
— Она мне это предлагает? — уточнил Сот.
— Да, конечно.
— В таком случае она не обидится, если я отклоню ее предложение.
— Она не обидится, — сказала Мина. — Но будет глубоко скорбеть из-за черной неблагодарности, которой ты платишь Ей за сделанное тебе добро.
— За сделанное мне добро, — с улыбкой повторил Сот. — Так вот зачем она поместила меня сюда. Мне суждено стать рабом, возглавляющим армию других рабов... Я отвечаю «нет». Ты совершила ошибку, Такхизис! — крикнул Повелитель, обращаясь к теням, — он не сомневался, что она сейчас прячется среди них, ожидая исхода разговора. — Ты использовала мой гнев, чтобы вцепиться в меня своими когтями и притащить сюда, в надежде использовать позднее. Но я слишком долго находился один. Ты оставила меня в тишине, и однажды мне снова послышался голос любимой жены. Ты оставила меня во тьме, и со временем мне начало мерещиться ее лицо. А еще я увидел призрак самого себя — человека, обманутого собственными страхами. И тогда пелена спала с моих глаз, и перед ними предстала ты в своем настоящем обличии. Я сражался за тебя, Такхизис. Я верил в то, что твое дело свято. Но в тишине мне открылась истина: это ты возвела вокруг меня огненное кольцо из моих же кошмаров и постоянно подпитывала их, не давая ни единого шанса на побег. Теперь все кончено. Пламя потухло и обратилось в пепел.
— Берегись, Повелитель, — заговорила Мина неожиданно зловещим голосом. — Ты рискуешь навлечь на себя гнев Богини.
Сот поднялся и указал на кровавое пятно на полу.
— Что ты видишь?
— Ничего, — пожала она плечами, бросив равнодушный взгляд в ту сторону, — кроме холодного серого камня.
— А я вижу лужу крови! — вскричал Сот. — Это кровь моей любимой жены. А рядом — кровь тех, кто погиб из-за моего страха — страха, не позволившего мне принять благословение, ниспосланное Богами. Когда-то я ненавидел это пятно, но сейчас преклоняю перед ним колени, — прошептал он, опускаясь на пол. — Я молю жену простить меня. Я молю их всех простить меня!
— Ты не можешь получить прощение, — сурово возразила Мина. — Ты проклят. Единая Богиня бросит твою душу во Тьму — туда, где царит бесконечная боль. Это твой выбор?
— Да, — ответил Повелитель Сот. Сунув руку под нагрудник, он вынул оттуда розу. Она давно уже увяла, но все еще сохраняла свой цвет — алый, как губы той, что ее взрастила. — Если смерть приносит вечные мучения, то я готов принять их как заслуженное наказание. Твоя Богиня потеряла меня, Мина. Я больше не боюсь.
Сверкнув глазами, посланница повернулась и вышла. Ее шаги гулким эхом разнеслись по всему замку, на полу которого стоял коленопреклоненный Сот.
Внезапно он почувствовал боль — физическую боль — и с удивлением взглянул на свою руку. Проклятые доспехи исчезли. Шипы мертвой розы впились в появившуюся плоть, и на коже блеснула крошечная капелька крови.
Ближайшая балка вдруг пошатнулась, рухнула и разбилась, вонзившись сотнями острых щепок в незащищенное тело Сота. Он заскрежетал зубами.
Это была последняя отчаянная попытка Владычицы Тьмы удержать ускользавшего от нее слугу: она вернула ему его смертное тело.
Такхизис все еще пряталась среди теней, уверенная в своей победе. Она не сомневалась, что страх заставит Сота покориться, и ждала, когда же он начнет кричать, умоляя простить ему столь дерзкое неповиновение.
Но Повелитель лишь прижал розу к губам и поцеловал ее лепестки, а затем разбросал их вокруг пятна на сером полу, и тогда рядом с ним упала еще одна балка. Она придавила Сота, сломав ему позвоночник. Кровь Рыцаря Смерти хлынула ручьем и смешалась с кровью его любимой жены.
Он не попросил пощады. Боль казалась невыносимой, но она не могла длиться долго. Сот заслужил эту агонию и готов был вытерпеть ее ради той, которую заставил страдать невинно.
Конечно, любимая давно уже пустилась в странствие по иным мирам с сыном на руках. А он пойдет за ними — растерянный, одинокий — и будет искать их, пока не найдет, а если этого все-таки не случится... Что ж, пусть вечные поиски станут его искуплением.

