Зона мутации. Глава 20⁠⁠

Продолжение. Начало здесь: Глава 19.

Бежали наугад, постоянно проваливаясь в сугробы, не зная – взять правее, левее, или продолжить прямо? Конопатая думала, что почувствует, если их станут преследовать, но каждую секунду сомневалась: вот екнуло сердце, захолодело в груди, будто опасность шла по пятам. А где же уверенность в том, что рядом, не больше, чем в ста шагах, кто-то есть? Нет уверенности.

– Они увидят следы, – ворчала Маша.

– Иди, не останавливайся, – подгоняла ее Дашка.

Оружия с собой не взяли, только нож, отнятый у того, оставшегося лежать бездыханным в хижине. Если настигнут, надежда лишь на дашкины когти и зубы, на ее нечеловеческую силу и быстроту. Скольких она сможет завалить? Десятерых? А если их будет двадцать или больше? Если они придут с автоматами?

"О небо! Как же я устала!"

Оглянувшись, убедилась, что Маша права – следы глубокие, видно их хорошо, даже в ночи. И ничего с этим не поделаешь. Только обернуться нелюдем, залезть повыше и деревьями, деревьями… Это значит бросить Машу. Нет, не Машу. Не ее одну. Еще и того, кто у нее под сердцем.

Конопатая стиснула зубы, продолжая штурмовать сугробы. Неожиданно девушки кубарем скатились в овраг, по дну которого, должно быть, протекал ручей. Но только летом. Сейчас и эта лесная впадина была завалена снегом, потемневшем в некоторых местах от таяния, от журчащего под ним потока.

– Давай по оврагу, – предложила Маша и повернула налево.

Конопатая шла следом, хоть и ворчала:

– Не поможет. Ручей не открылся, следы все равно видно.

Что-то вылетело впереди из кустов, кувырком, как и они сами минуту назад, скатилось по склону, преграждая им дорогу. "Прозевала все-таки!" – Дашка вышла вперед, загораживая собой спутницу. Она не сразу разглядела, что или кто перед ней. Слишком маленькое для охотника и большое для… Кого? Зверей в лесу нет. Подошла ближе.

– Черт.

Это была девочка. Та, что так внимательно разглядывала Властительницу, когда пленницы еще стояли на коленях у большой хижины, ждали своей участи.

– Что ты здесь делаешь?

– Она следила за нами!

– Да зачем ей…

– Она одна из них. Давай кончим ее!

Конопатая обернулась на секунду, зло сверкнув в темноте глазами.

– Никого мы кончать не будем! Без надобности.

Снова повернулась к девчонке, повторила вопрос:

– Что тебе здесь надо?

– Я хотела за вами, – пробормотала та тихо, но с каким-то стальным, взрослым упрямством в голосе.

– Вот видишь! – снова воскликнула Маша.

– Хотела с вами.

Дашка покачала головой.

– Возвращайся назад. С нами тебе нельзя. С нами ты погибнешь.

– Это вы без меня погибните, – девочка насупилась, косо поглядывая на Властительницу. – Куда идти не знаете, я вас в момент догнала. А они, – кивнула куда-то за спину, – еще быстрее догонят, как только хватятся.

Конопатая переглянулась с Машей.

– А ты что, знаешь? Куда надо идти?

Девочка пожала плечами.

– С собой возьмете – скажу.

– Да зачем нам тебя с собой!..

Даша подняла руку, призывая к тишине.

– Как зовут?

– Белка.

– И ты, Белка, правда знаешь, как нам уйти? Так, чтобы не догнали, чтоб не нашли?

Девочка кивнула.

Конопатая снова прислушалась к себе, пытаясь понять – идут ли уже за ними? Нет, тихо. И чувство опасности исчезло. Видно, оттого было беспокойство, что мелкая шла по пятам. А может и легкость в душе появилась потому, что она, мелкая, в самом деле должна вывести их из западни, указать единственно верный путь?

– Ладно, пойдешь с нами.

