Внутри шизофрении. Часть 5.
Предыдущая часть: https://pikabu.ru/story/vnutri_shizofrenii_chast_4_5236200.
Помимо лекарств, очень редко, но все же применяется еще электросудорожная терапия (про инсулинокоматозную у меня нет информации). Сохранение таких методов связано не только не с садистскими наклонностями врачей, а с существованием феномена полной резистентности к лекарствам. Этот метод всегда предлагается как «опция отчаяния», когда других вариантов просто нет. Не помогает ни одно лекарство, психоз очень выраженный, с агрессией, с суицидальными наклонностями и т.д. В таких случаях, по сути, ничего более не остается. Иногда применение ЭСТ позволяет преодолеть резистентность к лекарствам, и к нему не возвращаются. Иногда не помогает даже он, к сожалению (но это большая редкость). Метод весьма опасный, по сути, это вызывание судорожного припадка при помощи электрического тока. Нередко встречается амнезия на предшествующие (ретроградная) или последующие (антероградная) события длительностью до нескольких недель или месяцев (!). После ЭСТ бывает продолжительное нарушение запоминания и ухудшение качества мышления. Метод очень жестокий, поэтому применяется только с согласия представителей пациента и только в самом последнем случае. Сейчас применяется так называемая «модифицированная ЭСТ», ток специальным образом модулирован, а электрод накладывают только с одной стороны головы (реже осложнения). Механизм действия ЭСТ до конца не ясен, ибо изобрели его в те времена, когда о мозге знали очень мало. По всей видимости, разряд тока вызывает «перезагрузку» нейрохимических механизмов, в связи с чем возможно изменение работы тех звеньев, которые запускают болезнь. В любом случае, этот метод очень неизбирателен и действие его спорно, о чем много раз было сказано с момента открытия нейролептиков.
Очень зря обходят стороной и такой метод лечения, как психотерапия. Да, психотерапией невозможно заниматься в момент острого психоза, когда больной скорее включит вас в бредовую систему, чем послушает, о чем вы ему рассказываете. Однако после стабилизации состояния, когда больной «приземляется», лечение словом ему очень пригодится. Дело в том, что каждое пережитое обострение оставляет не только «шрамы» в ЦНС (в виде более глубокого нарушения механизмов регуляции психики), но и очередной «проигрыш болезни» в сознании больного. Каждый больной надеется, что прошедший приступ был последним, и каждый больной чувствует, как рухнула очередная надежда, когда выходит из приступа. Это очень бьет по самооценке, по восприятию себя и своего места в обществе, очень часто приводит к депрессии. Больной чувствует одиночество (ведь он с болезнью один на один), печаль по поводу того, что жизнь проходит мимо и многие другие негативные эмоции. И самое главное – чем он провинился в жизни, что получает такое наказание? Чем он заслужил очередное погружение в сумасшествие? Ведь нередко это происходит, скажем, перед важным событием (свадьба, окончание вуза и т.д.), срывая все планы на несколько месяцев. Как бы мы ни старались заглянуть в природу болезни, нельзя забывать о том, что человек – не машинка с множеством рычажков, которые просто надо переключить в нужном порядке. Биологизация в психиатрии, на мой взгляд, серьезная проблема, вызванная изоляцией медицины от философии. Человек остается личностью даже в серьезной болезни, и нужно все же стремиться ему помочь на самом банальном уровне – поддержкой. Негативная симптоматика, скорость и степень прогрессии шизофрении находятся в значительной связи со степенью социализации больного, с тем, насколько одиноким и изолированным он оказывается.
С другой стороны, есть немалая проблема психологизации шизофрении, начатой с популярной некогда психоаналитической теории. Полностью отказываясь признать существование органического субстрата шизофрении, адепты психоаналитической школы пытались собрать воединое расколотое «Я» пациента, ссылаясь на различные детские травмы и нереализованные желания в качестве причины развития заболевания. Не отменяя пользы психотерапии, все же следует сказать, что такой подход в той же мере является крайностью, и себя совершенно не оправдал. Попытки откопать психологические причины шизофрении приводили либо к временному облегчению, либо к метаморфозу симптомов (например, иногда психоаналитикам удавалось убрать голоса в одной части головы больного, но в другой части их становилось вдвое больше), либо к обострению процесса. Кстати, больным шизофренией нельзя употреблять алкоголь и другие психоактивные вещества, а также нежелательно заниматься психотехниками (например, медитацией). Есть немало случаев, когда пришедшие в кружок медитирующих больные впоследствии госпитализировались, поскольку в процессе медитации впадали в кататонический ступор. Психотехники, как и психоактивные вещества, в той или иной степени задействуют дофаминергическую передачу, что, вероятно, и порождает такие феномены. По той же причине нередки обострения накануне или во время стрессов (сессия, свадьба, похороны и т.п.).
Последним пунктом хотелось бы упомянуть движение антипсихиатрии, начавшееся в 60-е годы. Его затруднительно назвать организованным движением, поскольку оно объединяет очень большое количество различных критических мнений касательно психиатрии. Часть из этих мнений является вполне конструктивной критикой, которая положительно повлияла на психиатрию как науку и практику, но другая часть – это лютая античеловеческая ересь, происходящая от полного невежества. Как водится, в нашей стране с легким опозданием тоже поднялись схожие настроения. И, как водится, переняли не самые адекватные идеи. Нередко встречаю в инете лозунги, что психиатрия не наука, что психических заболеваний не существует (ничего не напоминает?), а лечение – это всего лишь карательная мера со стороны государства, чтобы ограничить «оригинальные и необычные» умы. Попытки сугубо психотерапевтического лечения шизофрении также относятся к ветке антипсихиатрии. Таким образом, если у пациента голоса в голове – это просто его мировоззрение, его способ восприятия, и его не надо лечить. Правда, ничего не сказано на случай, если голоса приказывают ему взять топор и крошить всех подряд. Ничего не сказано и на случай, если он хочет покончить с собой от того, что ему говорят голоса.
Все лекарства в антипсихиатрии есть зло и, даже если признается существование шизофрении, то лекарственное лечение лишь ухудшает течение. Негативной симптоматики тоже не существует – вся она происходит именно из-за лекарств.
И подобных точек зрения на разные аспекты психиатрии еще очень много. Нередко к движению примыкают либо сами больные из числа отказавшихся от лечения, либо их родственники, которые решили лечить больных самостоятельно. При этом сторонники антипсихиатрии забывают то, о чем я говорил выше – течение болезни до открытия нейролептиков. Да, вторичная негативка – большая проблема, но без лекарств негативные симптомы тоже возникают. Нарушение познавательных процессов действительно вызывается лекарствами, но без них оно тоже возникает. В большинстве своем, самая заметная часть антипсихиатрического движения – это невежественные люди с эпатажными лозунгами.
Тем не менее, у этого движения есть положительный вклад. В частности, с 60-х серьезно улучшили условия содержания больных, снизили применение ограничивающих средств (типа смирительных рубашке, ныне уже не применяемых), прислушались к жалобам больных на побочные эффекты, делающие жизнь мучительной. Таким образом, ни психиатры, ни антипсихиатры не являются святыми мучениками на алтаре науки и гуманизма. Есть лишь развитие науки, адекватная критика и информационный мусор, который обычно и звучит громче всего.
На этом я заканчиваю посты про шизофрению. Следующей темой, как и обещал, будет эпилепсия. А потом биполярное аффективное расстройство.