Приношу извинения за свою неадекватную эмоциональную реакцию и возможные грубые высказывания. Возможно, я буду писать грубо и кого-то обижу.
Но я просто не понимаю этого. Я сама очень впечатлительна к мнению других людей. Если мне говорят, это влияет на меня. Даже если я что-то люблю. Мне сказали плохие вещи о моей любимой книге. Слова других людей причиняют мне боль, и я начинаю сомневаться в своих вкусах и предпочтениях.И теперь я страдаю, если мне не говорят: "Это неправда, это можно любить". Но я, кажется, не перестаю любить, но есть чувство, изгажености.

Мне сказали лишь, что книги плохо написаны, скучны, в них мало Рейстлина, они непонятные и, в общем, это треш. Больше аргументов и объяснений не было.

В то время, я находила цитаты из интервью авторов о том, как они писали книги, что в них вкладывали. Например, Трейси вдохновлялся психологией Юнга и Библия, что также оказывало влияние на написание. Авторы писали для всех возрастов, используя реальные жизненные ситуации для своих персонажей. И как эти книги спасали от смерти. Забавно, что в ответ на это мне сказали "это просто книги для подростков", хотя сами
авторы заявили, что писали для всех возрастов. И если зайти на англоязычные сайты, это можно увидеть в отзывах людей всех возрастов. И у книг много фанатов.

У меня просто такое ощущение, что они вместе с режиссером антоном кругловым, который тоже писал нелицеприятные вещи о книге, завидуют саге о копье и всеми силами пытаются принизить ее значение и очернить. Иначе не понять, почему, когда кто-то упоминает книги, как стервятники, они сразу же подхватывают: " наш мюзикл лучше, чем эта книга".

От своей стороны я присылала сми ссылки о вкладе этих книг в литературу, о том, что они стали классикой. Новости о этих книгах. Объяснила все про персонажей. В общем, постаралась показать, что их мнение субъективно, а у них какой-то пунктик говорить, что их мнение объективно. Хотя, если честно, после того, как этот круглов начал говорить про Библейскую Еву и Лилит и немного о Домострое в его словах, стало понятно, куда устремлен его взор. Какая женщина плохая, а какая женщина по стандарту хорошая. Ну ладно, это так.

Ах да, еще говорят мне ложные факты. Как, например, про книги 2022 года. Якобы авторам не разрешили их выпустить, и они проиграли в суде. Но это не так.

По их мнению, книгам место на помойке, а мюзикл - шедевр, который лучше всего. Молчим о том, что они обвиняют книгу в подражательстве Толкину. А сами образы для персонажей брали отовсюду, так же как и сюжет. Рейстлин, Расколин, Печеронин и т.д. Оригинальность на лицо. Ну да, мюзикл, который даже правообладателям не платит, ни авторам книги, хотя бы из уважения, а по мне, должны. Пираты, блин. Зато сами регулярно выпрашивают эти деньги и даже требуют долю, если кто-то будет продавать арты с персонажами из мюзикла кооторые книжные персонажи. Это просто сверхмерная наглость. Они держатся лишь на том, что визардам пока что пофиг на их проект.