– О-о-о, – недовольно протянула Маша.

Белка на удивление резво, почти не проваливаясь в снег, забралась по склону на другую сторону оврага. Махнула рукой, призывая следовать за ней. Иногда нужно было приостанавливать ее окликом – больно уж шустро лавировала девчушка между деревьями, просачивалась сквозь заснеженные кусты. Лишь раз замерла, чтобы черпануть пушистой горсти снежинок, запихать их в рот.

Времени прошло не так много, но Конопатой, а тем более Властительнице эта пора показалась вечностью. Они все так же пробирались через лес, оставляя за собой следы, по которым их нашел бы даже самый зеленый, неопытный охотник. И не было ничего, что помогло бы им скрыться, запутать преследователей, которые вот-вот должны хватиться, броситься в погоню.

– Она дурит нам голову, – тихо сказала Маша. – Разве можно было довериться какой-то…

Лес расступился, троица оказалась у поваленных, грубо отесанных деревьев, выложенных уходящим в бесконечность рядком, словно это была одна из тех древних дорог, что строили прежние. А впрочем, кто их знает, как выглядели те дороги?

Бревна были положены давно, успели потемнеть, но за последние теплые деньки оттаяли и на них совсем не было снега. Не на чем было оставить след. Пожалуй, только мутант смог бы почуять проходившего здесь человека.

– И что толку? – снова подала голос Властительница. – Понятно, что если наши следы привели к дороге, значит по ней и догонять станут.

– Там развилка, – спокойно ответила девочка, указывая вперед. – Из одной деревяшки отходят еще две. Я слышала от искателей, что летом тут болотина, самое узкое место в топи. Если обходить, то на несколько дней крюк. Потому и положили деревья.

– И все-то ты знаешь, – Маша сплюнула.

Впереди действительно показалась развилка – не слишком аккуратная, совсем не симметричная, но дающая путнику равноценный выбор из трех направлений.

– Разделятся они на три группы и все дела, – не успокаивалась Пришедшая.

– Налево не пойдут, – уверенно заявила Белка.

– Чего это не пойдут?

– Там даже зимой вода из болота поднимается, заливает округу.

Конопатая остановилась. Оглянулась еще раз, но ничего не почувствовала. Посмотрела на три ответвления.

– А нам какой резон в воду соваться? Утонем же.

– Только не говори, что знаешь, как по воде ходить, – усмехнулась Маша.

Девочка тоже смотрела на оставленные позади лесные заросли, опасалась, что могут появиться преследователи.

– Как по воде ходить не знаю. Но там и воды обычно с ладонь, – поставила свою ладошку ребром, показывая глубину. – А под ней лед.

– А подо льдом?

– Топь. Но меня лед держит, думаю, что и вас выдержит, – поспешила она их успокоить. – Вот охотники – те боятся. Оно и правильно, тяжелые они.

Все трое топтались на месте, не решаясь выбрать направление. В другой раз инициативу взяла бы на себя Властительница, но теперь она понимала, что целиком зависит от Даши. Молчала, ждала, когда девушка-оборотень примет решение.

– Да чего уж… – Дашка повернула налево. – Можно подумать, что есть другие возможности. Ведь нет? Других?

Девочка просияла, будто ей сделали подарок.

– Не, какое там! Прямо или направо по деревяшкам почти день можно идти. Десять раз догнать успеют! А свернуть – опять следы в снегу.

Левая дорога из деревяшек закончилась гораздо быстрее, чем через день. Не прошли и тысячи шагов. Сначала бревна стали шевелиться под ногами, пропускать между собой воду. Потом пришлось перешагивать через проемы, где дерево встало дыбом, а то и вовсе ушло куда-то вглубь. Наконец дорога закончилась и перед ними осталось безбрежное поле, почти полностью покрытое водяным слоем, отдающим свое подземное тепло в холодный зимний воздух. В клубящихся испарениях тут и там торчали кривые стволы болотных деревьев и кустов.

– Я бы сюда по доброй воле не сунулась, – Маша топнула ногой, разбрызгивая воду, проверяя прочность льда. – Кто его знает – что это вообще за туман? Может им и дышать-то нельзя.

Дашка подтолкнула ее в спину.

– Надо отойти подальше, а то мало ли. Придут, увидят нас…

– И чо? Следом пойдут?

– Не пойдут, а шмальнут тебе в спину из автомата и все дела! “Чо”… Шевелись!

Маша вздохнула, тоскливо посмотрела на небо, уже посветлевшее на востоке, и двинулась в указанном направлении.

Разбрелись друг от друга на расстояние шагов в десять-пятнадцать. У побега были и свои плюсы: никакой поклажи или тяжелого оружия, ничего им не мешало, не добавляло веса. Но все равно ступать старались осторожно, с опаской упираясь в скользкую поверхность. Одна только Белка ничего не боялась, готова была ускакать вперед. Насилу себя сдерживала, оглядывалась назад, поджидая отстающих спутниц.

Остановились, когда бревенчатый край дороги, торчавший из воды, пропал в тумане.

– Не заплутаем? – с тревогой поинтересовалась Конопатая.

– Чтобы заплутать, надо потерять правильное направление, – ответила Белка.

Дашка прищурилась, еще не понимая, что девчонка имеет в виду.

– Это ты сейчас к чему сказала?

– К тому, что я понятия не имею, куда дальше и что там, впереди. Я ж не дура одна по болоту ходить – не проверяла, извините.

Маша выругалась, грубо, витиевато, смешивая слова людей, живущих в гнездах, с теми словами, что узнала когда-то от отца и из старых книг.

– Я ее утоплю, – она указала пальцем на Белку. Та посмотрела на Властительницу странно, почти как тогда, в лесном лагере. Так, будто перед ней возникло чудище из детских кошмаров.

– Стой, не двигайся, – сказала девочка Пришедшей.

Та не послушалась, шагнула вперед.

– Стой!

Но было поздно. Правая нога Властительницы провалилась по колено, потом что-то хрустнуло под левой и Маша в одно мгновение ушла под воду с головой. Конопатая бросилась к ней, остановившись лишь в нескольких шагах от полыньи. Дыра во льду чернела неровными краями. Трещины, расходящиеся во все стороны, прикрывались слоем мутной жижи: сделай еще хоть одно движение – лед проломится и под тобой. Дашка ждала, всматриваясь в воду, но Властительница не выныривала.

– Ветку! – крикнула она девчонке. – Сломай длинную ветку, покрепче!

Дальше ждать не стала, в два прыжка добралась до полыньи, чувствуя, как трещит под ногами и не задумываясь нырнула. Жидкий холод сомкнулся над ее рыжей макушкой. Света здесь почти не было. Грязная, непрозрачная вода. Можно рассчитывать лишь на те чувства, которые не принадлежали роду человеческому.

Конопатая повернулась кругом, отталкиваясь от струящейся между пальцев жижи. Не задумываясь рванулась в выбранном направлении и почти сразу наткнулась на тело. Оно еще вздрагивало, кулаки ударялись в лед над головой, но, когда Дашка схватила Пришедшую и потащила к спасительному проему, та затихла.

Вынырнули вместе. Держать Властительницу на плаву было непросто, она гораздо тяжелее Конопатой. Рыжая подгребла к краю полыньи, постаралась на него опереться, но лед тут же сломался. Снова движение вперед и опять неудача. Еще несколько раз она пыталась забраться на скользкий край и, хотя ей казалось, что чем дальше, тем тверже становится лед, он все равно ломался.

– Белка-а! – крикнула она, чувствуя, как голос теряет силу, становится хриплым. – Белка, давай ветку!

Девчонки не было видно. Осталось совсем немного до того момента, когда придется выбирать – бросить Машу или уйти на дно вдвоем. И не поможет даже темная сторона. Замерзла Дашка, выбилась из сил, не получится у нее. У каждого организма есть свой запас прочности.