Я знаю, что книги написаны не языком Толкиена. И, возможно, стиль изложения хромает. Но я тоже читала книги Толкина. И я читаю Драгаленс. И мне нормально.И я также читала Джейн Остин в качестве примера ее книги "тяжелее, чем фэнтези Толкина". Ну, потому что это фэнтези. У Толкина просто более сложный язык. Но столько фентези в данном случае уступит Толкину.....и стиль текста тоже разный и это нормально. А сравнивать разные книги вообще вульгарно. Хотя, честно говоря, книги Толкина лично мне, не так интересны так. В Драгаленсе описан каждый камень и есть объяснения обо всем на свете. Драгаленс как фэнтези вообще во всем остальном больше похож на Джорджа Мартина или Конана-Варвара. И меня до сих пор не отпускает фраза "Мне было 20 лет, когда я плакал из-за смерти Флинта, это просто смех". Боже мой, и "Властелин колец" тогда, согласно этой логике, тоже детское чтение и нет необходимости плакать из-за смерти там тоже. Эти люди действительно обесценивают мои чувства своими насмешками о том, что книга плохая. Видимо, для них нормы фэнтези - это каким-то образом определенный жанр.

Мне начали доказывать, что я глупа, раз считаю персонажей глубокими и интересными. Лучше бы я читала Достоевского или другою фэнтези. Мне сказали. И что моя любовь к этим "мусорным книгам" обусловлена моим возрастом...

Теперь у меня есть неуверенность и чувство, что тот факт, что я люблю эти книги, неправильный, как будто мои чувства к ним и эти замечательные эмоции были втоптаны в грязь. И они сунули мне под нос свой мюзикл с ехидным видом: "Если ты думаешь, что книги лучше мюзикла, то как человек ты дерьмо". Что я должен пойти и выбросить свои книги в мусорное ведро прямо сейчас.... только потому, что о них пишут плохие вещи. Как будто меня самого критикуют. Может быть, мне выбросится из окна.

Что ж, есть скриншоты где идно, что режиссер изначально оскорбил книгу. И тех, кому за 20 и 25, ее любищих. Эйджизм как таковой.

Что Ток Рейстлин изначально был его целью.
Но вы понимаете, как он выразил это мнение? Как грубо и отвратительно. Что, если сказать это о мюзикле? Понравится? Думаю, нет. Более того, это вкусовщина.

И все сказано с такой уверенностью и снисходительностью. Русская классика и жанр фэнтези - это вообще разные жанры и разные подходы к читателю. и т.д. Хотя режиссер признался, что у него высокий чсв
.
Детский сад ага. Где смерть, изнасилования, социальные и политические проблемы и т.д. Детский сад. Вот что можно сказать и о мюзикле. И, что ж, "суровая правда", да, да.
"Есть два мнения мое и неправильное" .

А мюзикл на уровне бульварного романа для самых маленьких. Да, да.

Это серьезно...Я нашла эти книги из мюзикла, просто послушав песню. И прочитав их. сначала не найдя книжной группы в Вк, чтобы обсудить прочитанное, пошла искать кого-нибудь, кто читал из мюзикла. И там, я много читала и начиталась всяких гадостей. Мне бы никогда не пришло в голову оскорбить мюзикл и его поклонников. Но когда я вижу такие комментарии и когда они пишут мне все, что я сказал....Я просто не могу...

"Кит-Канан не переставал тосковать о молодости. Сказители, сочинители легенд еще при жизни превратили его в героя, полубога. Без сомнения, после его смерти эти преувеличения будут расти с каждым столетием. Может быть, однажды в глазах своих потомков Кит-Канан превратится в божество. Он не хотел этого. Его гораздо больше заботило дальнейшее счастливое существование государства, основанного им, — Квалинести."

Эльфийские нации. В этой трилогии действительно показывается, откуда у Сильванести корни берутся. Тут вам и дискриминация, и расизм, да ксенофобия в полной красе. Сам сюжет книг о том, кто такой Кит Канан и его путь до создания Квалинести. Не удивительно, но тот, о котором и через века потом будут говорить о великом герое, всего лишь был эльфом, который просто хотел добра и любви. Чтобы не было предубеждений. И все люди и эльфы полуэльфы жили в мире. Не было рабства, а лишь мир и жвачка. Но кобелина вам скажу, он еще тот. Хотя в его случае это хоть имеет рефлексию и нет оправдания своих поступков. Узнаем, откуда у эльфов появились Грифоны. 

"Если я прав, то в точности три дня, — решил Пророк. — Три дня длилась темнота, три дня — молнии. В этом заключен какой-то смысл, но мы недостаточно мудры, чтобы понять его."

 А это там случаем не Катаклизм начался? Вроде в трилогии Близнецах было предвестие его типа в таких явлениях. Кстати, что-то библейское в этом есть.

 Книги оставили меня со сверлом внутри. От тяжести переживаний в груди невыносимая дыра боли. А все начиналось так прекрасно. Двое близнецов принцев, оба полные надежды и метаний.Их дружба, их близость в испытаниях. И все..... померкло...... Знаете, это точно вам не Карамон и Рейстлин. У них еще здоровые отношения по сравнению с принцами. Тут просто два разных человека......их связь оборвалась внезапно и больно. Это не совсем то, что было у Маджери. Ситас, узнав о человеческой женщине Кита, отверг ее и брата. И дальше эти отношения - холодная слизь весны, пока после эмиграции их не стало вообще. Стали чужими.....
 О судьбе Германтие, которая мне казалось в книге более интересной, стоит лишь с горечью упомянуть: 

"Герматия из клана Дубовых Листьев выходит замуж за Ситаса, потомка Сильваноса! Она вспомнила, как Кит-Канан умолял ее – он умолял! – остаться с ним, бежать из города. Она смеялась в ответ, словно он сошел с ума.
Но теперь Герматия понимала, что безумной была тогда она. Она осознала, что престиж, положение в обществе и комфорт никогда не заменят ей того счастья, которое она"

"Герматия не смогла выпрыгнуть в окно — что-то внезапно остановило ее. Внезапный звон металла потряс Кит-Канана. Под подолом ее золотого платья он заметил железный обруч, охватывавший ее правую щиколотку и соединенный цепью с тяжелым креслом. Кресло было прибито к полу. Хотя обруч был обит тканью, он плотно охватывал стройную ногу Герматии.

Госпожа Герматия охвачена отчаянием, причина которого — увечья, полученные ее сыном на войне, и, я должен добавить, потеря твоей любви. Звездный Пророк приказал заковать ее, чтобы она не смогла нанести себе вреда."

Вторая книга повествует о войне, о потерях. Кит теряет все, что любил, и обретает вновь.....

 О Сюзане и Анайи. Если с первой женщиной и ее сыном получилось даже интересно, хоть по мне, несколько натянуто. То Сюзанну просто откровенно жалко. Да и их любовь с Китом на пустом месте взялась. честно. Даже у Стурма и Эльханы логичней было. 

"Она искала образы его трех возлюбленных – она привыкла видеть в его мыслях эльфийских женщин, Анайю и Герматию. Сюзина искала свой собственный образ – образ молодой женщины, соблазнительной и чувственной. В последнее время его было все труднее находить, и от этого ей становилось еще хуже."

"Дети не принесли ей утешения. Ульвиан и Верханна, казалось, стыдились происхождения своей матери и избегали ее, всячески стараясь изображать настоящих эльфов. Мать чувствовала к ним жалость: их отец никогда не выказывал им горячей любви, словно сам втайне стыдился их смешанной крови."

"Все указывало на то, что Сюзина покинула лагерь по доброй воле. Почему? И почему он не чувствует огорчения?"

Ульвиан - полуэльф, которым никто не занимался, лишь презрительно фыркали. Никто не вел с ним речи.
Потом игнорирования собственного отца и злоба сестры, которая на мой взгляд не дружит с мозгами. А он всего лишь хотел любви....Этот персонаж мне напоминает внебрачного сына Карла Английского от Люси Йеркир. Даже ситуация с троном один в один.