Подняла голову, уже не надеясь на спасение.

Девочка стояла напротив, шагах в пяти. Держала в руке длинное, кривое деревце. “Как и выломала его?” Конопатая протянула руку, но Белка не торопилась вытаскивать утопающих. Невозможно было поймать ее взгляд, потому что она неотрывно смотрела на бледное лицо Властительницы.

Наконец в ладонь Конопатой лег такой же холодный, как вода, кусок дерева. Она сжала его из последних сил, чувствуя, что с той стороны хрупкие ручонки тянут его к себе. Еще несколько раз лед ломался, потом два промокших тела заскользили по твердой поверхности. Не решаясь встать на ноги, Дашка доверилась девочке – авось вытянет! Белка вытянула. Там, где уже можно было не опасаться нового провала, бросила деревяшку, прислонилась спиной к другому кривому стволу.

Конопатая несколько раз надавила Маше на грудь, заставляя воду с бульканьем выходить изо рта.

– Давай… Давай же, стерва! Живи!

Властительница захрипела, закашлялась. Повернулась на бок, продолжая выдавливать из легких, выплевывать остатки воды. Подняла веки, посмотрела мутным взглядом сначала на одну спутницу, потом на другую. Чтобы спастись, всем троим нельзя было медлить, оставаясь здесь, на льду, в центре болота.

– Нужен костер, – сказала Дашка. – Как думаешь, далеко до леса?

Белка растерянно развела руками.

– Я не знаю.

И, словно решая все их сомнения, показывая, что идти можно только вперед, раздался далекий треск автоматной очереди. Пули достигли того места, где троица застыла в нерешительности, пронеслись росчерками в предрассветной мгле, ломая попадающиеся у них на пути ветки. Конопатая спряталась за дерево, хотя понимала, что при точном попадании пуля пробьет и дерево, и того, кто за ним стоит. Но больше выстрелов не было. Над болотом снова повисла гробовая тишина.

– Ну вот, – сказала она тихо, поворачиваясь к Белке, – а ты говорила, что налево не пойдут.

– В топь все равно не сунутся, – упрямо доказывала свою правоту девочка. – Они нас не слышали, далеко же. Наугад стреляли, на всякий случай.

Дашка наклонилась, помогла Властительнице поднятся, хоть та и шевелилась с трудом.

– Идем. У нас с ней слишком мало времени, чтобы не окочуриться от холода.

Маленькая девочка, несмотря на то, что она вытащила их из полыньи, не могла сейчас оказать серьезную помощь. Машу, едва переставляющую ноги, Конопатая волокла на себе. Она чувствовала, как руки ее немеют и понимала, что даже если сейчас они выйдут к лесу, собрать что-то горючее и разжечь костер она все равно не сможет.

– У нее в кармане, – кивнула головой на правую сторону машиной куртки, – есть железная штука, зажигалка. Огонь не дает, но искрами сыпет исправно.

Белка кивнула.

Они бы не дошли, если бы день, разгорающийся благодаря взошедшему солнцу, не был по-весеннему теплым. И одежда, вопреки ожиданиям, не встала колом, не замерзла.

Болото закончилось неожиданно. Казалось, что только сейчас их окружали редкие, чахлые деревца и вдруг за ними показались разлапистые ели, а ноги перестали скользить по льду, хлюпать в воде.

Конопатая остановилась, позволила Маше свалиться в снег. Она ничего больше не могла сделать – ни для себя, ни для нее…

Кажется, прошла вечность, прежде чем она снова открыла глаза. Непонятно – день еще, или снова наступила ночь? Все тело вздрагивало, ее бил озноб. И даже языки пламени, которые плясали совсем рядом, обдавая ее жаром, не могли помочь. Чьи-то маленькие ручонки протянули кружку с теплой водой. Конопатая сделала несколько глотков и снова впала в забытье.