 О минусах книги. Честно много персонажей проходные. Вроде вначале имеют какую точно опоры для развития личности. Но по итогу поверхностны. Так же уже видно клише саги, героя сопровождает кендор. Вот никуда без них 🤣. Текст не сильно разнообразен красками. Еще весьма смущает момент того, что в Квалинести живут и гномы и полуэльфы разных мастей. А на момент основой саги там полуэльфы не то что бы в почёте. Ну видно нравы после смерти Кит плавно за старое вернулись. Как и женитьба эльфов, которые в саге только один раз женится и выходят замуж и больше никогда

И некоторые исторические события изменены. А так прочитать один разок можно. Там есть чему пострадать и ужаснуться. Жизнь героя Кит Канана была разнообразной и трагичной где-то счастливой, но ужасы войны и раскол семьи были ужасны(

И рисунок. Нарисовали этих принцев полностью моя фантазия. В книги они оба блондины, но я так привыкла, что Сильванести это брюнеты лиловоглазые, что слегка изменила их. Реликвия королей Квалинести. Цепь с солнцем на месте. А корону Ситосу нарисовать забыла. Эх. 

Немного о Драгаленсе и новых книгах. Ирформация взята с офицального сайта Трейси Хикман. В продаже есть 2 книги новой серии.

Dragonlance  — это общая вселенная, созданная мной и Лорой Хикман   и расширенная мной и  Маргарет Вайс .  в серию фантастических романов.  Dragonlance  — один из самых популярных общих миров в художественной литературе. Романы Вейса и Хикмана «  Драконье копье»   вошли в более чем двадцать списков бестселлеров, а их продажи превысили 22 миллиона экземпляров.

"Уилмингтон, Северная Каролина – 25 января 2021 г. – Маргарет Вайс и Трейси Хикман рады объявить о многолетнем лицензионном соглашении с Wizards of the Coast на выпуск новой серии из трех
книг романов «Классическое копье дракона».

Новая трилогия вернет фанатам самых любимых персонажей оригинальных романов и представит нового сильного главного героя. Книги будут изданы издательством Del Rey Books,
издательством Penguin Random House. Хотя дата публикации еще официально не установлена, они планируют объявить, когда первая книга выйдет позднее в этом году.

«Мы очень счастливы вернуться в мир, который любим», — говорит Маргарет Вайс. «Драконье копье — это то, что свело нас с Трейси вместе много лет назад. Мы очень рады возможности сделать это для существующих любителей Кринна, одновременно знакомя наших любимых персонажей с новым поколением читателей».

Первый роман «Классическое копье дракона», «Драконы осенних сумерек», был написан Вейсом и Хикманом и опубликован в 1984 году. С тех пор было опубликовано более 190 романов, посвящённых этому сеттингу. Вейс и Хикман за последние 30 лет сотрудничали в многочисленных сериалах, включая проекты, действие которых происходит в мире Classic Dragonlance и за его пределами. Двумя известными сериалами являются «Цикл Врат Смерти» и «Серия Темного меча», опубликованные издательством Penguin Random House.

«Мы благодарим поклонников Dragonlance за то, что они сделали это путешествие возможным», — говорит Трейси Хикман. «Мы написали эту серию из нашей благодарности им за это удивительное путешествие длиною в жизнь… и из нашего желания, чтобы они снова присоединились к нам на пути к Утешению».

Лицензия на сериал была получена компанией Weis & Hickman в 2018 году. Их недавний спор с Wizards of the Coast был разрешен в конце 2020 года, и все стороны были рады прийти к соглашению о том, как лучше всего продвигать трилогию. Все сосредоточены на создании как можно лучшего сериала и не будут комментировать прошлый спор, кроме как сказать, что он решен.

Следите за дополнительными новостями от Вайса и Хикмана о Classic Dragonlance и других проектах, которые появятся на горизонте в ближайшие месяцы."