Ей снился злой разговор, с угрозой, на повышенных тонах, но слов она не понимала. Во сне стало, наконец, тепло, а до чужих слов – пригрезившихся или настоящих – ей не было дела.

Дашка болела дольше Маши. С удушающим, надоедливым кашлем, со свистом в груди. Мелкая приносила какие-то коренья, говорила, что они полезные. Какая разница? Жрать все равно нечего, так пусть будут корешки. Несколько раз Белка ловила в самодельные силки птиц – с таких мясом не разживешься, зато бульон не пустой, с наварчиком.

Когда болезнь стала отступать и Конопатая просыпалась уже не для того лишь, чтобы попить и поесть, она заметила, что в их тесной компании что-то произошло. И Белка, и Маша разговаривали с ней, как ни в чем не бывало. Но между собой они не общались.

– Она меня ненавидит, – сказала Властительница, когда девочка снова ушла в лес. – Поздравляю, вас теперь двое.

– За что ненавидит?

– Ты разве ее не узнала? Не показалась тебе знакомой ее маленькая рожица?

Дашка задумалась на мгновение, мотнула головой из стороны в сторону. Мало ли с кем она могла встречаться. В гнезде Говорящего или на Южном базаре…

– В гнезде, – подсказала Маша. – Ее отец… Он как-то раз дал по морде моему охраннику. Ну и я… приказала утопить его в проруби.

Конопатая раскрыла рот от удивления, посмотрела по сторонам – действительно ли девчонка ушла, не топчется ли еще неподалеку? Убедившись, что ее нет рядом, подсела ближе к Властительнице.

– Так она пошла с нами для того, чтобы…

– Для того же, для чего и ты, – Маша спокойно смотрела ей в глаза, казалось, что она даже улыбается. – Да, не дала мне утонуть. Но, я так думаю, только для того, чтобы сделать все своими руками. Пару дней назад я проснулась, а она сидит у меня на груди и тычет в шею ножом.

Маша отодвинула край воротника, показывая порез.

– Но, как оказалось, убить человека непросто. Особенно если ты от горшка два вершка и делаешь это впервые.

Дашка шумно вздохнула, до хруста сжала пальцы сначала на одной руке, потом на другой.

– Она попробует снова?

– Можешь не сомневаться.

Некоторое время тишину нарушал лишь треск костра и порывы теплого, весеннего ветра. Потом Конопатая опустила голову и застонала.

– М-м-м… Ну почему? Почему?! Сначала эта бессмысленная война, а теперь, когда мы наедине друг с другом и в любой день можем сдохнуть от голода, холода или чужой пули, у нас в голове лишь месть? Идем рядом для того, чтобы… Это неправильно. Так не должно быть!

– Если продолжим идти к космодрому, вам не придется меня убивать. Там я перестану быть собой, – в глазах Маши мелькнуло нечто, похожее на суеверный ужас. – Даже не знаю – что хуже?

Они не придумывали себе иной путь. Теперь, когда отобранный смарт валялся где-то в охотничьем лагере, путь к намеченной цели занимал гораздо больше времени и требовал совсем иных усилий. Много раз им приходилось скрываться, пропуская отряды – иногда числом меньше десяти человек, а иногда и в несколько десятков. Надеяться на то, что людей станет меньше, можно было только рядом с одной из зон. Выбора не оставалось.

Снег в лесу почти растаял, весна вступила в свои права. Уже повсюду зеленело и под ногами стали появляться первые цветы, распускающиеся маленькими желтыми солнышками.

Конопатая опасалась, что уж после злосчастного купания в холодной проруби Маша наверняка потеряет ребенка. Но живот у Властительницы округлился и продолжал увеличиваться. Как она сама сказала – “оно вцепилось в меня мертвой хваткой”. А в один из пасмурных, дождливых дней, когда стояли втроем под большим деревом, она ойкнула, нащупывая что-то под самым пупком.

– Шевельнулся.

Окончание главы здесь.

Сайт | Телега автора